***
Джонин наблюдает, как любимое создание закрывает за собой двери в ванную и поспешно забирается на соседнюю половину кровати, ныряя под одеяло и поднимая на него взгляд. - Пойдёшь ко мне? – мягко зовёт Хозяин, протягивая руку навстречу, и Джунмён тут же двигается поближе, укладывая голову на крепкое плечо и обнимая поперёк живота. - Сынвон рассказал мне про папужку. – выдыхает Джунмён в повисшем молчании, вырисовывая загогулины на чужом животе через ткань футболки. - Папужку? – уточняет осторожно Джонин, прижимаясь губами к тёплому лбу. - Про попугая. – уточняет Джунмён. – Которого соседская кошка едва не слопала. – Джунмён печально улыбается. – Ты – мой маленький герой. – поднимая голову и подаваясь навстречу, чтобы поцеловать в губы. Джонин хмыкает с улыбкой. - А, это. – кивает следом. – Мне было пять, я уже толком и не помню, в чём там дело. - Папа сказал, ты прогнал кошку, но папужка всё равно уже был мёртв. И ты так расстроился, сказал, что не сможешь быть Хозяином, что слишком мягкий для этого, потому что тебе так жалко папужку. И когда папа тебя обнял, ты ещё больше разразился на тему того, что не смог защитить и уберечь собственного питомца, тогда как же ты сможешь защищать Вверенного? - Тогда мне казалось это непосильной задачей. Наверное, ещё потому, что мамы не было, а я понимал, что она – Вверенная отца, а значит и он не сумел уберечь её. Это уже позже мне объяснили, что отец ничего не мог сделать со сложившейся ситуацией. А в пять меня мучила мысль о том, что я могу не справиться с тем, что на меня возложат. - Боже, как ты жил? – Джунмён даже садится. – А как же Дни рождения с тортом и свечами, побитые коленки от езды на велосипеде, отпавшие от машинок колёса и заменённые тем, что нашлось, прогулки по лужам босиком после дождя, догонялки и грязевые бои. Как без этого всего ты мог…вырасти таким? - Ты-то откуда обо всём этом знаешь с твоим-то детством? – Джонин хмыкает. - Дом смирения. – Джунмён с улыбкой кивает. – Немного запоздало, конечно, но все прелести детства я познал там. – Вверенный вновь укладывается где лежал, и снова обнимает. – После этого больше у тебя не было папужек? - Не было. – Хозяин прижимает поближе к себе, зарываясь носом в чужие волосы. – Засыпай, - шепчет, потянувшись к ночнику, чтобы выключить его. Джунмён прячет нос в изгибе его шеи, оставляя там поцелуй, и прикрывает глаза. И пока его дыхание сменяется на спокойное и он окончательно обмякает, расслабляясь, Джонин думает о том случае, который поведал его Вверенному отец. О том, как всё выглядело на самом деле. Как бродячий пёс воспользовался сменой забора и оказался во дворе; как набросился на пятилетнего Джонина; и как тот, только чудом не растерявшись, воспользовался пистолетом, которым его учили пользоваться за несколько мгновений до того, как малыш остался во дворе один. Когда на звук выстрела прибежали охранники и отец, последний обнял дрожащего Джонина, что всё ещё сжимал в задеревеневших ладошках пистолет, прижимая к себе и пытаясь успокоить. И прежде, чем маленький Джонин, наконец позволил себе то, что его всегда учили сдерживать – эмоции, он выдохнул отцу в ухо, что будет защищать своего Вверенного от чего бы то ни было так, как сегодня он сумел защитить себя. Маленький Джонин ещё несколько месяцев спустя инцидента вздрагивал каждый раз, когда видел или слышал собак.***
- Хозяин, - звучит снизу голос Бонмина, а затем торопливые шаги. – Доставили. – входит он в чужую спальню после короткого стука в дверь и протягивает два чехла для одежды. Джунмён, сидя на краю кровати, с интересом наблюдает, ожидая. Бонмин окидывает их обоих взглядом, улыбаясь, и скрывается за дверью. - Что это? – Вверенный поднимается с кровати, чтобы замереть у Хозяина за спиной, опуская подбородок ему на плечо. - Национальный, наконец, объявил место проведения торжества. – отвечает Джонин, открывая один из чехлов и Джунмён понимает, что на вешалке изысканный классический чёрный фрак. Элегантный, красивый. Протягивая руку навстречу, Вверенный прикасается к шелковому воротнику кончиками пальцев, выдыхая с восторгом. - Опера? – шепчет и угадывает, получая согласный кивок от Хозяина. - Никогда не был в Опере. – с восторгом и трепетом. Джонин поворачивает голову в его сторону и целует в щёку, прижимаясь к ней носом. - Уверен, тебе понравится, – выдыхает следом. Джунмён тоже поворачивается в его сторону, отвечая на улыбчивый взгляд таким же. - Надо идти купаться и собираться. – кивает. – Опера же. – Джонин ловит за подбородок прежде, чем Вверенный успевает отстраниться, и затягивает в поцелуй, да так, что Джунмён даже на носочки привстаёт, чтобы оказаться ближе. Хозяин полноценно разворачивается в его сторону, обхватывая за талию и прижимая к себе. Джунмён хмыкает в поцелуй, когда крепкие руки подхватывают под ягодицы, позволяя обвить ногами его бёдра. – Отпусти меня. – смеясь, просит Джунмён, хотя обнимает за шею, комкая в пальцах ткань чужой рубашки на плечах, и с удовольствием подставляет шею под поцелуи. – Джонин-а, - настаивает, прижимаясь лбом ко лбу любимого. – Поставь меня на пол, пожалуйста. Нам уже пора собираться. - Не могу поставить. – Джонин совсем серьёзно качает головой. – Могу только положить. - Ну положи тогда. – Джунмён кивает, разрешая, но слишком поздно понимает, прыская, когда Джонин правда опускает спиной на кровать, опускаясь на него следом, вновь затягивая в поцелуй. – Хозяин. – увиливая от очередного поцелуя, слегка прикрикивает Джунмён. – Отпусти, кому говорю. Джонин вдруг замирает на мгновенье, встречаясь с ним взглядом, и взрывается хохотом следом. Отсмеявшись, он ласково целует в нос и встаёт, подавая руку, чтобы помочь подняться.***
Время без устали клонит к вечеру. Вверенный откладывает бритву в сторону, прикасаясь кончиками пальцев к гладким щекам напротив и следом целуя, довольно кивает и отпускает Хозяина. Джонин находит его уже в спальне, пока ещё в одной белоснежной, выглаженной и накрахмаленной рубашке, довольно длинной для него, стоит заметить, хотя сидящей хорошо, и несколько мгновений с улыбкой наблюдает, как рубашка подскакивает от движений. Оба они, кажется Джонину, уже научились, прикасаться и взглядом, наслаждаться видом, любоваться; общаться глазами, взглядами, без слов; ронять «я люблю тебя», «будь осторожен», «жду тебя». Джунмён вздрагивает от неожиданности, когда Хозяин заключает его ладонь в свою и тянет к себе. Вверенный с удивлением да интересом наблюдает, как Хозяин подводит к кровати и, позволяя опереться о своё плечо, чтобы не потерять равновесия, ставит одну его босую ногу на кровать, садясь рядом. Ловкие смуглые пальцы где-то повыше щиколотки, ближе к колену легко крепят кобуру. - Не туго? – уточняет Джонин, вскидывая на него взгляд. - Нет. – Джунмён, всё ещё удивлённый, отрицательно качает головой. – Я думал…мы идём в Оперу на юбилей к Национальному. - Так и есть. – Джонин кивает, прижимаясь к острой коленке губами и оставляя на светлой коже щекотный поцелуй. – Но пистолет должен всегда быть с тобой, даже если ты во фраке. – вновь поднимая на Вверенного взгляд, роняет Хозяин. – Неужели за пару лет я ещё не научил тебя этому? – хмурится на мгновенье. - Научил. – Джунмён тянется ладонью навстречу, чтобы погладить щёку. – Просто иногда мне хочется чувствовать себя обычным человеком. - Ты по определению обычным быть не можешь. – Хозяин мягко перехватывает за талию и через мгновенье Джунмён находит себя сидящим на его коленях. – Потому что я тебя люблю. – расставляя акценты, Хозяин кивает и в очередной раз за день с трудом отпускает. Джунмён прячет улыбку, поднимаясь с его коленей. Наконец-то всё немного улеглось, Джонин начал больше времени проводить дома, Бэкхёна можно видеть в любое время, просыпаться можно не одному, долго валяться в кровати и в любимых объятиях. Штанины удачно и надёжно прячут скрытую на лодыжке кобуру и Джунмён удивлённо разглядывает своё отражение, поддаваясь, когда Джонин помогает влезть в рукава пиджака. Хозяин смотрит сверху-вниз, пока Джунмён помогает с бабочкой. - Можно тебя закрыть где-нибудь? – интересуется Хозяин после нескольких мгновений изучения глазами. - Зачем? – Вверенный удивляется совсем искренне, хмыкая, но продолжая возиться с бабочкой. - Чтобы никто у меня не забрал. – следует честный ответ. - Псих. – Джунмён прыскает и, наконец закончив, отходит на пару шагов. – Джонин-а, я тут подумал, ты говорил, на официальные мероприятия нужно носить ханбок. – вспоминает вдруг. - Это – не официальное мероприятие дома мафии. – отвечает Хозяин. – Не пойму: ты боишься, или тебе не терпится? Джунмён не отвечает, только разглаживает несуществующие складки на чужих плечах, складывая на одно из них подбородок. - Бонмин отвезёт нас? – короткий вопрос. - И заберёт. – кивок. Хозяин бросает взгляд на настенные часы да осторожно разворачивается к Вверенному лицом, заключая его в кольцо своих рук и прижимая к себе. – Поедем? – мягко в ухо, прижимаясь к нему губами. Джунмён, чуть помедлив, с улыбкой кивает.***
Столичная Опера встречает вечерней иллюминацией, галдежом, вспышками фотоаппаратов, гудками машин и толкотнёй. - Как на приём к президенту. – Джунмён вздыхает, позволяя заключить свою ладонь в чужую, и выглядывает наружу через окна. – Зачем было делать из этого такое событие? - Не каждый день национальному Хозяину исполняется 50 лет, Вверенный. – отзывается Бонмин с водительского сидения, ожидая очереди, чтобы высадить своих пассажиров и припарковаться. - Это понятно, - Джунмён кивает. – Я просто не пойму, зачем столько шума. Зачем пресса, государственные деятели, послы? Неужели нельзя было ограничиться домом мафии? – теперь вопрос адресуется конкретно Хозяину. - Всё это открыто в нашей стране, тогда зачем прятаться в тени? Все давно знают, и кто и как управляет этим городом и страной, которая, стоит заметить, процветает. – Джонин дёргает плечом. - Я надеюсь, президента не будет? - Джунмён фыркает действительно возмущённо. - Он на саммите в Вашингтоне. – вновь подаёт голос Бонмин. – Но будет премьер-министр. - Но зачем это? – Джунмён вздыхает. – разве кто-то из них имеет прямое отношения к делам дома мафии? Да, они зависят от него, да контролируются им, но все эти люди – не часть семьи. - Вверенный, вы привыкнете. В расписании дома мафии не так много событий, на который съезжается весь городской бомонд. Сегодня – одно из таких, но это не должно вас смущать, Хозяин ведь рядом. Джонин молча кивает, соглашаясь со словами начальника охраны. - Я буду чувствовать себя неловко. – следует негромкое объяснения. – Все будут глазеть на нас, и на остальных, да и… - Мён-а, люди, работающие с мафией, и помогающее в управлении страной, осведомлены о наших порядках, и знают, как у нас всё устроено. – объясняет Джонин. – К тому же, обрадую тебя: все приглашённые гости, не состоящие в семье мафии, покинут Оперу после, как поздравят Национального, после фуршета. В оперный зал мы зайдём уже тем составом, который никак не должен больше смущать тебя. – Хозяин ласково целует в щёку. - Вот я тебе теперь не верю. – Джунмён хмыкает. – Ты это нарочно говоришь, чтобы я не дёргался. - Вверенный… - пытается позвать Бонмин, но Джунмён перебивает. - Тебе тоже не верю. Вы заодно. Машина мягко останавливается и Бонмин оборачивается к ним. Джунмён хмурый, пытается расслабиться и не поддаваться массовой истерии, когда Хозяин выскальзывает из машины и подаёт ему руку. - Уже ненавижу это. – выдыхает Вверенный Каннамгу сквозь зубы, наигранно улыбаясь, когда цепляется за руку Хозяина. Машина из-за спины сигналит и двигает у Оперного дальше, чтобы припарковаться. – Как на Оскаре. – продолжает причитать Джунмён, пока Хозяин ведёт в театр, крепко сжимая его ладонь, с холодной и спокойной надменностью изредка бросая взгляды в толпу, игнорируя все раздражающие факторы абсолютно без особых усилий. Красная ковровая дорожка сходит на нет у самого порога Оперного театра и, переступая его, Джонин чувствует, как ладонь, что он сжимал в своей всё это время, немного расслабляется. - Найди кого-нибудь своего и пообщайся пока. – шепчет Хозяин в ухо, когда они замирают буквально на пороге, оглядываясь. – Гости уже пару часов здесь, это всё окончится к шести, и мы пойдём в зал. Не теряйся. – ласковый поцелуй за ухом и Джонин шагает вперёд к отцу, который в компании премьер-министра. Джунмён глубоко вздыхает и оборачивается по сторонам, быстро пробегаясь глазами по лицам, чтобы найти знакомое. - Старший воспитатель. – выдыхает с облегчением, когда узнаёт знакомый профиль и поспешно шагает туда. Последний как раз в компании его друзей. – заберите меня отсюда. – выдыхает он, присоединяясь, тут же складывая голову старшему воспитателю на плечо и ныряя под его руку. - Воробушек. – улыбается напротив Минхо, здороваясь таким образом. - Давно приехал? – интересуется по правую руку Бэкхён. - Только что. – Джунмён становится рядом. – Воспитатель Ли, а вы откуда здесь? - Как – откуда? – старший воспитатель грозится подзатыльником. – Меня тоже позвали на юбилей Национального. Всех глав Домов смирения столицы зовут. - Хорошо, что вы тут. – Джунмён вновь укладывает голову на тёплое родное плечо. – Я очень соскучился. - И я жутко по вам скучал. – Джунмён чувствует отцовский поцелуй в макушку и довольно жмурится, разглядывая улыбчивые лица друзей. Гостей правда много и среди общего шума, поздравлений, перезвона бокалов да играющей музыки голова идёт кругом. Джунмён глядит на браслет часов на своём запястье, отмечая, что до шести всего пять минут и замечает своего Хозяина впереди, пытающегося привлечь его внимание. Мальчишки уходят к своим Хозяевам, здороваясь, Джунмён передаёт своего старшего воспитателя в дружеские руки столичного главы и спешит к Джонину. - Ну как, жив? – Хозяин обнимает за талию, прижимая к себе. Холл оперы активно пустеет. - Если бы не воспитатель Ли, и не мои – не был бы. - Джунмён вздыхает, прижимаясь щекой к чужому плечу и следом улыбается. – Тебе так фрак идёт. – выдыхает негромко. Пока он стоял поодаль в кругу близких друзей, Хозяин как раз был на виду и непроизвольно, вновь и вновь, его взгляд возвращался к Джонину, и прикасаясь глазами, Джунмён млел мысленно. Высокий и стройный, широкоплечий в чёрном идеально сидящем фраке, цвет которого так ему к лицу, сжимая бокал шампанского в руках. О, эти руки в шёлке рубашки под пиджаком, смуглые, сильные, способные сжать так сильно, что голова пойдёт кругом. Идеально пропорциональная фигура, подчёркнутая правильной одеждой; детали в виде браслета часов на запястье да изысканных пуговиц фрака; улыбка, взгляд тёмных глаз и убранная назад чёлка. Вверенный смотрел и тонул, не замечая такого же взгляда в свою сторону. - Джунмён-а, - отзывается Хозяин в его ухо с улыбкой. – А если без фрака? – Вверенный на мгновенье замирает, пряча выдох. Хозяин сводит его с ума с самого утра, Хозяин сходит по нему с ума с самого утра. – Твой взгляд был слишком материальным. - Ты меня дразнишь, что ли? – Джунмён почти задыхается от возмущения, шагая прочь. – Пошли в зал. – толкает в спину, следом поравнявшись и прижимаясь щекой к крепкому плечу, сплетая пальцы. В Оперном зале царит совсем другая атмосфера, здесь мягкий оранжевый свет устилает всё пространство от алых бархатных с золотом кресел до роскошной сцены. Здесь большинство людей – знакомы, и отголоски разговоров – привычны, здесь все чувствуют себя лучше – это заметно. Общаются, смеются, поздравляют национального главу, который со своим Вверенным под руку стоит чуть поодаль. Вверенные здороваются со своими старшими воспитателями, Хозяева обсуждают дела и представляют прибывших гостей из Пусана, Чеджу, Ульсана, Тэгу. Здесь подают дорогое, восхитительно вкусное шампанское и Джунмён понимает, что теперь-то он чувствует себя на своём месте. - Я тебя заберу, как пойдём поздравлять Национального. – предупреждает Джонин. – Опера начинается в семь. Джунмён кивает в ответ и отпускает от себя, двигая к Бэкхёну на его зов. - Попробуй. – Бэкхён вручает ему бокал шампанского, которое держал для него всё это время. – Это не твоё любимое? - Моё. – Джунмён довольно улыбается, делая следом ещё глоток. - Вот так совпадение. – Вверенный Тондэмунгу хмыкает, слегка толкая локтём в бок. – Вы уже поздравляли Национального? - Не успели ещё. – Джунмён отрицательно качает головой. – А где старший воспитатель? Вместо ответа Бэкхён разворачивает его в нужную сторону, указывая рукой, а последний как раз возле Национальных. Оперный зал вдоль стен заставлен букетами и хотя обычно занят креслами, сейчас кажется не таким тесным, хотя народу много. Некоторые гости рассаживаются по местам, другие общаются, третьи поздравляют юбиляра. Именно с последней целью Хозяин манит рукой к себе и Вверенный поспешно устремляется через толпу к нему, с кем-то здороваясь по пути. - А у нас есть подарок? – успевает шепнуть Джунмён, вспоминая об этом в последней момент, когда Джонин уже приобнимает за талию, притягивая к себе. - Какая всё-таки редкая красота досталась тебе во Вверенные, Каннамгу, – замечает национальный Хозяин. - Спасибо, я знаю. – отзывается Джонин с улыбкой, пока Джунмён благодарно кланяется, слегка заалев щеками. Под взглядом этого человека он постоянно тушуется – взгляд национального Хозяина властный, уверенный, немного высокомерный, при этом совсем не строгий, а в чём-то и отцовский. Вверенный, национальный Вверенный подле него держится не менее достойно – с ровной осанкой, гордо преподнося себя и демонстрируя всем, что они здесь – костяк, основа дома мафии. - Мы хотели вас поздравить, Тэвон-ши. – подаёт голос Джунмён, когда румянец сходит и Джонин позволяет, немного сильнее сжимая руку на его талии. – Спасибо, что оберегаете всех нас вот уж столько лет. - Мы надеемся, ваш пост не будет вам в тягость ещё как минимум половину времени, что вы уже занимаете его. – добавляет следом и Джонин. - Пятьдесят лет, молодёжь, это вам не двадцать семь. – улыбается добродушно национальный Вверенный. – Хорошо, что мне ещё не скоро пятьдесят, правда, Тэвон-ши? – национальный Вверенный улыбается, глядя на своего Хозяина и Джунмён вострит уши, концентрируя внимание. Национальный Хозяин ничего не отвечает на подкол со стороны своего Вверенного и добродушно улыбается Каннамгу. - Спасибо за поздравления. – роняет следом. - А подарок? – вновь шепчет Хозяину в ухо Джунмён, когда Национальные отвлекаются. - Мы без подарка? Мы невоспитанные? Джонин прыскает в кулак от заданного вопроса и прижимается губами к каштановой макушке. - Ты очарователен. В курсе? – интересуется так же негромко в ответ. - Не говори со мной, как с маленьким. – Джунмён улыбается в ответ, положительно принимая комплимент и следом щипает за бок. - Отдыхайте, вечер в какой-то мере устроен именно с этой целью. – национальный Хозяин уходит встречать главу Пусана, а его Вверенный возвращается к гостям. - Как обстоят дела с нашим подарком? – интересуется Джонин. - Я всё заказал, прибудет через пару дней. – Шинму довольно кивает. – И всё нормально, ребёнок, конечно, Хозяева корейской мафии не могли оставить главу своего дома без утешительного приза. – Вверенные переглядываются, и Джунмён стыдливо опускает взгляд, улыбаясь – он говорил слишком громко, да? - Пожалуй, уже пора занимать свои места в зале. Каннамгу оба с уважением кланяется, отпуская национального Вверенного. - А что за подарок? – вновь шепчет Джунмён и Джонин теперь уже смеётся в голос. - Любопытство – не порок… - начинает Хозяин. - Ащ, Джонин-а! – Джунмён фыркает и шлёпает по плечу, порываясь уйти, но Хозяин ловит в кольцо своих рук со спины, прижимаясь щекой к его щеке. - Не капризничай, - ласковый поцелуй в щёку. – Его дом мафии дарит ему вертолёт. - Серьёзно? – Джунмён даже забывает о том, что собирался надуться, и разворачивается в кольце сильных рук. – Вот так да! – охает следом. - Мальчики, занимайте своё место. – зовёт столичный глава, указывая на часы. И правда, начало оперы совсем скоро, а народу в зале уйма. - Где мы сидим? – успевает спросить Джунмён прежде, чем Хозяин заключает его ладонь в свою и ведёт в необходимый сектор зала. - В партере. – отзывается Джонин, пропуская его перед собой в необходимый ряд. Бархатные алые кресла активно занимаются, народу на входе в оперный зал становится меньше, только юркают туда-сюда официанты с подносами, полными бокалов шампанского. - Национальный, такое празднество, а о фуршете к шампанскому не подумали. – Джунмён слышит чей-то незнакомый голос и оборачивается, глядя на несколько рядов назад на высокого неизвестного ему человека, судя по всему, Хозяина, средних лет мужчину. - Тэгу! - кивком и улыбкой здоровается национальный глава с первого ряда партера, поднимаясь на ноги. – Господа Хозяева, - обращается Национальный ко всем присутствующим в зале. - В силу отсутствия фуршета равноценно предлагаю вам использовать к шампанскому десерт по левую руку от вас. – по залу проносится волна смеха и редкие аплодисменты. Джунмён удивлённо моргает, глядя налево и находя рядом Чанёля, и после него Бэкхёна, вновь устремляет взгляд на Джонина и понимает, что по левую руку от него – он, и что все Вверенные сидят по левую руку от своих Хозяев, со стороны сердца. Джонин видит, что он понял, и улыбается, поймав за подбородок, чтобы слегка притянуть к себе и прикоснуться к его губам своими. - Вполне себе равносильная замена. – со смешком, отстраняясь после поцелуя, но оставаясь так же близко. Джунмён улыбается, прикасаясь носом к нему и льнёт навстречу, получая ещё один короткий поцелуй. Опера действительно начинается тогда, когда секундная стрелка добегает круг и часы бьют семь. Тяжёлый бархатный занавес открывается и начинается таинство. Свет в зале меркнет, у сцены зажигаются огни, освещая её, разговоры поспешно утихают, слышен только редкий перезвон бокалов шампанского, когда пустые искусно и быстро заменяют полными. Джунмён прячет ладонь в ладони Хозяина, а пальцы другой сжимают ножку бокала с шампанским. Он настолько сосредоточен и заворожён происходящим на сцене, что не сразу понимает, что Джонин зовёт его. - Мм? – реагирует он где-то на шестое «любимый». Поворачивается к Джонину, но неизменно возвращается взглядом и вниманием к действию на сцене до тех пор, пока Хозяин не целует его в губы. В темноте зала под звуки симфонического оркестра, отвечая на короткие, но совсем сладкие поцелуи, и накрыв чужую щёку ладонью, Вверенный Каннамгу раз за разом теряется, что или кто его увлекает больше, поддаваясь горячим губам и снова устремляя взгляд на сцену следом. – Ты меня отвлекаешь. – выдыхает, наконец, шепотом, когда Джонин целует в щёку и за ухом, чтобы привлечь его внимание. - Прости, - Хозяин извиняется, но крадёт ещё один поцелуй. – Я восторгаюсь твоей реакцией на оперу. - с улыбкой в голосе. - Ты восторгаешься моей реакцией на себя. – исправляет Вверенный, многозначительно кивая и отвечая на очередной поцелуй. - Всё. – Джонин сдаётся и отпускает из добровольного плена своих рук, опираясь локтём об их общую быльцу справа и прижимаясь носом к чужой щеке. – Просто ты давно так не улыбался. - Так, вы, двое, - Бэкхён переваливается через Чанёля, буквально укладываясь животом на его колени, поддерживаемый Хозяином за талию, чтобы не свалиться. – Вы пришли в Оперу, вот и смотрите оперу, а то только болтаете и целуетесь. – шикает он, пригрозив кулаком. Джунмён прячет смешок и садится в кресле ровно, вновь пряча ладонь в ладони Хозяина и складывая голову на его плече, вновь сосредотачивается на сцене. После антракта, кажется, никто даже не дышит – действо на сцене достигает своей кульминации и по спине вниз сбегают мурашки от восторга. Джунмён затаивает дыхание на мгновенье, когда ведущая солистка берёт совсем высокую ноту, допевая арию и зал готовится взорваться восторженными аплодисментами, но вместо рукоплескания звучит череда выстрелов. Оперный зал погружается в полный мрак и следом снова выстрелы, мгновенье тишины, и поднимается шум и гам. - Ёль, – Джунмён слышит голос Джонина и крепко держится за его руку. – В кого стреляли, как думаешь? - Юбиляр, наверняка. – отзывается Чанёль. - Господа! – звучит в темноте зала голос столичного главы. – Работаем по стандартному плану. - Это по какому? – интересуется Джунмён и ойкает, когда вновь звучит череда выстрелов и теперь действительно начинается суматоха. Джонин тянет за руку вниз, на пол, на колени, чтобы спрятаться за спинками кресел. - Откуда, чёрт подери, они палят? – шипит сквозь зубы Чанёль. - Чтобы действовать по плану и слышать приказы, нам нужна тишина. – отзывается Джонин. Глаза, наконец, привыкают к мраку, и он может легко различить Вверенного рядом. Джунмён наблюдает, как Хозяин расстёгивает на себе фрак и вынимает из кобуры своего «Рыцаря», силуэт которого узнаётся в руке. Горячие пальцы ползут от лодыжки вверх и мгновенье спустя Вверенный тоже получает свой пистолет, крепко сжимая в свободной ладони. - Если мы закрыты изнутри – охрана не зайдёт и придётся ломать двери. До того момента, как это случится – ты сидишь здесь, на этот самом месте, ни шагу от сюда, и даже не думаешь поднять головы. Ясно? – раздаёт указания Хозяин. - Ясно. – Вверенный кивает. - Столичный, - подаёт голос с ряда сзади Хозяин Кандонгу. – Командуйте. – едва он успевает договорить, вновь следует череда выстрелов и повисает тишина. Необходимая тишина, в которой каждый понимает, что попытки исправить ситуацию, дать о себе знать друг другу или элементарно вывести Вверенных – самоубийство. - Сухён-а, - пользуясь тем, что Кандонгу на следующем ряду, зовёт негромко Джонин, обхватывая худые плечи своего воробушка и закрывая собой на случай, если на его голос последует череда выстрелов. – вы как? – едва слышно громким шепотом. - Всё хорошо. – следует такой же ответ. – Что нам делать? Ответа не следует, Джунмён поворачивает голову влево и затаивает дыхание, пряча лицо на чужом плече и выглядывая оттуда. Только теперь в темноте зала он замечает алые точки снайперских прицелов, что шныряют по спинкам кресел зала. Джонин, замечая тоже, прижимает Вверенного поближе к себе, целуя в висок. - На всякий случай, - роняет Джонин. - Я люблю тебя. – самым тихим шепотом. - Нам нужно знать, у них тепловизоры или датчики движения? – подаёт голос Чанёль, пользуясь тем, что он довольно близко. – Как нам это проверить? - Джунмён-а, - Вверенный Каннамгу поворачивает голову, реагируя на своё имя, и двигается поближе к креслам в сторону соседнего ряда. – Ты слышишь? – самым тихим шепотом зовёт Шин. - Говори. - Помнишь, как мы дурили воспитателя Ким, когда сидели с палками во дворе? Джунмён задумывается. Упражнения для осанки были изнурительными, и когда шея и плечи, не считая уж рук, немели окончательно, они мальчишками двигались поближе и отпускали руки, чтобы держать палку того, кто сидел впереди них. Из окна воспитатель Ким видел только их макушки да концы палок, в то время как руки отдыхали за счёт смены положения и помощи друзьям. - Мы имитировали присутствие. – наконец, подаёт голос Бэкхён, и Джунмён выдыхает с облегчением. – Нам нужен стул и пиджак. - Стулья только по бокам партера. Кресла прикручены к полу. – отзывается Чанёль. - Тогда что-то… - Джунмён задумывается. – Что-то нейтральное по температуре, что можно безопасно бросить. - Одежда тёплая из-за тел, оружие холодное, ибо метал, да и кто бы стал выбрасывать оружие. – рассуждает рядом шёпотом Хозяин Кандонгу. - А телефон? – предлагает Шин. - Может получиться. – соглашается Джонин, потянувшись ко внутреннему карману своего фрака. - Давай мне. – Джунмён принимает. – Йонсан далеко, да? - Далековато. – соглашается Хозяин. – Рядов шесть назад. - Ладно, рискнём. – Джунмён вздыхает глубоко и меняет положения тела на более удобную позу. – Бэкки, двигайся. – просит. Лёгкое почти незаметное копошение и короткое «угу» от Чанёля. В Доме смирения, чтобы обмануть воспитателя и не мучить спин, мальчишки пользовались ещё одним трюком. Они просчитывали момент, когда воспитатель отворачивался, и менялись палками, отпуская каждый свою, чтобы немножко размяться. - Только кинешь – голову к полу. – предупреждает Джонин, сжимая ладони на его плечах. Джунмён жмёт на кнопку «домой», оживляя экран, и бросает вперёд по ряду так, чтобы Бэкхён видел, что ловить. На каждую смену рук по две секунды, как с палкой. Едва телефон оказывается в его руках, Джунмён опускает голову, прижимаясь щекой к груди Хозяина. - Минхо! – выкрикивает. – Как смена палок для осанки! Глушит очередная череда выстрелов, направленная то ли на голос, то ли на свет от телефона. В этот момент Бэкхён кидает телефон Шину, а тот через две секунды назад Минхо. Выстрелы затихают, когда телефон оказывается у последнего адресата. - У них датчики движения. – уверенно кивает Чанёль. – Раздевайтесь. Снимайте с себя максимум предметов одежды. И передавайте информацию по нашим. - Как Чанёль понял? – лёжа на полу спиной рядом с хозяином, Джунмён расстёгивает на себе пиджак. - Если бы у них были тепловизоры, они бы заметили телефон ещё как я держал его в руках. – Джонин приподнимает голову, глядя между рядов. К первому ряду от них до Национальных и Столичного – ещё четыре, информации нужно время. - И что нам даст то, что у них датчики движения? - Преимущество. - Джонин поворачивает лицо в его сторону. - Мы сможем что угодно, включая одежду и мебель, выдавать за себя, отвлекать, и по их выстрелам примерно понимать, куда отстреливаться. Когда Столичный даст сигнал, ты поймёшь, что это он, делай всё, что велят. - Я ему доверяю. – Джунмён кивает, выпутываясь из рукавов пиджака. - Охрана снаружи, если вам удастся прорваться – не капризничай и позволь ему отвезти себя домой, в безопасность. Я приеду, когда всё закончится. Не перебивай! – Хозяин накрывает чужие губы ладонью, слыша, как Вверенный делает глубокий вдох. – Если я не буду уверен, что ты в безопасности, я не смогу выполнять свою работу слажено и верно. - Хватит болтать. – вновь шипит на них Бэкхён, подползая поближе. - Сидите тихо. – просит Чанёль. Оба наблюдают, как Хозяева расходятся по обе стороны ряда, влево и вправо, на корточках. Джунмён думает о том, что мешает открыть по ним огонь, но вдруг понимает, что датчики движения улавливают, собственно, движения только в определённый диапазон, а потому нужно передвигаться буквально перебежками. Как шагомер, который отмеряет шаги после определённого количества, фиксируя стабильное движение. - Север. – нарушает тишину голос Столичного и вправо от него улетает что-то в проход. Теперь огонь открывается не на голос, а на движение. - Есть, север. – узнаёт Джунмён знакомый голос, кусая губу. В противоположную от Хозяина сторону снова что-то улетает в проход, следом череда выстрелов. Когда те затихают, Джунмён через щель между креслами наблюдает, как медленно и осторожно Джонин поднимается на ноги, разгибаясь. Теперь он приблизительно знает зону поражения и если ему повезёт открыть огонь в нужный сектор, при этом не выдав себя в кромешной тьме… - Что они делают? – шёпотом интересуется Бэкхён. - Отслеживаю тех, кто стреляет. В темноте снова звучат выстрелы, теперь уже из пистолета, Бэкхён сжимает чужую ладонь в своей, поднося к губам. Звук удара тела о пол после выстрелов – где-то далеко впереди и совсем рядом. Бэкхён накрывает свободной рукой чужие губы, не давая издать и звука. - Север? – вновь голос Столичного главы, но ответа в тишине уже не следует. Пальба снова начинается по звуку, и вся затея с обманными движениями летит коту под хвост. - Есть. – отзывается громко Джонин, плюхаясь на пол рядом и потянувшись в кресло за оставленной рубашкой, чтобы поспешно надеть. – Я в порядке. – уверяет, целуя в лоб. – Мы будем отстреливаться в слепую, на выстрелы, что целят в нас. Когда Столичный скажет «можно» - это будет значить, что со стороны центральной двери больше не стреляют, а значит вам туда. Не знаю, открыто ли там, и откроют ли на тот момент, но лучше поближе к выходу, чем в самом пекле. Теперь-то начинается настоящая суматоха. Выстрелы со всех сторон, то над головой, то за спиной, крики, визги, какие-то приказы, чужие голоса эхом стоят в ушах. Джунмёну кажется, он ничего сквозь этот шум никогда не услышит, а потом, о, спасение, вспыхивает свет – лампы у подножья сцены, но этого вполне достаточно, чтобы что-то рассмотреть. Тут и Вверенные и, конечно, Хозяева понимают, почему преимущество изначально было не у них: балкон – как самое выгодное место, откуда просматривается зал, забит людьми в масках и с оружием, а их спасает только то, что они довольно близко к сцене и ряды в оперном зале расположены по форме Колизея – чем ближе к сцене, тем ниже ряд. Молча переглядываясь с Бэкхёном, оба приходят к выводу, что пока грады выстрелов льются на них сверху, выход никогда не станет свободным, а значит «можно» не прозвучит. - Заберите Национальных! – слышится голос столичного и Джунмён оборачивается в проход, чтобы взглянуть, что там происходит, но ничего конкретного рассмотреть не может. - Зараза! – звучит следом голос Чанёля. - Мальчики. – Джунмён с Бэкхёном в унисон дёргаются, узнавая в человеке, что оседает рядом, своего старшего воспитателя. – Пойдёмте, я вас выведу. Центральную дверь не разблокируют до тех пор, пока всех не положат. - Но куда, воспитатель Ли? – Бэкхён цепляется за руку, что ему протягивают. - Минхо и Шин уже там, и другие Вверенные. Боковые двери открыты – нужно спешить, пока не заметили нашей пропажи. - А Хозяева? – Бэкхён не двигается места. - Хозяева обеспечивают вашу безопасность. Они будут действовать в полную силу, зная, что вам ничего не угрожает. – старший воспитатель успокаивающе целует в лоб. – Пойдёмте, тихонько. Боковые западные двери действительно открыты, прячутся за бордовой ширмой, что даёт огромное преимущество. Джунмён оборачивается в зал, сжимая в своей ладонь Бэкхёна, чтобы найти глазами Джонина и убедиться, что он в порядке, но прежде, чем он успевает, Бэкхён тянет за руку на себя, выводя из зала прочь. В машине, пока Юн везёт его домой, а Бонмин отправляется внутрь по приказу Вверенного, Джунмён сжимает голову ладонями – звуки выстрелов никак не утихают, а пальцы мелко дрожат. Старший воспитатель обнимает за плечи, прижимая к себе, успокаивает, что-то нашёптывает, а Джунмён понимает, какой дикий страх ощущает впервые в жизни. Одно дело – слышать от Хозяина об издержках его работы, совсем другое – бросать его в том пекле, видя, как горстями пол устилают гильзы, как одежда забрызгана кровью, как валятся на пол бездыханные тела. Воспитатель Ли просит позвонить, когда всё закончится, и сообщать как дела. Джунмён долго прижимается к его груди во дворе Дома смирения и обещает обязательно проинформировать. Юн через зеркало заднего вида бросает короткие взволнованные взгляды. Уже дома, сидя во дворе на качелях, лицом к воротам, Джунмён кутается в домашний синий кардиган, который до безумия пахнет Джонином, и кусает губы в кровь до того самого момента, когда Юн не выходит сообщить, что у ворот машина. Джунмён бежит навстречу, на ходу влезая в рукава кардигана, и налетает, обнимая за шею, прижимаясь всем телом, вдыхая его запах, несмотря на порох, дым и кровь. - Ненавижу чёртову мафию. – шепчет Джонину в губы, когда тот обхватывает за талию, отрывая его ноги от пола. - Я знаю, любимый, - выдыхает Хозяин, прижимаясь лбом к его лбу. – Я знаю.