По ту сторону книги

Я смотрел в книгу, делая вид, что никого и ничего вокруг себя не замечаю, но на самом деле не читал, а, отсчитывал секунды, чтобы перевернуть страницу. Пять… Семь… Десять… Шелест. Труднее всего не поднимать головы. К мисс Уэйн пришёл агент — как она его называла. В своём мире я и слова-то такого не слыхивал никогда. Они что-то обсуждали, порой спорили, а я чувствовал себя лишним. Можно было бы уже давно спокойно выйти из комнаты, но тем самым я бы привлёк к себе ненужное внимание. Пора привыкать к своей невидимости, ведь она мне и на улицах города понадобится. Услышав имя писателя, я всё же ненадолго поднял взгляд, и в тот самый момент встретился глазами с агентом. Кивком головы он показал на меня, но Джесси отрицательно помотала головой. Я снова склонился над книгой. «Итан приоткрыл скрипящую дверь и вошёл внутрь». Митсер Мэррлоу говорил, что книга обо мне, и мисс Уэйн ничего не соврала: в книге ничего не выдумано, но о многом просто не сказано. Уилл… Стеккер, что ли? Я ощутил, как брови непроизвольно поползли вверх. Почему в этом мире я везде на него натыкаюсь? Неприятный ком снова застрял в горле. Уилл… — Итан? — Джесси коснулась моего плеча. Я вздрогнул. — Что случилось? Что не так? — Всё хорошо… Но… Она взглянула в книгу. — «Весёлые голоса раздавались по всей мастерской. Уилл Стекккер, друг Итана, подал ему чертежи, изощрённо спрятанные им от начальника. Тень улыбки скользнула по лицу рабочего», — прочитала она, но я заслонил рукой строчку, не давая читать дальше, и поднялся с кресла, откинув книгу. — Я не понимаю, что не так? Я обернулся. Так обеспокоена. Взволнована. Нет, больше. Напугана. Именно что страх отражается в этих голубых глазах. И боль. — Тебя имя Уилла встревожило. Так я и его в книгу включила. Вы были друзьями, — она запнулась, — в прошлой жизни. — Дело не в нём. Точнее, частично. — Расскажи мне всё. Прошу, пожалуйста. Я со вздохом опустился обратно в кресло. — Мы действительно были друзьями. Хорошими. Близкими. До него я прежде никогда не встречал таких людей. В нём было всего понемногу. Скромности. Отваги. Честности. В особенности, доброты. Он, — мне стало трудно дышать, и рот пришлось открывать чаще, — он был необыкновенным человеком. Приходя на фабрику, он с улыбкой говорил: «Чудный день!», даже если день предстоял трудный. Он относился ко всем с уважением и почтением, не лез в драки даже в нетрезвом виде. Он был мастер на все руки! Только примется за работу — Маркес потом не оторвёт его от станка! — Маркес? — изумившись, спросила Джесс. — Да. А что вы находите здесь удивительного? — Маркес раньше относился к вам как к врагу, — медленно произнесла она. — Но рассказывайте. — Он любил коллекционировать вещи. Я улыбнулся. Мне показалось, мне бросили горящую спичку в сердце. Надеюсь, Джесс не заметила, насколько жалкий это был смешок. — Собирал всякую вещь, грубо говоря, с помойки. Уж извините за сравнение. Когда я приходил к нему домой, горничная подолгу звала его; он сидел у себя и всё мастерил из мелких, вроде уже ненужных вещей. Ты, наверное, хочешь знать, что произошло, ведь ты его написала? Пустяковый случай. Утонул. Мост, по которому он проходил, нуждался в починке. Уилл-то умел плавать, да вот доски, упавшие вместе с ним, не дали ему вынырнуть. — Мне очень жаль, — отозвалась она. Я поднял голову. Плачет? Глаза слезятся? — Мисс Уэйн, простите, я вам всё настроение испортил. — Нет-нет, всё хорошо. Сколько лет прошло? — Три года с его смерти. Она помотала головой. — Я не понимаю. Я не принималась за книгу всего месяц. — Значит, у нас часовые пояса разные, — я попытался улыбнуться. — Не бери в голову. Её губы едва-едва шевельнулись. Чем заглушить эту печаль в глазах? Печаль и боль, принесённые лишь одним моим присутствием? — Твой агент, он ушёл? — Да, я объяснила Марку — хотя и очень завуализированно — цель твоего присутствия здесь. Сказала, что мы ищем Джона и что-то в этом роде. Я недолго думал. Неторопливо подошёл к ней, провёл пальцами по её щеке — она вздрогнула, но не отстранилась. Губами я осторожно прикоснулся к её губам и почувствовал, наверное, то же, что и она. Притягивал её всё ближе и ближе к себе, точно боялся потерять. Отстранившись, она игриво взъерошила мне волосы. Я улыбнулся. Каясь, мучаясь, борясь с неловкостью. Кому я вру?