Совсем другая история

***

— Тебя так долго не было, дорогая, мы с отцом очень волновались.        Собравшись с мыслями, я пришла домой спустя три часа. Я шла домой скорее из-за чувства долга, потому что именно сегодня устраивает бал один из уважаемых чиновников Капитолия и друг нашей семьи Плутарх Хэвенсби. — Немного погуляла только и всего. — Стараюсь выдавить из себя улыбку. — Все закончилось? — Да, уже давно. Не переживай милая, он сильный, мы все знаем какой он, Китнисс, кажется, у 12 Дистрикта появится победитель. — Надеюсь. — Напоминание о том, что Гейл участвует в Играх, укололо меня словно иглой, но это мои личные переживания, не хочу делиться ими ни с кем. — Скоро придут стилисты, мам? — Должны прийти с минуты на минуту, ты знаешь, Цинна в этом году будет стилистом на Играх. Поддержи его, вы ведь хорошо общаетесь. — Я не знала, это ведь большой шаг в его карьере! — Это точно. У нас еще уйма дел, поднимайся к себе, Китнисс.       Иду в свою комнату, закрывая дверь, слышу голоса в прихожей — они уже пришли, сначала Цинна и его помощники займутся подготовкой к выходу моей мамы, а потом придут ко мне, так что в запасе у меня примерно час. Иду в ванную раздеваюсь и позволяю теплым струям воды смыть ужас переживаний за сегодняшний день; выхожу из душа, кутаясь в теплый халат, расчесываю влажные волосы и выхожу из ванны.       Стук в дверь. Не дождавшись ответа они заходят в мою комнату. Я подхожу и обнимаю Цинну: — Почему не рассказал о том, что ты решил стать стилистом на играх? — Я хотел рассказать тебе об этом сейчас, но ты не стала ждать, а все узнала сама. — Он улыбается и берет меня за руку. — Ты опять грызла ногти? Вении это явно не понравится. —Я случайно, правда. — Мое лицо расплывается в улыбке, а когда Вения подходит ко мне и начинает причитать по поводу моих ногтей — начинаю смеяться.       Они проводят в моей комнате чуть меньше часа. Попрощавшись с Цинной я, наконец, посмотрела на себя в зеркало: легкий макияж, волосы ниспадали крупными локонами и платье, легкое шелковое платье цвета морской волны, длинное, с небольшим декольте. Цинна говорит, что я его муза, со мной ему легко работать, а мне очень нравится носить его творения.       Покрутившись перед зеркалом, решаю спуститься вниз. — Китнисс, ты выглядишь просто потрясающе! — Прим подбегает ко мне и обнимает.— Как я хочу поехать с вами. — Ты еще маленькая, Утенок. — Щелкаю легонько ее носик.— Скоро и ты начнешь ездить с нами. В комнату заходят родители. — Вот исполнится тебе восемнадцать, тогда возьмем и тебя тоже, — с улыбкой говорит отец. — Но почему? Китнисс вы взяли, когда ей было четырнадцать, — Прим начала хныкать. — Это была моя ошибка. Надо было ее тоже до совершеннолетия подержать дома, за мной бегают толпы, чтобы узнать, есть ли жених у моей чудной дочурки, а получив отрицательный ответ, тут же выставляют свою кандидатуру или своего сына/племянника/внука. Так что ты, принцесса, посиди-ка еще дома.       Мы с Прим начинаем заливаться хохотом от папиной тирады. Действительно, я считаюсь завидной невестой Панема. Богатые родители и симпатичная внешность — залог успеха у капитолийских мужчин. Большинство девушек в столице выдают замуж за «денежные мешки» — большего им не надо. Таков порядок: успешен и богат — перед тобой открыты все дороги Панема, а если нет — ты должен сделать все, чтобы подняться к верхам.        Наше веселье заканчивается, когда к дому подъезжает машина. Наша семья живет в частном районе города. Богачи проводят здесь день, а на ночь уезжают в центр, где до утра развлекаются в клубах, ресторанах и борделях. Жизнь в Капитолии начинается, когда сгущаются сумерки, поэтому город никогда не спит. Ехать от нашего дома до центра столицы двадцать минут. Все это время я наслаждаюсь пейзажем. Капитолий — это поистине сердце Панема. Роскошные сады, мраморные мостовые, восхитительная архитектура не может не влюбить в себя с первого взгляда. Мне всегда нравится наблюдать за городом в любое время суток. В первой половине дня он тихий, спокойный, вечером — дерзкий и яркий.       Мы подъехали к большому ресторану. Здание окружили репортеры, конечно, сегодня здесь собираются самые «сливки» общества. Выходила я из автомобиля под вспышки фотокамер и возгласы репортеров: «Мисс Китнисс, какое платье, кто ваш стилист?» «Мистер и миссис Аврелий вы будете спонсорами в предстоящих Играх?» Мы быстро преодолели расстояние от машины до входа в ресторан, где администратор проверил наши имена в списке приглашенных и пожелал приятного отдыха; войдя в позолоченные двери, я оказалась в просторном двухэтажном зале: на первом этаже был танцпол, и играли музыканты, на втором расположились столики и диванчики для гостей, чтобы уставшие посетители могли отдохнуть в перерывах между танцами, подкрепиться или просто наблюдать за танцующими. — Мистер Аврелий. — К нам подошла девушка-хостес. — Пройдемте, я провожу вас к вашему столику.       Мы поднялись на второй этаж и заняли свои места. Это был большой стол, накрытый на семь человек, во главе стола сидел Плутарх Хэвенсби, который подскочил с места, чтобы пожать руку моему отцу и поцеловать руку мамы, рядом с ним сидела элегантно одетая, худощавая женщина и полноватый мужчина с доброй улыбкой. — Как раз вовремя! — Плутарх поднял свой бокал. — Мы с мистером Мелларком начали обсуждать ваше будущее сотрудничество. — Здравствуйте, Аврелий. — Мелларк с моим отцом обмениваются рукопожатием.— С моей женой вы уже знакомы. — Отец делает короткий поклон в сторону женщины.— Ну и с моим младшим сыном вы тоже знакомы. — Я смотрю в сторону пустого стула.— Он скоро подойдет, отошел решить какие-то проблемы со своей выставкой. — Когда же она открывается? Мы с Китнисс любим творчество юного Пита, не правда ли, дорогая? — Мама толкает меня локтем. — Что? Ах да, он замечательный художник.       Сказать по правде, я не увлекаюсь живописью, как моя мать. Она всегда норовит вытащить меня в галереи на выставки или аукционы. Ее рабочий кабинет действительно украшают несколько картин младшего Мелларка.       За светскими беседами проходит пол вечера, сын четы Мелларк так и не явился. Я уже вышла из банкетного зала и направилась прямиком к лифтам. Ресторан занимал первые этажи высотки, я же направлялась на крышу. С нее открывается непревзойденная панорама величавой столицы: огни большого города сверкали как миллионы светлячков, повсюду слышалась музыка, веселье, здесь всегда бурлит жизнь, не то, что в Дистриктах. Воспоминания о сегодняшнем эфире: взгляд Гейла, грустная улыбка Мадж — свалились на меня снежной лавиной, такой страшной и беспощадной. Слеза непроизвольно скатилась по моей щеке. Я сделаю все, что в моих силах, но я должна им помочь. — Вам тоже нравятся закаты в столице?        Я вздрогнула, погруженная в свои мысли, не заметила подходящего ко мне человека. Он появился из ниоткуда: высокий, молодой блондин с крепким телосложением и голубыми, как ясное небо, глазами. Парень подошел ко мне, посмотрел в глаза, — мое сердце готово было выпрыгнуть из груди — дотронулся до моего подбородка и повернул голову навстречу закату. — Правда красиво? Он бывает таким только один раз в году.       Я молча смотрела, как солнце утопает в теплом оранжевом море облаков. Мы стоим почти вплотную друг к другу, не решаясь произнести и слова, лишь наблюдаем за столь прекрасным явлением природы. Когда на небе начинают появляться первые звезды, он первый нарушает тишину: — Вы первая, кому я показываю самое сокровенное в моей жизни, но даже не знаю, как вас зовут. — Меня зов… — запинаюсь, мое лицо заливается краской.— Я Китнисс. — Китнисс. — Пробует мое имя на вкус. — Не ты ли дочь доктора Аврелия? — Да, это я. — Он много о тебе рассказывает, когда они с твоей мамой бывают у нас. Твоя семья всегда желанный гость на вечеринках, которые устраиваю мои родители, почему же я никогда не видел вас, Китнисс? — Я далека от этого. Светские беседы, манеры — это все не для меня. Выбираюсь только на широкие мероприятия, как дань уважения моим родителям, — выпаливаю на одном духу. Все это время парень изучает меня.— Что ж, за несколько минут вы узнали обо мне все, но о вас я ничего не знаю, кроме того, что вы очень любите наблюдать закат. — Вы правы, не очень тактично с моей стороны. Я Пит, Пит Мелларк. И ради Бога, Китнисс, давай уже на «ты», я чувствую себя не по годам старше. — Улыбка трогает его лицо, и я ловлю себя на мысли, что уже давно пора что-нибудь сказать, а не таращиться на парня. — Мне пора возвращаться, иначе моя мама забьет тревогу. — Позволь проводить тебя.       Мы спускаемся на лифте до первого этажа, проходя по коридору, ведущему в зал, ловлю на себе взгляды гостей ресторана; заметив нас, они переглядывались между собой и смотрели во все глаза, как и куда мы направляемся. Мне было неловко, не привыкла к такому вниманию публики, Пит, напротив, держался уверенно, иногда кивал знакомым. Никак не могла понять: чем же вызнан такой интерес, пока не заметила, что моя рука покоится на его руке, и он бережно придерживает ее своей ладонью. Когда мы успели взяться за руки?! Я совсем уже растерялась от переизбытка чувств. Войдя в зал, я нашла свою маму на первом этаже, она стояла и разговаривала с женщиной, отец сидел за нашим столиком вместе с Плутархом и Мелларком-старшим и что-то бурно обсуждали. Мне ничего не оставалось, как взять с подноса у проходящего официанты бокал шампанского и пройтись по залу. Начинает играть медленная музыка, гости скапливаются в центре танцпола и кружатся в незамысловатом танце, я же отошла подальше и наблюдала за танцующими парами. — Тебе не кажется, что нужно разбавить толпу этих снобов? — Что? — Пит подошел ко мне с игривой улыбкой. — Это приглашение на танец? — Разумеется, пошли, Китнисс, нужно немного развеяться. — Но, я не умею… я не танцую, в зале полно девушек, готовых составить тебе компанию в танце. — Не вижу никого достойнее тебя, Китнисс.       Что этот парень со мной делает? Мое имя из его уст звучит как заклинание, которому я безоговорочно подчиняюсь. Он ведет меня к танцующим парам, кладет мою руку себе на плечо, своей обнимает меня за талию, затем переплетает наши пальцы и начинает кружить меня в непринужденном танце. Позволяю положить голову ему на плечо, вдохнуть его запах. В груди словно запорхали сотни бабочек, а щек коснулся румянец. В тот момент я забыла обо всем на свете, я позволила себе расслабиться, впервые за свои семнадцать лет я почувствовала себя свободной. Закончилась музыка, он галантно поцеловал мою руку, я сделала книксен и улыбнулась своему кавалеру. Уже позже, садясь в машину, заметила его на лестнице, он стоял и смотрел на меня. Когда наши взгляды встретились, Пит улыбнулся и что-то сказал не мне, не кому-то рядом, он сказал это для себя, и я не узнаю, о чем были те его слова.