Fireflies

Это были по-настоящему смешанные чувства: злость перекрывалась облегчением, а после они менялись с точностью до наоборот. Но теперь, когда ярость начинала медленно гаснуть, облегчение не казалось столь ярким, открывая дорогу холодному мышлению. Ощущение чужого тепла и влаги в районе его груди не исчезло, Хитсугая нерешительно открыл бирюзовые глаза, обнаруживая знакомую черноволосую макушку. Это было реально. Слегка сдвинув руку, Тоширо почувствовал подушечками пальцев немного спутанные, но приятные и мягкие на ощупь пряди черных волос, которые рассыпались по узкой спине синигами. — Карин, — начинает беловолосый капитан, отчего женщина вздрагивает из-за хриплого баритона и чуть-чуть отстраняется от него, чтобы поднять взгляд. — Эта реацу… Ты с ней как-то связана? — Вопрос слетает с губ прежде, чем капитан успевает подумать о нем. Они итак прекрасно знают, что все синигами и люди, способные видеть призраков, почувствовали огромную духовную силу, которая лишь на мгновение сконцентрировалась в Каракуре. Ее уголки губ грустно приподнимаются, когда в светло-серых глазах отражается сожаление. — Значит, да. — Я понимаю, что это тяжело, — произносит она, слегка сильнее сжимая в своих ладонях черную ткань формы синигами. — Но, пожалуйста, поверь мне, потому что я хочу тебе кое-что рассказать. — Карин нервно прикусывает нижнюю губу, чувствуя, что на ней появилась тонкая корка, и утыкается взглядом в землю, ощущая внутренний страх, заставляющий ее плотно сжать губы. — Точнее показать, — дополняет синигами, сглатывая тяжелый ком в горле. — «Поверить?» — шипит голос внутри него, и Хитсугая плотно сжимает губы. — «Ты мне соврала!» — напоминает он. Мужское лицо искривляется в болезненной гримасе всего на секунду, но Карин чувствует, как ее сердце болезненно стискивается внутри. И в этом виновата только она. — Да, — словно читая его мысли, отвечает черноволосая синигами. Тоширо делает глубокий вдох, пытаясь утихомирить болезненные спазмы в груди, когда встречается со светло-серыми глазами, в которых отражается такая же боль, как и в его, и невольно хмурится, скользя взглядом по ее лицу. Обычно бледная кожа покрылась красными пятнами и еле заметными высохшими дорожками, по которым стекали слезы; глаза выглядели опухшими, а губы потрескались, отчего рана на нижней губе отчетливо виднелась на коже. Капитан пересиливает желание утешить ее, которое грузом давит на него, и выпускает женщину из кольца рук, делая шаг назад; Куросаки сильно вздрагивает, чувствуя холод, когда тепло чужого тела покидает ее, и поджимает губы, смотря себе под ноги. — Что ты хочешь мне показать? — ледяным тоном спрашивает капитан, хмуря светлые брови. Его ярко-бирюзовые глаза пронзительно смотрят на Карин, которая скрещивает руки на груди, нервно теребя в пальцах черную ткань. — Нечто важное, — осторожно выдыхает она, поднимая темные глаза. — Очень важное. — Голос черноволосой синигами по-прежнему останется таким же приглушенным и сиплым, но Хитсугая видит радостные искры в темных глазах, которые блестели серебряными вспышками. — «Кейтаро», — мысленно произносит Карин, когда женские губы неосознанно растягиваются в нежной улыбке. Привычное тепло наполняет ее изнутри, и она поворачивается к выходу с полигона, бросая быстрый взгляд на Тоширо. Капитан отвечает кивком и следует за ней. Ее ноги наливаются свинцовой тяжестью, но лестница продолжает приближаться с каждым сделанным шагом, и синигами концентрирует реацу в ногах, делая мощный рывок вверх. Она мягко приземляется на деревянный пол, чувствуя легкое головокружение от резкой нагрузки, когда выходит через люк с искусственного полигона. В коридоре темно, и черноволосая Куросаки слышит вдалеке приглушенные голоса. Киске снова помог ей, выиграв драгоценные крупицы времени. — Веди. Карин слышит голос за спиной и начинает двигаться в противоположную сторону, ведя за собой капитана. Сейчас все решится, и синигами уже не знает, что произойдет в следующую минуту. Сделала ли она правильный выбор или нет. Куросаки плавно останавливается, в пол-оборота смотря на Хитсугаю. — Подожди, пожалуйста, — просит она, снова получая едва заметный кивок, и проскальзывает в крохотный проем открывшейся двери, не позволяя мужчине заглянуть внутрь. — «Я должна убедиться, что Кейтаро спит.» — Лицо капитана Десятого отряда осталось невозмутимым, из-за чего с ее губ слетает тихий смешок, когда она оказывается по другую сторону, закрывая за собой створку седзе. Последнее препятствие — тонкая дверь — теперь кажется непреодолимым. Женщина с облегчением выдохнула, найдя серыми глазами так и не изменившего своего положения сына, и бесшумно, стараясь не наступать на скрипучие доски, села на расстеленный футон. Сбившиеся в комок ткани постельного белья были безжалостно вышвырнуты на край, и Карин, прижимая к себе, мягко приподняла мальчика, который инстинктивно обнял ее за талию, крепко ухватившись за темную ткань и довольно уткнулся лицом ей в живот. Желание защитить ребёнка проскальзывает во всех ее движениях, когда она подсознательно понимает, что просто не сможет дать отпор капитану Десятого отряда, если… — Карин? — Глухой стук резко бьёт по ушам, из-за чего Куросаки вздрагивает, оборачиваясь к закрытой двери. — Я могу войти? — Да, — ответила Карин. — «Я не имею право на сожаления». Дверь аккуратно открывается, впуская внутрь Хитсугаю, который поражено застывает на месте, а ярко-бирюзовые глаза шокировано распахиваются, останавливаясь на белоснежных волосах, контрастирующих с формой синигами. Он тяжело сглатывает, с силой переводя шокированный взгляд на нее, и Карин пытается слабо улыбнуться, делая маленький кивок, который, кажется, придает беловолосому синигами смелости подойти ближе. Капитан осторожно садится рядом с ней, но не решается приблизиться, оставаясь на расстоянии. — Этот ребенок, — низкий голос мужчины громом раздается в тишине, и черноволосая Куросаки прикладывает указательный палец к губам, когда Кейтаро переворачивается на спину. — Этот ребенок, — как можно тише повторил он, не отрывая взгляд от мальчика. — Его волосы… — Его волосы всегда были белыми, — сказала Карин, нежно проведя по белоснежным коротким прядям, и увидела, как руки Тоширо незаметно задрожали. — Тоширо, думаю, что тебе лучше подойти ближе. — Черноволосая синигами указывает кивком на свободное место рядом с собой, и капитан принимает ее предложение, садясь рядом с синигами так, что они почти соприкасались друг с другом. Он начинает разглядывать лицо Кейтаро с интересом, который с каждой секундой перерастает в мысленное отрицание, и неверующие переводит светлые глаза на нее. — Это невозможно, — слабо выдыхает он. — Мертвые не воскресают. — Беловолосый синигами взглядом сталкивается с серыми глазами, в которых отражается непонимание. — И иллюзии не становятся явью. — Карин плотно стискивает губы, видя в ярких глазах печаль. — Я жива, Тоширо Хитсугая, и тебе лучше с этим смирится, — Тонкая ладонь уверенно касается мужской руки, и Хитсугая чувствует мурашки от прикосновения, которые пробежали по нему. — К тому же наш сын не иллюзия, — с наигранной угрозой добавляет она. — «Наш сын», — эхом проносит в голове капитана, и, если бы он не сидел, Тоширо упал бы на подкосившихся ногах. Это звучит слишком невероятно — сама возможность того, что у гордого капитана Десятого отряда, обладающего сильнейшим ледяным занпакто, есть ребенок, кажется невероятной. Но сейчас, когда прижимающийся к маленькой черноволосой Куросаки мальчик, выглядит, как он, когда рос с бабушкой, все сомнения или невозможность того, что он ненастоящий, исчезают. — «У меня есть сын». — Рука Хитсугаи замирает, когда до соприкосновения с кожей ребенка остается пара миллиметров, и Тоширо вопросительно изгибает бровь, спрашивая разрешения на то, чтобы коснуться малыша. — Он и твой сын тоже, — улыбается синигами. — Ты имеешь на него такое же право, как и я. Когда его ладонь бережно касается нежной детской кожи, внутри разгорается лавина теплых чувств, сносящая все на своем пути, и Хитсугая неловко проводит большим пальцем по мягкой щеке ребенка, который недовольно хмурит светлые брови и снова утыкается матери в живот, отчего капитан мгновенно убирает руку. С губ Карин слетает смешок, когда мужчина бросает на нее взгляд ярких глаз. — Конечно он был недоволен, — говорит женщина. — Несмотря на ледяной занпакто, твои руки очень горячие, а Кейтаро не слишком жалует тепло. — Кейтаро, — проговаривая каждый слог, медленно повторяет беловолосый капитан. — Мне нравится. — Аквамариновые глаза резко сощуриваются, полностью оглядывая ребенка. — На нем форма синигами. — Я не успела. — Улыбка исчезла с ее лица, когда воспоминания о случившемся нахлынули на нее бурным потоком; Карин передёрнуло от вернувшегося чувства крови на ладонях и затуманенного взгляда ее сына, который не мог понять кто она из-за боли. — Скорее всего в тот день Кейтаро смог заговорить со своими занпакто, и это означает, что его реацу начала просыпаться, постепенно вытесняя мою. Именно поэтому тогда я смогла выйти из тела, когда… — Она остановилась, сделав глубокий вдох. — Пустой почувствовал его духовную энергию и смог сильно ранить его прежде, чем я смогла его убить. И единственным выходом для Кейтаро стала Разбитая Школьня. И все же, — улыбнулась синигами. — Он никогда не видел духов и ничего не знает о синигами, но Кейтаро сделал нечто невероятное. — Карин, то, что он наш сын, уже делает его невероятным. — Головная боль продолжает бить по вискам, и Куросаки массирует их, шипя сквозь зубы, когда она усиливается. — Ты должна отдохнуть. — Карин приподнимает бровь и отрицательно качает головой на заявление Хитсугаи. — Ты помнишь, когда спала в последний раз? На сколько мне известно, в Разбитой Школьне даётся 72 часа на то, чтобы хозяин смог узнать имя своего занпакто, и я уверен, что ты не спала все это время. — Знаешь, твои мешки под глазами тоже не делают тебе красивее, — тускло огрызнулась синигами. — Я пыталась поспать хотя бы пару часов, правда, но я просто не могла оставить Кейтаро одного. И, к моему большому сожалению, Пустой хорошенько прошёлся когтями по нашему дому. — хмуро добавила она, когда Хитсугая поднялся, быстрым движением снимая через голову Хьеринмару, и тряхнул плечом, заставляя капитанское хаори сползти со спины. Закрепив обратно меч, он накрыл белой тканью мальчика и осторожно взял его на руки, вставая. — Мы не можем здесь оставаться, — прямо ответил беловолосый капитан на немой вопрос. — Ты же можешь идти? — Конечно.

~~***~~

Ичиго хмуро смотрел, как медленно оседают листья зеленого чая на дно чашки, и поднес напиток к губам, делая небольшой глоток. Минуты казались часами, но они продолжали сидеть в тишине, изредка нарушая ее короткими глотками, пока решалась судьба его семьи. Он просто сидел и пил чертов чай, бросая злые взгляды на Урахару, когда за его спиной двинулась створка двери, отъезжая в сторону. Куросаки резко обернулся, поймав взглядом сестру, которая слегка двинулась в сторону, позволяя зайти капитану Десятого отряда, и карие глаза широко распахиваются, когда они видят в руках Хитсугаи ребенка, накрытого хаори. — Капитан Хитсугая, какие гости! — радостно воскликнул Урахара, улыбаясь своей фирменной идиотской улыбкой, и Карин силой подавила желание закатить глаза, фыркнув на такое поведение бывшего капитана. — Перестань прикидываться идиотом, Урахара. Мы все и так знаем, что образ наивного дурочка тебе не идет, — холодно говорит Тоширо, хмуря светлые брови. Меньше всего ему хочется выслушивать громкие вопли. — И пытайся говорить тише, — бросив взгляд на уютно устроившегося на сгибе его локтя Кейтаро, добавляет он. — Заказ. — О, как я мог забыть, — вскакивая со своего места, тихо восклицает Киске, полностью проигнорировав сказанные капитаном слова. — Хотя мне об этом мог напомнить капитан Куросаки. — Ичиго мог почувствовать, как стискиваются от злости его челюсти, и услышать скрип собственных зубов. — Вот они. — Блондин протянул одну небольшую коробку лежавшую рядом с рыжеволосым мужчиной. — Вы всегда можете обращаться к нашим услугам, капитан Хитсугая, — прошелестел бывший капитан Готей-13, когда он приблизился, чтобы отдать товар в руки. — Спасибо, — благодарно отозвался Тоширо, убирая предмет в складки косоде, и еле заметно кивнул Карин. — Мы уходим. — Он резко развернулся, выходя из комнаты и двинувшись внутрь коридора, к выходу, когда черноволосая женщина последовала за ним, выходя наружу. — Черт, — выругался Куросаки, вылетая из помещения вслед за ними. — Карин! — Синигами дернула головой в сторону звука, встречаясь взглядом с Ичиго, и мягко улыбнулась ему, подходя ближе. — Ты и Кейтаро в порядке? — обеспокоенно спрашивает он. — Да, — мягко выдыхает Карин. — Ичи-нии, ты расскажешь отцу … — Конечно, — моментально соглашается капитан Тринадцатого отряда. — Просто… Будь осторожна. — Я думаю, что мне теперь не нужно волноваться по этому поводу. — Она поворачивается в сторону, где ее терпеливо ждет Хитсугая, и его волосы приобретают неестественный серебряный оттенок, когда луна выходит из-за темных облаков. — Спасибо, — мягко сказала синигами, исчезая в темноте вслед за капитаном Десятого отряда. Ичиго поднимает взгляд в небо, скрещивая на груди руки. Голубая луна светит посреди сотни горящих на небосклоне звезд.