Эгоист

      — Это совсем не похоже на моего братца, — Ребекка щурится, зубами снимая с вилки кусочек картофеля, тут же начиная его пережёвывать. Начальница обращает свой взгляд сначала на Кэтрин, затем на Елену, Бонни и возвращает внимание Кэролайн, только что поделившейся с подругами последними событиями своей жизни.       Форбс, хотя и с воодушевлением отправлялась на заслуженный обед несколько минут назад, сейчас не могла есть, безынтересно ковыряясь в пище. Она поднимала взгляд всякий раз, как кто-то из окружения решал выразить своё мнение об услышанном, но особо насторожилась, услышав последнюю реплику сестры Клауса.       — То есть ты считаешь, что он несерьёзно? — интересуется Кэролайн, решая спросить напрямик. Она звонко откладывает столовые приборы в сторону и, сложив на столе руки, требовательно смотрит на подругу. — Пирс, не нужно Бекку пинать под столом, пусть отвечает честно, — не сводя взгляда с Майклсон, добавляет девушка, продолжая ждать ответ. Кэтрин, показательно подняв руки и закатив глаза, усаживается поудобнее и делает вид, что возвращается к еде.       Форбс отчего-то разозлилась. Она так долго отталкивала мужчин, пытавшихся заинтересовать девушку самыми разнообразными способами, что, кажется, вовсе разучилась их понимать. После отношений с Тайлером она стала дикой: пресекала любые комплименты, чуралась проявлений флирта и всего, что хотя бы отдалённо напоминало намёки на серьёзные намерения. Кэролайн из раза в раз слышала от подруг, что пора уже пережить случившееся, перестать так недоверчиво относиться к мужскому полу, позволить счастью войти в дом. А что сейчас? Когда она решилась поверить мужчине — ей говорят, не надо?       — Я люблю тебя, — заявляет Ребекка, ни капли не смущаясь ни тону подруги, ни её же прожигающему взгляду. — Люблю и Ника тоже, он мой брат, я знаю его, как никто другой. Но он, безусловно, изменился, ведь год назад, когда Клаус ещё не нуждался в том, чтобы поддерживать интерес к своей группе, когда Freedom были на пике популярности, он был ещё большим засранцем, чем сейчас, и...       — Ну да, конечно, — вмешивается Кэтрин, пуская недоверчивый смешок и отламывая от булочки кусок. Майклсон смотрит на неё долго, серьёзно, отчего брюнетка, осознав весь смысл такого взгляда, наклоняется вперёд всем корпусом. — Это возможно? Чтобы кто-то из свободных был ещё более неприятным, чем мы их знаем?       — Попросила бы, — заговаривает Бонни, — Энзо не такой.       — Ага, а я работаю по специальности, — патетически парирует Пирс и откидывается на спинку стула. — У меня диплом экономиста, — шёпотом добавляет девушка, прислоняя ладонь ребром к лицу так, чтобы звук шёл к Беннет. Бон-Бон язвительно передразнивает её.       Форбс задумывается над словами подруги. Она понимает, что Бекка желает ей лучшего, и, глядя на Никлауса, не скажешь, что он образец идеального мужчины, но отчего-то так хочется верить, что все его своеобразные ухаживания мотивированны исключительно серьёзными намерениями. Потому что она не готова снова пережить те ужасные, разбивающие на части чувства. start flashback       — Елена... — Кэролайн умоляюще подняла глаза, когда ощутила чьё-то присутствие в доме.       Это не могла быть Лиз, потому что она находилась на дежурстве и даже не подозревала, что её дочь сегодня пережила, возможно, самую тяжёлую эмоциональную травму. Форбс сидела на полу в гостиной, возле потухшего камина, руками цеплялась за холодную каменную поверхность, словно она давала ей силы. Девушка беззвучно рыдала, чувствуя внутри бездонную пустоту, в которую с каждым новым вдохом что-то болезненно ухало. Что-то ежесекундно разрывалось, казалось, больнее некуда, но Кэролайн делала новый рваный вдох, и становилось лишь невыносимее. Предательство любимого человека всегда оставляет особо мучительный отпечаток.       Гилберт приблизилась к девушке, опускаясь рядом с ней, и осторожно, будто боясь сделать ещё хуже, коснулась её плеча. Светловолосая посмотрела на подругу и поджала губы. Елена знала, что Форбс должна была рассказать Тайлеру о беременности, но даже не подозревала, что всё закончится именно так.       — Ты справишься, Кэролайн, — размеренно произнесла Гилберт, — ты просто обязана это пережить, — она опустила глаза на живот подруги, из-за малого срока ещё никак не изменившегося. Светловолосая, словно загипнотизированная, проследив за взглядом подруги, опустила глаза и перестала дышать, удивлённо рассматривая своё тело. Она застыла на несколько мгновений, пока осознание не ворвалось жгучей, разрывающей всё внутри лавиной. Она потянулась ладонью к животу. Вязко. Тягуче. — Мы не оставим тебя, слышишь? — Елена обхватила голову Кэр, прижимая к себе. — Мы никогда тебя не оставим, — эхом повторила брюнетка, медленно раскачиваясь взад-вперёд. end flashback       — Я не договорила! — возмущается Ребекка, гневно стрельнув взглядом сначала в Бонни, затем в Кэтрин. — Он, безусловно, изменился, и я считаю, что это исключительно твоя заслуга, — девушка поворачивается в сторону ошарашенной Кэр. Ужасающие воспоминания, вызвавшие прилив отвращения и пульсацию в голове, отступают, Форбс расплывается в улыбке, хмурясь и не зная, куда деть взгляд.       — Спасибо, — тихо произносит девушка. Она больше не сомневается, что должна делать.

***

      Кэролайн буквально светилась, не стесняясь и не скрывая хорошего настроения. Работа шла легко, она почему-то именно сегодня ощутила всю любовь к своему делу. Будучи ещё совсем молодой, поступив на факультет журналистики, блондинка загорелась идеей, что после окончания учёбы будет в работать в одном из самых престижных издательств. Её намерения не сломили ни жизненные испытания, которые ей пришлось пережить, ни нехватка времени, но в последние годы девушка начала ощущать, как тяга к профессии тает. Писать статьи, делать снимки становилось всё более в тягость — работа перестала приносить удовольствие. Чувство масштабных перемен, наконец, вдохнуло в девушку какое-то совершенно иное отношение к профессии. Она вспомнила те трепетные эмоции, которые испытывает фотограф, «поймав» бабочку за мгновение, как она упорхнёт с цветка, ту гордость, переполнявшую её как девушку-журналиста, когда статьи оцениваются по достоинству. И ей это нравилось.       Когда она просматривала снимки с фотосессии группы Freedom, которые не пошли в печать, а остались для архива, он позвонил.       — Здравствуй, дорогая.       Его бархатный тембр приятно проникает внутрь. Наверняка, он сейчас улыбается. Кэролайн поднимается с места, не торопясь прохаживаясь по кабинету.       — Привет, Клаус, — шумно выдыхает.       — Я бы хотел встретиться с тобой. Ну, знаешь, как на свидании. Ты, я, пара бокалов шампанского, приятная музыка и мои нелепые попытки разузнать о тебе больше.       Светловолосая кусает губу, закрывая глаза и представляя всё, что он описывает. Она позволяет себе окунуться в описываемую им атмосферу хотя бы на секундочку, ведь знает, что сегодня точно не получится это осуществить.       — Я бы хотела, — чуть ли не хныча, произносит Форбс, резко опускаясь в кресло, — но, знаешь, мама на дежурстве. Мне не с кем оставить Аннабель, — несколько секунд молчания. Разочарованный вздох по ту сторону трубки. Он что-то собирается сказать, но отчего-то передумывает, и ничего, кроме напряжённого гудения в мобильнике, девушка не слышит. — Ты мог бы прийти к нам, — выпаливает Кэролайн, озарённая замечательной мыслью, прежде, чем понимает, какая это беспросветная глупость.       Девушка успевает передумать многое, за те секунды, пока он продолжает молчать, явно удивлённый услышанным: когда они перешли на уровень флирта по телефону, почему она так спокойно представляет себя на свидании с ним, какого чёрта она вообще позвала его в гости. Тем не менее предложение уже озвучено, увиливать и оправдываться бессмысленно.       — Ты уверена? — наконец, подаёт голос Клаус. — Это очень серьёзный шаг.       — То есть ты передумал? Испугался Аны? — усмехаясь, расслабляется Форбс. Она хочет, чтобы он согласился.       — Буду в семь вечера, с попкорном и кока-колой, выберите самый интересный мультик, который у вас есть.       Вспышка улыбки победителя на секунду замирает на губах Кэролайн, прежде, чем она вспоминает, что это всё же беспросветная глупость.

***

      Аннабель положительно воспринимает новость о том, что скоро придёт Клаус. Старшая Форбс удивляется, когда и чем мужчина успел зацепить её дочь, отчего та так жаждет встречи с Мистером. Она не успевает спросить об этом — её намерения прерывает стук в дверь.       На пороге действительно оказывается мужчина, но не тот, прихода которого ждало семейство Форбс.       — Привет, Кэролайн, — он неловко переминается с ноги на ногу, по-щенячьи вглядываясь в черты её лица, то и дело опуская взгляд в пол.       — Тайлер... — девушка лишь ошарашенно хлопает глазами, не в силах вымолвить и слова. Она замирает, кажется, даже перестав чувствовать собственное тело. Пробует пошевелить кончиками пальцев, видит, как рука движется, но не ощущает этого. Светловолосая крепко закрывает глаза, надеясь, что когда откроет их, парень исчезнет, словно его здесь и не было.       В чувство её приводит прикосновение дочери, несколько раз дёрнувшей маму за рукав. Кэролайн тут же приседает на корточки, обхватив девочку за плечи, просит её вернуться в дом.       — Это она? — подаёт голос Тайлер, отчего-то Форбс даже слишком резко поворачивается в его сторону. — Наша дочь? — он делает неуклюжий шаг вперёд.       — Стой! — кричит девушка, быстро поднимаясь и подталкивая Аннабель внутрь, а сама выходит на крыльцо. — Я не хочу вспоминать прошлое, понимаешь? Сейчас ко мне придёт мужчина, ты здесь не... — но она замолкает, так как видит, что Клаус уже переходит дорогу. В одной руке он держит большой пакет, а в другой шикарный букет пионов.       Всё происходит слишком быстро: Майклсон слишком быстро появляется на пороге, Локвуд слишком быстро понимает, что здесь происходит, Кэролайн слишком быстро теряет контроль над ситуацией. Клаус сканирует соперника пытливым взглядом, холодно приветствует Форбс.       — Мне следует уйти? — отрешённо смотрит на девушку. Гордо держа осанку и плохо скрывая эмоции.       — Да, знаешь ли, ты весьма не вовремя. Я тут пытаюсь... — вставляет своё слово Тайлер, надменно вскидывая подбородок, но его тут же перебивает Майклсон.       — А я сейчас не с тобой разговариваю, плевать мне, что ты там пытаешься, — высокомерно чеканит каждое слово, даже не повернув голову в сторону парня. Он неотрывно следит за каждым движением белокурой красавицы.       — Я хочу, чтобы ты прошёл в дом, пока я провожу гостя, — дрожащим голосом отвечает светловолосая, выжимая из себя улыбку.       Клаус, словно прощупывая Форбс на серьёзность сказанных слов, не торопясь двинулся к входной двери. Он знал, кто этот щенок, заявившейся к бедной девушке, которой пришлось так рано снять розовые очки, её мечты о неземной любви сгорели, превратившись в пепел, когда ей едва минуло двадцать. Майклсон всем своим существом ненавидел Тайлера, он узнал про него так много, но даже подумать не мог, что хватит смелости, что совесть позволит ему так нагло вернуться в её жизнь. Он злился, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться, не устраивал сцен лишь потому что, по сути, он никем для девушки не приходился. Просто не имел права.       Войдя в дом, задумчивое личико Аны позволяет мужчине расслабиться. Девочка подпирает руками бока и грозно смотрит в его сторону, придирчиво осматривая.       — Где мама?       — Сейчас вернётся, ей нужно кое с чем разобраться, — словно оправдываясь, Клаус поджимает губы. Следует немая сцена, мужчина передаёт малышке букет пионов, девочка тут же меняет гнев на милость, преображаясь на глазах.       Кэролайн возвращается в дом. «Как быстро она его проводила,» — проносится у Ника в голове. Девушка глядит сначала на дочь, затем каким-то пристыженным взглядом награждает мужчину. Она просит Аннабель включить мультфильм, который они выбрали, пока Клаус поможет маме сделать попкорн. Майклсон послушно следует за старшей Форбс, понимая, что, оставшись с ней наедине, не сможет сдержаться и не упомянуть о произошедшем.       — Чего он хотел? — спрашивает мужчина, словно между делом, доставая покупки.       — Звучит уж слишком грозно, — неуклюже откинув прядь волос, девушка берёт протянутый пакет воздушной кукурузы. Клаус отмалчивается, тогда, и без того взволнованная неожиданным посещением мужчины, который не давал знать о себе последние несколько лет, Форбс смелеет. — Ты же не думаешь, что я должна оправдаться перед тобой?       Майклсон наклоняет голову вбок, вопросительно вскинув брови. Девушка выпрямляется, принимая это за положительный ответ. Внутри всё вскипает, прежде, чем она снова набрасывается с обвинениями, в голове проносится мысль: «Почему мы постоянно ругаемся?»       — Я зову его в собственный дом, потому что не могу оставить дочь и не хочу терять вечер с ним, а он в чём-то обвиняет меня? Клаус, — она в несколько шагов преодолевает расстояние между ними, подойдя слишком близко. — Скажи, что я делаю не так?       — Почему он вообще пришёл? Почему ты разговаривала с ним?       — Я даже слова не успела вымолвить, как ты появился из ниоткуда! — он выжидающе смотрит ей в глаза, прожигая всё внутри. Проверяет. — Ты эгоист, Клаус!       — Да, Кэролайн, я такой! Потому что я не собираюсь тебя ни с кем делить, — шокированная столь ранним проявлением собственничества, такой открытой ревностью и громкими словами, светловолосая отшатывается, не найдя, что ответить. — И не надо меня за это винить, — девушка обхватывает голову руками, отворачиваясь. Он рвано вдыхает, окончательно собираясь с мыслями, разворачивает Форбс за плечи, — я хочу заботиться о тебе, об Аннабель. Позволь мне заботиться о вас.       Она пропускает вдох и тянется за его губами. Чувствуя, как вся страсть, копившаяся с первой встречи, весь жар и желание находят выход в этом поцелуе. Она чувствует себя нужной. Впервые за долгое время.