Вверенный

~       Мы учились жить, но настоящей жизни не знали. И чем больше учились, тем больше понимали, что реальность будет отличной. ~       - Бедные дети. – выдыхает Бэкхён сочувственно, наблюдая за мальчишками из средней группы, которым впервые вручают палки во внутреннем дворе Дома смирения.       - А мы, значит, не бедными были? – хмыкает кто-то из мальчиков.       - И мы были. – кивает Бэкхён. – Только у нас всё это уже закончилось, а им ещё четыре года мучаться.       - Не переживай, Бэкки, и нас снова займут чем-то интересным. – Джунмён хлопает его по плечу, улыбаясь.       Чем ближе подбирается возраст начала специальной подготовки Вверенного, тем более тяжёлыми да изнурительными становятся тренировки. На уроках Теории да истории больше не рассказывают сказок о былых временах, а всё чаще говорят об обязанностях Хозяев и Вверенных, об особенных обязанностях, в принципе нормальных в деятельности мафии. Любые физические тренировки приобретают оттенки самообороны, даже самые обыкновенные вещи начинают рассматриваться с другой стороны.       - Что в этот раз? – Минхо хмурит брови, когда теперь уже старшая группа всем своим составом набивается в просторный тренировочный зал, разуваясь на входе и оставаясь только в белых носках.       - Сейчас узнаете. – отвечает входящий через вторую дверь напротив старший воспитатель. Он приглашает всех сесть на мягком ковре напротив него и улыбается. – Вы растёте. – констатирует коротко. - От этого меняются ваши тренировки, обучение и занятия. Но то, что мы сделаем сегодня, будет сделано не только с целью обучения/изменения или прочего. – старший воспитатель снова улыбается, совсем добро, по-отцовски. – Разбирайте фартуки в углу комнаты, в корзине, и помогайте друг другу надевать.       - Что-то мне это напоминает. – переговариваются мальчики.       - Воспитатель Ли, мы уже научились готовить. – смеются другие.       - Делайте, как велю. – слегка повышая голос, настаивает старший воспитатель. – Ишь, какие стали, сорванцы. Попридержите языки и нравы – чем старше вы становитесь, тем больше должны понимать, что не в игры здесь играете, и когда окажетесь в день Смотрин напротив своего потенциального Хозяина – вспомните всё, чему учил вас я и другие воспитатели вашего Дома смирения. Когда лишний, не вовремя поднятый взгляд может стоить вам жизни. – мальчики затихают и делают как велят.       - Воспитатель Ли, вы сами говорили, что не было такого ни разу. – бурчит кто-то из мальчиков, помогая другому завязать длинный почти в пол фартук на поясе, и мелкие бантики сзади вниз по длине через каждые 5 сантиметров.       - Сядьте. – старший воспитатель кивает. – Позже дозавязываете, сядьте. – прерывает он процесс, усаживаясь удобнее и подпирая щёку кулаком, окидывая мальчишек взглядом. И мальчики, едва завязав основные лямки на поясе, снова делают, как велено. – Мы учим вас жизни, которая в перспективе может стать идеальной. Жизни в смирении, в послушании, в уважении. Жизни, которая может быть отличной от той, которую вы в итоге получите.       - О чём вы, старший воспитатель? – затихая, мальчики напрягаются и переглядываются. Конечно, все они прекрасно понимали, что быть частью семьи мафии – не клумбы выращивать, но…       - О том, что хотя в нашей стране и сложились такие своеобразные правила и законы, мафия – это криминал, мафия – это произвол, мафия – это зло. Конечно, дорогие мои, вы не сможете в роли Вверенных просто сидеть дома, ждать Хозяина, помогать в мелких бумажных делах и периодически выходить с ним куда в свет. Вас будут готовить, вас уже начали готовить к тому, что вы станете мафией, что все мы – варимся в этом, что если хотите выжить в этом мире, вы должны настроиться на совершенно другие жизненные принципы, ценности, взгляды. Поменять всё в себе, чтобы жить ту жизнь, которая у вас будет, с максимальной выгодой для себя.       - Старший воспитатель, вы всё это говорили нам и раньше. – замечает Джунмён.       - Знаю, Джунмён-а, - воспитатель Ли улыбается ему. – Я просто хочу, чтобы вы были готовы. А теперь за дело! – сменяя серьёзный тон на шутливо-строгий, старший воспитатель хлопает в ладоши, и мальчики снова берутся завязывать фартуки.       Когда все фартуки завязаны, мальчики удивлённо переглядываются, понимая, что никто из них не может и шагу нормально сделать.       - Чувствую себя пингвином. – замечает вслух Бэкхён, чем вызывает всеобщий смех. – Воспитатель Ли?       - А теперь по периметру зала мы будем ходить. – старший воспитатель встаёт на ноги, глядя на своих воспитанников.       - Каким образом? – снова звучат возмущения.       - Маленькими шажками. – следует такой же короткий ответ.       - Воспитатель Ли, мы четыре года каждый день сидели во дворе с палками за спинами, чтобы выработать осанку, но зачем сейчас? – Бэкхён пытается сделать шаг, но в итоге едва не падает, цепляясь за плечи рядом стоящего Джунмёна. Срабатывает принцип домино, Джунмён цепляется за впереди стоящего, тот – за следующего, и в итоге мальчики дружным кагалом сыпятся на пол, словно кости со стола. Повисает тишина, а потом старший воспитатель берётся хохотать. Сетуя на ненужность таких упражнений, мальчики ругаются сквозь зубы и кое-как поднимаются, снова берутся ходить, падают, спотыкаются, отдавливают друг другу ноги.       После десятого круга по залу не выдерживают даже самые стойкие.       - Старший воспитатель, зачем мы это делаем? – жалостливо тянет Джунмён, опираясь одной рукой о стену, вдоль которой они ходят.       - Для того, чтобы в день Посвящения вы не опозорились, когда вам вручат ваши ханбоки. – отвечает старший воспитатель.       Мальчики вздыхают, продолжают ходить, но что-то снова идёт не так. Кто-то впереди останавливается, выходит из строя, из-за этого эффект домино срабатывает вновь, теперь уже с хохотом.       - Воспитатель Ли! – вышедшим из строя оказывается Джунмён. – Но ханбок пышный к низу! – фыркает он вслух. Повисает вновь пауза, мальчики переглядываются, и снова берутся хохотать, в этот раз вместе со старшим воспитателем.       - Я проверял вашу бдительность. – помогая и развязывая маленькие бантики, старший воспитатель продолжает посмеиваться. – Оболтусы. Вот так вы слушаете на уроках? Почему только один из вас вспомнил о том, как выглядит ханбок? – ворчит старший воспитатель. – Я же показывал вам свой, вы его щупали и даже мерили, и…       - «Свой»? – подаёт голос кто-то из мальчиков. Бдительность всё-таки на месте. Все взгляды устремляются на старшего воспитателя – вопросительные и непонимающие.       - Воспитатель Ли, вы были Вверенным? – поражённо снимает у всех с языка один и тот же вопрос Минхо. – Но вы же говорили, что все наши воспитатели…       - Минхо. – прерывает воспитатель Ли.       - Расскажите. – мальчики действительно заинтересовываются, складывают фартуки назад в корзину и усаживаются на ковре подле старшего воспитателя, приготовившись слушать, так, словно им снова по 10, а не по 16-17 лет.       - Это так. – воспитатель кивает, вздыхая. – Это так, Минхо. Никто из наших воспитателей не был Вверенным, но так скажу – некоторые были Хозяевами.       - Правда? Ого! Не может быть!       - А вы? – зовёт Джунмён. – Вы сказали, что ханбок – ваш.       - Вверенные не могут покинуть семью мафии без последствий, но могут Хозяева, если приготовят себе достойную замену. У Домов смирения тоже есть правила, одно из них гласит, что старшим воспитателем в Доме смирения назначается бывший Вверенный, для того, чтобы передавать свой опыт дальше. Поэтому да, выпускная группа знает, воспитатели тоже знают, теперь и вы. Я действительно был Вверенным.       - Воспитатель Ли, расскажите нам. Да, расскажите. Пожалуйста.       - Мне был 21 год. – начинает старший воспитатель, усаживаясь в своё кресло поудобней и мальчики двигаются ближе. – Столько же, сколько будет и вам в ваши первые Смотрины. Это были четвёртые Смотрины в моей жизни, весенние. Мой тогда ещё потенциальный Хозяин выбирал не долго, буквально через мгновенье, как оказался в Комнате ожидания, он взял меня за руку, вывел из строя и увёл из комнаты. Как и положено, мы синодический месяц узнавали друг друга, итогом этого месяца было Посвящение, на котором мне и преподнесли ханбок, который вы видели…       - Воспитатель Ли, когда нам расскажут о процедуре выбора Вверенного конкретно и детально? – перебивает кто-то из мальчиков. – Мы знаем только отрывки, и то полученные совершенно случайно, вот как от вас сейчас.       - Специальная подготовка начнётся, когда вам исполнится восемнадцать. Это совсем скоро. – в очередной раз напоминает старший воспитатель. – У моего Хозяина был тяжёлый характер, но несмотря на это мы неплохо ладили. Я пробыл Вверенным больше 15 лет, а потом стал старшим воспитателем в нашем Доме смирения, где главенствую уже больше 10.       - Но воспитатель Ли, а ваш Хозяин? Что с ним, где он?       - Мой Хозяин, Бэкхён-а, был убит во время одной из перестрелок в визит Бейджина к нам в столицу.       - Нам очень жаль. – Бэкхён тупит взгляд, прикусывая язык и пожалев, что спросил вовсе.       - Много лет прошло, всё хорошо. – воспитатель улыбается снисходительно, а затем глядит на часы у себя на запястье. – Время обеда через десять минут – марш переодеваться и мыть руки. – отправляет он старшую группу да остаётся в тренировочном зале последним, чтобы закрыть дверь на ключ. А когда разворачивается, чтобы уйти прочь, вдруг натыкается на Джунмёна.       - Старший воспитатель, - зовёт тот, перекатываясь с пятки на носок и скрестив руки за спиной. – Я не хотел спрашивать при всех, ибо боялся поставить вас в неловкое положение, но хочу спросить сейчас, можно? О вас и вашем Хозяине.       - Спроси, мой мальчик, спроси. – мужчина кивает, обнимая Джунмёна за плечи и направляясь с ним по коридору прочь.       - Ваш Хозяин, кем вы приходились друг другу? Было ли всё так, как это сегодня? Как рассказывают мальчики, выбранные на последних Смотринах и проживающие сейчас свой синодический месяц. – Джунмён слегка тушуется и краснеет щеками и это не укрывается от внимательного взгляда воспитателя.       - Джунмён-а, - начинает он, усаживаясь на лавку в коридоре, и воспитанник садится рядом. – Хозяин и его Вверенный могут быть партнёрами, коллегами, могут быть друзьями, могут быть братьями, союзниками, могут быть напарниками и да, могут быть возлюбленными. И ни к одному из всех этих видов отношений никто не будет тебя принуждать. Начало продвижения по пути, который ты, вы в итоге выберете, будет положен за синодический месяц, данный вам, чтобы узнать друг друга.       - Но старший воспитатель, вы и ваш Хозяин – кем вы были? – с надеждой на ответ вновь интересуется Джунмён.       Старший воспитатель встаёт, хлопает Джунмёна по плечу и собирается уйти прочь, как останавливается, оборачиваясь.       - Парой, Джунмён-а. – выдыхает. – Мы были парой.

***

      - Думаете, всё действительно так, как рассказал старший воспитатель?       За окном давно темно, старшая группа вся по койкам, свет погашен и пока воспитатели укладывают младшую и среднюю да встречают воспитанников выпускной, старшая группа самовольничает.       - О чём ты? – спрашивает у говорящего Бэкхён. – По поводу мафии?       - Да, о ней. – следует ответ уже из другого конца общей спальни.       - Разве раньше мы этого не знали? – отзывается Минхо. – Что такое – мафия, и чем она занимается? Знали, и нас к этому готовят. Чтобы мы воспринимали всё их беззаконие как должное, как нормальный образ жизни.       - О каком беззаконии идёт речь, если у нас мафия выше правительства? – Бэкхён хмыкает. – Если управлением страны, по сути, и занимается мафия? У нас порядок только благодаря этому, а то, что проблемы с соседями, так у кого их нет?       - А мне кажется это бредом. Не смотря на то, что большую часть жизни мы провели здесь, в Доме смирения, с молоком матери мы росли на человеческих ценностях, на адекватных ценностях. А теперь нам каждый день говорят о том, что мы – будущая часть семьи мафии. Вы сможете переступить через себя? Сможете убить человека?       Повисает тишина.       - Джунмён-а, а ты что думаешь? – интересуются остальные.       - Смогу. – кивает он, отвечая на предыдущий вопрос.       - Что сможешь? – Бэкхён даже приподнимается на локтях с кровати, чтобы видеть его лицо.       - Я смогу убить человека, но только в том случае, чтобы защитить моего Хозяина.       - Это Хозяин должен защищать тебя, оболтус. – Минхо хмыкает.       - Старший воспитатель не зря говорил нам сегодня о том, что Вверенный – далеко не пассивный зритель в делах и жизни мафии. – поддерживают Джунмёна и другие. – Поэтому в этом случае, да, я согласен с Мёном.       - А если вы с Хозяином ладить не будете? Отказать ты не можешь – иначе пристрелят, сбежать тоже – исход тот же, терпеть его? Ну что же, приходится. Переступишь через себя, Шин, убьёшь ради такого Хозяина человека? Сможешь отобрать жизнь? – Бэкхён хмыкает в ответ мальчику, который поддержал Джунмёна.       - А есть разница? – Джунмён переворачивается на бок в его сторону. – Есть разница в том, какие у вас с Хозяином отношения, если он – твоя семья, единственный, кто у тебя есть? – вновь повисает тишина. – Позволишь ему умереть – тебя вернут в Дом смирения, снова во Вверенные тебя вряд ли выберут, мало кому в истории вообще удавалось побыть Вверенным двух Хозяев, и что тогда? Пойдёшь в воспитатели? – Джунмён хмыкает. – Классная жизнь.       - Мён, хочешь сказать, что убить человека для тебя уже норма? – Бэкхён закипает. – Быстро же ты поменял взгляды и ценности.       - Я такого не говорил. – Джунмён отрицательно качает головой. – Я сказал – ради спасения Хозяина, но не просто так.       - Это одно и то же! – Бэкхён хмыкает.       - Не одно.       - Одно! – поддерживает Минхо Бэкхёна. – Одно.       - Представь, - Джунмён садится, поворачиваясь в сторону Минхо. – Что твоя мать или отец в опасности, их держат на мушке. А у тебя есть возможность – застрелить злоумышленника и спасти его или её, вместо того, чтобы дать погибнуть. Что ты сделаешь?       - Выстрелю. – Минхо уверенно кивает. – Да, я выстрелю, чтобы спасти папу или маму, но это не одно и то же. Родители…       - Они у тебя есть сейчас? – перебивает Джунмён. – Ты им нужен? Они о тебе вообще помнят?       Снова виснет пауза, мальчишки переглядываются.       - А Хозяину будешь нужен? – спрашивает в ответ Минхо.       - Ну так вот в твоих руках сделать всё, чтобы быть нужным своему будущему Хозяину больше кого бы то ни было. – Джунмён кивает. – В этом смысл, суть. Он должен защищать тебя, потому что ты нужен, необходим ему не просто как данность того, что Хозяин выбирает себе юношу и полностью берёт на себя его защиту. А как кто-то близкий, родной, как семья. И Вверенный тоже поэтому должен.       - Старшая группа, ни слова больше! – гремит с порога голос воспитателя Ан. – Быстро спать всем!

***

      - Бэк, ты долго будешь ещё дуться? – интересуется Джунмён, подставляя правое запястья старшему воспитателю, который застёгивает на нём тонкий металлический браслет, как символ принадлежности к Дому смирения, и на случай, если кто-то потеряется.       - Я не дуюсь. - коротко отвечает Бэкхён, протягивая следом своё запястье. Старший воспитатель не вмешивается, только молча слушает и делает свою работу.       - Я и вижу. – Джунмён хмыкает, отходя в сторону и пропуская мальчишек сзади, ожидая, пока Бэкхён закончит. На выходе из главных ворот Дома смирения воспитатель Ан проверяет у всех наличие браслетов и даёт указания, что вернуться нужно не позже восьми часов вечера, ибо опоздавшие будут спать во дворе. – Ну чего ты? – Джунмён ловит за руку уже за пределами Дома смирения, как они спускаются вниз по улице, и дёргает на себя.       - Я – ничего. – Бэкхён останавливается, глядя на лучшего друга. – Это ты – чего? Я в последние полгода не узнаю тебя вовсе. У тебя, словно, завтра Смотрины, и едва пройдёшь процедуру Посвящения, напросишься с Хозяином на перестрелку – авось, повезёт кого-то пришить под предлогом защиты Хозяина.       Джунмён поражённо выдыхает, хлопая глазами, и отшатывается на шаг от Бэкхёна, с трудом поверив своим ушам. То ли он сейчас слышит? От лучшего ли друга? О себе ли?       - Ты правда так думаешь? – выдыхает он, сжимая кулаки и тут же пряча руки за спину, чтобы Бэкхён не заметил и не понял, но от его взгляда это не укрывается.       - Мён. – Бэкхён делает шаг к нему, потянувшись рукой навстречу, но Джунмён снова отходит на шаг прочь. – Я не хотел тебя обидеть, просто в последнее время я тебя не узнаю. Как подменили, словно ты не мой Джунмён.       - Ты правда так думаешь? – чуть повышая голос, настаивает Джунмён. Бэкхён вздыхает.       - Правда.       - Ясно. – следует короткий кивок. Джунмён разворачивается и уходит прочь, сворачивая с переулка на центральную улицу направо. Бэкхён провожает его взглядом, вздыхает и уходит налево – он знает, его мальчику просто нужно успокоиться, взять себя в руки и подумать, а после, вернувшись в Дом смирения, они спокойно всё обсудят.       Слова Бэкхёна эхом отдаются в ушах – Джунмён хмурится. Разве так можно? Разве он мог бы так поступить? Разве он знает, что такое быть Вверенным? Какое это чувство, когда у тебя есть Хозяин? Нет, пока не знает. Но ведь и другой ласки, заботы он до Дома смирения тоже не знал. Родители особенно не баловали: ни его, ни Бэкхёна, и как он может, зная, что Хозяин – это новый шанс на счастье, шанс на обретение семьи – так говорить? Каждого из них много лет готовят, чтобы они были избранны во Вверенные, чтобы обрели этот шанс. Неужели он, Джунмён, в этом не прав? Неужели, единственный человек, который появится в его жизни через какие-то пять-шесть лет, если повезёт, не будет достоин того, чтобы сражаться за него? Чтобы за всю его ласку, заботу, любовь и защиту отдавать ему всего себя до последней клетки, сантиметра кожи, мысли и желания. Ведь в этом же и вся суть – быть не просто Вверенным, а быть преданным, верным, быть ответственным, быть, как сказал однажды воспитатель Ан, кого-то процитировав – отдушиной. Спасательным кругом, соломинкой, протянутой рукой помощи во всём этом аду мафии, который они оба будут называть домом.       А что, если не только ты станешь для Хозяина всем, а и он – для тебя? Что, если вы будете принадлежать друг другу от макушки и до пяток, каждым оттенком души, каждым порывом желания, началом мысли? Что, если он один заменит целый мир со всеми его гранями и красками, эмоциями, чувствами? Заменит любых нужных до этого людей, заполнит собою до краёв, вскружит голову, похитит сердце, и намерения отдать его назад никогда больше не обретёт. Что тогда? Позволишь ли ты себе тогда идти ради него на всевозможные жертвы? Быть им, жить им, дышать им, не разделяя вас, а представляя как одно целое?       - Разве смысл не в этом? – Джунмён возмущённо фыркает вслух и сворачивает ещё раз направо, в сторону любимого кафетерия, где варят, наверняка, самый вкусный какао в городе.       Здесь, как обычно людно, и толпятся у двери посетители, ожидая, пока кто-то выйдет, но Джунмён ждать не остаётся. Ныряя в дверной проём, он оказывается в светлом большом людном помещении и протискивается вдоль касс в поисках той, где народу меньше всего. Занимая свою очередь, Джунмён готовит необходимую сумму из выданного в Доме смирения жалования и пытается спрятать кошелёк обратно в карман, но тот юрко выскакивает из пальцев, оказавшись на полу. Позабыв об очереди, Джунмён тут же приседает за ним, пока его не затоптали или, чего хуже, никуда не запинали. Небольшой квадратный, коричневый на пуговке кошелёк находится довольно быстро, Джунмён хватает его совсем крепко и рывком встаёт, разворачиваясь, чтобы вернуться в очередь, когда понимает, что с кем-то сталкивается.       Отшатываясь на шаг, он поспешно кланяется.       - Прошу прощения, я вас не заметил. – выдыхает, поднимая глаза.       - Не страшно. – отвечает старше его на вид юноша в сером пиджаке и, обходя, выходит прочь. Джунмён облегчённо выдыхает, что не наделал неприятностей из-за чужого разлитого стакана, который в крепкой руке, наверняка, даже не пошатнулся, и оглядывается по сторонам, чтобы снова не наломать дров.       Его очередь подходит довольно быстро и получая свой большой стакан ароматного какао, он улыбчиво благодарит, спеша из тесного помещения прочь.       - Так и знал, что ты здесь. – Бэкхён сидит за летним столиком под зонтом, закинув ногу на ногу, со стаканом лимонада и, судя по всему, ждёт именно его. Джунмён ничего не говорит, плюхается на соседний стул и берётся за своё какао. – Извини. – нарушает тишину лучший друг. – Я правда не хотел тебя обидеть. Я понимаю, о чём ты. И я тоже хочу обрести новую семью, быть кому-то нужным, просто…пока я не готов на такие жертвы. До первых Смотрин ещё так далеко, - хм, далеко, Джунмён фыркает. – И я со временем пойму. Знаю, что так будет. Просто не сейчас. Не злись, ладно?       Джунмён вздыхает.       - Ладно. – бурчит, снова обхватывая губами соломинку и грея нутро приятным теплом какао.       - Я тебя люблю. – Бэкхён улыбается совсем широко и вместо того, чтобы сгрести друга в охапку, в наглую усаживается на его колени, обнимая за шею.       - Мешок риса! – шутливо ругается Джунмён, пытаясь его спихнуть. – Слезь с меня!