Fireflies

Напряженный вдох сорвался с женских губ, когда Карин нервно переплела пальцы рук, пытаясь не обращать внимания на находящегося рядом с ней человека. Смысл разговора заключался в важных документах, которые находились у ее брата, но Куросаки не слишком вдавалась в детали разговора между синигами, стараясь выглядеть как можно незаметнее. В конце концов, у нее были другие причины находиться здесь. — Поторапливайся, Куросаки. — Неожиданно громкий хриплый мужской голос прозвучал рядом с черноволосой девушкой, которая инстинктивно перевела взгляд на источник звука. — У меня нет целого дня, чтобы ждать тебя. Карин невольно приподняла уголки губ, взяв в руки чашку, и сделала небольшой глоток, чувствуя, как горячий чай приятно греет горло. Про этого человека она знала ничтожно мало, по крупицам собирая о нем информацию, основным источником которой является Мацумото, любящая жаловаться на свои прямые обязанности. Расспрашивать об этом Ичиго было слишком подозрительно, но нечастые, брошенные вскользь вопросы помогают дополнять образ капитана Десятого отряда. Сама фраза «капитан Хитсугая» стала звучать в их доме слишком часто, а лейтенант Десятого отряда стала регулярно заглядывать по работе к ее брату с какими-либо бумагами. И Карин не была дурой, чтобы не понять, что Ичиго уходит. Наивная сказка, придуманная ее отцом и братом о том, что рыжеволосый Куросаки переезжает в другой город из-за работы, существовала только для нее и Юзу. И от этого не становилось лучше. Характер капитана Хитсугаи был закаленным, твёрдым и несгибаемым, хотя Рангику часто называла своего капитана вечным трудоголиком, что было отчасти правдой. Как-никак один из капитанов Готей-13 находился в доме ее семьи в восемь часов утра, чтобы забрать необходимые отчеты, и это в первый раз, когда она видит его вживую. Мужчина перед ней был выше ее брата, но имел небольшую комплекцию тела. Ослепительные белоснежные волосы контрастировали с загорелой кожей, и Карин могла видеть, как двигаются под одеждой мощные мышцы, когда Хитсугая облокотился на кухонную столешницу. Овальная форма лица с заостренным подбородком, острые скулы, небольшие, но аккуратные губы. Черноволосая Куросаки медленно сглотнула, ощущая во рту сухость. В конце концов, он неплохо сохранился для столетнего синигами. — Завтрак? — Вопрос слетел с губ девушки, нарушая неловкую тишину, и капитан в первый раз повернулся к ней лицом. Спокойный взгляд ярких бирюзовых глаз словно выбил воздух из груди, заставляя Карин сделать глубокий вдох. — Ичи-нии, скорее всего, будет долго искать то, зачем вы пришли. Кроме того, сейчас ранее утро, и вы, наверное, не успели позавтракать. — Не стоит… — начал капитан, когда его ответ прервало урчание желудка. Карин искренне хихикнула, а беловолосый мужчина покраснел до кончиков ушей, походя на провинившегося ребенка. — Тогда решено, — заключила Куросаки, вставая из-за стола. Чашка была бережно перенесена в раковину. Девушка достала светло-голубой фартук, надевая его на себя. — Может быть что-то конкретное? — Омлет, — коротко ответил Хитсугая, пристально всматриваясь в спину Карин, когда Куросаки начала доставать необходимые ингредиенты. — Спасибо. Хотя Мацумото говорила, что ты не умеешь готовить. — То, что я отказалась готовить закуску к саке, не означает, что я не умею готовить, — язвительно выдала Карин и неловко съежилась, когда услышала, как с мужских губ слетели добродушные смешки. — И, к тому же, если бы я не умела готовить, то Юзу не успевала бы учиться и заниматься тем, что ей нравится. — Понятно. Наступившие молчание нарушилось тихим потрескивание масла, на котором медленно готовилась еда. Карин налила новый слой яичной смеси и подвинулась к верхнему шкафчику, доставая тарелку. — Вы ведь тоже синигами, — спокойно сказала Куросаки, нерешительно повернувшись к шокированному капитану Готей-13. — Как и Ичи-нии. — Из Куросаки всегда был отвратительный лжец, — справившись с шоком произнес беловолосый мужчина. — Это точно, — согласилась девушка, убирая сковородку с плиты и перекладывая готовую еду на тарелку. — Он же… Он же будет в порядке? — Я не буду врать, но Куросаки неуважительный, грубый, безалаберный и бестактный человек, — заявил капитан Десятого отряда. — И все-таки он человек, которому бы я доверил свою собственную жизнь. — Хитсугая встретился взглядом с черноволосой девушкой и слабо улыбнулся. — В конце концов, у него есть Кучики, а вдвоем они точно справятся. — Да, у него есть Рукия, — подтвердила Карин, ставя тарелку на стол, и протянула вперед открытую ладонь. — Я же так и не представилась. Мое имя Карин Куросаки. — Тоширо Хитсугая. И мужская ладонь крепко сжала женскую.

~~***~~

Прохладный летний ветер играет с белоснежными прядями, в которых сверкают серебряные нити, когда Хитсугая попадает под льющийся с неба лунный свет, капитан осторожно касается крыши одного из домов, делая следующий шаг. Судорожный вздох сорвался с губ, когда в голове пронеслись воспоминания последних двух часов. Тоширо просто не мог в это поверить, но неизменное доказательство того, что он не сошел с ума, сейчас было в его руках, и капитан заинтересовано посмотрел вниз, чтобы получше рассмотреть ребенка, продолжая осторожно двигаться в нужном направлении. Их сходство было просто ошеломляющим: форма лица, линия скул, нос и ослепительно-белые волосы — все это было его. Мужчина расслабил мышцы лица, когда бирюзовые глаза наткнулись взглядом на губы мальчика, единственную черту, которую он взял от свой матери, и незаметно улыбнулся. Образ маленького мальчика с саркастической ухмылкой и пугающим до дрожи в коленях взглядом заставил капитана выпустить смешок, но улыбка спала с его лица в следующую секунду. Осознание того, что Тоширо Хитсугая, один из сильнейших капитанов Готей-13, — отвратительный отец, ударило по нему, заставив нахмуриться. Незнание не снимает ответственности, и Хитсугая прекрасно поймет чувства сына, если Кейтаро будет ненавидеть его. Осмотрев местность, беловолосый синигами остановился, получив непонимающий взгляд от Карин, который он проигнорировал, и спокойно двинулся к стоящему перед ними дому, крыльцо которого освещал фонарный столб. — Ты предлагаешь нам ворваться в чужой дом? — ехидно сказала Куросаки, когда Хитсугая поднялся на порог. — Кто ты и что сделал с Тоширо Хитсугаей? — Во-первых, мы не врываемся. — Карин закатила серые глаза, насмешливо приподняв черную бровь. — А, во-вторых, это мой дом, — закончил Тоширо, проходя сквозь дверь и попадая внутрь. Женские глаза расширились от удивления, и она, чуть замявшись, последовала за ним. Большое помещение было покрыто тьмой, но Карин смогла подойти ближе к капитану, доставшему небольшую коробку, которую передал ему Киске. Ловко подхватив одной рукой мальчика, Тоширо одним движением открыл ее и протянул черноволосой синигами, которая в очередной раз вопросительно посмотрела на него, пытаясь разглядеть лицо мужчины. — Это гигаи, — коротко пояснил Хитсугая, когда понял, что Куросаки не дотронулась до содержимого коробки. — Урахара усовершенствовал их, и теперь, когда синигами кладет в рот одну из этих «конфет», он автоматически оказывается в нем в той одежде, которую носил в последний раз в мире живых. — Молча кивнув, синигами взяла небольшую светлую таблетку и медленно поднесла ее к губам, непроизвольно сглатывая и чувствуя странное покалывание во всем теле. — А теперь включи, пожалуйста, свет, — попросил светловолосый капитан, убрав коробку обратно. Карин вздрогнула, почувствовав подушечками пальцев гладкость стены, и начала осторожно двигаться вдоль нее, нащупав кнопку выключателя света. Она нажала на нее, резко закрыв глаза из-за режущего глаз яркого света. Пару раз моргнув, чтобы приспособиться к свету, синигами открыла глаза, увидев светло-бежевые стены коридора, и переступила порог, чувствуя под ногами крепкие доски, чтобы войти в большую гостиную. Практичного темно-синего цвета диван и пара кресел, которые окружали журнальный столик из крепкого светлого дерева; вдоль стен, напротив друг друга, расположились книжные стеллажи, сочетающиеся с остальной мебелью. Несмотря на достаточное количество занимаемого пространства, помещение казалось огромным, но Карин заметила крохотные попытки придать ему уюта, натыкаясь на специально небрежно положенную стопку книг на столик или полупрозрачные бежевые шторы из дорого материала. — «Рангику», — подумала Куросаки, приподняв уголки губ, но тут же нахмурилась, впившись взглядом серых глаз в хрупкую стеклянную вазу, стоящую на столике рядом с бумажными изданиями. — Что-то не так? — шепотом спросил Тоширо за ее спиной, отчего дрожь от мужского хриплого баритона прошлась по спине синигами. — Лучше убрать эту вазу, — тихо ответила Карин, повернувшись лицом к капитану, который недоуменно посмотрел на нее, сдвинув светлые брови. — Кейтаро может разбить ее и к тому же пораниться об осколки. — Светло-серые глаза стали мягче, когда они посмотрели на ребенка, и женщина подошла ближе, касаясь губами щеки мальчика. — Мы же не хотим, чтобы ему было больно. — Хитсугая согласно кивнул, пытаясь перебороть чувство страха, что все это исчезнет, стоит ему только закрыть глаза. Чувство страха того, что его сын мог стать Пустым, а Карин так и остаться мертвой, становится слишком реальным, и он силой заставляет себя моргнуть. — Все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Куросаки, смотря ему прямо в глаза. — Конечно, — быстро соврал беловолосый синигами. Темные глаза подозрительно сощурились, словно читая его. — Я в порядке, — также уверенно повторил Хитсугая. — Просто… Если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь сказать это мне. — В комнате нависает ощущение неловкости, которое неприятной тяжестью давит на них. — И я хотела спросить: зачем ты купил этот дом? — Честно, я не знаю зачем я это сделал, — ответил Тоширо, радуясь, что сменилась тема разговора. — В тот момент мне захотелось купить его, но я ни дня не жил в нем. Просто попросил знакомого человека присматривать за ним, так что здесь есть все необходимое. — закончил он и мысленно добавил: — «Возможно, я хотел создать иллюзию дома». — А когда?.. — Третьего июня, — грубо перебивает ее капитан, и Карин чувствует раздирающую сухость во рту, которая не позволяет ей произнести ни слова. — В любом случае, Кейтаро нужно положить в кровать. — Мужчина приближается к лестнице и начинает подниматься по ступенькам на второй этаж, доходя до середины коридора. Карин едва успевает заметить в какую комнату он вошел и открывает дверь, когда Хитсугая аккуратно кладет сына на расстеленную кровать. — Будет лучше, если Кейтаро будет в гигае. — Женский голос заметно сел, и Куросаки тихо кашлянула, прочищая горло. — В конце концов, он все еще ребенок. Ты можешь его приподнять? — спокойней спросила она. Капитан молча кивнул и снова достал коробку с гигаями, которую ему передал Киске. — Там только таблетки? — спросила она, открывая крышку, и подняла взгляд на Хитсугаю. — Но тогда… — Их нужно только положить в рот, — уточнил Тоширо. — Глотательный рефлекс — это реакция организма, который думает, что человек принимает пищу, однако синигами уже находится в гигае, так что с ним ничего не случится. — Он аккуратно подложил руку под голову мальчика, приподнимая его, и Карин осторожно взяла бледно-зеленую таблетку. — Просто положи ее в рот Кейтаро. Кожа коснулась бережно заправленного постельного белья, когда она попыталась придвинуться ближе, чтобы пальцами осторожно сжать нижнюю челюсть ребенка. Губы немного приоткрылись, и Карин положила таблетку в рот Куросаки, который невольно вздрогнул. Форма синигами сменилась светло-голубой пижамой, а матрас прогнулся под весом второго человека; Хитсугая медленно положил сына на кровать, дотрагиваясь до капитанского хаори, чтобы убрать мешающуюся ткань и накрыть Кейтаро одеялом, но тут же убрал руку, когда ребёнок крепко сжал белую ткань с цифрой десять и уткнулся в нее, переворачиваясь на бок. — Похоже ему понравилось твое хаори, — попыталась улыбнуться Карин, но улыбка выглядела слишком натянутой и болезненной. Капитан поднялся, взял светлую таблетку, и положил ее в рот, оказываясь в искусственном теле. — Ты будешь спать здесь? — спросил он, подходя к темному шкафу. Куросаки шокировано посмотрела на Тоширо, который отодвинул одну из его створок в сторону. — Д-да, наверное… — Тогда все необходимое на второй полке сверху. Ты же не захочешь спать в этой одежде? — спокойно говорит Хитсугая, вынимая из шкафа комплект одежды, и бросает многозначительный взгляд на ее темно-синие джинсы и светлый джемпер. — Справа от этой комнаты находится ванная. Если что-то потребуется, я буду спать на диване. — Лицо капитана не изменилось, оставаясь таким же отстраненным и непоколебимым, когда он подошел к двери, а его пальцы коснулись металлической ручки. Куросаки печально поджала губы, упираясь в нечитаемые бирюзовые глаза Тоширо, который бросил на нее взгляд, услышав тяжелый выдох, но все-таки повернул дверную ручку. — Постой, — слабо сказала Карин, заставляя мужчину на секунду замереть в дверном проеме. — Просто… Спасибо. — Спокойной ночи. — И дверь тихо захлопнулась.

~~***~~

Хитсугая осторожно приоткрыл окно, позволяя свежему воздуху проветрить помещение, и невольно вздрогнул, чувствуя озноб, когда он коснулся влажных от воды волос. Расстеленное спальное белье было в приличном состоянии, и капитан опустился на диван, чувствуя, как расслабляется после долгого рабочего дня и пережитого потрясения тело. Желание заснуть усиливалось, а глаза слипались, заставляя мужчину держаться на выработанной выдержке, чтобы не провалиться в сон. — «Хозяин, вам нужно отдохнуть». — Приглушенный голос занпакто раздался в голове Тоширо, когда он подавил новую попытку заснуть. Ему нужно все обдумать и не дать себе сорваться, когда новый порыв чувств заставит его подчиниться. — «Мне нужно подумать, Хьеринмару», — мысленно отозвался Хитсугая. Тоширо поднял бирюзовые глаза в потолок, ощущая две приглушенные реацу, и встал на ноги, за пару секунд дойдя до лестницы, затем мужчина резко одернул себя и крепко сжал перила, не позволяя сделать лишний шаг. Капитан впился ногтями в дерево; он не должен подчиняться эмоциям. — «Хозяин, вам нужно отдохнуть», — настойчивей произнес дух. — «Вы эмоционально истощены…» — Я… Мне нужно просто убедится, что все в порядке. — Слова сорвались с языка, и тело подчинилось им, поднимаясь наверх. Хитсугая жестко остановил свою руку, когда пальцы коснулись металлической ручки. Мужчина дал времени и себе, и Карин, чтобы подготовится к тяжелому разговору. И сейчас он должен остановиться и уйти: Карин сильно устала и уже спит, а Кейтаро… Его сын стал синигами, и сейчас ему меньше всего нужен неожиданно появившийся отец. Пальцы медленно разжимаются, позволяя руке повиснуть вдоль туловища, когда чувство собственной бесполезности становится все отчетливей. Он не смог ничего сделать, чтобы остановить Пустого, чтобы не позволить Кейтаро стать синигами. Хитсугая напрягается, когда последние слова эхом повторяются в его голове, и понимание того, что это неизвестное реацу, которое всполохнуло капитанов Готей-13 и Совет 46, принадлежит его сыну, резко впечатывается в подсознании. Ледяная реацу на мгновение вырывается из-под контроля, покрывая пол тонким слоем инея, когда Хитсугая плотно сжимает пальцы рук в кулаки, а с губ слетает предупреждающий рык. Совет 46 будет слишком рад этому ребенку, и они готовы будут бросить все силы, чтобы забрать его от своих родителей. Дети синигами и обычных душ не редкость, и, в большинстве случаев, ребенка, рожденного вне брака, отбирают у матери, чтобы отдать отцу, но они чаще всего отказываются от них. Тогда детей с самым сильным реацу отдают в специальные отряды, чтобы сделать из них синигами, а остальных возвращают в Руконгай. К сожалению, такая политика Совета 46 активно поддерживается кланом Цунаяширо, окончательно связывая руки всем тем, кто пытается ее изменить. — «Меня не было рядом слишком долго, чтобы говорить о доверии или понимании». — Тоширо медленно выдохнул, подняв взгляд на дверь, и мужская ладонь нерешительно коснулась крепкого дерева. — «Но я должен сделать все что угодно, чтобы они были в безопасности».  Хитсугая бесшумно развернулся, двигаясь в сторону лестницы. Чувство усталости и потребности организма в отдыхе заставляют капитана непроизвольно закрыть глаза, когда пальцы дотрагиваются до выключателя света, нажимая на него. Ему действительно нужно отдохнуть.