***
Наутро Зуко разбудили, вылив на него ведро воды. Морской, как парень понял по вкусу. Оказывается, он проспал дольше всех, а стражники естественно не хотели ждать, поэтому окатили парня водой, отвесили ему пару тумаков и убрались восвояси, противно посмеиваясь. На худо-бедно сколоченном столе Зуко увидел краюшку хлеба и кружку с водой — пищу, как видимо, на целый день. Эта скудная подачка мало у кого утолила голод. А потом всех рабов снова погнали работать. Однако на этот раз их разделили — большая часть снова отправилась на сбор урожая, а небольшую группу из десяти человек — на хозяйственные работы: сколотить бараки для новоприбывших, парочку лежанок, починить мебель и двери в доме хозяина, он, кстати, жил на своей же плантации. Зуко посчастливилось оказаться в числе последних. На плантации всегда находилась другая работа, не связанная с уборкой тростника, и кому-то тоже нужно было ее выполнять. Юноше пришлось довольно быстро научиться плотничеству, ибо познакомиться с плетью надсмотрщика не хотелось никому. Конечно, Зуко не хотел оставаться в этом аду. А в том, что это был ад, парень был уверен: неумолимо палящее солнце, от жары которой негде спрятаться, тяжелая работа, еще более выматывающая, строгий глаз надсмотрщика и не менее строгая рука с плетью — где можно было найти такого человека, который бы считал все эти прелести приличной жизнью? Особенно, когда провел большую часть своей жизни в роскоши и богатстве. К счастью для Зуко, хозяин быстро понял, что от его нового раба толку на плантациях никакого, и поэтому приставил его к себе, как мальчика на побегушках или «домработницу», но уважения это к парню не прибавило, ибо плантатор все так же не видел в нем ничего кроме собственности, а рабы с нескрываемой завистью смотрели на «любимчика». Хотя между рабами тоже существовали свои касты. Было довольно сложно понять, как они сложились, потому что грамотность или профессия роли никакой не играли, хотя и грубая сила не была гарантом авторитета. Так прошло около недели. Однажды вечером, когда рабы уже заканчивали свою работу и расходились по баракам, к Зуко незаметно подошел бывший штурман пиратского корабля, а теперь просто раб английского торгаша. — Эй, парень, поговорить надо. — Мужчина взял его за рукав и оттянул в сторону за барак, видно, не просто так он ему понадобился. Убедившись, что их никто не заметил, флибустьер озвучил свое предложение. — Через пару дней у дочери местного губернатора будут именины. И ее папаша, конечно, закатит огромное празднество на весь город, деньги-то у него водятся. Это наш шанс! — Пират решил не таить и выложить все как есть, он знал, что Зуко не лебезит хозяину или что-то в этом роде, поэтому и доверился. — Шанс? Нам-то что? Мы же все равно останемся на плантации, — угрюмо отозвался Зуко. — Мы — да, но вот хозяин и его любимые цепные псы… — глаза раба торжествующе блестели. — Оставшиеся шалопаи-солдаты проблем не представляют, не исключено, что они тоже нажрутся как свиньи. И тогда… — Ты на что намекаешь? Побег? — Зуко удивленно хватал ртом воздух. Неужели есть надежда? Конечно, это заключенные уже составили план, но, видимо, им нужна его помощь, а значит нужно упросить их взять его с собой во что бы то не стало. — Да тихо ты, — цыкнул на него пират. — Не дай Господь, кто услышит. Да, побег, малыш. И здесь нам нужен ты. Ты можешь ходить по дому хозяина, пусть и не везде, может в день торжества он тебя туда и не пустит, но за пару дней. Просто возьми там то, что нам нужно и мы сбежим. — Ты предлагаешь мне украсть у него? — юноша находился в сомнении, ведь если все сорвется, то ему точно несдобровать. — Всего-то несколько безделушек. Этот жирдяй даже понятия не имеет, как ими пользоваться. У нас есть план, не парься. Только принеси вещички, мы возьмем тебя с собой. — Каторжник сразу просек, что хочет юноша в обмен на нужные ему предметы. — Смотря что. — Это действительно была возможность, и ее надо было использовать. Все равно терять Зуко было уже нечего. — Навигационные приборы. Пару лет назад сюда приехал какой-то известный путешественник, а наш «благородный» плантатор помог ему с поиском жилья, ну и еще по мелочи. Тот в благодарность оставил ему свои инструменты. А торгашу они ни к чему, согласись? Зато нам очень даже пригодятся. Так что, идет? — Идет, — согласился парень, он уже успел все для себя решить, так что теперь собирался расспросить побольше — Что конкретно нужно? Компас… — Все что найдешь, но если придется собираться впопыхах, то главное — да, компас и астролябия. Без них можешь даже не приходить. — А где вы лодку найдете? — этот вопрос мучал юношу с самого начала диалога. — Лодка есть. Недавно в порт пришел галеон, да с него сняли пробитый баркасик. А мы его того… схоронили. Уходим ближе к полуночи праздника, когда уже никому не будет дела. Будь готов, — с этими словами пират удалился в свой барак. Зуко охватило состояние предвкушения и удовлетворенности, однако в какой-то момент он задумался, смогут ли они сами воспользоваться этими приборами, где возьмут запас воды и пищи, оружие бы тоже пригодилось. Ладно, подумаем об этом позже, хотя беглецы при составлении плана должны были это учесть. Парень решил, что прихватит с собой что-нибудь сам, если представится такая возможность. На плантацию уже давно спустилась ночь, так что Зуко поспешил убраться восвояси, дабы не мозолить глаза стражникам. Достать приборы не составило труда: буквально на следующий день хозяин велел нескольким рабам, в том числе и Зуко, заняться перестановкой мебели. У него вообще было какое-то помешательство на этом: то не так стоит, то не там лежит, этот ковер не гармонирует с занавесками («Хорошо, что к нему в руки не попала какая-нибудь книжка по фен-шую», думал Зуко, который видел немало подобных вещиц за время своего путешествия). Юноша не знал, что вновь не устроило плантатора, но зато он получил возможность полазить по шкафам и тумбам. Искомые приборы нашлись в холщовом мешке на самом верху кухонного шкафа, забитые в дальний угол горою посуды. Зуко, старательно перебирал хозяйское имущество, аккуратно расставляя его по полкам. Незаметно парень запихнул компас себе за пазуху, а все остальное рассовал по карманам, не тащить же с собой мешок, тут же заметят, что ты что-то выносишь. Вскоре все дела были закончены, и Зуко поспешил в свою лачугу. Там он вытащил пару кирпичей из небольшой печки, которой никто не пользовался, и быстро спрятал ворованные вещи.***
Ночь в тропических широтах была черна, словно крыло ворона в темном чулане. И хотя с неба светили многочисленные звезды, отчаянные рабы не могли ничего разглядеть дальше вытянутой руки. Празднество уже началось — на это указывало хотя бы отсутствие половины стражников. Как ни странно, все шло как по маслу — Зуко забрал украденные приборы из тайника, пираты достали где-то немного провизии и несколько кортиков, правда тупых, но это было хоть что-то, и вот теперь они все вместе пробирались к западной части частокола, окружавшего плантацию. Оказалось, там пираты проделали едва заметный лаз, через который они и надеялись удрать к спрятанной в ближайшей бухте лодке. Особого труда это не составляло, ведь, как и предполагал пиратский штурман, службу несли только несколько трезвых охранников, прикрывая остальных. Должно быть им пообещали лишнюю стопку наутро, если помогут скрыть попойку от глаз плантатора. Как бы то ни было, команда беглецов короткими перебежками продвигалась от барака к бараку, стараясь ступать как можно тише, пару раз, конечно, кто-то слишком быстро зашагал по высокой траве, тем самым потревожив стражников, но рабам удалось вовремя затаиться, прошмыгнув в недостроенную лачугу или спрятавшись за досками. Оказавшись на месте, штурман осторожно подтянул вверх несколько зубьев частокола так, чтобы образовался проход, и, зафиксировав их заранее прихваченным обломком доски протиснулся наружу. Стараясь не поднимать шума, остальные последовали за ним. Последним из прохода вылез Зуко и, отряхнувшись, отполз подальше. Штурман быстро вытащил доску и опустил колья, лаз исчез, будто его и не было. Не желая терять ни минуты, беглецы тут же направились к берегу, где и была зарыта спасительная лодка. Неясные очертания следов на песке крошечной бухты сметались прохладным бризом. Беглые рабы наконец добрались до схрона с украденным баркасом. По началу пираты немного потоптались по пляжу, но Педро — тот самый пиратский штурман — резво подбежал к темным кустам в глубине, которые оказались вовсе не кустами, а просто плотно сложенными в кучу пальмовыми листьями, и принялся их раскидывать. К нему тут же подключились остальные, и через несколько минут на свет показалось утлое суденышко, до половины зарытое в песок. Пираты живо вытянули его наверх и перевернули, чтобы можно было дотащить до берега. Один из них дал Зуко задание выгрести из лодки остатки песка и гальки, пока остальные будут ставить некое подобие мачты и парус. Зуко не стал возражать, ибо это могло оказаться себе дороже, да и не к месту было совсем. В конце концов им удалось со всем разобраться: худо-бедно поставленные парус и бревно, заменяющее мачту не выглядели уж очень надежно, но все же это было лучше чем остаться на плантации с хозяином-палачом. Всю свою поклажу команда беглецов побросала в баркас, и теперь все встали к корме его, дабы вытолкнуть с берега в залив. Во многом благодаря силе Педро им удалось стащить суденышко с мели и не опрокинуть его. Как только баркасик оказался на волнах, подавая друг другу руки, компания забралась в него. Единственный матрос тут же принялся ловить попутный ветер, а Педро встал к румпелю и корректировал курс, обходя кажущиеся подозрительными места. Зуко был искренне рад, что они наконец покидают ненавистный остров, пусть юноша и не знал куда приведет его это плавание, раз уж он остался один, то может рассчитывать только на себя. Хотя его спутники неплохие ребята, даже несмотря на то, что они были пиратами. Отныне парень был настроен сам вершить свою судьбу, раз уж все так обернулось. Может податься обратно в Испанию? Нет, там ему ловить нечего: отец его явно дома не ждет, а больше и незачем туда ехать. Отношения у них не складывались, и в последнее время Зуко думал, что отец хотел от него избавиться, что ж, если это было правдой, то он этого добился. Что же тогда остается? Зуко подумает об этом позже, а пока нужно хотя бы добраться до берега. Вряд ли это хорошая идея месяцами бороздить моря на этом корыте, жалком подобии судна, но все-таки это лучше, чем ничего. Лучше, чем ничего…***
Сокка очень утомился за время своего плавания и посему поспешил сойти на берег, как только корабль причалил в Порт Рояле. Глазам юноши предстало весьма необычное для него зрелище, ибо этот город не походил на любые другие города в Англии, где Сокке приходилось бывать: относительно недавно построенный, однако пестревший разваливающимися домишками и покосившимися помостами, и лестницами, огромное количество пивных и борделей (видимо администрация города получала неплохой доход и сих заведений), толпы самых разношерстных горожан и приезжих на улицах, несмотря на то, что Порт Рояль был английской колонией и, следовательно, подчинялся королевским законам. Выспросив у команды, где находится ростовщическая контора, Сокка тут же отправился туда, сначала нужно обустроиться, по городу можно и потом погулять. Ростовщиком оказался коренастый темноволосый человек средних лет. Он радушно принял парня и с удовольствием прочел его рекомендательное письмо из Академии, вообще его глаза радостно загорелись, как только Сокка обмолвился о работе, видно ему и правда срочно нужны были работники. И местный банкир его взял и даже предоставил небольшую комнату. За вычетом из жалования конечно. — Как мне записать Вас, мистер… — Ростовщик склонился над своим журналом, держа в руках перо с которого капали чернила. — Роджерс. Сокка Роджерс, но лушче зовите меня просто Соккой. — Отлично, так и запишем. Я очень рад, что вы ко мне пришли. Мне сейчас как раз бы не помешал помощник. — Взаимно, мистер Гиллас. Я рад, что наконец-то сменил нашу дождливую Англию на эти солнечные Карибы. — Вам здесь нравится, верно? Да, здесь действительно другой климат, кто-то находит его слишком жарким и изнуряющим. Но прошу вас запомнить, что и люди здесь другие, иногда здесь берут верх совсем иные законы, нежели в Старом Свете. Когда-то я тоже покинул родной Йоркшир, чтобы поглазеть на местные чудеса и красоты… И остался здесь навсегда. — Новый начальник юноши по-доброму усмехнулся и оглядел видневшийся из окна, весь залитый солнечным светом город. — Ну, не стану вас держать понапрасну. К работе можете приступить завтра, а пока стоит хоть немного ознакомиться с городом. Позвольте мне… …И он вкратце описал Порт Рояль, и объяснил новоприбывшему, где что находится, как пройти и чем можно заняться в этом прекрасном городе Нового Света. Сокка посчитал, что устроился он хорошо и потому, довольный, провел остаток дня прогуливаясь по улицам Порт Рояля: широким и мощеным близ губернаторской резиденции, и грязным и угловатым портовым переулкам. Да, ему правда здесь нравилось. И к климату можно было привыкнуть. Слишком жарко, и москиты заели. Но ведь люди живут, и ничего! Кто-то вообще здесь родился или прожил большую часть своей жизни. Эх, а ведь все только начинается.***
Несчастная лодочка сильно раскачивалась на волнах, грозясь опрокинуться и отправить в морскую пучину всех, кто на ней находился. Люди почти в панике носились по палубе, пытаясь выровнять судно. Нет, то был не шторм, даже бури или дождя не было, однако открылись сильные подводные течения, которые неимоверно усложняли управление баркасиком, да что там, они почти что разрывали его на куски. К тому же, море было весьма бурным, а кораблик — слишком маленьким, чтобы с комфортом путешествовать по океанским просторам. В угоду всему этому, пришлось срочно перетаскивать скудный груз, чтобы выровнять суденышко. Тем временем на море волны поднялись еще выше, по меркам бывалых моряков их бы назвали ощутимыми, но не самыми опасными. Они не представляли угрозы даже для маленького люггера, да и тартана смогла бы более-менее пройти, но вот этот крошечный, мало-мальски починенный баркасик, почти что шлюпка… Зуко изо всех сил цеплялся за борт, молясь, чтобы его не смыло одной из волн, которые казались ему бесконечными. Теперь юноша понимал, почему путешествовать люди, а особенно зажиточные, предпочитают на больших судах. Чем меньше корабль, тем больше качка. Поэтому и рыбаки на своих корытах не спешат выходить далеко в море, даже если оно сулит им лучшую добычу. Скорее они станут его добычей, ибо погода на море так же переменчива, как английское правительство в последнюю сотню лет. Кое-как заделанные дыры и щели не прибавляли уверенности, к тому же груз из-за его малого количества приходилось постоянно переносить. Кому-то в голову уже приходила идея избавиться от него, но тут же его осадили возмущенные вопли, что лодка налегке, словно щепка в горной речке — тут же перевернет и утопит. Но видимо сегодня море не было благосклонно к беглецам — поднялся огромный вал и обрушился на их утлое суденышко, заставляя потом долго отфыркиваться от соленой морской воды, и подслеповато, как беспомощные щенки, выброшенные в канаву за ненадобностью, вновь пытаться удержаться и, хотя бы взглядом, найти других, не смыло ли их в темные, бездонные чертоги океана. А волны вновь и вновь накрывали полностью открытую палубу. Зуко, подгоняемый порывами ветра и холодной морской водой, прополз в сторону единственной мачты и, ухватившись за небольшую поперечную балку, к которой крепились некоторые тросы, попытался привязать себя к ней первой попавшейся веревкой, однако запутался в ней и поскользнулся на палубе, в тот же момент баркас сильно тряхнуло, парень ударился головой о мачту и потерял сознание. Когда он очнулся, то все уже стихло. Лодку, конечно, все так же качало, но при образовавшемся вокруг штиле это было приемлемо. Приходя в себя, юноша потихоньку начинал осознавать происходящее вокруг: он лежал на твердой палубе их средства спасения, которое несколько часов (часов ли?) назад казалось ему распахнутыми вратами Ада, на зубах, неизвестно откуда взявшись, скрипел песок, голова ныла, видимо Зуко набил большую шишку, губы пересохли, а легкие раздирало от соленого и горячего воздуха. С трудом сев, парень огляделся, на корме у самого румпеля сидел один из пиратов и правил лодкой, хотя скорее всего делал он это от безысходности, ибо в штиль ни о каком продвижении не могло быть и речи. Рядом подле него, сидел другой флибустьер, который стянул с себя рваную рубашку и покрыл ей голову на подобии тюрбана. Как же жарко. И ни ветерка, ни малейшего порыва. Они застряли невесть где в открытом море, и не похоже было на то, что погода скоро изменится. Зуко встал, все еще осматриваясь по сторонам, отряхнулся и только сейчас заметил Педро, который уже стоял на носу и что-то высматривал на горизонте. Юноша направился к нему и спросил, что произошло, после того, как он потерял сознание, и что есть сейчас. Ответ его просто огорошил — Мы остались без пресной воды и провизии. Почти. Вот там остался один небольшой бочонок воды и мешок сухарей. Остальное смыло за борт. Теперь они были обречены погибнуть от голода и жажды посреди океана, а не от непосильной работы на плантациях. Остатки провизии они решили жестко экономить, ибо не известно, сколько продлится штиль. Позже Педро смог определить их местоположение с помощью приборов, принесенных Зуко, и оказалось, что их отнесло далеко в море от Барбадоса, но гораздо ближе к южной оконечности Мартиники. А раз так, то единственным их спасением был бы любой проходящий мимо корабль, поэтому беглецы выставили вахту, чтобы ни в коем случае не упустить свой шанс на спасение.***
Стук пенящихся кружек, звон посуды, смех и гомон, приятный звук падающих монет, злые возгласы и шум пьяных голосов — все смешалось в голове несчастного Николаса. Молодой человек залил в себя очередную кружку эля, сменившего ром, и тупо уставился в прогнившую, обшарпанную столешницу. В глазах все помутнело и теперь плыло, стоило только оторвать взгляд. Он уже давно потерял счет времени. И выпитого спиртного тоже. Вокруг все гудело, в непосредственной близости от Ника несколько раз затевались драки, мимо пролетали стулья, не раз парня толкали, но он не шевелился и продолжал топить горе и боль в бездне алкоголя. Вдруг напротив него, за тот же стол, плюхнулся чернокожий моряк. Николас так же тупо пьяными глазами взглянул на него и уронил голову на грудь. Негр сверкнул золотым зубом и потрепал его по плечу. — Ты как, Ник? Я слышал, тебя нехило потрепали испанцы. В ответ прозвучало нечто нечленораздельное: Ник неловко отмахнулся и едва не опрокинул свою кружку. Негр осторожно отодвинул ее подальше. — Ну что? Уже все свое состояние пропил? Эй, — обождав, протянул он. — Дружище, проснись! — Она умерла… Ее убили… Они убили ее, Джо!.. — Николас узнал собеседника и, жалобно простонав, зарылся руками в свои светлые волосы. По щекам его вновь катились слезы. Молодой человек все еще не верил, не мог смириться с этим: он все еще видел свою мертвую возлюбленную, все еще держал ее на руках, все еще звал ее по имени… Ник был расстроен, опустошен, зол, нет, в его венах кипела ярость и стыла скорбь. Все чувства смешались и теперь просто разрывали его сознание на куски, доставляя неимоверную боль. Все его надежды на будущее, планы — весь его мир рухнул, когда он увидел тогда дымящийся Мариго. Да как они посмели! Это же был просто грабительский, пиратский рейд! Рейд против дружественной Голландии, совершенный не наемниками, а самими военными. Верх наглости и бесчестия. И Николас жаждал мести, а выпитый алкоголь лишь подогревал его ярость. — Они должны поплатиться за это!.. — сквозь зубы выдохнул он и снова потянулся к кружке. Джо вновь остановил своего друга, отведя его руку, и, наклонившись ближе, произнес, глядя Нику в глаза: — Ты правда этого хочешь? Рыскать невесть сколько по морям, ища призрачную эскадру, которую уже, должно быть, распустили? — Н-не распустили, — стукнул мужчина кулаком по столу, — я знаю, к-кто, — и Ник рассказал Джо все, что произошло. — Штурм военного поселения — это безумие! Какими силами? Это же самоубийство! — Мы соберем эскадру. — Уверенно продолжил Ник. Джо понимал, что его друга уже не унять, но решение, принятое на горячую голову, ничего хорошего никогда не сулит. — Хорошо, соберем. Где? Как? Думаю, будет лучше, если ты ответишь на эти вопросы после того, как протрезвеешь. Пошли. — Негр протянул несчастному капитану руку, а потом, и вовсе подхватив его, направился к выходу из питейного заведения. За стенами таверны их встретил прохладный вечер Бермудских островов. По улочкам между разбросанных по всему мало-мальски огороженному и отстроенному поселению хижин туда-сюда сновали пираты, контрабандисты, беглые рабы и прочий сброд. Иногда можно было встретить каперов, решивших отдохнуть от своих нелегких забот в этом Богом забытом месте. И как не странно, здесь было безопасно. Поэтому Николас и оказался здесь. Оставаться на развалинах Мариго было бессмысленно, а зайти в какой-нибудь порт необстрелянным из орудий форта было возможно только здесь. На Бермудах не смотрят, какого цвета твой флаг или вымпел, там смотрят, есть ли у тебя деньги. И то не всегда. Идеальное место, чтобы залечь на дно или начать все сначала. Джо притащил Ника обратно на его корабль. Моряки с его шлюпа уже давно разбрелись по поселению и предавались всякого рода утехам. А его капитану ничего не оставалось, кроме того, как направиться в свою каюту и лечь спать.