Сначала любовь потом деньги (Английская версия)

Дома происшествия в Винлинтоне были под строгим секретом. Только Шарлотте я выговаривала наболевшее, а она в свою очередь не переставала диву даваться. Маме лучше было б думать, что у меня жизнь малина, а новая школа – рай на земле. Я хотела, чтобы она не беспокоилась и уж, конечно, не допускала даже мысли, что мне не суждено закончить столь престижное учебное заведение, дорога из которого вела прямо на место стипендиата в вузе, а потом и на престижное место в какой-либо фирме. Главной помехой, конечно, был Леонард Ванстронг. Этот парень меня с ума сводил. То холодный как льдина, вечно спешивший добавить свои пять копеек к уже сказаному, то пытающийся мне доказать что-то ему одному веданное, то вообще уделяющий мне знаки внимания, похожие скорее на знаки внимания влюбленного простачка, чем на всемогущего наследника Англии. —Лидия, что-то тут точно нечисто. – Рассуждала Шарлота, помогая мне мыть посуду. Она провела в нашей квартире уже полдня и скоро собиралась уходить. На нашей с мамой кухоньке было только самое необходимое, просто потому, что места на не необходимые вещи на нашей кухне не было. Зато мне эта комната казалась вполне уютной, и я любила сидеть за нашим кругленьким столом, потягивая горячий ароматный чай. —Ведь и вправду Леонард Ванстронг, если он действительно такой, как о нем говорят, должен был давно стереть тебя в порошок, а вместо этого вы… поцеловались. – Она застенчиво хихикнула. Никто не мог удержаться от напоминаний об этом поцелуе. Казалось, об этом скоро в Таймсе напишут. Хотя я уже начинала подозревать, что и без официального оповещения о моей личной жизни знали все кому не попадя, кроме меня самой. —Ш! – Шикнула я, оглядевшись на дверь в мамину комнату. Та, к счастью, была заперта. — Забудь ты об этом по…! – Лучше не употреблять таких провакационных слов как «поцелуй», «нравится», «любит» и «богатый». — Я понятия не имею, что у этого сумасшедшего на уме. Он мне с каждым днем надоедает все больше. Начинает говорить – несет чушь или гадости, начинает что-то делать – так это еще хуже. Ему доставляет удовольствие портить мою жизнь. У него это вроде хобби. —По-моему, ты преувеличиваешь. А если он не портит тебе жизнь, а совсем наоборот? – Возразила Шарлота, вытирая руки о без того мокрый фартук и оборачиваясь ко мне. —Наоборот? – Я силилась понять, к чему она клонит и скорее всего понимала, но предпочитала этого не признавать, потому что даже предполагать такое казалось верхом безумства. —Ты ему, может, и вправду нравишься. Не стал же он целовать девушку, которая ему противна. – И мы снова вернулись к поцелую. Во что превратилась моя жизнь? В последнее время она вертится вокруг богачей и поцелуев. Мечта любой девушки, начитавшейся любовных романов, но мне от этого легче не становилось. Скорее всего, я сердилась на то, что мой размеренный мир рушился. Раньше если я училась, то в школе это были не только уроки, но и внеклассная деятельность, походы с друзьями в кино и театр, теперь же я предпочитала ограничиться лишь уроками и сбегать раньше, чем встречу кого-то нежелательного для общения. Коту под хвост катилось мое расписание, мои планы, мое душевное состояние, меня все чаще ставили в тупик, я все чаще не могла понять, что делать. И причиной всего этого хаоса был один маленький человечек. Не толпа и даже не группа, а просто человечек, в руках котрого оказалось больше власти, чем ему вообще позволено было иметь. —ЧЕГО?! – Возмущенно встрепинулась я и еле успела подхватить тарелку, котрая грозила столкнуться с чисто вымытым полом. — Нравлюсь?! Ему!? Да ты что, Лотти? Он же исчадье ада. Его прислали на Землю, чтобы пытать таких, как я. —Ну, не знаю. – Пожала плечами моя лучшая подруга и снвоа принялась за дело. — Так просто тебя поцеловать… Что-то тут не так. —Все не так. – Согласилась я. В чем-чем, а в том, что все не так, как мне бы хотелось, я была полностью уверена. — С того самого дня, как я поступила в Винлинтон все идет не так. – Я перестала тереть тарелку, которую давно уже помыла, и принялась за следующую. —Ты мне лучше скажи, а этот Зик так и дружит с тобой? – О, наконец она сменила тему. Я даже почувствовала, как волна раслабленности прокатилась по позвоночнику. Про Зика говорить было куда приятнее, чем про Ванстронга. —Да, это самый адекватный человек из всех, хотя Джон Кин тоже умный и не ведет себя как богатый задавака. – Я поставила последнюю тарелку на место и оценила проделанную работу удовлетворенным взглядом. — Однако, порой он такой странный, всегда о чем-то думает, где-то находится далеко – далеко, в общем, в облаках парит. Такое ощущение, словно ему снятся сны наяву. —Это интересно. – Вздохнула Лотти, снимая фартук и вешая его на специальный крючок. — А папа предложил мне поработать в нашем супермаркете. Ты не хочешь составить мне компанию? Семья Джонсон содержала маленький супермаркет в довольно прибильном райончике. Шарлотта часто подрабатывала там, убивая сразу двух зайцев – принося пользу семейному бизнесу и отрабатывая не только свои карманные деньги, но и хорошие примиальные. —А можно? – Наверное, я выглядела как щенок в питомнике, просящий забрать его к себе, но мне действительно не помешала бы работа. —Конечно. Зарплата хорошая. Уверена, что тебе нужны деньги. – Лотти знала меня как свои пять пальцев. Она понимала, что я хочу поддержать маму и приносить домой хоть какой-то доход, даже обучаясь в школе. —Да, я согласна. Твой отец хорошо содержит ваш супермаркет, мы там часто бываем, так что не возникнет путаницы, где что лежит. Это лучший вариант из всех возможных. – Я была очень счастлива. Теперь у меня будет работа и карманные деньги можно не брать у мамы. Пусть она лучше потратит их на что-то полезное, а я самостоятельно заплачу за свои мелкие расходы. —Тогда решено. – Улыбнулась Шарлотта. — Работать надо с шести и до одиннадцати. Тебе будет удобно? —В самый раз. – Кивнула я. Будет пару часов после школы, чтобы сделать домашние дела и спокойно идти на работу. — Передай своему отцу, что я очень благодарна. Правда, очень. —Обязательно передам. Извини, мне уже пора уходить. - Шарлотта виртуозно играла на скрипке, что воплне вязалось с ее тихим нравом. Теперь ее подучивал какой-то музыкант, от которого она была без ума, восхволяя его работу смычком так, словно этот скрипач был не ее репетитором, а великим маэстро, играющим в симфоническом оркестре. —Удачи. – Проводив и закрыв за ней дверь, я запрыгала на месте от восторга. — Работа! Ура!