Все, что необходимо, это любовь

Pov Кристин       На следующее утро я встала рано, раньше, чем обычно, раньше, чем вставали наши слуги. Я знала, что нужно сделать — нужно узнать у Мишеля, я была почти уверена, что именно он все вызнал, откуда узнал о готовящемся нападении и от кого. Эрик в это время крепко спал.       Я поспешила на кухню, еще пустую, и взялась за готовку печенья, любимого лакомства Мишеля. Когда оно испеклось, я положила их на блюдце, налила молока в чашку и, расставив их на подносе, пошла наверх, в комнату старшего сына.       Я вошла и беззвучно поставила поднос на стол. Освободив руки, распахнула бархатные портьеры, чтобы пустить в комнату зарождающийся день. Миледи, проникнув в комнату вслед за мной, с легкостью вспрыгнула на стол и быстро нашла интересующую ее чашку молока. -Мишель, — позвала я. Мальчик заворочался и накрыл голову подушкой, — вставай. -Еще немного, мам, — пробормотал он глухо. -А у меня кое-что есть, — это были волшебные слова, побуждающие любого ребенка хотя бы приподняться с постели. Вот и Мишель, убрав подушку, сел, пытаясь пригладить волосы, но еще больше растрепывая их, — твое любимое печенье, — я указала на поднос.       В глазах Мишеля вспыхнуло понимание ситуации, которое он попытался скрыть. Любимое печенье… Дело было не столько в нем, сколько в том, что я буду спрашивать его, не закрою глаза. Это было своеобразным предупреждением. -Где ты узнал? -Мама, о чем ты? — попытался выкрутиться Мишель, но я сурово на него посмотрела, — Папа просил не рассказывать тебе, — я не изменила выражения и продолжила смотреть на него, и Мишель сдался, — Когда я делал предложение Елене в потайном коридоре, проходящем рядом с гримерной Мэг. -Кто? -Рауль и Мэг. Они заключили соглашение — помогать друг другу, чтобы каждый добился своего. -Мэг? Ты уверен? — я надеялась, что она не опустится до такого. Отвратительно. Эта злоба, зависть, ненависть… эти чувства убивают все, сколько-нибудь хорошее в человеке. -Да, извини, мам, я не хотел расстраивать тебя, не хотел говорить о ней, — Мишель выглядел расстроенным, совсем как ребенок, опустил голову и едва не всхлипывал. И этот мальчишка уже обручен… -Не переживай, это не расстроило меня, этого следовало ожидать. Кому ты рассказал? -Папе, но ты же знаешь, его самоуверенность может однажды погубить его. Даже слушать не захотел о помощи, — этого у Эрика не отнять. Он знает, что не красив, и пытается возместить это силой, отвагой, чрезмерной на мой взгляд, — разумеется, я не мог сидеть и ждать, когда его убьют, (мне почему-то кажется, что Рауль заплатил не за избиение, а за убийство), и я поспешил к Россу, — у Мишеля словно чутье на истинное положение дел. Он видел много глубже, замечал больше, думаю, из него получился бы неплохой детектив, — Росс пообещал приставить к папе двух телохранителей, видимо, тех мужчин, что вчера помогли ему.       Сын оказался более осведомленным и внимательным, чем я, и более хитрым и умным, чем злоумышленники. Если бы не Мишель, что было бы? Я бы ждала Эрика всю ночь или бы его нашли раньше? Сюда бы приехал официального вида человек, который со скорбным лицом сообщил бы, что найден мой муж, что он мертв. Я вздрогнула и выкинула эти мысли из головы — слишком уж яркая картинка появилась перед внутренним взором… -Спасибо, Мишель, за все. Но больше, прошу, не скрывай от меня ничего. -Хорошо, мама. Прости.       Я присела на край кровати и обняла его. Милый-милый мальчик… Он прижался ко мне, давно у нас не было такого понимания… Чем старше Мишель становился, тем больше его понимал Эрик, а не я. Эрик принимал его взросление, а я хотела его замедлить или вовсе остановить… -Может, пригласишь на ужин свою невесту, когда папе станет лучше? — предложила я, пересиливая себя. -Мама? — Мишель удивленно смотрел на меня, не веря ушам. Да, я слишком долго не хотела признавать, что Мишель скоро вырастет, скоро выпорхнет из гнезда, это неизменный круговорот жизни, пора смириться, все идет своим чередом. -Да, я принимаю твой выбор, Мишель, — произнесла я, а мальчик… хотя, нет, юноша, обнял меня и уткнулся лицом мне в плечо.       Он до сих пор еще такой ребенок…       Скоро я вернулась в спальню. Эрик уже не спал и, прижимая руку к ране, силился подняться. Я невольно вскрикнула, подбегая к нему, но он отверг мои попытки уложить его в кровать. Пришлось смириться с его неугомонным, деятельным и упрямым характером, подчиниться и помочь ему подняться, поддерживая и заставляя опереться на меня. Я помогла ему опуститься в кресло и позвонила, зовя горничную. Явившуюся девушку попросила принести завтрак в комнату. Когда она ушла, я опустилась на пол возле кресла, кладя ладони ему на колени. -Кристин, почему мне кажется, что сейчас, смотря мне в глаза, ты пытаешься прочесть мои мысли? — заговорил Эрик через пару минут пристального взгляда глаза в глаза. Я покачала головой с легкой улыбкой, — почему ты встала так рано? Где ты была? -Я говорила с Мишелем.       Эрик напрягся. Он знал, что Мишель не соврет, если я спрошу его прямо — это было частью его любви и признательности. -О чем? -Ты правильно догадываешься, о чем, — мне было обидно, что от меня скрывают что-то столь важное. Нет, я понимаю, меня пытаются уберечь от лишнего волнения, как, впрочем, и я, эти тайны не от недоверия, но… — Что случилось с нами? Откуда эти секреты?       Эрик хотел ответить что-то, но в этот миг вошла горничная, принесшая поднос с завтраком. Поставив его на стол, она спросила, нужно ли нам еще что-нибудь. Услышав отрицательный ответ, девушка присела в реверансе и вышла. -Кристин, я просто хочу уберечь тебя. -Но эти секреты не спасут меня от Рауля, если он решит напасть. А твоя вера в то, что ты бессмертный, в то, что любая проблема — лишь пустяк, заставляет меня переживать еще больше, - я приподнялась, встав на колени, и нежно коснулась его щеки, — я не хочу потерять тебя. Конечно, я и сама рассказываю не все, но ничего настолько серьезного. -И что же ты не рассказываешь мне? — тут же ухватился Эрик. Я улыбнулась, вновь садясь на пол: -В день, когда мне было тяжело петь, я перед представлением видела Рауля неподалеку от «Фантазмы». До сегодняшнего утра я могла предположить, что-то был лишь фантом, отголосок моего воображения, — несмотря на то, что тайна была маленькой и незначительной, мне стало легче. На самом деле. Словно скинула ношу с души… — а ты? Что не рассказываешь мне ты?       И он рассказал. Мы говорили долго, поверяя друг другу свои треволнения и страхи, делясь мечтами, недавно вспыхнувшими в сердцах, рассказывали о прошлом, и все-все, о чем прежде молчали. И каждый раз, когда казалось, что сказать уже нечего, кто-то из нас вспоминал что-то, и обмен тайнами продолжался. Через некоторое время я, повинуясь желанию Эрика и уступая его просьбе, перебралась на его колени, сев верхом. Руки Эрика удобно устроились на моих ногах чуть выше колен.       Когда, наконец, откровения закончились или, точнее, приостановились, Эрик улыбнулся и добавил: -Я еще кое-что не рассказывал тебе. -Что же? -Ты прекрасная жена и мать, лучшая на всем свете. Моя Кристин, — он оставил на моих губах короткий, но от этого не менее страстный поцелуй. Кто-то говорит, что любви мужчины хватает на полгода, кто-то, что на 3… Мы вместе 5 лет, а Эрик любит меня и того больше… и все это время его любовь не становится меньше, а, кажется, только разрастается… Хотя, Эрик всегда и во всем был не таким, как все. Светлей, ярче, прекрасней… Я хотела ответить что-нибудь в том же духе, но внезапно снизу раздался звон битого стекла…