***
На рыночной площади было очень шумно и людно. Как-никак, праздничный день. Однако, погода явно не была настроена на веселье и радость. Западную часть острова Эспаньола пару дней назад накрыло штормом, дождь шел не переставая более суток, от чего многие дороги были размыты, канавы и овраги затоплены, слава Богу, что посевы не сильно повреждены. И сейчас в Порт-о-Пренсе было довольно холодно, промозгло и влажно. Все мелкие выбоины были в воде, повсюду грязь и слякоть. Одним словом, отвратительно. Но несмотря на плохую погоду, люди все же устроили празднество с большим размахом. На площади находилось вдвое больше торговых лотков чем обычно, в центре стояла импровизированная сцена, и на ней — на крыше широкой приземистой повозки — развлекали народ бродячие актеры и шуты. Явление довольно редкое в этой части Света, поэтому все спешили посмотреть на выступления. Суюки и Джет не знали, какой именно был праздник, но старались не выделяться среди общей массы людей. Сейчас подростки пробирались сквозь толпу к местному трактиру. Джет сказал, что в кабачках любят развлекаться матросы и офицеры, служащие на свободных или купеческих судах. Ребята рассчитывали как можно скорее убраться с этого острова, дабы их не нашли пираты, а останься они здесь — это было бы только вопросом времени. У Суюки было немного денег — оставалось только найти подходящий корабль, желательно, идущий в Виллемстад. И на этот раз следует отнестись с большим вниманием к возможным спутникам. В портовое управление Джет не пошел, списав все на то, что служащий не даст парню нужных сведений, ловить матросов прямо на улице тоже было не лучшим решением. А поскольку в городе царило торжество, было очевидно, что искать перевозчика стоит в ближайшей пивной. Нередко в такие заведения захаживали промочить горло и капитаны кораблей. В колониях Нового Света обычно строилась всего одна таверна, остальные питейные скорее имели характер встречи старых друзей, а по сему быстро распадались, исключением был лишь Порт-Рояль на Ямайке. Пусть не всем нравилась выпивка или компания в кабаке, но трактирщик всегда был одним из счастливейших людей на острове. Через его руки каждый день проходили огромные суммы денег — и не только за ром — но самое главное, он знал все и вся. Все последние новости и слухи архипелага — все это можно было узнать из уст любого владельца таверны. К нему приходили матросы, желающие наняться на корабль, торговцы в поисках сопровождения для своих кораблей, особенно, когда о перевозимом товаре властям лучше бы не знать, приходили и капитаны в поисках работы — трактирщик был связан с едва ли не со всем миром, хотя и не покидал пределов своего города. Кто еще может похвастаться такой осведомленностью? Таверна встретила их спертым воздухом, шумом и громкими возгласами. Здесь действительно было людно — все столы уже были заняты, люди сидели, тесно прижавшись плечом к плечу, что было весьма неудобно для здоровых молодцов, которые так часто работали на судах и в порту, многие просто стояли компаниями вдоль стен и столбов, подпиравших старые доски второго этажа, где располагались жилые комнаты. Изначально Джет хотел оставить Суюки ждать у входа в пивную, но отвратительная погода и высокая вероятность поимки заставили парня передумать. Сейчас юноша, велев бывшей пассажирке не отставать, направлялся к трактирщику, загодя избегая встреч с пьяными и агрессивными личностями. К Суюки за время их с Джетом небольшой прогулки по поселению уже успели навязаться несколько таких индивидов, поэтому парень, как только поравнялся со стойкой владельца заведения, схватил девушку за руку, заставляя держаться рядом с собой. Трактирщик тут же предложил свои услуги, на что беглый юнга спросил: — У вас тут, случайно, не засиделся экипаж какого-либо корабля? Сегодня у кабачника дела явно шли в гору, и он не скупился на подробности и объяснения: — А как же! Вон там за большим столом у окна — матросы со «Святой Марии», ближе к стене трое — это уже офицеры с «Футуриста». Да вообще, в той половине зала одни только моряки. Поблагодарив мужчину за информацию, Джет потащил Суюки по указанному направлению. Однако им не повезло — все суда направлялись куда угодно, но только не в голландские колонии. В гавани было много кораблей, а, следовательно, много моряков в таверне, однако большинство из них оказались каперами, и не могли взять на борт пассажиров по собственным причинам. Разочаровавшись в поисках, ребята уже хотели было уходить, как вдруг их окликнул какой-то тонкий голосок. — Вы тут корабль ищете? Я думаю, мы можем помочь. Беглецы обернулись, и если Суюки просто удивилась, то Джет едва ли не рассмеялся. Перед ними стоял маленький мальчик лет восьми в странной шляпе, которая больше напоминала шлем. Но делать было нечего, и ребята решили выслушать предложение мальчишки: — Значит, вы можете отвезти нас в Виллемстад? — Можем, но нужно поговорить с командиром. — важно сказал ребенок. — Ну, тогда веди? — промолвила Суюки. Они проследовали наружу за мальчишкой, который шел очень быстрым шагом, но это нисколько не мешало догнать его. Но, как ни странно, пришли ребята не на основной причал, где стояли большие корабли, насколько позволяла глубина гавани, конечно, а на рыбацкий для лодок и тартан местных жителей. Там на волнах колыхался маленький потрепанный баркас. Джет сразу заметил, что команда на нем не очень опытная — большинство канатов были завязаны неправильно, на палубе завал из самого разного хлама, который стоило либо выбросить, либо убрать в трюм. Вообще, все было похоже, будто судно попало в сильный шторм, но таких проблем, как разорванные ветром паруса, не наблюдалось, хотя корпус был поврежден в нескольких местах. Наверное, при заходе в гавань. Проводник спрыгнул на палубу, подбежал ко входу в корабельные помещения и кого-то позвал. Через минуту наверх поднялся здоровый парень, но тоже не старше Джета. Мимоходом пассажиры могли заметить еще нескольких ребят, кажется, весь экипаж баркаса составляли только дети до шестнадцати лет. Как же так вышло, что они одни, да еще и с кораблем в придачу, остается загадкой. — Лонгшот и Смеллерби ушли в город, сказали, может быть им удастся раздобыть немного денег, — объяснял здоровяк своему маленькому другу. — О, а вот и они! Из-за небольшого здания верфи вышли двое подростков и быстро приближались к баркасу. Один из них, поравнявшись с еще стоящими на причале Джетом и Суюки, грозно спросил у самого младшего мальчишки на палубе: — Кто это, Дюк? — по голосу стало ясно, что это все-таки девушка. — Они ищут корабль для транспорта. Я подумал, что мы можем помочь, — насупился ребенок. — Мы на мели. И еле управляемся с кораблем. — Смеллерби развернулась к неудачливым пассажирам. — Мы заплатим. А я служил матросом на бриге, окажу посильную помощь в управлении судном. — Джет решил пойти на компромисс, возможно, это был их последний шанс уехать из Порт-о-Пренса. — Ну, хорошо. Куда вам нужно? — В Виллемстад. — Кюрасао? Это далеко. У нас есть карты и приборы, но никто не умеет ими нормально пользоваться, особенно для дальних плаваний. — Смеллерби все-таки была раздосадована. — Я же говорю, что служил на корабле. Значит, умею пользоваться этими штуками. Как же вы вообще добрались сюда, если не умеете ориентироваться в море? — Мы угнали этот корабль у владельца плантации, на которой большинство из нас работало. Видели несколько раз в порту, как поднимали парус, с горем пополам получилось, ну и ушли оттуда. Эспаньолу было едва ли, но видно. — пролепетала девушка, все еще недоверчиво косясь на Джета. — Занятная история, — юноша был удивлен, но решил тут же обратиться ближе к делу. — Мы можем отправиться сегодня? А еще лучше прямо сейчас. Скоро отлив. — Думаю да, больше нам тут все равно делать нечего, — грустно закончила девушка, потом, спрыгнув на палубу, махнула пассажирам рукой.***
— Значит, вы говорите, что испанцы на острове устроили себе военную базу? — задал вопрос Николас, сложив руки на груди. — Да, капитан. Они говорили о каком-то дозоре, обходящем воды острова. Мы подумали, что лучше будет уплыть отсюда как можно скорее. — Бонн говорил от лица всех, кто сходил на берег. — Хм, разумное решение. А вы не узнали, почему они здесь? — Нет, капитан. Хотя, я слышал, как они говорили о какой-то операции. Но что и зачем, понять не удалось, — ответил Финнес, который и подслушал разговор испанских солдат с командиром. — Тогда, я думаю, нам стоит это выяснить. Если это действительно военное поселение, то скорее всего испанцы вновь что-то замышляют. Помните пару лет назад по архипелагу прокатилась волна нападений и заговоров под флагом Испании? Правительства, конечно, ничего не заметили, но среди пиратов ходили очень опасные слухи. На этот раз я отправлюсь с вами, будете показывать дорогу. — Вы предлагаете туда вернуться, капитан? — вмешался Ганте. — Вы уверены? А вдруг патруль заметит наше судно? — Не заметит, эта бухта хорошо скрывает наш корабль от проходящих мимо лоханок. Нас найдут только если специально направятся сюда. А патрулю это ни к чему. Идем, не стоит терять времени. И хотя четверка первооткрывателей не горела особым желанием возвращаться на остров, ослушаться приказа капитана было не очень хорошей альтернативой. Не только на военных судах неповиновение наказывалось с особой строгостью. А солнце тем временем уже закатывалось за горизонт, оставляя красные отблески на темнеющем полотне неба. Покуда, на сей раз шпионская, группа добралась до джунглей, уже настали сумерки, и идти стало проблематично. До памятного озера добрались без приключений, но на месте моряков ждало новое открытие. Во-первых, Бонн заметил, что брошенные ящики и бочонки исчезли, и всерьез забеспокоился об их статусе инкогнито, а во-вторых, вдали за тем самым уступом, где несколькими часами ранее были замечены испанцы, поблескивали огоньки факелов и ламп. Было решено двигаться на свет, соблюдая предельную осторожность. И по приближению к лагерю стали все чаще обнаруживаться следы жизнедеятельности человека: начиная от небольшого склада с провизией, тщательно укрытого листвой от посторонних глаз, и заканчивая огромной выгребной ямой, которую путники вынуждены были обойти на довольно большом расстоянии, зажав носы. Наконец, цель была достигнута: группа шпионов теперь сидела в ближайших к ограде лагеря кустах, наблюдая за перемещениями часового. Выбрав место для следующего укрытия, они дождались пока окажутся вне поля зрения стражника и стремительно перебежали за нагромождение бочек, ящиков и досок, сложенных на подобии стеллажей. Опять же, это была хозяйственная часть лагеря, а значит ни одна из палаток или наскоро сделанных хижин не выходила на нее. Собрание, о котором говорил на берегу озера испанский офицер, было в самом разгаре, по всей базе были расставлены зажженные факелы, но возле самого большого шатра светильников было больше, как и теней, проскальзывающих сквозь щели в палаточной материи, словно маленькие черти. Из палатки доносился монотонный голос, видимо объясняющий нечто важное, вперемешку с покашливаниями, чиханием и негромкими смешками. С дисциплиной здесь тоже все было не в лучшем виде. Николас отделился от группы и осторожно протащив вперед стоящий перед ним ящик, приблизился к самой стенке шатра, чтобы лучше слышать разговор. Слава Господу, обошлось без глупых вопросов. Роли распределились мгновенно: Финнес последовал примеру капитана и тоже примостился под самым носом у потенциального врага, а остальные разбежались в стороны, стоять на стреме. Первые пару минут Ник никак не мог взять в толк, о чем идет речь, и уже подумал, что они опоздали и ничего ценного узнать не удастся. Однако вдруг все посторонние разговоры затихли, можно было услышать только тот монотонный голос офицера, на сей раз объясняющий нечто очень важное. Николас продолжал напряженно слушать, но испанец говорил слишком тихо, отчего было почти ничего не разобрать. Голландскому капитану показалось, или говоривший и вправду произнес: «Мариго»? Нет, не послышалось! Молодой человек прильнул как можно ближе к холсту шатра. — Задача ясна? Отправляемся завтра в полдень. На эту операцию у нас есть неделя. Времени больше чем достаточно. Пойдем под французским флагом, так что, капитаны, проведите соответствующие мероприятия по маскировке. Самое главное — это конспирация. Никто, повторяю, никто кроме здесь присутствующих не должен узнать о наших планах. Ныне в Мариго не осталось мощных кораблей на приколе, а бастион у них не самый крепкий. Мы должны быть быстры и стремительны, чтобы осуществить все как надо. — По теням в палатке можно было проследить, как офицер ходит из одного ее конца в другой. «Операция? Бастион? Конспирация? Это что, заговор?!» — в душе Ника уже бушевала тревога и роились тучи предположений и выводов. Капитан повернулся к Финнесу, дабы поделиться опасениями, но мужчины на месте не оказалось. Что случилось? Николас похолодел, неужели он пропустил патруль? Или Финнеса поймали? Но они были совсем рядом. Однако, все обошлось хорошо — через несколько минут из-за угла показался пропавший с какими-то бумагами в руках. Знаками показывая, что нужно уходить, он прошмыгнул обратно в кусты, где группа скрывалась ранее и сообщил тоже самое остальным. Ник решил послушать Финнеса и побежал за ним. Возвращались они тем же путем, которым и пришли.***
Эскадра, видимо, решила поживиться легкой добычей. Англичане быстро настигали пиратов. И, как оказалось, укрыться было негде, не оставалось и возможности оторваться в следствие какого-нибудь хитроумного маневра или выброса самого ценного груза (жадность не позволяла, а вот несколько ящиков паприки благополучно пошли ко дну). Вскоре стало ясно, что бой неизбежен. Зуко тут же снова сбросили в трюм, завалив сверху люк, там же находился и бывший капитан. Остатки пиратской команды собрались на палубе, вновь вооружившись до зубов. Но расклад был явно не в их пользу, и спасти джентльменов удачи могло только чудо. Потрепанная бригантина, на которой едва хватает людей, чтобы ей управлять, и три мощных военных корабля, снаряженных новенькими пушками и кулевринами, с полной командой — исход боя был предрешен… И все же, пираты сражались отчаянно. Возможно, если бы противник был один, им бы и удалось одержать победу, или хотя бы уйти от преследования. Не даром морские разбойники славились своей непредсказуемостью и находчивостью. Однако, в этот раз королевские войска взяли верх. На удивление выживших, их не добивали, как обычно при карательных рейдах или при попытках очередного вояки выслужиться, а заковывали в цепи и отправляли в трюм победителей. Та же участь постигла и пиратских пленников, командир эскадры решил не разбираться и приказал бросить их «в трюм к этим шакалам». Но в этот раз ни юноша, ни бывший капитан каравеллы не сопротивлялись — хотя Англия с Испанией и закончили военные действия, но весть об этом прекрасном событии еще не докатилась до колоний в Карибском море, а если и докатилась, то явно игнорировалась, ведь постоянно велись схватки и баталии между моряками этих стран, не только военных, испанское богатство все еще было лакомым куском, поэтому обозначить себя как испанцев было равносильно самоубийству. Зато можно было поразглядывать взбешенные рожи поверженных разбойников… Которых оказалось не так много — не больше десятка. Капитана среди них не было, видимо, его убили при абордаже. Добыча пиратов теперь перекочевала к англичанам, они тоже не побрезговали лишним золотишком. Когда весь этот ад закончился, к пленным спустился капитан эскадры — жилистый мужчина лет сорока с седеющими темными волосами и острой бородкой. Презрительно оглядев закованный в кандалы сброд, он удовлетворено хмыкнул и повернулся к низенькому человеку, сопровождавшему его: — Думаю я неплохо заработаю на этих разбойниках! Сэр Виндсон даст хорошую цену за таких рабов. И еще одним пиратским кораблем в Карибском море стало меньше. — Поздравляю, сэр Уаилд. Вы сорвете большой куш, как только прибудете на Барбадос, — слащаво отвечал человечек, что странно, по-французски, — друг мой, это была прекрасная битва. Думаю, наш генерал-губернатор охотно представит вас к награде за такие заслуги. — Но-но, Перу. У вас не получится склонить меня на свою сторону, — гордо проговорил капитан, — я останусь верен короне Англии, и никакие награды не купят моей преданности. — Ах, Мортимер, ваш патриотизм достоин восхищения! Но ведь вы не забыли о нашей маленькой сделке? — Конечно, нет, мой дорогой друг! — сэр Уаилд уже насмотрелся на захваченных людей и теперь поднимался наверх по хлипкой лесенке, Перу засеменил за ним. — Эй, солдат, прикажи матросам, пусть скинут вниз мешок сухарей и бочонок воды. До Барбадоса еще два дня ходу, а товар должен выглядеть хорошо. — Мужчина, к которому он обращался, отдал честь и побежал выполнять приказ.***
Остывший за ночь песок был холоден для босых ступней, но деваться было некуда. Сапоги у Зуко отобрали еще на корабле, как и дорогой камзол, мол, парень, тебе это больше не понадобится. И вот сейчас на рассвете они причалили в безымянной бухточке на острове Барбадос, пленников вывели на берег и построили в длинную шеренгу: кроме захваченных в плен пиратов в трюме были и африканцы, которые и представляли собой живой товар. Вдоль линии рабов ходили туда-сюда солдаты с английского корабля — охранники, которым было позволено стрелять на поражение в любого, кто попытается сбежать. Зуко огляделся, но бежать было-то и некуда. Бухта была заключена между двух скал, и выбраться оттуда представлялось возможным лишь через узкий проход между ними. Или вплавь. В любом случае побег будет неудачным — на тропе между скалами ты как на ладони у охраны, и сделать мелкий выстрел будет совсем не трудно, а до морских вод еще нужно добежать, что тоже проблематично, да и как плыть со связанными руками? Пленникам пришлось простоять так около двух часов, покуда соизволил появиться покупатель. Им оказался местный торгаш, который кроме магазина имел во владении небольшую плантацию. Барбадос считали одним из самых удачных островов для их расположения, поэтому джунгли вблизи города пестрели оградами и жалкими хижинами рабов, а также тростником и другими культурами, которые они обрабатывали. По той же причине часто ощущался недостаток рабочих рук. Так что плантаторы не только получали в качестве рабов осужденных на каторгу или пленных, но и сами покупали живой товар у посторонних, казалось бы к этому людей. Толстяк сначала грузно прохаживался вдоль ряда невольников, внимательно разглядывая предложенных работников. Взгляд его редко задерживался на ком-либо из пленных, но если торгаш и замечал кого-то стоящего, то указывал на него рукой, а охранники толкали беднягу в спину, мол, сделай шаг вперед. Среди избранных оказался и Зуко. Парень не знал, стоит ли ему радоваться, что его заставят работать на плантации, как раба, а не просто отвезут в глушь и перережут горло, избавляясь от лишних ртов. Ввиду прожитых событий и рассказов окружающих - что пиратов, что других пленных, юноша убедился, что человеческая жизнь ничего не стоит, по крайней мере на Карибах. Тем временем покупатель уже обсуждал условия сделки с сэром Уаилдом, договорившись о цене, толстяк довольно направился к своим людям, которые тут же обступили новоявленных рабов, выступая в качестве конвоя. Воздух уже успел сильно нагреться, тем более вдали от побережья, отряд направился в глубину джунглей и, пройдя около часа по изнуряющей жаре, оказался у городских ворот. По пути Зуко успел осмотреть своих товарищей по несчастью: их было всего пять человек, и все — довольно молодые люди. Он узнал среди них только матроса-заводилу и одного из канониров. Но охрана повела пленников дальше, немного правее городских стен, прямиком на плантации к их новому хозяину. Там их вновь построили, и теперь господин уже целенаправленно рассматривал каждого. — Вот этого на строительство можно, детина сильный, управится. — Торгаш махнул рукой на одного из купленных рабов, кажется это был пиратский штурман, парень рослый и крепкий, и его тут же увели на новое место работы. Остальные же хозяина особо не заинтересовали, и он ограничился тем, что послал их на основные работы. Собирать сахарный тростник. Инструкций, конечно, им никто не дал, поэтому пленные старались максимально хорошо повторять то, что делают другие рабы, дабы не навлечь на себя гнев охраны. К концу дня Зуко был полностью изнеможен, он не очень-то был привычен к тяжелому физическому труду, а носить на спине вязанки тростника туда-сюда — занятие не из легких. В конце концов, «рабочий день» закончился, и рабам разрешили разойтись по своим хижинам. С новыми невольниками церемонится не стали — всех затолкнули в крошечный убогий барак и запретили выходить до утра.***
— Уходим, уходим! Живее! — Кричал Николас на матросов, пока те возились со снастями и канатами. Как только капитан с остальными вернулся на корабль, то сразу же отдал приказ поднять паруса и взять курс на Сан Мартин. Команда была немало удивлена, но лишних вопросов задавать никто не стал, и в скором времени шлюп покинул злосчастную гавань. Но не тут-то было. Едва судно обогнуло северную окраину острова, как из-за небольшого мыса показались два испанских корабля. Два военных люггера. Для добротного шлюпа, при умелом управлении и три таких посудины не помеха, хотя придется повозится с их парусами, скоростные ведь черти. Но моряки на торговом судне прекрасно осознавали свои возможности: в схватке с любым закаленным в боях противником их шансы на победу резко стремятся к нулю. Большинство моряков знали, как держать в руках оружие, но не многие умели им правильно размахивать. Поэтому приходилось уходить на всех парусах. Снова. Будучи торговцем в конце концов привыкаешь, что ты не являешься одним из сильных мира сего, и стараешься не светиться, ведь все попытки договориться с пиратами заканчивались как только предприимчивый торговец падал наземь с ножом в шее или брюхе, а может после его увеселительной прогулки по доске или после свидания с Девой Марией, приодевшись в пеньковый галстук, или просто от резни во время абордажа. Способов много, все разные и часто возникают все новые. Однако, в этот раз удача была на стороне слабейших. Ветер. Неожиданно для беглецов подул юго-восточный ветер, что позволило взять бакштаг. Пришлось, конечно, разворачивать корабль обратно, но это дало небольшой выигрыш во времени, потому что испанцы не могли этого сделать, пока не обойдут самую северную точку острова. Перспектива разбиться о прибрежные рифы не прельщала никого. Николас решил сделать круг за Антигуа из-за спасительного ветра, который направление менять не собирался, но так будет даже безопаснее. Если испанцы его не отпустят, то нагонять будут очень долго, а в открытом море все меняется очень быстро. Вести продолжительную погоню было практически невозможно. Через несколько часов впереди показался остров Антигуа. Николас приказал обойти его с востока, поскольку боялся вновь напороться уже на организованную карательную эскадру испанцев, которые наверняка не оставили начатое, а также потому что на западном побережье острова располагалась английская колония Сент-Джонс. В Мариго должны знать о готовящемся нападении, только бы успеть, только бы успеть… Изабелла, она должна спастись. Но все же переход затянулся: под конец пути ветер резко изменил направление, от чего пришлось менять и курс, а значит расстояние. Скорость ветра заметно упала, настолько сильно, что очертания Святого Мартина моряки увидели только на восходе следующего дня. Остров еще не выплыл из туманных сумерек, а капитан корабля уже почувствовал что-то неладное. Всю дорогу он волновался о судьбе города, но вот уже на подходе тревога захлестнула его сердце с новой силой. И не напрасно… Когда границы бухты, где располагался городок, стали чуть более чем размытыми очертаниями, нет, еще раньше, когда блестели на волнах первые лучи солнца люди ясно увидели столбы дыма, поднимавшиеся над островом. Причалить, собственно, было негде. Пирс оказался полностью разрушенным, как и портовые строения. Пришлось спускать шлюпку и добираться до Мариго на веслах. Город полыхал, на месте многих деревянных домов черными чумными пятнами чернели пепелища, каменные просто сравняли с землей пушечными ядрами, во всех канавах и ямах, просто на улицах лежали трупы жителей. Целью был вовсе не форт… Испанцы просто разграбили колонию и ушли. Больше похоже на организованных пиратов или, на худой конец, каперов, чем на работу военных сил. Ник пробирался через развалины города к одному единственному дому. Дому, который, он надеялся, остался цел. Со страхом перешагнув через мужчину, которому ядром оторвало голову, а внутренности разбросало по всей мостовой, Николас сорвался на бег, он бежал сломя голову, к дому любимой, совсем не смотря по сторонам. О, как же он был рад, когда увидел, что дом стоит на прежнем месте, пусть без стекол, с обвалившимся забором, но он не был разрушен и оставалась надежда, что та, кого он ищет, еще внутри. Молодой человек осторожно ступил на полуразбитое крыльцо, но в ту же влетел внутрь и упал на колени перед бездыханным телом девушки. — Изабелла… Нет… Не может быть… — Ник рыдал, прижимая к себе возлюбленную. Ее черные вьющееся волосы, обычно собранные в аккуратную прическу, теперь растрепанные ниспадали на узкие плечи, тонкий стан ее был изуродован чудовищными ранами от меча, а на лице застыло испуганное выражение, и мутные глаза смотрели в пустоту. Хотелось кричать. И Ник кричал. Хотелось плакать. И он плакал. Он рвал на себе волосы, он проклинал испанцев, проклинал себя, за что не успел добраться до Мариго вовремя. И вот сейчас он стоит на коленях у тела своей невесты. Мертвой невесты.