Расскажи мне о любви

Проходит еще одна неделя ожидания повторного суда. Чанель изводил себя на работе, взвалив на себя незаконченные дела, поэтому не часто появлялся дома. Изредка заходил к Сехуну в больницу, извещая того о продвижении дел. Иногда рассказывал, как Бэкхен сердится на него из-за частого отсутствия дома, говоря, что их малышу это тоже не нравится. Шатен тихо смеялся и говорил, что скоро все изменится, когда его выпишут. — Надеюсь, что скоро вновь увижу тебя в хорошем здравии, — улыбается рыжий, трепля младшего по волосам. — Как Лухан? На самом деле, Пак ждал этого вопроса. Ему нужно многое рассказать другу, но сможет ли он, вот в чем вопрос. Сев на стул, стоявший рядом с кроватью, альфа пристально стал смотреть на шатена. — Вроде бы нормально, — отвечает рыжий. — Вроде бы? — изогнув бровь, переспрашивает альфа. — Бэкхен говорит, что с ним все нормально, — успокаивает друга Чанель. — Они быстро нашли общий язык и теперь Хань частый гость в нашем доме. Сам же знаешь, Бэкки с кем попало так быстро не сближается. Сехун прячет мягкую улыбку в ворохе каштановой челки. Наполнив легкие воздухом, впитавший сильный запах лекарств, рыжий альфа произносит: — Но это не значит, что я буду ему доверять. Тем более, тот альфа, который тебя ранил, оказывается, знаком с Ханем. — на этих словах Сехун напрягается и стискивает больничное одеяло. — Чондэ, как выяснилось, был знаком с ним, пока учился в универе. — И что же их еще связывает? — Этого я не знаю, — тяжело вздыхает Пак, облокачиваясь на спинку стула. — Но он частенько к тебе приходил, почти каждый день. — Правда? — удивленно произносит Сехун. От этих слов по всему телу альфы разливалось тепло. — Да, приходилось силком вытаскивать даже, — смеясь, отвечает Чанель, вспоминая тот случай, когда Хань совсем не хотел уходить из больницы. — Поэтому, поправляйся и возвращайся к работе! Поднявшись с насиженного места, рыжий альфа еще раз треплет друга по волосам и уходит. Сехун откидывается обратно на белую подушку, тихо кряхтя из-за боли в боку. Но, устроившись удобно в постели, альфа улыбнулся, вспоминая о том, что Хань сам приходил к нему. Прикрыв глаза, шатен начинает думать, как омега мог быть связан с тем альфой. — Сколько же в тебе тайн, мой Хань. И за все время пребывания в больнице, у О ни разу не возникло желания позвонить домой своему мужу. Сехун знал, что тот его до безумия любит и ждет, но он не тот альфа, кто нужен Тао. Когда-нибудь они найдут выход из дремучего леса, в который сами по ошибке и залезли. Хоть альфа и казался холодным в окружении мужа, но это было не всегда так. Они знакомы еще со школы, вместе развлекались и дурачились, как все нормальные дети их возраста. Просто из-за родительских забав им пришлось быстро повзрослеть. Из друзей они превратились в любовников, а дальше уже в супружескую пару, как и хотели родители. В таком темпе Сехун и не заметил, как Тао стал смотреть на него совсем по-другому, не так, как раньше. Словно тот смирился и поддался воле родственников.

***

— Лу, ты долго там будешь копаться? — раздается бас рыжего альфы. Чанель ждал подопечного возле кабинета уже минут десять, это уж точно. С тех пор, как Сехун очнулся, Лухан тоже ходил в более приподнятом настроении. Блондинистая макушка появляется из-за двери кабинета. — Наконец-то, — устало произносит Пак. — Мы не должны опоздать, ты ведь все прекрасно понимаешь. — Да, прошу прощения, — слегка поклонившись, произносит омега. — А разве Бэкхен не должен идти с нами? Он ведь тоже пострадавший… — Как его муж, я могу выступить за него. Бэкки сейчас нужен покой, а не вся эта нервотрепка. На этом разговор был закончен. Альфа с омегой направлялись на допрос Чондэ. Сначала Лухана пугала мысль о том, что вновь встретит того альфу. Все же раны прошлого еще не зажили, как следует, а бередить их — только себе хуже сделать. Сейчас он завидовал Бэкхену, ведь у того был такой прекрасный и заботливый муж. У Ханя тоже могло быть так: муж, хорошая работа и маленькие детишки, которых бы он очень сильно любил. Но Хань уже давно для себя решил, что ему хватит той боли, которую он испытал в молодости. — Ты какой-то задумчивый, — голос мужчины раздался слишком неожиданно, из-за чего омега пугается и отскакивает от альфы. — Прости. — Действительно, это на меня совсем не похоже, — оправдывается омега, натянув на лицо дежурную улыбку. — Надеюсь, сегодня мы окончательно разберемся с этим делом, и этого засранца посадят, минимум лет на двадцать, чтобы глаза не мозолил, — потянувшись, с зевком произносит Пак. Он совсем не замечает, как идущий рядом Лухан с каждым словом мужчины становится все бледнее.

***

Поднявшись на нужный этаж полицейского участка центрального района города, Чанель вместе с Луханом останавливаются возле двери, ведущей в нужное им помещение. «Допросная» — Вроде бы современное общество, а обращаемся с людьми, как с животными… — тихо себе под нос произносит омега. Пак лишь подбадривающе хлопает того по плечу и заходит в кабинет. Там уже за столом сидел знакомый им мужчина. Омега еще какое-то время мнется около двери, не решаясь зайти. Его все еще одолевают сомнения по поводу Чондэ, хоть тот и поступил подло с ним, но уж точно не мог перебить несколько омег. Наконец, собрав волю в кулак, Хань глубоко вздыхает и входит в кабинет. — Долго же тебя ждать пришлось, — с иронией произносит Пак, уступая свободное место омеге. Блондин вздрагивает, когда видит состояние альфы, сидящего перед ним. Некогда приятные черты лица Чендэ теперь покрыты гематомами и ссадинами. Карие глаза альфы ничего не отражали, будто из него высосали все жизненные силы. Рядом с Чондэ стояло двое хорошо сложенных охранников, готовые в случае побега подопечного скрутить ему руки. — Раз все подошли, тогда начнем. — Ким Чондэ, — обращается к альфе Чанель. — Меня откровенно подбешивает вся эта ситуация, сегодня я пришел сюда последний раз, — на этих словах Хань слегка поворачивает голову в сторону Чанеля. Пока он занимался бумагами, бегал к Сехуну и проводил время с Бэкхеном, Пак уже успел все разузнать. Сглотнув вязкую слюну, омега вновь переводит взгляд с одного альфы на другого. — Пришло время сознаться в содеянном. Молчавший до этого Чондэ ничуть не поменялся в лице. Ни один мускул не дрогнул, что взбесило рыжего альфу еще сильнее. Хань понимал, он хотел наказать похитителя мужа. И омега уверен, не будь они все скованы законами, от Кима ничего бы не осталось, такова была ненависть Чанеля к этому альфе. Внезапно Чондэ переводит взгляд на Ханя, отчего у омеги поползли по телу мурашки. Было знакомое чувство, словно они попали на несколько лет назад в свои институтские годы, только обстановка немного поменялась. — Чанель, — обращается омега к рыжему альфе. — Можешь оставить нас наедине? Пак раздраженно поводит плечом, но после минутного молчания и раздумья, принимает нелегкое для него сейчас решение — позволить Ханю остаться наедине вместе с Чондэ. — Ладно, — вставая со стула, бурчит Чан. — Если что-то пойдет не так, сразу зови, усек? — Да. Получив ответ на свой вопрос, Чанель выходит, зовя за собой еще и охранников. Ким был в наручниках, так что омеге ничего не угрожало. Встав возле большого окна, альфа вновь задумался, а с каких пор он стал больше заботиться об этом светловолосой загадке по имени Лухан. С самого первого дня в их отделе рыжий терпеть его не мог. Может быть Сехун и прав, Хань совсем не такой, каким представлял его Пак. Раз его друг так рьяно его защищает, то в этом есть какой-то смысл. Сейчас не то время, когда все так и хотели разыскать своих истинных, сейчас вовсе не до этого. Их общество утратило ту частичку романтики, которая так почиталась предками, выбрав путь славы и богатства.

***

Лухан какое-то время глядит на Чондэ. За то время, что они не виделись, альфа сильно изменился. Сколько ему сейчас? Около тридцати, но выглядит точно старше своих лет. И скорее всего из-за образа жизни, который тот вел. Почему весь этот кошмар, который длился для омеги так долго, должен был случиться именно с ними? — Чего молчишь? — развеял тишину хриплый голос альфы. — Сам попросил оставить нас, а в итоге молчишь. — Я… — омега не находит никаких слов, чтобы описать свое состояние. — Хотел спросить. — Так спрашивай, — губы искривляет усмешка. — Здесь ты закон. Омеге неприятно слышать такое от когда-то любимого человека. Хотя, где-то в глубине своего сердца он и теплил надежду, но разумом понимал, больше ничего не будет, как раньше. Прошлое должно оставаться в прошлом. — Это ведь не ты убивал всех этих омег. — Может и я, — отвечает альфа, все так же смотря на омегу. — Ты бы не стал… — А ты все такой же невинный омежка, — неожиданно выдает Ким, привлекая внимание омеги. — Был такой холодный, отдаленный, словно в своем мире, но стал таким мягкотелым передо мной. Если меня посадят, тебя похвалят, однозначно. — Чондэ ненадолго замолкает, переводя дыхание, а затем вновь продолжает. — Как там тот парень поживает? Хань был уверен, что альфа имел в виду Сехуна. — Нормально. Вновь короткое молчание. — А как наш ребенок? Омега бледнеет, а бетонный пол уходит из-под ног. И как хорошо, что он сидит сейчас на стуле и не имеет возможности упасть. Ханя бросает то в жар, то в холод. Боль от потери Сина все еще сильна, и никогда, по его мнению, она не пройдет. — Его нет, — шепчет Лу. — Он мертв, уже давно. — Вот как, — спокойно произносит альфа. Омегу пораженно смотрит на того, и не может понять, почему Чондэ так спокоен. Словно они говорили о ком-то совсем неважном для них. — Мне жаль. Хань не выдерживает, и горькие слезы начинают катиться по щекам. Омега пытается стереть их пальцами, но получалось плохо. Слышатся глухие всхлипы, альфа понимал, что омега пытался сдерживаться. — Мне, правда, жаль, — тихо произносит Чондэ, видя состояние омеги. — Но наши пути уже давно разошлись в разные стороны. — И почему я этого раньше не понял. Лухан медленно поднимается со стула, стараясь не смотреть на альфу. Сейчас пришло время отпустить прошлое, хоть в какой-то степени оно было и прекрасным, потому что был Син, но Бэкхен прав, прошлое должно быть в прошлом. — Прощай, — произносит омега напоследок и выходит. И сразу же на душе становится легко, будто омега сбросил груз, который нес столько лет в одиночку. В кармане брюк вибрирует телефон. О Сехун Хань слегка улыбается. Рано еще о чем-то говорить, но омега попытается принять его. Принять свое настоящее.