Совсем другая история

      Если до этого дня, я не ощущала волнения, то сегодня оно накрыло меня с головой, как только услышала звон будильника. Медленно спускаю ноги с кровати и замираю, поддавшись мысленному потоку. Сегодня день нашей свадьбы, а значит пришло время для самого грандиозного представления в моей жизни. — Китнисс, милая! — Слышу приближение Эффи. — Вставай, сегодня важный-преважный день! — Она все дни считала таковыми, но сейчас мне стоит согласиться с ней.       По задумке стилиста, невеста должна прибыть во дворец с самого утра, чтобы там заняться моей подготовкой, избегая излишнего внимания прессы. Наспех позавтракав, выхожу из дома вместе со своей сопровождающей, ёжась от утренней прохлады.       Во дворце выделили просторную комнату с душевой, где меня смогут спокойно привести в порядок. Именно там, уже ждут Вения и Октавия, которые тут же уводят меня в ванную. После двух часов всевозможных процедур, я вновь оказалась в комнате, но помимо нас троих, там уже был Цинна. Мои феи-крёстные делают причёску, наносят крема на кожу, помогают справиться с чулками, последним штрихом служит макияж, и они уходят, оставляя нас один на один со стилистом. Цинна поправляет волосы и закрепляет в причёске длинную фату, как в дверь постучались. Мама аккуратно просовывает голову, а затем входит полностью. Когда её взгляд фокусируется на мне, она прижимает руки к груди и начинает плакать. Цинна просит меня не следовать её примеру, а сам уводит маму, чтобы успокоить. Часто моргаю, сбивая ненужные эмоции, подхожу к окну и немного приоткрываю штору. В этот момент на торжество прибыла делегация Мелларков. С удивлением замечаю, что невестки Пита на сегодня забыли о своих обычных образах. На них были совершенно простые, золотистые платья, которые подобрал Цинна, и практически отсутствовала косметика. Впервые, мне показались они совершенно очаровательными особами. — Китнисс. — Всхлипывая, заходит мама. — Прости меня, эти гормоны не дают мне покоя. — Она подходит и обнимает меня. — Мамочка. — Только и говорю, пока волна эмоций не захлестнула, оставив на своём пути размытый макияж. — Китнисс. — Мама вытирает платочком глаза. — В Двенадцатом существует традиция. Новобрачные после празднования должны наедине спеть песню и зажечь домашний очаг, поджарить в огне кусочек хлеба и съесть его, поделив между собой. — Она протягивает мне листочек бумаги с текстом песни и рецептом свадебной булки. Трогательность момента вызывает не прошеные слёзы. Как любая мать, она желает своим детям только счастья и ей тяжело принять тот факт, что старшая дочь сейчас стоит перед ней, готовая надеть брачный наряд и пойти к алтарю, где её будет ждать мужчина, выбранный из многих, достойный. Я плачу, ведь мама не знает правды о наших отношениях, она никогда бы не пожелала мне такого «счастья». Обнимаю её крепко и не хочу отпускать. Цинна обрывает нашу идиллию, говоря, что Ламберт рвёт на себе волосы, ища мать невесты.       Стилист приводит в порядок подпорченный макияж и вносит свадебное платье, скрытое ото всех. — Закрой глаза. — Подчиняюсь указу мастера. — Хочу, чтобы ты оценила конечный результат, а не отдельные его образы. — Слышу шуршание ткани и представляю, как сейчас глупо выгляжу: в одном нижнем белье и туфлях, стою посреди комнаты и жду, когда стилист завершит работу. Цинна аккуратно надевает на меня платье. Радостно подмечаю, что оно закрытое, в отличие от других, которые я примеряла ранее. Мастер заканчивает застёгивать пуговицы и произносит финальную фразу. — Вот я и закончил. Можешь открыть глаза.       Сначала не понимаю, что смотрю в зеркало, ведь в отражение стоит не восемнадцатилетняя девчонка, которая трясётся от грядущего события, а элегантная девушка из высшего общества Капитолия. Белоснежное пышное платье, расшитое дорогим кружевом не могло не вызвать восторга. Корсетная основа подчёркивала изгибы моего тела, а полупрозрачная ткань, украшенная вышивкой, наделяла платье роскошной скромностью. Цинна дополняет образ серёжками с небесно-голубыми бриллиантами и передаёт в руки небольшой букетик. Я готова идти к алтарю. — Китнисс. — Отец заглядывает, приоткрывая дверь. — Пора. — Стилист закрывает моё лицо вуалью. — Увидимся на церемонии. — Он уходит, оставляя нас наедине. Папа скрывает эмоции, лишь подставляет мне свою руку.       Мы идём по пустому коридору, издали слышатся аккорды, под которые дети разбрасывают лепестки по проходу, значит через несколько минут, оркестр сменит мелодию, и двери в зал распахнутся для меня. Цветы в моей руке начинают дрожать, а воздух застревает где-то в груди, как только слышу знакомый мотив. — Дыши Китнисс, дыши. — Отец сжимает мою руку. — Ты сотню раз репетировала, просто сделай это ещё раз. — Я люблю тебя, пап. — Только и произношу я. — И я люблю тебя, милая. — Двери начинают медленно распахиваться. — Помни, я всегда буду рядом.       Под восторженные возгласы мы входим в зал. Всё внимание направлено только на меня. Взгляд бегает среди гостей, пока не встречаюсь с взглядом Пита. Мой жених стоял рядом с президентом и буквально восхищался мной. Поймав его настроение, начинаю чувствовать себя уверенней. Глядя на него, зарождается некий трепет в груди. Он предлагал мне представить, что это моя настоящая свадьба, но я не представляю, а знаю это. Здесь собрались все мои друзья и знакомые, на мне идеальное платье, о котором могла только мечтать, а там, в конце пути меня ждёт мужчина, к которому я испытываю особые чувства, возможно я даже влюблена в него, но не хочу признавать. Разве не это моя свадьба? Отец бережно поднимает фату и целует в лоб. Новая волна вздохов и лепета, кто-то даже всхлипывает. Он вкладывает мою руку в мягкую ладонь Пита. Снова начинаю волноваться, но жених ловит мой взгляд, молча говоря не разрывать зрительный контакт.       Сноу начинает торжественную речь, которую я просто прослушиваю. Мне уже не важно, почему он заключает наш брак. Что может произойти, в случае наших ошибок. Есть только Пит и я. Жених повторяет клятву, вслед за президентом, значит пришла моя очередь. — Я, Китнисс Эвердин, беру тебя Пита Мелларка, в законные мужья; и я обещаю, перед всеми присутствующими здесь, быть твоей любимой женой, в богатстве и бедности, в радости и печали, в болезни и здравие до тех пор, пока смерть не разлучит нас.       Сноу приглашает нас подписать документ, который должен официально скрепить наши клятвы, а после — протягивает подушечку с кольцами Питу. Парень надевает обручальное кольцо поверх помолвочного, повторяю его движение. — Властью, данной мне, народом Панема, объявляю вас мужем и женой. — Говорит Сноу. — Можете поцеловать невесту. Пит с улыбкой приближается ко мне. И перед тем, как его губы касаются моих, тихо выдыхает. — Ты такая красивая. — Растворяюсь в поцелуе. Обхватываю его шею руками, а он прижимает меня к себе за талию.       Рядом слышится свист одобрения, шафер Пита в своём репертуаре. Как только парень отрывается от меня, зал взрывают аплодисменты. Первыми нас поздравляют родители. Моя мама плачет, обнимая нас вместе с Питом. Отец же держался, только крепко пожал руку моего мужа и заключил меня в объятия. Родители Пита были более сдержаны — миссис Мелларк клюнула сына в щеку, проигнорировав меня. Кажется, весь Капитолий собрался, чтобы поздравить новую ячейку общества. От мелькающих лиц рябило перед глазами, а в горле пересохло, от постоянных слов благодарности.       Далее мы следуем в Розовый сад, но вначале проходит небольшая фотосессия и интервью. В основном говорит Пит, от волнения я и двух слов связать не могу. Ведущий нашей свадьбы — Цезарь Фликерман, приглашает всех в шатёр. Открывает торжество наш свадебный танец; мысленно благодарю мистера Брауна за его труд, и теперь я не ударю в грязь лицом. К нашему вальсу присоединяются пары из нашего кортежа, под громкие аплодисменты публики.       Веселье, пляски, поздравительные речи лились своим чередом. За весь вечером со мной успели протанцевать большинство высокопоставленных гостей. Праздник проходил на самом высоком уровне, всё было продуманно до мелочей, значит, Ламберт получит щедрое вознаграждение. Утёнок веселилась до тех пор, пока хватало сил, но через какое-то время, её и других детей отправили по домам в сопровождении нянь. Я танцевала с мистером Мелларком, пока Пит не перехватил меня. — Миссис Мелларк. — Мурлычет Пит. — Вы устали? — Немного, мистер Мелларк. — Включаюсь в его игру. — Но на самом деле, хочу скорее отсюда уйти. Эти туфли жутко неудобные. — Осталось совсем чуть-чуть. Они сами нас отпустят.       После его слов вносят свадебный торт. Пятиуровневое творение кондитеров Капитолия вызвало восхищение у гостей. Белый торт, украшенный съедобными цветами из карамели с выведенными шоколадом буквами «К» и «П» , было даже жалко разрезать. Пит отрезал кусочек и игриво кормил меня с вилки под смешки гостей и вспышки фотокамер. Пришло время бросать букет — Его поймала Энни и покраснела. Дальше Пит должен зубами стянуть с меня подвязку, которую я предварительно спустила до колена. Этот атрибут неожиданно для себя ловит Хеймитч, отвлёкшись на разговор с Плутархом, рефлекторно поймал летящий в него предмет. После, он лукаво улыбнулся Эффи, от чего та залилась густой краской.       Как Пит и обещал, вскоре к воротам подъехал дорогой автомобиль, готовый отвезти нас от этого мероприятия. Гости выстроились в две колонны, провожая главных участников праздника под бурные овации и фейерверком из конфетти. Оказавшись в машине, первым делом скидываю туфли, и расслабляюсь до тех пор, пока до моего сознания не доходит маленький факт. Теперь я жена Пита, и мы будем жить вместе. Нас везут не в разные места, а в наш дом. Именно в дом, на вечере я уловила разговор наших отцов — кто-то из журналистов пытался выведать, куда же отправятся молодожёны в их первую брачную ночь. Мистер Мелларк сказал, что нет смысла отправляться в отель, если у нас есть совершенно новая квартира, где никто не сможет помешать.       На входе, Пит подхватывает меня на руки, перенося через порог дома. Я не узнала то место, где мы с ним по очереди валялись без сознания. Стиль лофт — вот что подходит художнику, и окна от потолка до идеально дополняют стиль. На втором этаже располагались три спальни, с прилагающими к ним ванными и гардеробными и ещё две комнаты в конце коридора. Первая спальня принадлежала мне, следующая для гостей, а последняя Пита.       Перед тем, как скрыться за дверью, попросила мужа помочь избавиться от брачного наряда. Он ловко перебирает пуговицы, и через несколько секунд, я закрываю за ним дверь. Сняв с себя платье, иду в душ. Распускаю прическу, теперь волосы падают пышными локонами на спину. Собираю их в пучок. Дальше снимаю белье, чулки и «медовую » подвязку, которую муж должен снять во время брачной ночи. Надеваю удобную одежду, которую кто-то заботливо оставил в чемоданах на кровати. Распускаю волосы, даю им отдохнуть и ложусь в постель, но сон не идёт, решаю посмотреть, не спит ли Пит. Стучусь, но не получаю ответа. Открываю дверь и не обнаруживаю своего супруга. Обхожу дом, но его нигде нет; внимание привлекает приоткрытая дверь в его кабинете. Выхожу и вижу лестницу на крышу. На улице прохладно, поэтому взяв с кровати плед, возвращаюсь и поднимаю вверх. Пит стоит спиной ко мне, облокотившись на ограждение, и пьёт шампанское прямо из бутылки. — Не спится? — Не смотря в мою сторону, произносит муж. Встаю рядом, укрываюсь пледом. — Слишком насыщенный день. — Выпей и успокоишься — Предлагает мне напиток. — Не хочу. — Взгляд устремляется вдаль, где сейчас гости продолжают отмечать «свадьбу года». — Твоё право — Делает очередной глоток. Начинается салют — в нашу честь. — Подмечает Пит. — Как будем объяснять, что спим в разных комнатах? — Меняю тему. — Когда кто-то будет приходить, будем закрывать твою комнату, чтобы не возникало лишних вопросов. — Ясно. — Разговор не клеится. — Не так я себе всё представлял. — Пит убирает бутылку и поворачивается ко мне. — Пошли вниз, а то замерзнешь. Мы спустились, но я не даю Питу уйти. — А как ты представлял? — Он не отвечает. — Я поделилась с тобой всем, а ты постоянно лжешь мне! Будь мы с тобой на Арене, я никогда бы не заключила с тобой союз! Потому что не доверяю тебе. — Выплёскиваю на него свою злость. — Нам навязали наш брак, и хочешь ты или нет, но этот год мы должны действовать сообща, иначе всё рухнет! — Он смотрит на меня, вижу что-то в его глазах такое, от чего сильно начинаю сожалеть о сказанном. — Проходи и подожди меня. — Он удаляется в душевую и через несколько минут выходит в спортивных штанах и полотенцем на шее. — Ты права, я вообще знаю всё о тебе, а что ты знаешь обо мне? — Практически ничего. — Мгновенно отвечаю. — Тогда слушай, но обещай, что ты ни с кем не будешь делиться услышанным. И можешь частично вообще забыть об этом — Не пугай меня. — Он косится на меня. — Хорошо, обещаю. — Вот и отлично. — Ложится на кровать и, смотря в потолок, начинает свой рассказ. — Я думаю, ты заметила, что моя мать относится ко мне с неким холодом. — Киваю. — Это всё от того, что я ей не родной. — Удивленно округляю глаза. — Да, это маленькая семейная тайна. Мой отец взял в жены женщину, имевшую ребёнка от первого брака. Он сильно любил её, что ему было плевать на это. Через пару лет у них появился ещё один сын, а потом их идиллии пришёл конец. Однажды в коттедж, в котором они жили, постучался социальный работник. Накануне в больницу поступила роженица, указавшая в анкете имя отца своего ребёнка, она умерла при родах, и ничего не оставалось, как отдать сына законному опекуну. После грандиозного скандала, мать согласилась усыновить меня. Подёргав ниточки, документы были стёрты, и я стал Питом Мелларком, законным ребёнком своих родителей. — Муж грустно улыбнулся. — Я даже не знаю её настоящего имени, не знаю ничего о той, кто родила меня. Мать не скрывала о том, что я приёмный, стараясь как-то принизить мои права, восхищаясь своими детьми. Но с возрастом, всё же смогла меня принять, хоть особой любви от неё не чувствовал, поэтому старался как можно больше проводить времени вне дома. Подростком я посещал разные тренировочные секции, поэтому обладаю хорошей физической подготовкой, отлично орудую ножами и неплохо стреляю. В школе открыл способности к рисованию и в свободное от тренировок время посвящал искусству. Дальше, я стал замечать, что девушки находят мою персону очень привлекательной и в моей жизни появился секс. — Пит видит, как я смущаюсь, немного посмеиваясь, продолжает рассказ. — Ты даже не представляешь, сколько девушек побывало в моей постели, а потом я познакомился с Финником Одейром. И о наших похождениях заговорил весь Капитолий. Толпы простушек выстраивались в очередь, чтобы мы обратили на них внимание, ещё бы, сынок богатых родителей и желанный победитель Игр — лакомые кусочки для светских хищниц. Моя праздная жизнь продолжалась до той поры, пока меня не приставили на практику к одному известному политику. Тот открыл мне правду на «безупречную» жизнь Панема. Я узнал из его отчётов: что дальше Четвёртого Дистрикта идёт жизнь за гранью бедности; что детям приходится брать тессеры, в надежде как-то выживать, но обрекая себя на участие в Играх; бесчинство процветает, люди продают себя проезжим, ради заработка. Не знаю, было ли так в Двенадцатом, но в Одиннадцатом люди знают, что если к ним в город приезжает дорогой автомобиль, значит, приехали покупатели. — От ужаса прикрываю рот ладонью. — Да, богатые люди любят развлекаться, а потом сдают их в бордель, или отрезаю язык, оставляя для себя прислугу. Играми наказание не закончилось, даже в Капитолии нельзя жить спокойно. Сотни людей ежегодно пропадают без следа, но мой наставник знал, где они — Сноу, в подвалах дворца, создаёт всё новые штаммы вирусов, различные виды ядов, а также экспериментирует с цепочкой ДНК, вызывая мутации человека. — Мутации? — Становится страшно, от маленькой исповеди Пита. — Да, ходили слухи, что он, посредством учёных, создавал суперсолдат, но что-то пошло не так. Некоторые переродки, которых ты видела на Арене, являются результатом скрещивания нескольких видов животных, а некоторые — неудачный эксперимент с живыми людьми. Мой начальник годами собирал компромат на правительство, а перед своей смертью, оставил свои доказательства мне, вместе с планом города и подробной схемой нескольких особо важных зданий. Дальше я залёг на дно, чтобы отвлечь от себя внимание президента, но поделился всем со своим лучшим другом, спустя время, мы начали привлекать на борьбу с некомпетентностью Сноу сторонников. Среди них есть несколько победителей Игр. — Видя, как вопрос вертится у меня на языке, добавляет. — Не спрашивай кто, я не скажу тебе сегодня больше, чем ты должна знать. Ещё у нас есть связи в правительстве и в нескольких дистриктах, наши отцы тоже в этом списке. — Все начинает складываться в единую картину. Ночные вылазки папы из дома. Заинтересованность президента нашей семьей. Прослушка в доме. Всё взаимосвязано, если знать, что кто-то ведёт скрытое сопротивление. — Мы с Финником хотели бежать, сымитировав смерть, но в списке подозрений Сноу, доктор Аврелий был следующим на очереди, отец придумал идеальный выход из проблемы, отодвинув этим наши планы. Думаю, ты слышала, что президент вёл охоту на своих «друзей». Семьи бизнесменов пропадали, а их самых убивали, а когда подошло время твоего отца, его ждало фиаско. Во-первых, потому что на него ничего не было, а во-вторых он вставал под опеку другой компании. Сноу было достаточно обвинить моего отца в поглощении корпорации, как его и тут ждал провал — наша свадьба. Всё легально и ни к чему нельзя придраться. Тогда наш правитель затеял слежку, мечтая узнать маленькие тайны наших семей, вдруг кто проболтается, но в обоих случаях, всё благополучно закончилось. Первый раз ему улыбнулась удача, когда я убил Августа Вернона — Бледнею от воспоминаний. Пит распахивает объятия, сильней прижимаюсь к нему. — Тогда он, преподав мне урок, принимает на работу, чтобы я всегда был у него на виду, думая, что не буду вести против него игру. — Но он же совершил ошибку. — Не понимаю действия президента. Неужели он так глуп. — Ты же мог напрямую получать любую информацию. — Да, но я этого не делал. — Почему? — Сноу прямо сказал, что любой мой проступок будет наказан, но в клетке уже буду не я, а ты. — Бледнею. Муж слышит моё учащённое сердцебиение и нежно целует меня в висок. — Мы собирались пару раз, но когда меня с твоим отцом заметили около вашего дома, посреди ночи, всё пришлось прекратить, но это не означает, что мы сложили руки. Через год, вся наша деятельность возобновится, и тогда мы перейдём в наступление. — Я тоже хочу помочь. — Смотрю на него, в полной решимости, на что парень только смеётся и целует меня в лоб. — Китнисс. — Заботливо кутает меня в плед. — Твой отец этого не допустит, и я его поддерживаю. Ты и так достаточно сделала для всех нас, согласилась на брак, пережила все пытки подготовки к свадьбе, теперь можно отдохнуть. — Прикладывает палец к моим губам. — Тш-ш, даже не начинай, а теперь раздевайся, уже почти утро, а брачной ночи у нас не было. — Он начинает громко смеяться, а я толкаю его, за глупую шутку. — Не смешно. — Насупившись, говорю я. — Да брось, забавно получилось. — Муж всё ещё веселиться. — А теперь серьёзно, ложись спать, ты сильно устала, я могу тебя унести, или ты хочешь остаться?       Желаю ему спокойной ночи и удаляюсь в свою спальню. Постель встречает меня холодом и пустотой, может, стоит вернуться к своему супругу? Отметаю от себя эту мысль. Пит дал мне пищу для размышлений — ведётся противостояние, они настоящие профессионалы, ведь у меня даже не возникало никаких подозрений, а все нападки от Сноу, воспринимала как сомнение в правдивости нашего брака, а соответственно в легальности заключения контракта между нашими отцами. А Пит, всё прекратил, только из-за меня, он побоялся, что мне могут навредить. Снова поддавшись некому чувству, иду к своему мужу. Я не могу быть одна, только не сегодня. Блондин удивился, увидев меня на пороге, но потом приподнял одеяло, приглашая к себе. Как тогда, в нашу первую ночь, я ложусь на его руку, но теперь спиной к нему. Пит притягивает меня и обжигает дыханием шею, но больше ничего не делает. Перед тем, как сон окутал меня, я поняла одну простую истину, которую игнорировала всё это время — всем сердцем, я люблю Пита Мелларка.