Все, что необходимо, это любовь

Pov Эрик       Не знаю, каким чудом я пережил эту ночь — меня терзали монстры страхов, рыча мне в спину, и в рычании этом можно было разобрать «беги». Я заставлял себя сидеть на месте, напоминая, что на дворе еще ночь. И, раз за разом, стоило мне только закрыть глаза, как я снова и снова видел маленький темный подвал, холодный и сырой, как склеп, и там, обхватив колени руками, сидит и тихо плачет Кристин. На ее щеке красный след и царапина. Она тихо шептала, словно молитву: -Эрик, найди меня, прошу, найди.       Бедный мой Ангел, я тянулся к ней в полусне, но реальность разрушала иллюзию, и я вспоминал, что за окном еще ночь.       Я был благодарен Россу за помощь. Он запретил выпускать корабли, подсказал, куда следует отправиться, выставил патруль. А сейчас пил кофе, смотря в огонь. -Он твой друг, Эрик. Постарайся и ты стать ему другом, — говорила Кристин, когда мы отправлялись на обеды в дом семьи Кавендиш. Она предвидела это? Скорее всего — нет, просто чувствовала, что он хороший человек… И сейчас я понимал это. -Спасибо, Росс, — проговорил я. Так непривычно было благодарить кого-то,  такое странное слово… Росс удивленно взглянул на меня: -Что слышу я? Благодаришь меня? — притворно-театрально изумился он, — но если серьезно — за что? -Да за все. За то, прежде всего, что был моим другом эти пять лет. Я знаю, это было нелегко — я, чаще всего, невыносим… -Замолчи уже, а то у меня создается впечатление, что ты прощаешься. Мы найдем ее, это я тебе обещаю.       Когда рассвело, мы были уже в том переулке, где  ночью прекратили поиски. Перед нами было три пути, по каждому из которых Рауль мог пройти, унося мою Кристин. Мы осматривали дороги, не видя никаких знаков. Куда? Если бы я знал, Кристин уже была бы со мной, не сидела бы сейчас в подвале с царапиной на лице… Стоп. Почему я так уверен, что мое видение — правда? Может ли такое быть?       Вдруг я заметил в траве маленькую синюю звездочку, словно затерявшуюся на земле, не ведающую, что уже прошла заря. Это оказалось колечко с сапфиром, одно из тех, что я дарил Кристин. Оно ей особенно нравилось, не знаю точно — почему, ведь оно было ей чуть велико, но Кристин нравилось вертеть его на пальце. А сейчас оно указывало правильный путь. -Это же ее? — Росс подошел ко мне, смотря на кольцо. -Да. Оно упало, когда он нес ее. В той стороне есть какие-то подвалы? -Если только складские, — задумчиво пробормотал Росс. -Где они?       Росс провел меня к старым подвальным складам — сейчас их уже не использовали и двери с замками были хлипкими. Мы вдвоем выламывали их. В глубине души я предполагал, что Росс, как и его дочь, воспользуется какой-нибудь отмычкой, тогда у меня пропало бы это бесконечное удивление умению дочки мэра.       Мы осматривали подвалы, каждый из которых был копией остальных. Когда мы открыли, наверное, 10 или 11 подвал, из темноты на меня что-то резко выскочило и придавило к земле. Я инстинктивно сжал предплечья нападающего,  до того, как понял, что меня повалила на землю Кристин. Замерзшая, щурящаяся в ярком свете, но с удивительными, непонятно откуда взявшимися, силами.       Однако от моей хватки на своих руках она жалобно вскрикнула от боли. -Кристин, — я разжал руки, стиснул ее в объятиях, замечая синяк и царапину на ее щеке, прямо как в видении. -Эрик? — хрипло прошептала она, цепляясь за рукава моей рубашки, будто я мог исчезнуть, если она не будет крепко держать меня, — это правда ты? — она все еще жмурилась от света, который причинял ей боль, — ты нашел меня? -Да, Кристин, — я гладил ее по волосам, не мог налюбоваться на родное лицо, и только синяк на ее щеке продолжал разжигать ярость и жажду немедленной мести. Росс понимал мои чувства и, в некоторой мере, разделял их, однако, как мэр, был против насилия, жестокости и линчевания. Пришлось смириться и отложить месть до лучших времен. -Надо отнести ее в больницу, — Росс стоял чуть в стороне, благоразумно не мешая нашему воссоединению. Теперь же, когда всплеск радости прошел, он подошел ближе, с полуулыбкой поклонившись Кристин.       У Кристин не было сил возражать, хотя, я видел, она хотела. У нее вообще не было сил, все, что были, она потратила на нападение и теперь расслабленно устроилась на моих руках. -Что с тобой случилось? — спросил Росс у Кристин, когда я поднялся с ней на руках. В ответ на этот вопрос она побледнела еще сильнее, на лице ее отразился весь тот ужас, который, видимо, пришлось ей перенести, она вся задрожала, прижимаясь сильнее ко мне, словно искала защиты, зажмурилась, будто не хотела видеть то, что видела, тяжело и часто задышала и… разрыдалась. Нас с Россом такая реакция изумила и напрягла — что это ничтожество посмело ей сделать? Если он к ней хоть пальцем прикоснулся, я ему их все обломаю.       Кристин, захлебываясь в слезах, лепетала что-то мало связное, из чего мы с Россом поняли, что Рауль встретил ее у магазина, она не смогла его убить, как хотела, потому что он усыпил ее, вероятно, хлороформом. После чего посадил ее в этот подвал, «навестил», когда она очнулась, и я догадывался, зачем. Рассказала, как отбилась от него, как он ее ударил, как она забралась на верх лестницы в надежде сбежать… Я никогда не видел ее в таком состоянии, она, казалось, и сама хотела успокоиться, но не могла. И рыдания стихли только когда она уснула. -Даже не думай, — тут же пробормотал Росс, прочитав все на моем лице, — незачем устраивать здесь самосуд. -Ты слышал, что он сделал с ней?! — прорычал я, правда, тихо, чтобы не разбудить Кристин у меня на руках. -Да, и поплатился за то. А еще, уверен, она много ему сказала, того, что не понравится никому. А теперь возблагодари Бога, что все обошлось, и она вернулась к тебе живая и относительно здоровая. -Как ты можешь так говорить? — я не понимал его. Еще час назад он рвался спасти ее, найти и защитить, а теперь отговаривает меня от  законного права — мести за нее! -У вас появился шанс избавиться от него навсегда. Как только Кристин придет в себя, ее показания против него, наконец, можно воспринять всерьез и судить его. Его убийство дела не решит. Не уподобляйся ему, — Росс стал суров, никогда он не был так рассудителен, непоколебим и напряжен, — что я должен буду сказать Парижским властям о задушенном аристократе? Я тоже подчиняюсь закону, Эрик. И не смогу защитить тебя — весь остров прекрасно знает о дружбе наших семей. Подумай о ней, в конце концов, и перестань быть ребенком! Что ей делать, если тебя приговорят к смерти? Долго она продержится, прежде чем последовать за тобой? Или вы опять, бросив все, начнете скитаться?       Меня никогда так не отчитывали. Но это было справедливо, я заслужил…       Мы отнесли Кристин в больницу. Врач, осмотрев ее, сказал, что кроме щеки ничего не пострадало, а синяк скоро сойдет, царапина затянется, не оставив шрама. В остальном же она совершенно здорова, но стоит оставить ее на несколько дней.       Я выслушал доктора спокойно, обещая себе, что оставлю Рауля на совести полиции и Росса. А я останусь с Кристин. Росс пристыдил меня, я действительно веду себя, как ребенок. Не хочу подвести Кристин, Мишеля, Густава и семью Росса.       Смотря на нее, я вспоминал, сколько всего ей пришлось вынести из-за меня. Не только из-за любви ко мне, но и из-за нелюбви. Если подумать — намного ли я лучше Рауля? Конечно, я никогда не поднимал на нее руку, не пытался изнасиловать, хотя и желал ее. Но я пытался заставить ее быть со мной, против воли. Чего сейчас и пытается добиться виконт. Причины разные, но цель одна…  Однако она выбрала меня, сама выбрала, сама вернулась. И со мной, я надеюсь, она чаще бывает счастливой, чем была бы с ним. -Я люблю его, — заметалась во сне Кристин, -Эрика. Он нужен мне.       Нужен ей, не смотря на то, сколько она перенесла из-за меня. -Я рядом, всегда рядом. Только твой, — прошептал я, прижимая ее руку к своему лицу.