***
─ Цинна завалил тебя работой, дорогая, ─ мама обеспокоено оглядывает меня в перерывах между кормлениями брата странным на вид пюре, ─ выглядишь уставшей. В последние месяцы ужин в семейном кругу проходил своим чередом. Прим украдкой подкармливала своего пушистого монстра едой со своей тарелки. Мы с отцом всегда молчали, изредка отвечая на вопросы или просьбы передать блюдо. Мама же старалась разговорить каждого из нас. ─ Просто переживаю из-за предстоящих Игр, отсюда и усталость. ─ Ох, родная, ─ она тянется ко мне и берёт за руку, ─ мы все очень переживаем, но разве своими испорченными нервами мы им поможем? ─ Я понимаю, но ничего не могу с собой поделать. ─ Мама в ответ на мои слова только сильней сжимает ладонь. В комнате вновь повисло молчание, которое мне не терпелось нарушить. ─ Пап, ─ говорю как бы между делом, разрезая мясо в своей тарелке, ─ я нашла в старых коробках какие-то документы Пита, не поможешь разобрать? ─ Какие документы, милая? ─ Он заметно напрягся, даже поставил только что поднятый бокал обратно на стол. Мама тоже прислушалась, игнорируя размазывание пюре по своему платью. ─ Не знаю, их много, ─ всё ещё пытаюсь сохранить отречённый тон голоса. ─ Поможешь? ─ Конечно, зайдешь после ужина в мой кабинет. Обстановка немного разрядилась. Родные поставили жирный плюс в улучшении моего психического здоровья, ведь я произнесла имя покойного мужа и не залила комнату слезами. Остаток трапезы прошел за непринужденными разговорами, что приятно удивило. Появилось давно утерянное спокойствие, будто над нашими жизнями не висит смертельная угроза, но она подождет. Сейчас я здесь, со своей семьей, и скоро получу заветные ответы на терзавшие меня вопросы.***
Отец сидел за столом, перелистывая очередной справочник по медицине, когда я вошла в его кабинет, прижимая папку к груди. Посмотрев на меня поверх своих очков, он резко вскочил с места, что его кресло упало. Его реакция напугала меня, заставила рефлекторно отступить к двери. Он поднес палец к губам, пресекая попытку выразить недоумение, достал из ящика стола какой-то небольшой предмет, напоминавший старый радиоприемник. ─ Ты открывала её? ─ Отец ставит прибор и протягивает руки, чтобы забрать злосчастную находку. − Что происходит? − Китнисс, если ты не забыла, наш дом напичкан «жучками», а ты держишь в руках информацию, которую ищет Сноу вот уже пять лет! Так ответь же мне на вопрос, ты читала содержимое этой папки? − Забыла, − подхожу ближе, но документы не отдаю. – Я пришла к тебе, чтобы, наконец, узнать правду, разве я не заслуживаю этого? ─ Всё не так просто, Китнисс, ─ его глаза мечутся из стороны в сторону, как звери, угодившие в клетку, но рука по-прежнему в воздухе. − Прошу тебя. Кладу папку на книгу, которую он читал. Отец проводит пальцами по кожаному, красному переплету, его руки немного дрожат. Что его так взволновало? −Хорошо, − соглашается он, − но только при одном условии. Вся наша семья расплачивается до сих пор за ошибки прошлого. Я не допущу, чтобы вы страдали. Обещай мне, Китнисс, что будешь послушной девочкой и не станешь лезть в неприятности. − Обещаю, − вру, по-детски скрещивая пальцы за спиной. − Всё началось с Алана Уилсона, министра безопасности Панема, − отец уселся в одно из кресел, я последовала примеру. – Он входил в круг лиц, приближенных к Президенту, был его «правой» рукой. Не знаю, что тогда произошло, никто не знает, но в один прекрасный день, Кориолан Сноу стал врагом для Алана Уилсона. Будучи министром, он имел доступ к личным архивам, секретным данным, да и сам Сноу доверял ему свои тайны. Алан на протяжении трех лет собирал материалы, делал наброски чертежей и наблюдал за опытами. − Ты знал его? − Лично знаком не был, но часто Уилсон присутствовал в моей лаборатории, − отец прокашлялся. – Во время испытаний над людьми. Сноу тогда был одержим идеей создания неуязвимой армии супер-солдат. Было много групп добровольцев, гены которых мы мутировали с помощью сыворотки, но выжила только одна… − Альфа, верно? – Мне не нужен его ответ, я видела фотографии в досье. Как иронично, человек, спланировавший мой брак с Питом, стоял у истоков создания монстров, которые убили его. − Да, −опускает взгляд на свои ладони, − формула была выведена, оставалось только ввести её солдатам, но этим планам не суждено было сбыться. – Отец открывает папку и достаёт оттуда две фотографии. – Мы успели ввести препарат ровно сотне солдат. – На одном из фото изображен молодой Аврелий, делающий укол мужчине под одобрительным взглядом президента. – Дальше происходило невообразимое… − на другой картинке огромные мутанты разрывают друг друга в клочья. Уилсон ввел новый элемент в формулу, рассчитывая на нейтрализацию препарата, а получил переродков. − Но оригинальную сыворотку можно было восстановить, нет? − Он об этом позаботился. Уничтожил все записи, черновики и сжег лабораторию вместе с учеными, создавшими суперсолдат. Именно с этого момента Сноу стал подозревать Алана в причастности к этому инциденту, но прямых доказательств у него не было. Уилсон знал, что в одиночку он не справится, поэтому начал вербовать людей, с помощью которых он и собрал все материалы, которые ты, кстати, − его будто озаряет, − где ты нашла эту чёртову папку? − Она была спрятана в картине. − Умно! – Отец встал и начал расхаживать по комнате. – Уилсон не расставался с этими документами, всегда ходил и кричал, что в его красной папке компромат на самого президента, так все думали. На самом деле, он передал на хранение и использование эти документы доверенным лицам, а именно, своей дочери Кассиопеи и личному помощнику Питу Мелларку. Что случилось с этой папкой, никто не знает, хотя упорно ищут до сих пор. − Сноу знает, какой компромат собрал на него мистер Уилсон? – Нетерпеливо ёрзаю в кресле, вопросов, после рассказа отца, стало еще больше. − Не могу ответить, но одно знаю точно, что эти чертежи и карты уникальны, Президент не знает об их существовании. − А что происходит сейчас? Ты рассказал о прошлом, меня интересует настоящее. − Нас это больше не касается, я достаточно рисковал вашими жизнями. Даже не смей мне возражать, Китнисс, а это – показывает пальцем на папку, − я у тебя конфискую. Спокойной ночи, дорогая. Мне хочется задавать один вопрос за другим, докопаться до истины, но отец непреклонен. От обиды закусываю губы и направляюсь в свою спальню, не пожелав ему добрых снов. Когда-нибудь, он перестанет видеть во мне маленькую девочку, которую нужно оберегать, и поймет, что я могу быть полезна в борьбе с диктатором, но а сейчас мне приходиться смотреть из окна своей комнаты, как мой отец уезжает куда-то под покровом ночи.