Fireflies

Приятный хруст недавно выпавшего снега был слышен под ногами, когда Карин с недоверием подошла к стоящему перед ней мужчине, что чуть вскинул белоснежную бровь, наблюдая за выражением ее лица. Перед глазами девушки был Тоширо Хитсугая, знаменитый своей холодностью капитан Десятого отряда, и Куросаки не знала, что сказать. Он действительно пришел. Слегка морозный ветер перестал казаться назойливым, а сверкающие на солнце снежинки перестали резать глаза. Все это не могло быть правдой. — Ты пришел, — неуверенно прошептала черноволосая девушка. — Ты сдержал свое слово. — Я не мог иначе, — приподнял уголки губ Хитсугая, делая шаг ей навстречу, и Карин лишь вновь убеждается в реальности происходящего. Она чувствует, как ее глаза начинают слезиться, а губы против воли поджимаются, несмотря на ее тщетную попытку улыбнуться. — Я обещал. — Ты действительно это сделал, — счастливо заключила Куросаки, и на лице беловолосого мужчины замечается неловкость, когда по бледной девичьей коже пробегают слезы. Его рука неловко дрожит, но он все-таки касается ее щеки, стирая влагу. — Почему ты плачешь? — удивленно спрашивает Тоширо. Эта девушка с каждой встречей все сильнее поражала его. Как ей удавалось совмещать в себе почти невозможное: назойливость и понимание, интерес и глупость, заботу и непринужденность? — Потому что я рада, — честно призналась она. — Рада, что ты пришел. — Тогда ты первый человек, у которого я мог вызвать такие эмоции, — добро усмехнулся Хитсугая, поражая самого себя. Он чувствует поразительное тепло внутри себя при виде того, как губы знакомо искажаются в улыбке настолько искренней, что мужчина теряется в ней. Сердце против воли замирает, и Тоширо шумно сглатывает, пытаясь понять поведение собственного тела. — Ты снова принижаешь себя, — заявила Карин и обняла мужчину, который шокированно вздохнул от неожиданности. В последний раз его обнимала Мацумото, но это было очень давно, и чувство другого тела казалось чем-то непривычным. — Спасибо, — благодарит его Куросаки, пальцами цепляясь за черное пальто, которое было совершенно тонким и пропускало даже такой слабый, по меркам Хитсугаи, холод. Хьеринмару — сильнейший ледяной занпакто и отражение души Тоширо Хитсугаи, который, кажется, в первый раз в своей жизни готов признать, что чувствовать чужое тепло намного приятнее чем холод. Тонкие руки не желают отпускать его, и мужчина сам касается руками девичьей спины, стараясь скрыть собственную неуверенность, но с треском проваливается. У него нет никакой практики в проявлении таких простых вещей, как забота и близость, и это так сильно проявляется в его жестах, что хочется смеяться. — Я скучала, — неожиданно начинает Карин, поднимая глаза, чтобы встретиться с бирюзовыми глазами. Ее щеки против воли краснеют, но девушка не обращает на это должного внимания, а Хитсугая списывает все на мороз. Всего два простых слова пробуждают в нем поразительные чувства, которые кажутся чем-то новым или давно забытыми. — Я тоже, — произносит Тоширо и лишь потом до него доходит осознание, что он сказал. Сейчас синигами должен чувствовать неловкость, а не правильность происходящего. Что с ним творится? — Помнишь, когда ты уходил в Общество душ, — начала она, немножко отодвинувшись от него, — я сказала, что хочу сказать тебе кое-что важное? — Закушенная губа говорила о явном волнении, которое черноволосая Куросаки пыталась скрыть. Пара глубоких вдохов, чтобы набраться сил, и Карин продолжает: — Я хочу сказать, что ты хороший человек. — Это ты с завидным упорством доказываешь мне почти каждую нашу встречу, — напоминает ей Хитсугая, находя смесь эмоций на ее лице. — Тебя что-то беспокоит, Карин? — Я не знаю, — отозвалась девушка. — Просто, пожалуйста, выслушай меня. Тоширо согласно кивает, желая услышать из-за чего она ведет себя так необычно. Даже для самой себя. — Ты можешь казаться безучастным и холодным, порой даже суровым, — честно призналась Карин, обнажая не лучшие стороны характера мужчины. — Но даже несмотря на это, ты честный и искренний человек, который не боится сказать правду в лицо, какой бы она страшной не была. — Хитсугая продолжал слушать ее, чуть прикрыв глаза. Она действительно видела его, как на ладони. — Ты, Тоширо Хитсугая, самый поразительный человек из всех, кого мне довелось встретить. — Кто знает, — отстраненно прозвучал синигами, ощущая, как внутри него довольно отозвалось самолюбие. — Когда я впервые увидела тебя, то перед моими глазами был серьезный капитан Десятого отряда, — продолжила Куросаки. — Но после я смогла увидеть Тоширо Хитсугаю. Покалеченного и измученного войной. — Карин… — Но все равно оставшимся самим собой. Сумевшего гордо поднять голову ради своего отряда и самого себя, — не обращая внимания на Тоширо, продолжала Карин и на миг остановилась, позволяя тишине повиснуть между ними. — Я увидела более чем хорошего человека. — Поверь, все это… — Правда, — твердо перебила его Куросаки, пронзительно смотря в лицо мужчины. — И всегда будет. — К чему ты ведешь? — прямо спросил Хитсугая, желая добраться до истины. Карин закрывает глаза, опуская голову, чтобы собраться с силами. — Я люблю тебя. — Слова пронзают синигами, слово молния, и он теряет способность озвучивать свои мысли. Его глаза распахиваются настолько широко, отражая весь его шок от простых слов. Он не мог… Он не мог понравиться кому-либо! Тем более сестре Куросаки! — Нет, — выдыхает он, отступая назад, — не надо, Карин. — В мужском голосе проскальзывает отчаянная мольба. — Я не буду забирать свои слова обратно. — Я синигами! — громко кричит Тоширо, словно пытаясь достучаться до ее здравого смысла. — Я не могу вступать в какие-либо отношения с живыми людьми! — Ты прекрасно знаешь, что я стала синигами, — печально подмечает девушка, и в светло-серой радужке глаз отражается боль отказа, который она готова была принять. — Тоширо, ответь мне честно: «Я тебе нравлюсь?». — Ее голос слегка дрожит, и Хитсугая лишь продолжает смотреть на нее, а после — поднимает глаза, делая глубокий вдох. — Понятно, — грустно произносит она, понимающе смотря на него. — Прости, что побеспокоила тебя. — Руки на его спине исчезают, и Карин отступает от него, поджимая губы. Тоширо все так же продолжает стоять, смотря в тонкую девичью спину и чувствуя, что внутри него начал бушевать его собственный занпакто. Он не хотел, чтобы их отношения кончились так. Карин не могла увидеть в нем что-то настолько значимое и важное, чтобы влюбиться в ледяного капитана, который сейчас чувствует ужасающую и пронзительную боль внутри себя. Но, несмотря на его безмерное чувство отрицания происходящего, Хитсугая не желает оставлять все так и резко срывается с места, за пару коротких мгновений догоняет Куросаки. Ее щеки неравномерно покраснели от слез, и мужские пальцы бережно дотрагиваются до них, заставляя Карин покорно замереть на месте. Касание получается настолько бережным и осторожным, что совершенно не подходит холодному капитану Готей-13. Это заставляет уголки женских губ немного приподняться. — Нет, — хрипло произносит Куросаки, — Тоширо, не надо. — Ты не дала мне даже слова сказать, — напоминает ей Хитсугая и касается ее подбородка, прося, чтобы она посмотрела на него. — Карин Куросаки — девушка, что смогла увидеть во мне что-то, чтобы полюбить. Ледяного капитана. — Ты не такой уж и ледяной, — улыбается она. — Я не понимаю этого, — продолжает Тоширо. — Ты такая разная, что я не могу понять тебя. Понять твой выбор в качестве меня. — Тоширо… — Но единственное, что я хочу сказать на твои слова, — он делает глубокий вдох, понимая, что собирается нарушить один из основных уставов Совета 46, — я хочу попробовать, — честно заканчивает Хитсугая, и серые глаза также широко распахиваются, как его собственные пару минут назад. — Я хочу попробовать быть не только капитаном. — Ты… — дрожаще произносит Карин. — Ты правда… — Ты мне нравишься, Карин Куросаки, — прямо заявляет Тоширо, — как девушка. — Его руки смыкаются за ее спиной, когда он наклоняется, чтобы обнять тонкое девичье тело. С губ Карин срывается непонятный крик радости, смешанный с слезами, и она утыкается в изгиб шеи мужчины, чувствуя крепкий запах одеколона. — Я люблю тебя, — еле слышно произносит Куросаки, обнимая беловолосого синигами в ответ. И Тоширо Хитсугае кажется, что он впервые за долгое время сделал действительно что-то важное не только для самого себя, но и для другого человека.

~~***~~

— А потом я упал в пруд! — вскинув руки вверх, восторженно закончил свой рассказ Кейтаро, когда гребень в последний раз прошелся по его белоснежным волосам, которые окончательно высохли. — Думаю, твой отец был в полном восторге, когда увидел тебя, — саркастично подметила Карин, видя, как на губах сына образовалась ехидная усмешка. Сейчас полностью чистый мальчик был одет в простую темно-синюю пижаму, и женщина встала с голубого теплого одеяла, положив гребень в ящик прикроватной светлой тумбочки. — Пора тебе ложиться спать. — Хорошо, — охотно отозвался ребенок, и черноволосая синигами приподняла тонкую бровь, когда Кейтаро старался незаметно зевнуть. Он встал на ноги и приподнял за один угол тяжелое одеяло, забираясь под него. Его голова коснулась подушки, и белоснежные волосы моментально слились с такой же белой подушкой. Бирюзовые глаза быстро закрылись от усталости; Карин мягко улыбнулась при виде спящего сына и тихо выключила свет, погружая детскую комнату во тьму. — Спокойной ночи, — ласково пожелала она, еле слышно закрыв за собой дверь. Теперь все, что ей оставалось сделать, — это набраться смелости, чтобы поговорить с отцом ее сына. Как можно тише Карин аккуратно двинулась по темному коридору, глазами находя неясный луч, который рассекал царившую вокруг мглу, и осторожно дотронулась до дверной ручки, набираясь сил на предстоящий разговор.  — Тоширо, я могу войти? — Хитсугая услышал мягкий голос и поднял глаза, отрываясь от документов. Карин слегка приоткрыла дверь, выглядывая из-за нее, и зашла внутрь, когда Тоширо кивнул. — Если ты думаешь, что я поступил неправильно, решив наказать Кейтаро, то этот разговор можно даже не начинать. — Если бы я так считала, то вмешалась бы, — спокойно отозвалась Карин, улыбнувшись уголками губ. — Я хотела поговорить немного о другом. — Легкий блеск в ее глазах сменился грустью, и она подошла ближе к столу. — Мы должны поговорить о нас. Рано или поздно. Хитсугая напрягся, и его эмоции скрылись под ледяной маской, делая его лицо абсолютно нечитаемым. Карин с горечью улыбнулась, поджимая нижнюю губу. Действительно, кто говорил, что он захочет говорить о них? — Может, мы поговорим об этом позже? — продолжила Карин, которая отвела взгляд сторону. — Наверное, я помешала тебе. — Она развернулась к нему спиной и на миг застыла прежде, чем вышла. — «Поговори с ним», — прозвучал в подсознании голос ее занпакто, заставляя женщину остановиться на короткое мгновение. — «Скажи ему!» — умоляюще воскликнул дух внутри нее. — «Прошу тебя!» — Карин. — Она почувствовала крепкую хватку на своей руке и резко повернула голову, встречаясь с холодным взглядом бирюзовых глаз. — Мы поговорим прямо здесь, — Карин неуверенно зашла обратно, и мужская рука исчезла с ее запястья, — и сейчас. — Хорошо, — тихо выдохнула черноволосая Куросаки, не поднимая взгляда от пола, и осторожно села в темное кресло, на которое указал мужчина. — Что ты хочешь услышать, Тоширо? — Ее светло-серые глаза столкнулись с неизменным лицом, и она нервно сжала ткань своей одежды в руках. — Правду. — Карин видела в ярких глазах боль, которую она причинила ему, и сильно закусила нижнюю губу, чтобы она не начала дрожать. Она не имеет право врать ему даже в малейших деталях, когда он дал ей шанс объясниться и дать ответы на его вопросы. — Почему ты не сказала мне? Зачем ты это сделала? Почему знали все, кроме меня? — Его голос дрожал, и Тоширо судорожно вздохнул. — Потому что знаю тебя, — слабо ответила Карин, заметив, как застыл Хитсугая. — Общество душ… Для меня эти слова всегда означали, что я что-то потеряю. — Она пару раз моргнула, чувствуя, как увлажняются ее глаза, и проглотила ком в горле, который словно не давал ей говорить. — В первый раз я потеряла своего брата, который внезапно ушел и решил защищать все миры, забыв об отце, Юзу и мне. — На ее губах застыла горькая улыбка, а взгляд стал пустым, словно Карин снова переживала те моменты своей жизни. — А потом я встретила тебя. Тоширо мягко опустился в соседнее кресло, чувствуя, как внутри него борются противоречия. Да, она сделала ему больно, но за своей печалью он не замечал, что человек, сидящий перед ним, испытывал такую же боль. Ослепленный собственной горечью мужчина не мог заметить самого очевидного, того, что было прямо перед ним. Он сплел свои пальцы и до боли сжал их, не замечая, как побелели его ладони. Хитсугая никогда не был эгоистом и не желал им быть, но сейчас он чувствовал искреннее презрение к самому себе. — Тоширо Хитсугая, — продолжила черноволосая женщина. — Человек, с которым я так хотела встретиться. Человек, перед которым я испытывала восхищение. — Она судорожно вздохнула и подняла светло-серые глаза, встречаясь взглядом с мужчиной. — Человек, которого я до сих пор люблю. — Бирюзовые глаза расширились, когда Хитсугая смог осмыслить последние слова, которые произнесла Карин. — И человек, которого я потеряла вторым. — Почему? — Вопрос слетел с губ мужчины прежде, чем он смог обдумать его. — Потому что ты синигами. Капитан Десятого отряда, — пояснила Карин, улыбнувшись уголками губ. — Однажды мой отец оставил этот отряд, чтобы быть с моей матерью. Он оставил лейтенанта Рангику Мацумото, третьего офицера Тоширо Хитсугаю и всех остальных синигами без всяких объяснений. — Она поднялась из кресла и подошла к нему, мягко касаясь светлой челки. — Человек, который однажды оказался на месте подчиненного, оставленного своим командиром, никогда бы не поступил также. Ногти до боли впились в кожу его рук, когда Тоширо собирался возразить ей, но понял, что это было правдой. Она была права. После того, что он видел, как их бывший капитан оставил Десятый отряд, он никогда бы не поступил также со своими подчиненными. — Но это не значит, что это повод не говорить мне о моем сыне, — хмуро заметил Хитсугая, и Карин убрала руку. — Я не могла ставить тебя перед выбором, — сделав глубокий вдох, произнесла Куросаки. — И, когда я узнала, что у нас будет ребенок, то была счастлива. — Тоширо видел, как в ее глазах отразилась радость, и тень улыбки проскользнула по его губам. — Но потом меня охватил страх. Страх того, что моего ребенка могли забрать от меня. — Радость сменилась безумной болью, и по щекам женщины прошлись первые дорожки слез. — Что Общество душ могло сделать с ним? Превратить в очередного синигами, который беспрекословно подчинялся бы им? Не такой жизни мать желает своему ребенку. — Карин, я мог бы что-нибудь сделать, — слабо сказал Хитсугая, вставая и рукой дотрагиваясь до влажной щеки женщины. — Так почему? — Потому что они узнали бы. Постоянно исчезающий капитан Десятого отряда вызвал бы подозрения. — Карин мягко улыбнулась, несмотря на слезы в ее глазах. — Страх умеет ослеплять, и тогда я совершила выбор, о котором до сих пор жалею, — печально выдохнула Карин. — Я рассказала обо всем отцу и Ичиго, и они помогли мне. — Слезы текли по ее щекам, и Тоширо безуспешно пытался стереть их. — Я не пытаюсь оправдать себя… — Хватит, — резко прервал ее Хитсугая. Он убрал свои руки от ее лица и сделал шаг назад. — Мне тоже нужно кое-что тебе показать. — Его рука исчезает в ткани его формы синигами, и Карин чувствует, как ей перестает хватать воздуха. На его ладони лежало аккуратное маленькое украшение, которое напоминало нарцисс. Знакомые пышные лепестки оплетал чисто-белый сплав, и женщина дрожащей рукой дотронулась до заколки. Она подняла серые глаза на мужчину, который грустно улыбнулся уголками губ. — Я не мог смириться с тем, что ты умерла, — признается ей и себе Хитсугая. — И теперь я считаю, что должен вернуть тебе его. — Тогда я считаю, что оно должно остаться с тобой, — прошептала Карин, загибая пальцы мужчины, чтобы они сжимали небольшое украшение. — Это было единственное, что я оставила тебе. Я не могу это забрать. — Теперь ты всегда будешь со мной, — уверенно заявляет Тоширо, заставляя женщину рассмеяться. Она закрывает глаза, и на ее губах появляется легкая улыбка, которая выглядит странной на заплаканном лице. Он сжимает в своей руке заколку и наклоняется над ее лицом. — И я докажу это. Он осторожно касается губами ее губ, чувствуя их мягкость, и замирает, когда Карин отвечает на поцелуй. Тоширо кладет свои руки на женскую талию, прижимая ее к себе, и ощущает тонкие женские пальцы в своих волосах, которые притягивают его ближе. На этот раз поцелуй получается трепетным и нежным, и мужчина углубляет его, желая сильнее почувствовать давно забытые чувства, которые прятали исчезнувшие недомолвки, страх и боль. — Я никогда не оставлю тебя, — чувственно выдыхает в мужские губы Карин. — Я не позволю тебе это сделать.

~~***~~

Крепкий запах зеленого чая наполнил кухню, которая была освещена ярким утренним солнцем, и Карин поставила чашку на светлый стол. Сквозь широко распахнутые окна в помещение подул теплый летний ветер, принося с собой свежесть и слабый аромат цветущих растений, он коснулся белых прозрачных штор. Синигами подняла светло-серые глаза на настенные часы, которые отсчитали полвосьмого утра, и озадаченно посмотрела на ведущую наверх лестницу, не слыша даже малейшего звука в тишине. Она вышла из кухни и коснулась перил, решив подняться на второй этаж, когда услышала хриплый голос за своей спиной. — Ты сегодня рано, — все еще сонно отозвался мужчина, неряшливо проведя рукой по спутанным белоснежным волосам. Его футболка и спальные штаны все еще были на нем, а немного прикрытые глаза, которые грозились закрыться, смотрели на Карин. — А ты поздно, — заметила черноволосая синигами, на что Тоширо лишь пожал плечами, подавив зевок, который готов был вырваться. Он сделал глубокий вдох и открыл глаза, выпрямляясь. — Ты должен поторопиться, если хочешь появиться в Десятом отряде вовремя. — У меня есть еще около часа, — произнес мужчина, наблюдая, как Карин зашла обратно в кухню, и последовал за ней. — Я заходил проверить Кейтаро. Он еще спит, — добавил он. — Тогда надо будет сходить разбудить его, — заключила женщина и хотела пойти обратно к лестнице, но была остановлена сильными руками, которые обхватили ее талию. — Тоширо? — не поняла Карин, удивленно повернув голову назад. — Не надо, — хрипло подал голос Хитсугая, утыкаясь носом в место перехода шеи в плечо. Горячее дыхание мужчины заставило ее немного вздрогнуть из-за их близости, но скоро неловкость сменилась чувством комфорта. — Пусть он поспит сегодня немного больше. — Тоширо… — слабо повторила она. — Я должна разбудить нашего ребенка, чтобы убедиться, что он будет готов пойти с тобой в отряд, прежде чем уйти на работу. — Так значит ты все-таки будешь работать врачом в Четвертом отряде. — Это прозвучало скорее как заявление, чем вопрос. — Было видно, что ты заинтересовала ее. — Тоширо, — в третий раз назвала его имя Карин, и на этот раз в ее голосе было слышно недовольство, — мне нужно идти разбудить Кейтаро, а тебе — подготовиться к работе. — Хорошо, — явно недовольно отозвался Хитсугая и отступил назад. — Думаю, мне стоит поскорее вернуться в офис. Он холодно бросил на нее пронзающий взгляд, и Карин сделала глубокий вдох, смотря, как мужчина направляется к лестнице. Ее рука едва успевает дотронуться до мужской спины, заставляя Тоширо вновь обернуться к ней. — Что теперь? — хмуро осведомляется он, складывая руки на груди. — Тоширо, я понимаю, что после десяти лет ты хочешь провести со мной время, — начала черноволосая синигами, — но Кейтаро — наш ребенок, которому мы должны в первую очередь уделять внимание… — Кейтаро не настолько мал, чтобы постоянно приглядывать за ним, — резко напомнил ей Тоширо. — И, да, ты права. Я хочу провести с тобой то время, которое у меня есть. — На лице Карин отразилась озадаченность. — С тобой и Кейтаро. — Время, которое у тебя есть? — не поняла женщина, вскинув бровь, и Тоширо кивнул. — Ты собираешь уйти? — Ненадолго, — уверенно отозвался он. — Десятый и Шестой отряды должны проверить пятьдесят восьмой район восточного Руконгая. — Хитсугая на миг остановился. — К тому же, мы должны будем поговорить об образовании нашего сына. — Рукия мне рассказала о предложении Бьякуи, — неожиданно произнесла Карин, и белоснежные брови удивленно приподнялись вверх. — Просто… Если задуматься, то это самый лучший вариант. Аристократам всегда дают великолепный уровень знаний. К тому же, Кейтаро может помочь Кайену и отчасти контролировать его безрассудные решения. — Похоже ты отлично помнишь характер своего племянника, несмотря на долгую разлуку, — едко подметил Тоширо. — Но меня не покидает мысль, что Бьякуя хочет использовать Кейтаро в личных целях. — Неужели? — вскинула бровь синигами. — Да. — Тогда вспомни, что, во-первых, он часть нашей большой семьи, — безмятежно произнесла она, — а во-вторых, Бьякуя Кучики — твой лучший друг. — Еще один повод для него, — фыркнул беловолосый мужчина, и Карин сжала челюсти, едва не бросив: «мальчишки». — Тоширо, это идеальный вариант, так что постарайся искоренить свои подозрения, — серьезно заявила бывшая Куросаки. — К тому же, рядом с Кейтаро всегда будет не только брат, но и хороший друг. — Мужчина слабо приподнял уголки губ, замечая, как знакомо светло-серые глаза впиваются в него, и кивнул в знак согласия; на коралловых губах появилась легкая улыбка, а ее взгляд смягчился. — И думаю тебе нужно будет поговорить с Кейтаро. — Обязательно, — сказал Тоширо. — Ты знаешь сколько сейчас времени? — Времени?.. — задумалась Карин и моментально влетела на кухню, глазами находя часы. — Почти восемь! — громко воскликнула она и метнулась обратно к шокированному Хитсугае. — Я могу опоздать! — Карин, Четвертый отряд начинает работать с полдевятого, — видя женскую панику во всей своей красе, напомнил мужчина. — Мне нужно успеть на утреннюю смену, — заявила женщина. — Завтрак на столе, так что поедите с Кейтаро перед тем как уйти в Десятый отряд. — Тоширо согласно кивнул, и Карин осторожно поднялась, губами касаясь щеки мужчины, который от удивления распахнул глаза. — И не забудь побриться, — закончила она, убегая в прихожую и после исчезая в сюмпо. Хитсугая пару раз моргнул и поднял глаза на спускающегося по лестнице сына, который сонно протирал рукавом пижамы глаза, широко зевнув. Кейтаро окончательно спустился вниз, вопросительно изогнув бровь на странный взгляд своего отца. — Что-то случилось? — осипшим голосом спросил мальчик. — Просто временами я забываю, на что способна твоя мать, — пожал плечами Тоширо, подходя к сыну и мягко коснулся ладонью его спины. — Пойдем в ванну, а то наш завтрак остынет. — И Кейтаро лишь согласно кивнул, пытаясь найти причину радостного выражения лица своего родителя.