Fireflies

— Знаешь, никогда не думала, что ты обратишься ко мне с просьбой помочь тебе купить справочник по профильной физике, — неожиданно произнесла девушка и посмотрела на идущего рядом с собой мужчину, который также перевел взгляд на нее. Она почувствовала, как кожу лица обжег ледяной ветер, и прикрыла глаза, когда в них полетели мелкие песчинки. Холодная погода ухудшалась резкими порывами ветра, которые безжалостно били в лицо. Карин подняла взгляд на безоблачное небо, печально вздохнув. — Совсем скоро выпадет снег, — коротко отозвался Хитсугая, продолжая идти вперед. Куросаки заинтересованно подняла взгляд на редкие облака, ускоряя шаг, чтобы нагнать синигами. — К тому же, ты была моей единственной кандидатурой. Куросаки и Кучики сейчас нет в мире живых, а связываться с Урахарой или… — он невольно поморщился, — Ханакари я хотел меньше всего. Не могу никак понять, что в нем нашла твоя сестра. — Сначала я думала также, — пожала плечами Карин. — Но он намного мягче, чем кажется. Ему просто нужно меньше хвастаться и быть менее заносчивым. — Он раздражает, — добавил мужчина, вызвав улыбку девушки. — Джинта так себя ведет, потому что ты капитан, — пояснила черноволосая Куросаки, заслужив непонимающий взгляд бирюзовых глаз. — Не понимаю, как с этим связано мое офицерское звание, — заключил Тоширо. — Ему кажется, что быть капитаном… — она на несколько секунд замялась, подбирая слова, — это круто. — Круто? — сурово повторил Хитсугая, нахмуривая брови. Быть капитаном это большая ответственность, и ты всегда должен ставить долг выше всяких привязанностей, эмоций и чувств. Капитанское звание обязывает тебя отвечать за жизни тысяч людей; это не детская забава из мира живых. — Судя по твоему взгляду, ты тоже так не считаешь, — мягко улыбнулась Карин. — Тоже? Значит, ты не разделяешь его взглядов, — сделал вывод мужчина, вздрогнув от пронзающего холода, и недовольно сжал челюсти. Хрупкие гигаи слишком походили на настоящие человеческие тела. — Тогда позволь узнать: «как ты относишься к капитанскому званию?». — Хитсугая не успел себя остановить. Этот вопрос был задан абсолютно спонтанно. — Мне кажется, что это огромная ответственность, — начала девушка. — Даже больше, чем у врача. По крайне мере, у него может быть максимум около десятка пациентов, а у капитана — огромный отряд, за которой он должен отвечать. — Карин подняла светло-серые глаза на замолчавшего мужчину, пытаясь прочитать выражение на его лице, но нашла лишь привычную ледяную маску, за которой скрывались настоящие эмоции ее собеседника. — И у меня такое ощущение, что оно принесло тебе намного больше несчастий, чем радостей. Хитсугая резко остановился, пронзающим взглядом прожигая девушку, которая также застыла. Он подавил желание зарычать; почему она всегда должна была как-либо затрагивать его жизнь? Ее непокорный взгляд также, как и всегда, смело сталкивался с его, заставляя мужчину испытывать к ней уважение. Она стояла за свои слова и готова была биться за свою правоту и убеждения, но, несмотря на это, Тоширо ощущал раздражение и гнев от ее непрекращающихся попыток узнать что-то о нем. — Куросаки, повторяю для тебя еще раз: это не твое дело, — жестко напомнил ей Хитсугая и увидел в ее взгляде появляющийся приступ негодования. — Я пытаюсь помочь! — возмутилась она. — Мне не нужна ничья помощь! — огрызнулся мужчина, наклоняясь к женскому лицу. — В моей жизни было слишком много людей, которые предлагали мне помощь, — буквально выплюнул он последнее слово. — К тому же, зачем тебе это делать? — Потому что я считаю тебя хорошим человеком, — резко ответила Карин и закусила нижнюю губу, когда увидела шок на лице синигами. — Карин, запомни: я не являюсь хорошим человеком, — выдохнул Тоширо, прикрывая глаза. После закончившейся войны он уже не знает кем является. — Война меняет всех и обличает истинную натуру человека. И, как она показала, я один из худших. — Рангику была права: ты ужасно занижаешь себя, — добродушно отозвалась она, заставив Хитсугаю удивленно приподнять белоснежную бровь. Что не так с этой девушкой? — Я думаю, что твой отряд бы не пошел за тобой, если бы ты был плохим человеком. Тебя ценят и уважают, любят и почитают, даже если ты этого не видишь. — Карин понимающе улыбнулась, смотря в бирюзовую гладь, которая отражала острую печаль. — Плохие вещи случаются, и мы можем лишь продолжать жить с ними. — «Не тогда, когда ты чуть не убил собственную сестру», — в мыслях произнес Тоширо. Она не знала всех ужасов войны, что он пережил; такие глубокие раны долго не затягиваются, и остается лишь скрывать их от чужих глаз. — Ты не знаешь, что такое война, — прямо заявил мужчина. — Не совсем, — заметила Куросаки. — Я знаю ее не так, как ты. Капитан Десятого отряда был на передовой и мог что-то сделать, чтобы закончить войну, а я — сестра знаменитого Ичиго Куросаки — могла лишь ждать, когда мой брат вернется домой. — Он не рассказал тебе об Обществе душ. — Карин еле заметно кивнула, и Хитсугая сделал глубокий вдох, поднимая глаза к небу. — Хотя по твоей реацу даже самый далекий синигами бы догадался, что ты можешь его увидеть. — Да, — просто согласилась она. — И поэтому я не хочу, чтобы ты отталкивал Рангику. Поверь мне, это чувство ужасно, когда тот, кто тебе дорог, закрывается от тебя. Сияющая гладь синего неба смешалась с красными оттенками заходящего солнца, и белоснежные пряди волос приобрели мягкий сиреневый отсвет. На мужских губах появилась слабая, но теплая улыбка, когда Хитсугая решил вновь посмотреть на нее. — Я понимаю. — И Карин обнадеживающе улыбнулась ему в ответ.

~~***~~

Гордо поднятый подбородок, спокойное невозмутимое выражение лица и непоколебимость движений заставляли сопровождающих капитана синигами с восхищением смотреть на офицера старшего звания. Хитсугая не отрывал своего взгляда от дверей, что начинали открывать перед ним, когда стражи раздвинули в стороны тяжелые створки из белого камня. Яркий свет слепил глаза, но на лице мужчины не дернулась ни одна мышца, когда глаза заслезились, и Тоширо пару раз быстро моргнул, стараясь приспособиться к освещению. Он сделал твердый шаг вперед, бесшумно ступая в глухой тишине и чувствуя на себе многочисленные взгляды, когда холодный металл наручников впивался в кожу рук. Мужчина уверенно дошел до середины зала и поднял взгляд на шестерых судей, что возвышались перед ним; их лица были равнодушными и безынициативными, но Хитсугая знал, что они внимательно изучают его. В конце концов, даже если разум может солгать, то тело всегда скажет правду. — Судебное разбирательство по делу о неизвестной реацу объявляется открытым, — громкий голос верховного судьи был пронизан холодом и официозом. — Мы просим человека стоящего перед нами назвать свое имя и офицерское звание. — Мое имя Тоширо Хитсугая, — хладнокровно отозвался беловолосый синигами. — Я капитан Десятого отряда Готей-13. — Назовите номер вашего выпуска из Академии синигами, капитан Хитсугая, — попросила его сидящая рядом с мужчиной женщина. — Две тысячи шестьдесят седьмой, — произнес Хитсугая. — Назовите имена ваших ближайших родственников. — Капитан слышал, как раздались тихие шепотки, но они быстро умолкли, когда верховный судья поднял руку вверх, призывая к тишине. Тоширо мог кожей ощущать выжидающие взгляды на своей спине, ожидая подтверждения слов членов Совета 46, что присутствовали на собрании капитанов. Они не могли поверить, что хладнокровный и безучастный капитан Десятого отряда Готей-13 мог иметь семью. Иметь ребенка. — Карин Хитсугая, сестра Ичиго Куросаки, — моя жена, — мужчина видел, как в глазах судей загорелся тусклый отблеск удивления. — Также у нас есть ребенок, сын, — уточняет он. — Кейтаро Хитсугая. — Позвольте узнать обстоятельства вашего брака с сестрой капитана Тринадцатого отряда? — Тоширо слышал в голосе женщины, решивший задать такой личный вопрос, намек на любопытство, и подавил желание усмехнуться. — Когда двое людей понимают, что чувствуют друг к другу, они решают попробовать построить отношения. В моем случае это закончилось браком и рождением ребенка, — спокойно ответил Хитсугая. Иногда он действительно задумывался о глупости людей; даже если он не показывал своих эмоций и чувств, это не значит, что он их не испытывает. — Согласно сведениям, Карин Куросаки была мертва на протяжении последних десяти лет, — напомнил один из членов суда. Он определенно был самым молодым среди собравшихся; его темно-синие глаза заинтригованно смотрели в стоическое лицо одного из сильнейших капитанов, обладателя могущественного ледяного занпакто, Хьеринмару, и признанного гения Общества душ. — Вы наверняка знали об этом, капитан Хитсугая. В конце концов, она ваша жена, — сделав акцент на последнем слове, сказал мужчина. — Было бы интересно знать причину ее поступка. Тоширо пронзил его предупреждающим взглядом и сделал успокаивающий выдох, подбирая нужные слова. Он не говорил об этом с Карин, но прекрасно понимал, что она доверяла ему сказать все, что убережет их ребенка. Правда или ложь; здесь Тоширо Хитсугая стоит на перепутье, решая поддаться обиде или уберечь любимого человека. — Наш сын, — прямо отвечает синигами. — Позвольте уточнить этот ответ, капитан Хитсугая. — Верховный судья положил голову на переплетенные пальцы рук, заинтересованно смотря на него. — Для создания реацу ребенка берется реацу его родителей, — начал Тоширо, чувствуя себя, как минимум глупо. Но понимание, что для них — простых душ — духовная сила была просто основным источником жизни, было ясно у него в голове. Они не понимали ее сути. — Она сливается, превращается во что-то другое, отличное от исходных реацу… — Хватит читать лекции! — громко прервал его знакомый голос, и Хитсугая бросил взгляд на сидевшего слева черноволосого человека, который присутствовал на собрании капитанов. Бирюзовые глаза презрительно щурятся; Тоширо чувствует дрожь, пробившую этого человека. Человека, что не способен отвечать за свои слова. — Хосино, молчать, — сурово отрезал верховный судья. — Перед тобой человек, что заслуживает уважения, и я надеюсь, ты достаточно умен, чтобы не навлекать на себя его гнев. Особенно после незаконного ареста его жены. Юу снова вздрагивает, а после — поджимает губы, замолкая и отводя взгляд. Хитсугая переводит взгляд на судью, замечая пренебрежительный и грубый взор, направленный на мужчину. Похоже, не только ему не нравилось поведение этого человека. — Капитан Хитсугая продолжайте, — Тоширо кивнул. — Духовная сила моего сына — это слияние моей реацу и реацу моей жены, — продолжил беловолосый мужчина. — Но мы не предполагали, что она будет такой огромной… — Слияние сил капитана Хитсугаи и Куросаки, — задумчиво протянула одна из шести судей. — Огромный потенциал. — Так значит именно из-за реацу вашего ребенка случился весь этот переполох, — задумчиво протянулся член верховного суда, и в его темных глазах отразился странный блеск, заставивший Тоширо напрячься. — Реацу уровня лейтенанта. Очень впечатляюще. — Стоит помнить, что этот ребенок был рожден живым человеком… — Возражаю! — резко произнес капитан, не давая верховному судье договорить. Мужчина бросил недовольный взгляд в его сторону. — Карин уже была синигами, когда мы поженились. — Доказательства, капитан Хитсугая, — сухо обратилась другая женщина. В отличие предыдущей она имела изящные, но строгие очки, за которыми находились бледно-серые глаза; Тоширо невольно сравнил их с глазами Карин, которые имели живой серебряный блеск. — Мы не можем верить вам в этой ситуации. — Ее обучала Йоруичи-сама, — неожиданно раздается женский голос, и Хитсугая поднимает взгляд на стоящую рядом с ним Сой Фонг, в глазах которой отражается железная уверенность в своих словах. Она твердо встречается взглядом с верховным судьей, которого осмелилась прервать, и находит в нем пораженный блеск. — Я прощу вам эту дерзость, капитан Сой Фонг, если вы подробнее осветите способности Хитсугаи-сан. — Тоширо видел, как выражение ее лица изменилось, отражая смятение, но уже в следующую секунду оно было скрыто под честностью и твердостью сказанных слов. Он понимающе посмотрел на нее, осознавая, как ей тяжело будет говорить. — Карин К… — капитан на миг запнулась, — Хитсугая — серьезный противник на ближней и средней дистанции, а недостаток на дальней исчезает благодаря невероятной скорости. Она в совершенстве владеет техникой мгновенной поступи. — А что насчет ее занпакто? — протянул мужчина, и черный пронзительный взгляд встретился с темно-синими глазами одного из шести судей, когда Сой Фонг посмотрела на него. — Карин прекрасно может обращаться со своим занпакто, — немногословно ответила синигами. — На этом я хочу остановиться и принести извинения за вмешательство в судебный процесс. — Ваши извинения приняты, капитан Сой Фонг, — кивнул верховный судья. — Также ваши сведения будут ценны для вынесения приговора по этому делу. — Хитсугая проводил взглядом черноволосую женщину, которая исчезла в следующую секунду, и сделал глубокий вдох, собираясь с силами. — Все же интересно, — задумчиво отозвалась женщина, до этого молчавшая и внимательно изучающая стоящего перед ней человека. — Как вы сумели так долго скрывать огромную силу этого мальчика? — Карин запечатала духовную силу нашего сына своей. — Тоширо напряженно выдохнул, ощущая с каким трудом ему даются эти слова. Бирюзовые глаза с нескрываемым пренебрежением увидели в ее глазах победный отблеск, когда уголки обескровленных губ женщины криво приподнялись. Тоширо Хитсугая впервые дал ответ, который Совет 46 мог причислить к нарушению закона. — Где Карин? — Капитан Хитсугая, вы не в том положении, чтобы задавать вопросы. — Где моя жена? — сурово заявил капитан Десятого отряда. — Как это связано с вопросом Минами-самы? — спокойно спросил верховный судья, отчего Тоширо крепко сжал челюсти, стараясь не поддаться эмоциям. Он закрыл глаза, делая пару глубоких вдохов, и сталь сильнее впилась в его запястья, сильно раздирая кожу. — Потому что я отказываюсь отвечать на этот вопрос без присутствия моей жены, — заявил Хитсугая под оглушительную тишину, смотря в лицо члена Совета 46. — Прекрасно, — выдохнул мужчина. — Приведите Карин Хитсугаю, чтобы она смогла предстать перед верховным судом Совета 46. Тоширо перевел взгляд на открывающиеся тяжелые двери зала суда, видя, как Карин вышла на свет, и характерный отблеск украшения отразился в черных волосах. Холодный взор светло-серых глаз прожигал шесть человек, что возвышались над ней, а на ее тонких запястьях также были наручники, пронизанные камнем, который блокировал реацу; она с непоколебимым выражением лица двинулась вперед, заставив мужчину еле заметно приподнять уголки губ. Он видел, как отразилось облегчение в ее глазах, когда она встретилась с ним взглядом, и вновь посмотрел на судей, чувствуя, что Карин стоит рядом с ним. — Теперь вы ответите на вопрос, капитан Хитсугая, — формально продолжил судья, откидываясь чуть назад. Карин бросила взгляд на стоящего рядом с ней беловолосого мужчину, который напряженно сжал челюсти, словно не желал говорить об этом. — Какой вопрос вы задали моему мужу? — смело спросила бывшая Куросаки, пронзающим взглядом смотря в лицо человека, который требовал ответа. — Вы не имеете права задавать вопросы, Хитсугая-сан. — Карин зло сощурила глаза, но не позволила ярости отразиться на своем лице. Она не доставит им удовольствия видеть ее эмоции. — Капитан Хитсугая, — медленно протянула женщина, — не заставляйте меня повторять заданный мной вопрос. — На ее лице проскользнула тень недовольства, когда она нашла лишь гробовое молчание. — Так уж и быть. Как вы сумели так долго скрывать огромную силу этого мальчика? — Она окинула темными карими глазами Карин. — Было бы интересно узнать ваш ответ, Хитсугая-сан. — Я запечатала реацу своего сына своей собственной, — прямо ответила женщина и довольно усмехнулась, видя, как исказилось в гримасе недовольства строгое лицо. — Если же это так, как вы говорите, то объясните: «почему вы решили сделать это?», — сурово произнесла Минами. — Я предполагаю, что это было связано с укрывательством от Общества душ какую-либо существенную информацию. — Что за… — Молчать, капитан Хитсугая! — громко приказал верховный судья и повернулся к коллеге. — Продолжайте, Минами-сама. — Посудите сами, — начала она, — капитан Хитсугая не тот человек, который бы завел романтические отношения с… — женщина оглядела Карин брезгливым взглядом, — живым человеком. К тому же, родить ребенка, который может стать серьезной угрозой для Готей-13, и воспитывать его в мире живых кажется, как минимум, странным решением. — Интересное заключение, — решил мужчина, казавшийся самым молодым среди членов суда. — Но мы ничего не знаем об этом ребенке, кроме его имени. Еще рано называть маленького мальчика угрозой. — Ваша недальновидность с каждым разом все больше поражает меня, Мотидзуки-сан, — резко прошипела она. — Единственные, кто что-либо знал об этом ребенке, — это его родители, а мы не можем позволить себе проявлять доверие по отношению к этим людям. К тому же, они целенаправленно спрятали его реацу, чтобы он сливался с обычными душами. Тоширо обеспокоенно смотрел, как Карин судорожно поджимает губы, смотря на спорящих людей. Ее дыхание стало тяжелым, а ногти впивались в нежную кожу рук, словно она болью пыталась не дать себе сорваться. Он мягко коснулся ее плеча своей рукой, обращая на себя внимание, и увидел, как светло-серые глаза женщины покраснели. — Кейтаро мог умереть, — губами сказала она, отвечая на его немой вопрос и заставляя Хитсугаю шокировано застыть. Его сын мог умереть. Он видел, как в глазах женщины отражается глубокая боль, когда она смотрит в его глаза, замерев от ожидания. С его губ срывается тяжелый вздох, и он мягко прижимается лбом к ее виску. — Почему вы скрыли реацу своего сына, капитан Хитсугая? — резко обратилась женщина, оторвавшись от другого члена верховного суда. — Вы обязаны… — Закрой свой поганый рот! — яростно прорычал Тоширо, подняв голову и поражая недоговорившую женщину, которая не ожидала такого жесткого порыва со стороны беловолосого капитана. В его глазах отразилось ярко-голубое свечение реацу, а наручники сильнее сжали кисти мужчины, когда духовной силы стало слишком много. — Что… — Закрой свой рот, — презрительно повторила Карин, сжимая челюсти от злости. — Придумываешь глупые домыслы, считая, что они правдивы. Кейтаро — наш с Тоширо ребенок, и мы не обязаны были ставить весь Готей-13 в известность о его рождении! — Что вы себе позволяете?! — рявкнула другая женщина, и ее серые глаза грозно блеснули из-за стекла очков. — Как вы смеете перечить Совету… — Плевать мне на ваш Совет 46! Я не состою в Готей-13, чтобы вы смели судить меня, — огрызнулась черноволосая синигами. — Почему вы запечатали реацу своего сына, Хитсугая-сан? — спокойно спросил разгневанную женщину верховный судья. — Потому что любая мать сделает все возможное, когда видит, что ее ребенок умирает, — хрипло ответила она, делая глубокий вдох, и прижалась лицом к плечу Тоширо, который успокаивающе коснулся руками ее спины. — Умирает? — приподнял бровь седой мужчина. — Чтобы человек мог безвредно пользоваться таким огромным запасом реацу, требуется крепкое тело и здравый рассудок, — раздался мягкий голос, и Хитсугая поднял взгляд, находя капитана Унохану с привычной улыбкой и капитана Шюнсуя. — Маленький ребенок с такой духовной силой обречен на смерть так, как она попросту убьет его. — Желание матери защитить своего ребенка — это же не преступление или заговор против Общества душ, верно? — с интересом протянул Кьераку, встречаясь взглядом с Минами. — Это серьезный аргумент, — заявил верховный судья, и женское лицо скривилось от гнева. — Это может быть ложь! — Достаточно, я не думаю, что любая мать способна солгать о таком, — жестко отрезал мужчина. — Капитан Шюнсуй, расскажите об этом мальчике. Ведь именно вам главнокомандующий приказал присмотреть за ним. — Он обыкновенный ребенок, — произнес капитан Восьмого отряда, — но все же этот мальчишка смог сделать так, чтобы я не почувствовал его реацу. Превосходный контроль в таком молодом возрасте. Карин мягко улыбнулась Тоширо, видя на его лице нескрываемое чувство отцовской гордости. В конце концов, это было заслужено. — Капитан Куросаки прислал все документы, касательно брака и ребенка капитана Хитсугаи, — сказала Рецу. — К тому же, у меня есть одна просьба к Карин-сан. — Она посмотрела в лицо бывшей Куросаки. — Зайдите ко мне в Четвертый отряд. Можете выбрать любое удобное для вас время. — Я попытаюсь найти время на это, капитан, — вежливо отозвалась Карин. — Думаю, стоит подвести итог этого судебного процесса. Прошу всех встать, — произнес верховный судья, и вокруг раздался звук отодвигающихся стульев. — Исходя из приведенных доказательств, свидетельств и показаний, я — верховный судья Совета 46 — снимаю все предполагаемые обвинения с капитана Десятого отряда, Тоширо Хитсугаи, а именно: предположительную связь с живым человеком и укрывательство информации от Общества душ. Также Десятый отряд официально объявлен непричастным к этому делу, а Карин Хитсугая должна быть отпущена на свободу. — Раздался громкий стук о деревянный предмет. — На этом заседание суда Совета 46 окончено, а дело закрыто и не подлежит обжалованию. Тоширо слабо приподнял уголки губ, наблюдая, как на лице Карин появилась счастливая улыбка. Все закончилось.

~~***~~

Кейтаро пристальным взглядом наблюдал за перемещавшейся перед ним светловолосой женщиной, звавшейся Мацумото Рангику и говорившей, что она служит под началом его отца. Ее движения были немного нервными, руки дрожали, и она почти ежеминутно переводила на него обеспокоенный взгляд. Хитсугая видел, как синигами пытается аккуратно налить кипяток в чашку, но все равно разливает его на стол. Он поднялся с дивана, подходя к женщине ближе, когда она убирала воду с деревянной поверхности. — Что-то не так, Кейтаро-кун? — спросила Мацумото, заметив рядом с собой ребенка. Она вытерла последние капли и положила кухонную тряпку на столешницу. — Вы ведете себя странно, — прямо заключил мальчик. — С моими родителями что-то случилось? — Он напрягся, заметив, как взгляд голубых глаз уставился в пол, и лейтенант глубоко вздохнула. — Капитан Хитсугая и Карин-чан, — Кейтаро заинтересованно посмотрел на синигами, — вынуждены предстать перед судом Совета 46. — Но они не сделали ничего плохого, — твердо сказал Хитсугая, и Рангику слабо улыбнулась ему. Она пододвинула чашку, наполненную заваренными водой травами, к мальчику; в нос невольно ударил крепкий запах чайных листьев, отчего Кейтаро невольно скривил лицо, вызвав улыбку на лице Мацумото. — Такой чай пьет отец, — заявил ребенок, видя ясно-зеленый цвет жидкости. — Да, это любимый чай капитана, — кивнула она. — Когда они вернутся? — осторожно спросил ребенок, поднимая взгляд, полный ожидания, на блондинку. Женщина прикрыла глаза, пытаясь подобрать нужные слова. Вся эта ситуация развивалась слишком неожиданно: уход капитана на задание в Каракуру, появление живой Карин Куросаки, собрание капитанов и суд, который был еще не окончен. — Мацумото-сан? — Я не знаю, — мягко выдохнула Рангику. — Сейчас идет суд, и лишь его исход решит, что будет дальше. — Понятно, — коротко отозвался Кейтаро, вновь опустив глаза на чай, от которого перестал исходить пар. Женская рука бережно коснулась спины ребенка, заставив его вздрогнуть от неожиданности, и Хитсугая резко сделал шаг назад, недовольно сощурив глаза. — Не делайте этого. — Кейтаро-кун… — Вы не моя мама, чтобы так делать, — жестко напомнил мальчик. — Прости, я не хотела этого, — мягко извинилась Рангику и взяла в руки керамическую чашку, протягивая ее ребенку. — Может быть, это поможет тебе почувствовать себя лучше. Кейтаро неуверенно сжал в своих руках чашку, чувствуя, как горячая жидкость нагревает стенки чашки и передает тепло его ладонями; собственное разочарованное выражение лица отражалось в зеленой глади, и мальчик вздохнул, уголком глаза смотря на свои руки. Кожа казалась слишком натертой и немного красной — явное доказательство того, что он беспощадно нападал на духа в своем внутреннем мире, изливая гнев и отчаяние. В его голове еще был слышен стук деревянных мечей, что разрезали мирную тишину природы, и наставляющий, но суровый голос занпакто. — «Если ты хочешь научиться сражаться, то запомни одно правило», — прозвучал голос из его воспоминаний, и мальчик непроизвольно восстановил в памяти серьезный взгляд в синем глазе тигра. — «Настоящее мастерство можно заработать лишь трудом, тут нет легких путей. Только тогда ты сможешь призвать меня, хозяин». — «Призвать Сорахи», — задумчиво сказал Хитсугая. — «Похоже я не скоро смогу сделать это. У меня почти никаких навыков обращения с оружием». — Кейтаро-кун. — Ребенок поднял глаза на зовущую его синигами. — Тебе лучше поскорее выпить свой чай. Он начинает остывать. — Спасибо, — поблагодарил ее Кейтаро и сделал небольшой глоток, чувствуя чуть сладковатый привкус на своем языке. Он резко остановился и дрожащими руками поставил чашку на стол, ощущая в воздухе появившиеся реацу. — Кейтаро? — взволнованно спросила Рангику мальчика, видя, как он побежал к коридору, и выбежала вслед за ним, когда ощутила рядом с собой знакомые реацу. — Мама! — Громкий крик ребенка стал глуше, когда он уткнулся в грудь присевшей женщины, которая заключила сына в объятия. — Отец! — Кейтаро поднял глаза на стоявшего за спиной Карин мужчины, также опустившегося, чтобы поймать вырывающегося к нему ребенка. Мальчик почувствовал бережное прикосновение к своей щеке, когда светло-серые глаза начали обеспокоенно осматривать детское лицо, безуспешно пытаясь найти участки, которым могли принести вред. Бирюзовые глаза переводили взгляд с одного родителя на другого, видя смесь эмоций на их лицах: облегчение, радость, усталость и измученность. — С тобой все в порядке, — шепотом произнесла Карин, прижимая сына к себе и ладонями касаясь белоснежных прядей на голове ребенка. — Мы так волновались. — Мама, — радостно выдохнул Кейтаро в шею матери, чувствуя знакомый легкий запах клубники, исходящий от нее. Он почувствовал, как губы нежно дотронулись до его лба, а руки сместились на спину. — Мацумото, — позвал светловолосую синигами Хитсугая, обращая на себя внимание лейтенанта, и поднялся на ноги. — Спасибо, — благодарно отозвался он, видя в глазах подчиненной облегчение. — Капитан, — радостно выдохнула она, — я рада, что все закончилось. И что вы в порядке. — Мне завтра нужно будет вернуться в отряд. — Карин понимающе посмотрела на мужчину, крепче прижимая мальчика к себе. — Ты рассказала им? — Так точно, — отчиталась Рангику, и Тоширо сделал глубокий вдох. — Новость была принята… Неоднозначно. — В каком смысле, лейтенант? — строго задал вопрос капитан Десятого отряда. Ему не нужны лишние волнения среди его подчиненных; он и так заплатил слишком большую цену за свой отряд. — Просто не все могут поверить, что у вас есть жена и маленький ребенок, — добродушно отозвалась Мацумото. — В конце концов, по общему мнению Тоширо Хитсугая — не тот человек, который бы завел романтические отношения. — Общественное мнения для меня ничего не значит, и ты прекрасно это знаешь, Мацумото, — просто выдохнул Хитсугая. — Самое главное, что все закончилось, и завтра я смогу вернуться в отряд. Взгляд бирюзовых глаз был направлен на капитанское хаори, и непонимание в них сменилось горькой обидой.