Fireflies

— Что это? — полюбопытствовала Карин, уставившись светло-серыми глазами на небольшие коробки, которые держала в своих руках Мацумото. Темно-голубая и светло-оранжевая подарочная упаковка была плотно перевязана пышным красным бантом, и Юзу радостно пискнула, когда она выглянула из-за спины своей старшей сестры. Лейтенант была одета в ало-красное платье «русалка», накрашена, и, как говорится, при полном параде, а на Юзу красовалось кремово-белое платье, отчего Карин почувствовала себя неловко в большой растянутой кофте брата с выцветшим рисунком и коротких домашних шортах. — Как что?! — возмущенно начала Рангику, немного наклоняясь и открывая еще больший обзор на свою грудь, и тряхнула светлыми пшеничными волосами. — Сегодня же ваш с Юзу-чан день рождения! — с укором напомнила женщина, протягивая опешившей старшей сестре и радостной младшей подарки. — Для Юзу-чан. — Она протянула подарочную упаковку светло-оранжевого цвета. — И для Карин-чан. — Она положила в руки черноволосой темно-голубой предмет. — Какая прелесть! — счастливо вскрикнула светловолосая близняшка, аккуратно распаковав подарок. Внутри на мягкой атласной подушечке лежала небольшая заколка, сделанная из светло-серебристого металла. Переплетаясь, она походила на колокольчик, чьи лепестки были окрашены в нежный лиловый цвет, а несколько листочков были нефритового окраса с легким отблеском зеленого морского оттенка. — Красота, — удовлетворенно заключила блондинка, рассматривая украшение. — Эх, если бы мне капитан такие подарки дарил… — грустно протянула Мацумото, покачав головой и выпятив нижнюю губу. — А то все либо бутылка саке, либо бутылка саке. — И вправду, — согласилась Куросаки-младшая, посмотрев через плечо на подарок своей сестры. Светловолосые в унисон повернули головы в ее сторону, и по блеску в их глазах у Карин по спине пробежали мурашки. — Ч-что? — брякнула она, сложив рука на груди и отвернувшись от них. — А что Карин-чан подарил капитан? — елейным голоском произнесла лейтенант, моментально оказавшись за спиной черноволосой и ощутимо схватив ее за плечи. От ее тона Карин невольно передернуло, а от намекающего взгляда ее сестры она закатила глаза и гордо вздернула подбородок. — Ну скажи, Карин-чан! — нетерпеливо заныла блондинка. — Ладно-ладно, сейчас скажу, только, пожалуйста, перестань скулить! — резко прервала ее изречения черноволосая, и блондинка тут же вытянулась по струнке, включив свои внутренние кошачьи радары и жадно наблюдая за тем, как Карин развязывает ленту и открывает коробочку. — Они красивые… — Коснувшись пальцами к украшению, Карин почувствовала холод металла и против воли усмехнулась. Чистый белый сплав служил оправой для двух идентичных заколок и обвивался плетеным узором вокруг пышных белоснежных цветков, внутри которых лепестки были лимонного оттенка. — Прекрати, — срывающимся голосом прошептала Куросаки. Она до боли в правой руке ударила о кожистую кору ивы, поднимая свои светло-серые глаза на духа. — Остановись, Хотару! Пожалуйста, хватит. — Ты сама пришла ко мне, — твердо напомнила своим игривым голосом небольшая пушистая кошка, сидящая на толстой ивовой ветке. Ее янтарно-карие глаза в тени казались еще ярче и пронзительнее, чем до этого, а ярко-лимонная шерсть становилась приглушеннее из-за тусклого зеленоватого свечения светлячков, которые мерным хоровом плыли поверх кромки спокойного озера. — И ты до сих пор стоишь в этой ужасной одежде синигами, — брезгливо бросила занпакто, поворачивая голову в ее сторону. — Она слишком большая и своими складками мешает твоим движениям во время боя, затормаживая твои и без того медленные движения. — На сколько я знаю, у меня еще осталось право выбирать себе одежду, — язвительно заметила черноволосая женщина, продолжая впиваться своими темными глазами в маленькое напряженное тельце. — И я еще не настолько неповоротлива, что не смогла бы убить обычного Пустого! — Не раскидывайся словами, Куросаки! — Кошка в один миг оказалась рядом с Куросаки; ее шерсть напряженно поднялась, глаза наполнились желтым блеском, отчего у нее из-под лап выбились несколько зарядов молнии. — Ты не смогла защитить своего сына. — Она безжалостно жалила и надавливала на самые больные места, отчего они начинали болеть еще больше, и Карин почувствовала, как внутри нее зарождалось презрение к себе, которое пробирало ее до самых костей. — Допустила то, что ему пришлось стать синигами, скрывала и прятала от него правду, только потому, что боишься своего прошлого и бежишь от него! — Я не убегала! — в отчаянии ответила Куросаки. — Не ври мне! — зло прошипела ей в лицо дух. — Ты бежала от синигами целых десять лет, заставляла людей вокруг тебя врать своим близким! Твой брат соврал всему Сейретею, а ведь он подставил под удар всю свою семью! — Она сделала глубокий вдох, переводя дыхание. Ее плечи понуро опустились, а вся злость, казалось, испарилась из нее. Карие глаза удивленно замерли, и Карин показалось, как будто Хотару смотрит поверх ее головы. — Ты все еще носишь… — Да, — ответила Куросаки, пальцами дотрагиваясь до заколки, которая крепко держала несколько прядей темных волос. — Лишь эта заколка осталась у меня. — Она аккуратно отщелкнула металлические пластинки, вынимая ее. — Она была моим напоминаем того, что я сделала. — Карин почувствовала, как ее ноги подкашиваются. Тело становилось ватным, а трава плыла перед ее глазами, выбивая последние остатки сил. — Вторая часть у хозяина Хьеринмару? — сжав челюсть, задала вопрос Хотару. — Ведь так?! — Она пораженно застыла, не зная, как отреагировать на утвердительный кивок. — Тогда, пожалуйста, сохрани ее. И позаботься о Кейтаро. — Черноволосая грустно улыбнулась, светящейся рукой дотрагиваясь до мягкого меха духа и растворяясь в теплом свете. — Обещаю.

~~***~~

Угольно-черные стрелки плавно передвигались по циферблату настенных часов, разбивая своим резким тиканьем тишину кабинета, и своим ходом точно отсчитывали либо глубокую ночь, либо очень раннее утро. Чуть тусклый свет настольной лампы освещал неподписанные бумаги, которые когда-то были отданы офицерами других отрядов, кусками заполненные отчеты лейтенанта и готовые — остальных членов отряда, а также простые запросы рядовых или офицеров высшего звена об долгосрочных отпускных или о новых миссиях в мире Живых. Устало потерев переносицу, капитан, мысленно пообещав себе, что это будет последний подписанный им документ, взял чистый, не заполненный чернилами лист и в унисон с часами щелкнул ручкой, принимаясь за чтение скрепленных бумаг. Иероглифы ровным строем выравнивались на строчках документа, абсолютно не передавая своего смысла заработавшемуся и окончательно уставшему мозгу, но, несколько раз вчитавшись в документ и сконцентрировавшись, один из сильнейших капитанов Готей-13 смог поставить аккуратную подпись в нижней графе и положить лист в готовую стопку бумаг, которую завтра разнесут по отрядом рядовые. Головная боль эхом билась в висках беловолосого, желудок крепко затягивался в Гордеев узел, отчаянно требуя, чтобы хозяин накормил его, но форма синигами и капитанское хаори продолжали идеально ровно сидеть на теле своего владельца, не выдавая его измученности и усталости. Проигнорировав естественную потребность своего организма, Хитсугая выдвинул последний ящик своего рабочего стола, доставая оттуда таблетку аспирина, запил ее остывшим зеленым чаем и прикрыл бирюзовые глаза, наслаждаясь отступающей головной болью и короткой свободой от вечной макулатуры. Бумажный кругооборот в Сейретее был вещью крайне бесполезной и неблагодарной, сколько не делай — меньше не станет, — но обязательной для всех. Белоснежные волосы короткими прядями торчали во все стороны, отчего Тоширо провел по ним рукой, невольно взъерошивая, и открыл слипающееся глаза, вставая со стула и направляясь к высокому стеллажу с небольшой стопкой неразобранных бумаг. Рукой отодвинув тяжелую дверцу, он положил документы на верхнюю полку, скосив глаза на выпирающую стенку, откуда выглядывал уголок отчета; кричать и ругаться на Мацумото было делом тщетным, поэтому было намного легче просто приморозить ее к рабочему месту и ждать, когда она от скуки возьмется за заполнение документы, которые он находил с завидной регулярностью. Наверное, благодаря этому капитан Десятого отряда смог, наконец-то, гордиться своими подчиненными и их успехами, когда главнокомандующий публично признал его отряд одним из лучших в Готей-13. Закрыв дверцу, Хитсугая устало прислонился лбом к холодной деревяшке, сквозь зубы проклиная высокую температуру и летний зной, который не сходил даже ночью. — «Хозяин…» — раскатистый рев ледяного дракона прозвучал в подсознании, и капитан Десятого отряда нехотя оторвал лоб от холодной стенки шкафа, оборачиваясь к висящему на спинке его рабочего места мечу. Из-за тени светло-лиловая ткань рукояти казалась темно-фиолетового, почти черного цвета, а золотая четырехконечная гарда чуть отливала темной рыжей бронзой вместо чисто-янтарного блеска металла; сине-голубая аура льда обволакивала меч, запертый в ножнах, но Тоширо слышал, как медленно кипит в Хьеринмару его огромная сила, готовая вот-вот вырваться наружу, и за один шаг оказался рядом с клинком и молниеносно разрезал воздух, рассеивая морозную реацу по кабинету. — «Хозяин!» — На этот раз голос крылатого создания был шокированным, и Хитсугая подозрительно сощурил бирюзовые глаза, внутренне настороженный реакцией невозмутимого духа, который буквально рвался наружу, движимый каким-то бешеным желанием. Сквозь тонкие очертания реацу вокруг меча, которые с каждым мгновением становились все четче и ярче, можно было увидеть огромные кристальные крылья, на которых сверкали и блестели прочные чешуйки величественного создания, и пронзительно-красные, словно рубины, глаза дракона, в которых отражалось неверие. Хитсугая крепче сжал рукоять клинка, призывая ледяного дракона вернуть себе неожиданно потерянное спокойствие и хладнокровие, отчего дух яростно забил своим хвостом, все еще продолжая изгибаться всем телом и отчаянно мотать головой. — «Она зовет меня…» — почти болезненно прошептав, Хьеринмару бросил на своего хозяина взгляд, полный душевной боли и горя, которые отражались в горящих глазах занпакто. Блондин плотно закрыл аквамариновые глаза, нахмурив светлые брови и вздрогнув от резкого порыва ветра, который создал дракон, в очередной раз взмахнув перепончатыми крыльям, которые заискрились миллионами разноцветных огней и бликов, попав под серебряный свет луны. — Хватит, Хьеринмару, — твердо произнес капитан, отвечая колким взглядом молитве духу, который покорно склонил мудрую голову на решение своего господина. Он положил огрубевшую мужскую руку на прозрачный лоб дракона, как будто надеясь почувствовать родной холод и морозную свежесть, и печально приподнял уголки губ. — Остановись. — «Я не могу». — прохрипел ледяной дух. — «Я еще чувствую ее». — Он скорбно ответил на скупую ласку капитана, поднимая взгляд. — «И вашу боль». — Да, — отозвался Тоширо, когда золотой нарцисс заблестел на свету, обычно прятанный под несколькими слоями ткани косоде, и грустно улыбнулся отчаявшемуся дракону. — Мне все еще больно.

~~***~~

— Ичиго? — в темноту прошептала Рукия, заходя в офис Тринадцатого отряда. Опираясь плечом на дверную раму, она сложила руки на груди и ласкового посмотрела на ярко-рыжий ежик волос, торчащий из-за небольших стопок отчетов. Куросаки напряженно свел брови, сгорбившись над отчетом, и под светом лампы продолжал работу. — Кхм, — громко кашлянула бывшая Кучики, притягивая к себе внимание. — Рукия? Почему ты еще не дома? — оторвав голову от отчетов, удивился Ичиго, вставая из-за рабочего стола и подходя к ней. Он нежно провел горячей рукой по ее щеке, смахивая пару длинных прядок, когда женщина стерла с его щеки засохшую тушь. Куросаки ладонью почувствовал лоснящиеся черные волосы, которые густыми локонами ниспадали по спине женщины, и наклонил голову, уткнувшись в изгиб ее шеи. — Ты распустила волосы? — Капитан, дети спрашивали, где их отец. Вы случайно не видели его? — загадочно съехидничала лейтенант, подув струей воздуха в ухо мужчине, отчего тот резко подскочил и сморщился от неприятного ощущения, вызвав у женщины смешок. — Черт, Рукия, — скривив губы, прошипел Ичиго. — Тебе было обязательно это делать? — Прости, просто твоя реакция слишком смешная, — заметила Куросаки, когда через открытое окно, трепыхая большими черными крыльями, влетела адская бабочка. — Ичиго. — Она резко изменилась в лице, надев маску серьезности. — Да, — произнес капитан, вытягивая руку и позволяя насекомому сесть на указательный палец. — «Всем капитанам приказано собраться в бараках Первого отряда. Внимание, экстренное собрание капитанов». — громко оповестил голос лейтенанта Первого отряда Нанао Исэ.