Миры и Грани Шестигранника. История 21. "Удача для Лаки"

      Утром мальчишку разбудил голос Нильса. — Лаки! Подъем! Если через пять минут не отмоешь полы — пошел к черту!       Он казался очень грозным и злым, но всегда разрешал бродяжкам зимой заскакивать на лестницу бара и греться.       Лаки подорвался в минуту, умылся, влез в теплую, только что снятую с горячей трубы одежду и новые, чистые ботинки, нашел под руководством хозяина бара ведро и швабру и принялся за работу. К открытию бара пол был вымыт. Нет, конечно, не до зеркального блеска — это было бы просто невозможно за один раз. — Будешь прибираться на столах, мыть полы, расставлять стулья и драить туалеты. Получать будешь двести в неделю. — Да, мистер Нильс, — наклонил голову Лейн.       И отправился работать. Через неделю он купит себе свитер на распродаже. И штаны. И вообще — двести арен! Нереальная сумма!       Работа оказалась несложной лишь на первый взгляд. Вскоре заныли от тяжеленного ведра руки. А воду менять приходилось часто. Лаки стиснул зубы и продолжил работать. Он не белоручка! К обеду он валился с ног, а руки отказывались держать ложку. Мисс Нора о чем-то сердито спорила с отцом в подсобке, он мог бы подслушать, но в ушах шумела кровь. — Эй, Лаки, не надрывайся, малый. Не все сразу.       Сперва он не понял. — Иди и отдохни. Полы скрипят и поблескивают. Возьми тридцатку, прогуляйся, съешь хот-дог или купи себе куртку.       Лейн подумал и кивнул. Тратить деньги на какой-то там хот-дог он не стал, вместо этого полчаса перекапывал воняющее плесенью старье на распродаже, пока не нашел теплые штаны, которые всего лишь надо было отстирать и зашить по шву, и свитер крупной вязки, чуть великоватый ему, зато надежно прикрывающий тыл и горло. И шапку с помпоном, который он сначала хотел оторвать, но передумал. — Пятнадцать арен, — сообщил похожий на богомола продавец. — Пакет бесплатно. Если у тебя вообще есть деньги.       Лаки отсчитал монеты в кармане, хмуро посмотрел на старьевщика: — А вон того мишку без лапы отдадите? — Забирай, на кой он мне.       Мальчишка стянул с полки довольно тяжелого медвежонка Тедди с оторванной верхней правой лапой, положил три пятиаренки на прилавок, надвинул поглубже на глаза шапку, думая, что из помпона получится здоровская лапа для его плюшевого друга.       Похожие на ограненное стекло камешки в пузе медвежонка он нашел поздно вечером, когда выпросил у мисс Норы нитки и иголку, чтоб починить свою новую одежду. Сперва он не понял, что это, удивился тому, что кто-то запихивает стекляшки в игрушку. Потом задумался. Надо спрятать их, а один показать ювелиру. Но как? Решат, что украл. Он думал до самого обеда следующего дня. И когда его отпустили передохнуть, сходил для виду прогуляться. А вернувшись, тихонько подошел к бармену и вышибале. — Мистер Нильс, это же алмаз? Он поцарапал стекло, я проверил на бутылке, — и выложил кое-как отчищенный от уличной грязи камешек на стойку, так, чтобы видели только эти двое. Доверять им он не слишком и доверял, но больше было просто некому.       Джек взял камень, повертел его, оглядел на свет. — Тарианский. Мы ловили контрабандистов с такими. Где ты его нашел? — На улице, сэр. Сначала думал — стекляшка, но он слишком красиво блестит. И стекло режет, — две трети ответа были правдой, и Лейн даже не подумал покраснеть. — А вы… ну… вы были пограничником, да? — Это бриллиант. Кустарная обработка, но тысяч на семь потянет, — Джек вернул ему камень. — Нет, я был наемником. Охраняли всякое. В том числе и такие штуки. — Никому не проболтайся, — добавил Нильс. — За такую штуку могут и прирезать.       Лейн придвинул камень к бармену, поднял на него льдисто-серые глаза и проникновенно сказал: — Мистер Нильс, я же могу надеяться на вашу честность? — Смотря, в каком вопросе, — привычно ответил тот. — Мне негде хранить эту штуку. И я слишком маленький, чтобы продать ее и не быть обвиненным в воровстве, — пожал плечами мальчишка.  — И ты хочешь, чтобы я ее продал? — Да, сэр. Или сохранили, если продать нельзя. — Продать можно все и всегда. У тебя есть документы для открытия банковского счета? — Думаю, я смогу загнать блестяшку за полновесные семь кило и пару хвостов, — решил Джек. — У меня нет документов. Я выбраковка, — подумав, выдал свою тайну Лейн. — Значит, придется сделать. Надо же, а по тебе не скажешь, что больной и из питомника. — Я не больной. Просто не в масть.       Джек покачал головой. Питомец. Генетически совершенное создание… И выкинули на улицу? — Я необучаемый, — Лаки сверкнул удлиненными клычками в довольно мерзенькой улыбке, явственно говорившей, чему и как он отказался учиться. — Если вы поможете продать камень и сделать мне документы гражданина, ровно половина оставшейся суммы — ваша поровну.       Мальчишка обвел взглядом мужчин, чуть склонил голову к плечу неуловимо-кошачьим движением, выдававшим его происхождение. — Ладно, займусь, — согласился Джек. — А теперь марш мыть пол. — Что, в самом деле, сделаешь ему документы? — переспросил Нильс своего вышибалу, когда мальчишка убежал за ведром и шваброй. — А почему нет? Если у него появился шанс на нормальную жизнь… — хмыкнул Джек. — Ну, он же ж… не человек? — Ну и что? Был не человек, станет моим сыном, — хлопнул по бедрам вышибала.       Нильс покачал головой и принялся протирать стойку. — Как хочешь, старина.       Джек спрятал заманчиво поблескивающий бриллиант и вернулся к работе, то и дело посматривая за старательно выполняющим свое задание Лаки. М-да, про сына он, конечно, ляпнул наобум, тоненький, но не хрупкий, а жилистый мальчишка на него походил еще меньше, чем на любого другого человека, да это и не удивительно, ведь человеческого в его геноме было довольно мало. В таких питомцах сплелись гены доброго десятка рас Вселенной. Но опять же: документы в порядке? Значит, нечего тут. Можно даже уплатить пошлину государству в размере питомца. Половинную за выбраковку.       Ему пришлось попотеть, прежде чем он сумел продать камень и сделать документы на Лаки. Теперь того звали Лейн Вернер, и он все же был записан как сын Джека Вернера. Так было надежнее — ниоткуда новые граждане не возникают. — Держи свои документы, — сказал он, протягивая розовую пластиковую карту.       Лаки взял кусочек пластика, удостоверяющий всех вокруг и даже его самого, что он больше не выброшенный умирать на улице питомец, а настоящий человек. И что у него есть права. Обязанности, конечно, тоже, например, он должен будет по достижении двадцати лет два года отслужить на благо родной планеты, например, волонтером в больнице, муниципальных гражданских частях или в природоохранной команде. Но это мелочи. Он так странно чувствовал себя. Настоящим, что ли? — Так что теперь у тебя все официально, даже работа. — Спасибо, — кивнул мальчишка. — Нильс, запиши на его счет еще три кило, — Джек пришлепнул к стойке три жестких бумажки, отдельно выложил еще три: — А это — наш «пополам», как и договаривались. — А выгодно бродяжек подбирать, — хмыкнул Нильс, забирая деньги. — Ну, не думаю, что всех, — ухмыльнулся вышибала. — Наш Счастливчик, похоже, недаром носит такое прозвище.       Две недели спустя, в конце рабочего дня произошел инцидент, снова резко изменивший привычный ход вещей для Кривого Нильса, Джека и Лаки. В зюзю напившийся клиент, обнаружив отсутствие кошелька, сходу обвинил в этом шнырявшего по залу бара мальчишку, собирающего кружки и стаканы на тяжелый поднос. — Это он мой кошелек спер! — орал мужчина. — Я звоню в полицию!       Мальчишка хмуро молчал. — Что скажешь, Джек? — То и скажу, что к этому типу Лаки даже не подходил. А ты чего молчишь, малый?       Лейн, покачавшись с пятки на носок, прикрыв глаза, тряхнул косичкой и уверенно сказал: — Этот человек не брал с собой кошелек, он забыл его дома. — Чего? Да я… — Звони домой, — рявкнул Джек. — Думаешь, мы тут в кредит наливаем?       Со странной способностью приемного сына он решил разобраться позже. Следовало делать вид, что все в порядке. Кошелек привезла разъяренная дамочка бульдожьей наружности, которая стала еще более явной — наружность, не дамочка, — после озвучивания суммы. Но Нильсу и Джеку было плевать на последствия загула недобросовестного клиента, их очень интересовал Лаки. И Лаки это понял, судя по тому, как быстро он протирал столы после закрытия, переворачивая на них стулья. — Так-так… — начал Нильс. — И что это было?       Лейн поставил ведро и прислонил к стойке швабру, тяжело вздохнул и принялся объяснять: — Питомец должен быть эмпатом, так он сумеет предугадать желание хозяина до высказывания его вслух. Я — выбраковка не только по причине неправильной масти и необучаемости. Я не могу чувствовать людей, зато прекрасно чувствую вещи. Я просто прислушался к тому, что мне говорили одежда и наручные часы, ключи и прочие вещи того мужика. Он нарочно оставил кошелек дома, потому что повертел его в руках и положил назад. — Понятно… И что с этим делать? — растерянно произнес Нильс. — Выжить мне это иногда помогало, — пожал плечами Лейн. — Найти угол потеплее, оброненную монетку, однажды я даже золотое колечко нашел, но меня обманули и заплатили всего полсотни арен. Зато я пять ночей провел в тепле и с горячей пищей. Очень кстати пришлось прошлой зимой, в самый лютый мороз. — Так ты и нашел камень? — догадался Джек. — Просто почувствовал что-то красивое и дорогое, чего не могло быть в грязи на улице, — кивнул Лаки. — Я и мисс Норе ее браслетик-цепочку отыскал, у него застежка сломалась, и он под стойку в кафе завалился. Искать вещи всегда проще, когда можешь спросить у других вещей. — Можешь свое агентство по поиску вещей открывать, — пошутил Джек. — Подрасту — открою обязательно, — кивнул мальчишка. — А можно, я заберу ту монетку, которая мне выиграла? — Если найдешь. Ее уже и унести могли. — Я знаю, что она здесь, — Лаки кивнул на автомат.       Джек открыл автомат. На Лейна глянули стопки монет, новых и потертых. Он закрыл глаза, провел рукой над распределительными лотками и безошибочно вытащил «свою» счастливую монетку. — Вот она! Мне ее дал один парень в ту ночь. Сказал, если удача меня любит, сыграть на автоматах. Я тогда еще раздумывал, попросить пива с сухариками или в самом деле сыграть.       Джек запер автомат. — Что вам налить? — Нильс обслуживал очередного посетителя. — Пива. Темного ларсского.       Посетителем оказался тот самый студент, который дал жвачку и монету Лейну. Лаки узнал его, сначала по голосу. — Ой, это он! Точно он! — через минуту уверился он, когда парень отправился за столик в компании бокала пива и тарелки с закуской.       Он выглядел молодо, лет на двадцать, хотя ему могло быть сколько угодно — когда он убрал за ухо прядь черных до синевы волос, показалась острая макушка, блеснувшая металлом вживленного треугольника лингвалара. Вечно молодой кармели, высокотехнологичный эльф, еще ребенком лишенный множества смертных черт. Кости — металл звездолета, кожа — легкая броня, склеропластика наверняка наградила его зрение каким-нибудь свойством. И неизвестно, что еще напихано в этого эльфа. Миксер в заднице, штопор в пальце, мясорубка в глотке и соковыжималка в левой пломбе, как обычно отшучивались кармели на все вопросы. Лаки растерянно замер, изо всех сил прислушиваясь к этому существу, перевел расширившиеся от удивления глаза на Джека: — Я его не слышу… Совсем! Как обычный человек — никакого отклика… — И что? Он же не вещь, — не понял Джек. — У вас импланты отзываются, — покачал головой Лаки. — У вон того старика — титановые штифты в позвоночнике. А он — как обычный человек. — Думаешь, они не предусмотрели эмпатов? Малыш, это космические эльфы. И поверь мне, от земных из легенд они отличаются лишь металлом в костях.       Лаки кивнул, принимая такое объяснение. Кармели на него не смотрел, молча напиваясь пивом, может, и вовсе не узнал. Сейчас Лаки выглядел совсем иначе, чем когда замерзал на картонке на углу у бара. Пиво он употребил быстро, сухарики отодвинул, понюхав. Потом направился к стойке. — В вашем хлебе спорынья. Вы травите посетителей нарочно? — с любопытством спросил он. — Спорынья? — удивился Нильс. — У нас нормальный хлеб! — В нем спорынья.       Кармели хотел сказать что-то еще, но в бар быстрым шагом вошла брюнетка в белой прозрачной блузке и алой юбке до колена. — Вот ты где, Дарис. Купи мне выпить.       Кармели кивнул на стойку:  — Выбирай.       Сам он отошел к аппарату, вытащил пару монет, решив сыграть. Ему не особенно везло, аппарат съел первую монету, на вторую выплюнул двадцать арен. Лаки убирал пустые стаканы и протирал столы, наблюдая за ним. Кармели был ему любопытен, все-таки раньше он не сталкивался с этой расой так близко, а в его геноме было что-то и от них. Знать бы еще, что. Имя эльфа ему понравилось — Дарис, красивое. Почти как «дар». Дарис увлеченно скармливал монетки автомату, тот иногда выплевывал их обратно. — Отличное развлечение, — решил кармели.       Брюнетка сосредоточенно напивалась, требуя самые дорогие коктейли. Лаки недоумевал: бар Кривого Нильса был не самым приличным заведением на этой улице. А кармели и его подружка совсем не выглядели похожими на обычный контингент завсегдатаев этого места. Они, судя по одежде и привычке к дорогому алкоголю, были бы больше уместны где-нибудь в центре, в дорогом и пафосном заведении с живой музыкой и суперкрутыми голографическими иллюзиями вместо стен. Но она сидела и надиралась, а он оглядывал сухарики, словно они были живыми. — И все-таки в хлебе спорынья. Кана, хочешь их съесть? — Иди к черту. Или к Файри, ты же с ней спишь за моей спиной.       Джек закатил глаза: только сцен ревности им и не хватало в баре для полного счастья. Нильс раздраженно ссыпал подозрительные сухарики в пакет, буркнув, что отдаст их на анализ и сдерет с поставщика этой закуски компенсацию, если подтвердятся слова кармели. — Я могу уходить? Ты сама расплатишься? — Нет, — Кана опрокинула еще один бокал. — Лаки, сходи-ка к Норе, может, ей что-то надо помочь, — отправил мальчишку Нильс. Похоже, намечались разборки, ну так и нечего ему тут делать.       Дарис взял себе еще пива и ушел к столику. Кана подумала немного и села к нему. Ссора откладывалась, судя по всему. Девушка вскоре уронила голову на столешницу. — Сколько с нас? — Дарис посмотрел на Нильса. — Полторы тысячи арен. Здорова же ваша подруга пить, — покачал головой бармен. — А за предупреждение спасибо, сухарики я проверю.       Дарис отсчитал деньги. — Ваш работник может помочь мне унести ее? Машина рядом. — Джек, проводи.       Вышибала легко подхватил девицу на руки, вынося в морозный вечер. Лаки вернулся, взялся протереть помытые стаканы. — Странный он, — сообщил Джек. — Девчонку запер в машине, включил щиты. А сам ушел искать автобус. — Он и в прошлый раз так делал, — тряхнул головой Лейн. — Сказал, что не умеет водить. Я его проводил к остановке. — Понятно. Все закончил? Можешь погулять — Ага, — мальчишка ускакал одеваться и переобуваться.       И Нильс ничуть не удивился, увидев, что тот рванул следом за кармели. — Мистер Дарис! — Лейн догнал космоэльфа как раз вовремя, тот прошел бы нужную подворотню. — Что такое, парень? Ого, смотрю, ты выиграл что-то с той монетки? — Новую жизнь, — улыбнулся мальчишка. — А вы не туда собрались свернуть. Вы же к остановке идете? — К остановке, — кивнул кармели. — Где я ошибся? — Повернуть надо было вон туда. Проводить вас? Я хотел поблагодарить. — Да за что? Но проводи… — согласился Дарис. — Ну, если бы не ваша монетка, я наверняка бы замерз той ночью. А так у меня теперь есть дом и даже приемный отец. — Вот и славно, — рассмеялся Дарис, протянул ему жвачку.       Отказываться Лаки и в этот раз не подумал. Хотя у него и та пачка лежала нераспечатанной. — А почему вы свою девушку оставили? Можно было бы вызвать такси. — Кана поднимает визг, если я оставляю ее машину. Проще уж так. — А если она во сне захлебнется рвотой? Она же пьяная и одна. — Ее не тошнит, импланты слишком совершенны. Я позвоню ее отцу, он пришлет своих людей забрать Кану. — Ясно. Ну, вот ваша остановка. А автобус… — Лаки прислушался к улицам, — минут через пять будет. Если не застрянет на светофоре на перекрестке Карго и Лорейн. — А ты откуда знаешь вообще? — Ну… опыт большой, — уклончиво ответил Лаки. — Я на этих улицах вырос, можно сказать. Ладно, я пойду, мне еще мисс Норе помочь надо будет.       Дарис кивнул и снова закурил длинную черную сигарету. Неподалеку снова заскандалила какая-то парочка. Но окончания скандала и приезда автобуса Лейн дожидаться не стал, попрощался и бегом поспешил обратно, Нора в самом деле просила его помочь с выносом мусора — у нее заболел подсобный рабочий, а отвлекать поваров было некогда, слишком много посетителей.       Сегодня вечер был даже почти теплым. Снега не было. Хмурые парни грузили машину Каны на эвакуатор. Видимо, кармели позвонил-таки ее отцу. Лаки представил себе выговор, который тот мог бы закатить дочурке и почему-то мстительно порадовался. Ну и правильно, нечего пить. Он вышвырнул последний мешок с мусором в стационарный утилизатор и пошел назад. Надо перемыть скопившиеся стаканы и кружки. Тарелки и приборы кафе мыла машина, а вот барную посуду приходилось мыть вручную. Нильс сказал, что это практически традиция. — Малыш, а лет тебе сколько? — поинтересовался кто-то из посетителей.       Лейн замялся. Фактически ему было пять, биологически — около тринадцати-четырнадцати. Он вскинул глаза на Джека, пусть выручает, раз уж записал себя папаней. — Пятнадцать, — буркнул тот. — И за сигаретами тебе он не побежит. — Жаль, — разочарованно протянул клиент.       Так Лаки узнал свой возраст, прописанный в иденткарте.