***
Машин довольно много, включая катафалки, от чего Джунмён передёргивает плечами. Он легко выбирается из своей и двигает к скоплению людей, уверенный точно, что никто из присутствующих, не считая, конечно, собственного Хозяина, не сумеет преградить ему дорогу, ибо если у Национального Вверенного нет, значит он – первый Вверенный в стране. Начальники чужой охраны, районные и мелкие Хозяева да простые исполнители расступаются, видя его, пока Джунмён двигает в эпицентр происходящего, запустив ладони в карманы своего серого драпового пальто, да крепко сжимая там кулаки. Кажется, он здесь единственный Вверенный, но в любом случае место исполнения, прописанное в приказах, принимает события безоговорочно. Джунмён замирает чуть поодаль, слегка прячась за плечами других, но этого и не нужно, ибо Джонин всё равно стоит к нему спиной. Но лицом к тем, кого судит и, делая пару шагов в сторону, Джунмён замечает двоих мелких районных Хозяев, тех, что подчиняются своим муниципальным Хозяевам и, конечно, Столичному. И, что немаловажно, эти Хозяева – не одни. Сердце в груди Джунмёна замедляет свой ход, он вдруг слышит, как шумит в ушах кровь, но этого шума недостаточно, что перекрыть последующий. - Столичный, - почти молит один из обвиняемых Хозяев. – Прошу… - почти шепотом. Джунмён двигает по кругу влево, замирая где-то сбоку, так, чтобы видеть лицо Джонина, и втягивает шею в плечи, дыхание тоже умедляется. – Сделайте всё быстро. Чужой Хозяин покорно склоняет голову. Джонин молча кивает, вскидывает руку, но стреляет вдруг не в него, от чего Джунмён коченеет, прорастая в землю и не в силах даже вдоха сделать, наблюдая со стороны. Чужой Вверенный валится от силы выстрела на землю, обхватывая плечо руками. Джунмён накрывает губы ладонями и жмурится от боли так, словно это в него стреляют. - Столичный! – Хозяин рвётся к своему Вверенному на встречу, но Джонин снова стреляет – в этот раз в грудь, следом в лоб. Джунмён чувствует, как к горлу подступает тошнота. Второй обвиняемый Хозяин реагирует раньше, чем Джонин успевает вновь поднять руку и прицелиться – он попросту закрывает своего Вверенного собой. - Что ты делаешь? – выдыхает одними губами Джунмён, продолжая наблюдать. Но Джонин далеко не дурак. Не желая применить ещё и физическую силу, он просто по очереди стреляет в одно и в другое бедро, от чего человек, не в силах устоять на ногах, просто валится наземь, открывая таким образом доступ к тому, кто скрывался за его плечом. Ещё два коротких выстрела и всё заканчивается. Джунмёну больно дышать. В любимых карих глазах сталь – нет и намёка на эмоции, абсолютное равнодушие, даже не моргнул, не вздрогнул, даже не засомневался, не задумался и на мгновенье. - Джонин… - зовёт по имени Чанёль напротив, указывая рукой куда-то назад, и Джунмён вдруг понимает, что его раскрыли. Джонин резко оборачивается, стоя всего в паре метров от него, и Джунмён понимает, что его глаза потемнели от той чистой ярости, которую он от чего-то испытывал, наверняка, всё то время, пока длится эта казнь, а сейчас и потому, что видит его. Вокруг тишина, никто, кажется и не дышит. - Вверенный, - рядом появляется Бонмин, сжимая его плечо. – Я заберу вашу машину, - выдыхает, забирая из окоченевших пальцев брелок ключей. – Вам лучше поехать с Хозяином, - мягко подталкивает к тому. – Сейчас. – настаивает, обеспокоенно заглядывая в лицо. Внутри его трясёт, снаружи это выдают только дрожащие руки, которые он прячет в карманы пальто. Джонин идёт на полшага впереди, пряча своего «Рыцаря» в кобуру на груди и в следующее мгновенье уже оказывается в машине, ожидая его. Джунмён ловит себя на мысли, что Хозяин впервые за всё время не открывает ему двери. - Джунмён, - Хозяин подаёт голос спустя пару минут, позвав, и Вверенному кажется, словно собственное имя ещё никогда не ложилось таким грузом на его плечи. - Сколько раз я просил тебя… - Не вмешиваться не в свои дела? – перебивает Джунмён, устремляя на него взгляд. – Мои дела – это ты, - роняет, чувствуя, как начинает клокотать в нём злость, обида, негодование, боль. Весь этот безумный коктейль эмоций затмевает страх, который он испытывает. Впервые за четыре года, что он Вверенный, Джунмён до смерти боится собственного Хозяина так, что спирает дыхание. – Был до недавнего времени. - Кто тебя просил… - Джунмён снова перебивает, поспешно вынимая своего «Рыцаря». - Держи, - почти бросает в Хозяина. – Это ведь так просто для тебя. - Джунмён! – голос Джонина скачет вверх. – Ну путай работу с… - С чем? – Вверенный устремляет на него взгляд, следом отстёгивается и выбирается из машины - приехали. – С собой? С личной жизнью? - задыхается выдохом, всё ещё глядя на Хозяина. – Я – не твоя личная жизнь, а скорее публичная. Могу понять, если Хозяин провинился, но человек, который целыми днями сидит дома и ждёт его – что он сделал? Что прошляпил? Счастье своё?! – хмыкает. – Жизнь?! - Моя работа – это не твоё дело! - Да ты нас этим убиваешь, - Джунмён в плечи толкает, следом отшатываясь на пару шагов. – Не понимаешь, что ли? – Вверенный хмурится. – Этой ложью, этой кровью. Я каждую испорченную рубашку узнаю – я их покупал. Твои руки по локоть в крови, когда ты прикасаешься ко мне, и тебя это ни капли не смущает. Ты обещаешь мне, что придёшь пораньше, что работы много, а сам и правда – дела решаешь парой выстрелов. Крем от ушибов пропадает со скоростью света, а ты ночами где-то пропадаешь и убиваешь, – Джунмён делает паузу, чтобы вновь воздуха в лёгкие набрать. - Ты не разговариваешь со мной, совершенно. Игнорируешь все мои попытки вывести тебя на контакт, помочь тебе, отвлечься от этой проклятой работы. Мы живём так, словно я просто красивый аксессуар. Но я давно не маленький, я вижу каждую твою ложь, все твои попытки скрыть или умолчать. - А что я должен был делать? – Джонин всплескивает руками. – Прийти и рассказать, что вокруг одни шпионы и предатели, что сейчас период зачистки? Что я пачками подписываю приказы на ликвидацию? - Да, Джонин! – Джунмён тоже всплескивает руками. – Да! Просто рассказать, просто довериться, чтобы я мог… - Это бы ничего не дало! Ничего бы не дало! Ни тебе, ни мне! – Джонин взрывается, дыша тяжело, отворачиваясь от Вверенного прочь, чтобы хоть немного взять себя в руки. - Значит не дало бы? – Джунмён хочет звучать грозно и строго, а звучит жалко, словно побитый пёс, которого хозяин выставил на улицу. – Ты приезжал ко мне в Дом смирения, когда работа доводила тебя до ручки. Ты прятался в моих объятиях, чтобы я напоминал тебе, что ты человек. А теперь выясняется, что поделись ты со мной, это бы не принесло никакого результата? А зачем я тогда вообще нужен? – вопрос вырывается наружу сам, Джунмён хочет закрыть губы ладонями, но не делает этого. – Кофе сварить? Рубашки выгладить? Потрахаться? – Джунмён тянется к чужому плечу, чтобы развернуть к себе лицом и взглянуть в глаза, но Джонин успевает раньше, делая шаг к нему, почти замахиваясь для пощёчины. Оба замирают. - Но я вижу, это больше не актуальною, - Джунмён хмыкает, боясь моргать. Глаза медленно, но уверенно стекленеют. - Это не твоя жизнь, - Джонин отрицательно качает головой, пряча руки за спиной. - Тебе это не нужно, ты этим не живёшь. - Я думал, ты живёшь мною, - Бэкхён бы сейчас назвал его эгоистом. – Нашими отношениями. Нашей любовью. Что это твоя отрада, твоя тихая гавань, - Вверенный на мгновенье опускает глаза. - Так и есть! – Джонин снова закипает. – Было… - договаривает. – Но я не могу хорошо выполнять свою работу и быть с тобой таким, как прежде. Я мягкий и не собранный, разнеженный. Я с тобою слабый, Мён-а! - Ну так в чём наша проблема, Джонин? – его пыл заразителен. – Давай здесь её сразу и решим, раз я мешаю тебе хорошо выполнять свою работу. Хозяин глазами наблюдает, как вновь появляется белый «Рыцарь» в тонких пальцах. Джунмён вкладывает пистолет в его руки и направляет себе в грудь, замирая и прекращая дышать. Невольно вспоминает Бейджин, этот же пистолет, только в чёрном цвете, его руками нацеленный в грудь Джонина и его слова – несмотря ни на что, ты должен выжить. Джонин обхватывает пистолет сильнее, отводит в сторону и выстреливает весь магазин в землю, да так, что взволнованная охрана появляется на пороге. - Истеричка! – Джонин роняет «Рыцаря» в траву и хорошенько встряхивает Джунмёна за плечи. - А ты чёртов псих! Кровожадный монстр! – отзывается Джунмён, вырываясь из чужих рук. - Ты кто такой? – выдыхает следом. – Что ты за чудовище? – отшатывается. – Ты не мой Джонин. Нет… - Джунмён отшатывается вновь, глядя неверующе, сквозь, словно не видя его, словно вместо него видит что-то другое. – Думаешь, я не знаю, что приказы о зачистке имеют пункт о том, что исполнитель сам решает, что делать с Вверенным, если такой имеется? – голос Джунмёна дрожит. – За дурака меня держишь? – следом вдруг всхлипывает. – Ты же просто…вошёл во вкус… - потянув носом. – Заигрался в Бога. Джонин ничего не говорит, пытаясь сделать шаг к нему, но Джунмён вновь отшатывается теперь на безопасное, как ему кажется, расстояние. Растерянный Бонмин только провожает взглядом, когда Вверенный входит в дом, и наблюдает за Хозяином, который, отворачивается прочь, и дышит совсем глубоко, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. - Машину в гараж, - приказывает он коротко, входя в дом. Бонмин молча кивает, закрывая за ним дверь, и приказывает охране тут же выполнять. Джунмён чувствует себя преданным, пока набирает ванну, наполняя ещё и густой душистой пеной. Горячая вода слегка согревает тело, но нутро не греется вовсе. Располагая руки по обе стороны бортиков большой ванны, Джунмён глазами изучает свой ханбок, висящий на вешалке на двери. С самого детства воспитатели в Доме смирения твердили им, что Вверенные – важная часть семьи мафии. Что Вверенные – отрада, успокоение, поддержка Хозяев. И Хозяин, Джонин с первой встречи говорил ему о том, что это не Вверенные нуждаются в Хозяевах, а наоборот, что они, Хозяева, чтобы чувствовать себя людьми, нуждаются во Вверенных. Джунмён верил в это с самого первого мгновенья, как услышал. Лелеял мысль о том, что, несмотря на все беды, он будет для своего Хозяина спасением. А потом спасение стало погибелью. Охрана, кажется, весь день своего блока и не покидает. Тихо. Джунмён, пользуясь тем, что в спальне никого, забирает свою подушку и книгу, да двигает в ближайшую гостевую комнату. Тишина лечит его, оберегает, обволакивает. Простыни ледяные, несмотря на огромное тёплое одеяло, которым они накрыты. Джунмён вздрагивает, складывая свою подушку поверх другой, и забирается под одеяло, прижимая книгу к своей груди, чтобы немного нагреться. Довольно уютную комнату освещает ночник, Джунмён клацает по кнопке включения на пульте от сплит-системы, чтобы немножко погреться. Телефон, который опускается около ночника на тумбочку, сообщает, что перевалило за полночь. Чувствуя, что начинает нагреваться, Джунмён мостится поудобней и вынимает из книги свою закладку, продолжая читать с того места, на котором остановился в предыдущий раз, когда по лестнице слышатся шаги. Неосознанно, Джунмён читает одну и ту же строчку несколько раз, безвольно прислушиваясь к тяжёлым шагам по лестнице. Скрипит негромко следом дверь в спальню, что через одну комнату, и следом скрипит так же через несколько мгновений. Джунмён затаивает дыхание, сосредотачиваясь на книге, когда снаружи толкают двери комнаты, в которой он находится. На пороге, конечно, Хозяин. Наблюдает, как чувствует Джунмён, пару мгновений с порога, следом входит полноценно, опираясь о стену рядом, но двери за собой не закрывая, да выжидающе глядит на него. - Джунмён-а, - зовёт совсем обречённо и устало, так, что Джунмён вздрагивает, зарываясь в одеяло, которым укрыт, сильнее. - Вернись в постель. Вверенный хочет ответить, что ему и тут удобно, бросить слова легко и небрежно, но выходит что-то совсем другое. Потому что своим характером, головой он злится на Джонина, но всё его нутро, все его чувства и эмоции, навеки отданные Джонину, не позволяют сделать больно. Им и так уже больно, обоим. - Я хочу пока здесь поспать. - Джунмён-а, - очередной зов по имени и Вверенный устремляет на него взгляд: - Что? - Прошу, - всё так же устало, измученно. - Я не хочу, - отзывается Вверенный, и следом: – Не хочу, Джонин, извини. - Ты хочешь, чтобы я силой уволок тебя туда? – Хозяин вздыхает, Джунмён вновь вздрагивает, от чего-то не сомневаясь, что он так и сделает. - Единственное, чего я хочу – это чтоб ты ко мне больше не прикасался, - шепотом, чувствуя, как голос сходит на нет. И Джонин, на удивлении, поступает так, как его просят – коротко кивает да исчезает за дверью. Джунмён провожает его взглядом и съезжает на подушку, откладывая книгу. Вне зависимости от того, решится всё это в их пользу, или нет – Джунмён чувствует, что отпустить его от себя любым из способов будет не так просто.***
- Вверенный, Хозяин просил передать вам, что сегодня Большой съезд, - сообщает Бонмин за завтраком. Джунмён поднимает на него взгляд и коротко кивает, принимая к сведенью. - Где? – интересуется следом. - В «Капитолии»,- отзывается Бонмин, приготовив себе кофе и усаживаясь за стол напротив. – Приедет за вами в восемь вечера. - Ясно. Джунмён продолжает завтракать, хотя и чувствует внимательный взгляд Бонмина так, словно тот хочет сказать или спросить что-то ещё. - Вверенный, - интуиция не подводит Джунмёна. Он поднимает взгляд, таким образом интересуясь – «что?», а начальник охраны в это мгновенье почему-то тушуется. – Всё ведь наладится? – Бонмин спрашивает негромко, глаза тут же опуская, но не от того, что не выдерживает чужого взгляда, а потому, что боится ответа. Джунмёну вдруг кажется, что Бонмин – как ребёнок, чьи родители на грани развода, и он не может понять, будет ли всё хорошо так, как было раньше. Вверенный вздыхает, продолжая глядеть на него. - Я не знаю, Бонмин-а, - честно отзывается он, накрывая чужую ладонь своей, слегка сжимая. – Правда, не знаю. - Вам же больно, - теперь вздыхает и Бонмин тоже. – Обоим. Джунмён вновь не находится, что ответить, только глядит в глаза напротив, когда начальник охраны всё-таки поднимает взгляд. Вот уже как пару недель Джунмён приходит по утрам в спальню, чтобы собрать постель, привести в порядок полки в гардеробной, которые Джонин переворачивает, впопыхах ища что-то, и проверить корзину с испорченным рубашками. А после, в такие моменты Джунмён чувствует себя чёртовым фетишистом, он прячет нос в воротнике одного из последних пиджаков, что надевал Хозяин, и стоит так несколько мгновений, прикрывая глаза и представляя, что у них всё хорошо.***
- Привет, - спокойно здоровается Хозяин, находя его в спальне, выдыхая с нескрываемым удовлетворением. На часах без пяти минут восемь. – Готов? - Почти, - Джунмён коротко кивает, стоя у зеркала. – Сейчас спущусь. - Я в машине. Бонмин, как ни странно, улыбается, ожидая у дверей и помогая влезть в рукава пальто, когда Вверенный появляется в прихожей. - Хорошего вечера, - желает на прощание, провожая на пороге. Джунмён поспешно скрывается в салоне машины, когда Хозяин открывает ему дверь, и пристёгивается. Возле места сбора мафии как обычно много машин. Хозяин вновь открывает ему дверь, но руки не подаёт и Джунмён прекрасно понимает - почему, ведь он сам запретил к себе прикасаться. Не потому, что ему неприятно, неловко или противно, нет. А потому, что больно. - Через пару часов поедем, - сообщает Джонин уже в зале ресторана, позже, как они снимают с себя верхнюю одежду. Джунмён коротко кивает, да двигает к бару, у которого сидит Бэкхён, глядя точно на него с того самого мгновенье, едва Джунмён успевает переступить порог. - Привет, - тянется к нему, чтобы обнять. Джунмён на мгновенье прячет лицо у него на шее, обнимая в ответ. – Малыш, ты как? – взволнованно заглядывая в глаза, интересуется Бэкхён и Джунмён понимает, что тот всё замечает. – Поговорить не хочешь? - Хочу побыть один, - отзывается Джунмён, жестом подзывая к себе бармена и прося наполнить для него бокал красного вина. Ласково погладив Бэкхёна по щеке кончиками пальцев, Джунмён подхватывает свой уже полный бокал да двигает в сторону террасы, которая, знает он точно, здесь есть. На террасе пустынно и, опускаясь на один из мягких диванчиков, Джунмён кутается в лежащий здесь плед, делая глоток вина и устремляя взгляд на ночной город, что ярким ковром стелется внизу. Вино уходит крупными глотками довольно быстро – в последние пару дней Джунмён чувствует, что его тошнит от себя самого. Тошнит от того, что Хозяин стал простым хладнокровным убийцей, а он ничего не смог сделать. Не смог помочь, не смог остановить, предотвратить. Значит, ему нужно было быть более настойчивым, настырным, ругаться, устраивать скандалы, но заставлять Джонина говорить, а он, видя как Хозяин отдаляется, как замыкается в себе, стучался в закрытые двери, не предпринимая попыток предотвратить их закрытие. Он делал не правильно? Не так, как его учили? Не так, как чувствовал сам, как считал нужным? Воевал за его внимание, воевал за его время, надеясь, что этим отвоюет у мафии его душу, но обстоятельства оказались сильнее. Сильнее их любви. - Столичный, - зовёт мягко чужой голос, чтобы не напугать, и Джунмён тут же узнаёт этот голос, устремляя взгляд налево, чтобы встретиться взглядом с другим, заботливым и тёплым, отцовским. – Не помешаю? – интересуется Сынвон и Джунмён отрицательно качает головой, позволяя. Национальный глава присаживается на диванчик рядом, пока Джунмён следит за ним глазами, и следом раскрывает руки, и Вверенный понимает правильно, подаваясь к нему и прижимаясь к чужой груди, прячась в тёплых объятиях, словно в отцовских. - Я не буду ничего говорить тебе о вас, Джунмён-а, - зовёт Национальный. – И о том, в каком положении вы оказались, как оба довели ваше «мы» до этого, - Джунмён слушает и следом всхлипывает, пряча лицо. – Скажу только, что Ли Сыну – твой старший воспитатель, вкладывал всю душу и свой опыт в воспитание мальчиков своего Дома смирения. Он воспитал из тебя достойного Вверенного, - Джунмён чувствует ласковый поцелуй в лоб и снова всхлипывает, прижимаясь сильнее. – А я воспитывал Джонина Хозяином, едва он начал соображать и ходить научился. Заменял ему мультики тренировками, а игрушки – оружием, и по меркам дома корейской мафии, думаю, что вырастил из него достойного Хозяина, - Сынвон кивает, глядя куда-то вперёд перед собой, обнимая Джунмёна за плечи. – Но проблема в том, что вы любите друг друга как простые люди, а как Хозяин и Вверенный – ненавидите. - Это не так, - потянув носом, отзывается Джунмён. – Мы не… - Не отрицай, Джунмён-а, - Сынвон хлопает слегка по плечу. – В этом нет ничего постыдного. Более тебе скажу – многие так, не вы одни. Потому что мы влюбляемся в человека, а не в его профессию. Просто в случае с Хозяевами и Вверенными этого не нужно было разделять. Отсюда таков результат. - Мне больно… - шёпотом выдыхает Джунмён. – Мне очень больно… словно из меня душу вынули. - Я знаю, мальчик мой, - Сынвон обнимает сильнее, качая в своих руках, чтобы успокоить. – Это два твоих восприятия его борются между собой, и от этого рвут тебя на части. Но это пройдёт, со временем, но пройдёт. Когда ты примешь одну из сторон, - Сынвон вновь вздыхает, целуя теперь уже в макушку. – Полюбить равносильно обе у тебя уже не получится. Разве что одну из них принять, как должное, закрыть на неё глаза. Какую – тут только тебе решать. Не плачь, - Сынвон ловит за подбородок, чтобы поднять красивое заплаканное лицо к себе и заглянуть в глаза. – Не плачь, - повторяет, вновь целуя в лоб, следом вытирая кончиками пальцев осторожно раскрасневшиеся щёки. – Ему не нужно видеть тебя таким, - кивает. – А тебе – его, - уверяет, кивая глазами, и Джунмён снова всхлипывает, сам тут же беря себя в руки, вытирая лицо ладонями, садясь ровно рядом. – Будь сильным, - Сынвон треплет по щеке. – Ладно, красота? Договорились? – Джунмён неуверенно отвечает улыбкой на улыбку и кивает. - Пап, - слышится откуда-то от двери на террасу голос Джонина и Джунмён выглядывает Национальному за плечо, узнавая своего Хозяина. - Джонин-а? – отзывается Сынвон, продолжая глядеть на Джунмёна и молча, со всё той же мягкой отцовской улыбкой вручая ему платок со своего нагрудного кармана. - Мы уже поедем, - говорит Джонин, осторожно пожимая плечами. - Езжайте, - Национальный кивает, поднимаясь, и подаёт Вверенному руку, помогая подняться. – Вам обоим нужно хорошенько выспаться. Джонин кивает в ответ и пропускает Джунмёна в зал, обнимая отца на прощание и устремляясь следом. Всю дорогу до дома Джунмён мнёт в пальцах данный ему платок, воспроизведя слова Национального снова и снова. Джонин молчалив даже больше чем обычно и по приезду домой только молча поднимается следом за ним наверх, когда Вверенный идёт переодеться и уйти к себе спать. Негромко хлопает дверь, закрываясь, Джонин останавливается у неё, прижимаясь лопатками. Джунмён оборачивается, чтобы спросить, может ли он забрать свою тумбочку, но Джонин шагает к нему в два шага слишком быстро, заключает его лицо в ладони совсем бережно и целует в губы – отчаянно, глубоко, сладко. Джунмён чувствует как заходится кругом голова, накрывая ладони на щеках своими, выдыхая в чужие губы и делая титаническое усилие, чтобы отстраниться. - Джонин-а, - шепчет в чужие губы, находясь всё так же близко и накрывая губы Джонина указательным пальцем, чтобы предотвратить очередной поцелуй. - Я больше не могу без тебя… - выдыхает Джонин, прикрывая глаза, целуя тонкий пальчик. - Джонин-а, - Джунмён снова вздыхает. – Это не решит наших проблем. - Я знаю, - Хозяин тоже вздыхает. – Я знаю, просто… Давай просто не будем переходить грани, ладно? – просит, обнимая за талию и прижимая к себе. – Просто позволь мне быть рядом. Хотя бы так. - Хорошо, - выдыхает Джунмён, обнимая в ответ. – Хорошо, Джонин-а, хорошо, - гладит по спине, чтобы успокоить, когда чувствует, что Хозяин дрожит. Когда выходит из душа, его подушка и книга уже на месте. Джонин уже уснул на своей половине кровати, как кажется на первый взгляд, но когда Вверенный забирается под одеяло рядом, Хозяин распахивает глаза и двигается поближе, обнимая за талию и устраивая голову где-то на чужой груди. Джунмён тушит ночник и обнимает за плечи, берясь перебирать тёмные прядки на чужой макушке. Чувствовать его рядом всё ещё больно, но так правильно.***
- Очень занят? – интересуется Джунмён с порога, заглядывая в кабинет Хозяина. - Заходи, - разрешает Джонин. – Что-то срочное? – спрашивает мягко, поднимая на него взгляд. Джунмён усаживается в кресло напротив его стола. - У Каннамгу скоро годовщина посвящения, - Джунмён пожимает плечами. Джонин не касается лишний раз даже взглядом, разговаривает с ним спокойно, но позволяет себе обнимать только, как опускается на соседнюю подушку, чтобы спокойно уснуть. Быть и с ним, и без него одинаково больно. - Думаешь о подарке? – Джонин берётся рыться в бумагах на своём столе. - Думаю, - Джунмён кивает. – Идеи есть? - Хозяин! – дверь с хлопком стукается о стенку, открываясь. На пороге взбудораженный Бонмин. – Звонил начальник охраны Инчона, у них проблемы в зоне аэропорта, – выдыхает он. – Серьёзные проблемы, – уточняет. – Гражданские задействованы. - Проклятье, – Джонин выдыхает устало, но поспешно выбирается из своего кресла, оставляя Вверенного одного сидеть напротив. - Кому звонили? – интересуется. - Каннам, Йонсан, Тондэмун, Мапхо, Тобон, Кандон, Новон, – отзывается Бонмин, а Джонин пока открывает оружейный шкаф, здесь, в кабинете. - Не мало, - хмыкает. Вверенный всё это время молча наблюдает, следя глазами, и выбирается из кресла, когда Хозяин выбирает, наконец, себе необходимые пистолеты и оборачивается к нему. - Будь осторожен, – роняет Джунмён, не рискуя преодолеть эти два шага между ними. - Буду, – шепчет Джонин, не подступая тоже, но наклоняясь к нему и коротко прижимаясь поцелуем к шее за ухом, направляясь следом к двери. Вверенный выходит следом, к порогу, чтобы проводить. - Бонмин-а! – одним звучанием его имени напоминает Вверенный и начальник охраны послушно кланяется. - Я помню, Вверенный, – добавляет, скрываясь в машине. Ворота открываются автоматически, машина выезжает прочь и двор пустеет. Джунмён вздыхает – в такие моменты ему хочется перемотать время вперёд, чтобы Хозяин уже был дома, рядом, живой и здоровый, в безопасности, но несмотря на все привилегии, которые имеет, такой он, к сожалению, не обладает, а поэтому остаётся ждать. Ожидание – это самая большая пытка, которой дом мафии способен подвергнуть Вверенного, забирая Хозяина на выполнение его работы. Джунмён ненавидит его проклятую работу сейчас в разы сильнее. Ожидание мучительно и невыносимо, оно пожирает изнутри, словно рак – клетки, душит, давит, глушит, и все системы восприятия информации и окружающего мира направлены лишь на одно – они ждут. Рецепторы болезненно воспалены – глаза присматриваются к малейшему движению во дворе, уши прислушиваются к малейшему звуку подъезжающей машины, нос принюхивается к оставшемуся в воздухе запаху знакомого парфюма, пальцы крепко сжимают пластик телефона, остро реагируя на любое подобие вибрации. Джунмён мается – расхаживает по кабинету своего Хозяина из угла в угол, трижды перекладывает с места на место бумаги на столе, наводит порядок в оружейном шкафу, нервничает – снова устраивает беспорядок, и опять складывает всё по полкам. Окна кабинета, выходящие во двор, не закрыты шторами и жалюзи – они едва ли не распахнуты настежь, чтобы двор просматривался максимально чётко и хорошо. Кутаясь в мягкую вязанную ткань кардигана, Джунмён позволяет себе задремать, и крупно вздрагивает, роняя из рук телефон на стол, когда его будит писк открывающихся ворот снаружи. Успевая кое-как поймать выпавший телефон в ладонь, Джунмён схватывается с кресла, спотыкаясь и едва не падая, да спешит во двор, на лету толкая дверь и оказываясь снаружи. Во дворе привычная чёрная Бентли. С водительского сидения появляется Юн, следом из салона двое охранников, за ними оттуда же – Бонмин, и только когда понимает, что из машины больше никто выходить не собирается, Джунмён цепляется пальцами за дверную раму, чтобы устоять на пороге. Он делает глубокий вдох, и выдыхает весь воздух из лёгких полностью, медленно, так, что перед глазами темнеет, да отсчитывает от десяти до одного в обратном порядке. - Где Хозяин? – спрашивает негромко, но отчётливо слышно всем во дворе, ибо тишина стоит звенящая. Перед глазами развидняется, мир светлеет и Вверенный может сделать нормальный вздох и поднять голову, хотя руки всё ещё крепко держатся на косяк во избежание падения. – Где мой Хозяин? – громче, почти угрожающе, чеканя слова. Юн и Бонмин молча переглядываются, последний делает шаг в сторону Джунмёна. - Вверенный… - начинает он и Джунмён вдруг чувствует, какими сильными и неприятными волнами накатывает тошнота. Не стоило отпускать его так! Не стоило вообще отпускать его! - Где он? – снова сходя на шепот, почти позволяя голосу сорваться. – Почему вы уехали с ним, а приехали без него? – Вверенный берёт себя в руки, снова повышая голос, вскидывая глаза, глядя приблизительно туда, где должен быть начальник его охраны, но не видит ничего, ибо перед глазами всё плывёт. Бонмин продолжает молчать, взгляд наоборот опуская. – Говори! – голос Джунмёна скачет вверх, поднимаясь к возмущённому возгласу, к приказу. Безоговорочному, холодному. - Была попытка теракта в международном аэропорту Инчона со стороны мафии Бейджина, с целью сорвать нашу крупную сделку с Западом. Во избежание теракта Хозяин остался в аэропорту, – стойко отвечает Бонмин, всё ещё глядя в пол. Джунмён видит, как начальник охраны заводит руки за спину, крепко сжимая кулаки. - Где мой Хозяин, Бонмин? – Джунмён повторяет, и начальник охраны понимает, что Вверенный не получил ответа на свой вопрос. Местоположения Джонина – это важно, но ничего важнее того, что с ним, на данном этапе и вообще, быть не может. А в своём вопросе Джунмён формулирует именно это. Не словами, а требованием ответа, интонациями, дрожащими пальцами, что держатся за раму двери. Бонмин знает, Вверенный не спросит – что с ним или как он, не осилит, не сможет, поэтому вопрос остаётся сформулирован, как был. - Нам удалось отбить большую часть аэропорта и вывести людей. Был взорван только терминал С, - выдыхает за Бонмина Юн и Джунмён переводит на него взгляд. – Хозяин остался там, Вверенный. – кивает он, также, как и Джунмён, почти сходя на шепот. – Во время взрыва он был в здании терминала С международного аэропорта Инчона. Всем остальным Национальный приказал разъезжаться. Джунмён глядит на водителя с несколько мгновений, пока слышит, как шумно сердце разгоняет кровь по его венам, делая последний круг, а затем с выдохом замедляясь настолько, что, кажется, словно на несколько мгновений вовсе перестаёт биться. Джунмён моргает, не меняясь в лице, пытается сделать вдох, но лёгкие разрывает от неожиданной волны боли, и вместо него выходит хрип. Рука обмякает, прекращая держать, ноги становятся ватными, лишая опоры и Джунмён просто валится на пол, оседая. - Вверенный, – откуда-то сверху, словно из-под воды доносится взволнованный голос Бонмина. – Прошу, откройте глаза, – просит он. Джунмён прилагает усилия, но ничего не получается, глаза застилает пелена, моргать тяжело, в затылок словно давит подушка, жутко тошнит. – Глубокий вздох, – голос Бонмина звучит добродушно, всё так же взволнованно, но это не тот голос, который Джунмёну хочется слышать. Он ловит свою тяжёлую голову на мысли о том, что если, открыв глаза, он сейчас увидит перед собой Джонина вместо начальника охраны, то никогда в жизни, никогда в жизни больше не отпустит его от себя никуда, то простит, поймёт и примет всё на свете. Тяжёлые веки всё-таки поднимаются, удаётся проморгаться, Джунмён видит перед собой Бонмина и вздыхает, вновь прикрывая глаза. - Где мой Хозяин? – выдыхает хрипло. - Вверенный, прошу, – голос Бонмина звучит сочувственно, растерянно. - Где мой Хозяин? – несмотря на недомогание, Вверенный рывком садится и кричит, что есть мочи. Отталкивает руки со стаканом воды, баночкой нашатыря и влажным полотенцем, шатаясь, кое-как встаёт на ноги, семеня быстро-быстро, чтобы не потерять равновесия. Его бросает из стороны в сторону и худые бёдра, лодыжки и коленки снова и снова натыкаются на углы и мебель, получая синяки и ссадины. – Где он? – повторяет вновь. – Почему, несмотря ни на что, вы не привезли его? – звучит отчаянным криком на весь двор, когда Вверенный кое-как оказывается там, уже почти не в силах стоять на ногах. – Где Джонин? – шепотом, оседая на землю и склоняя вниз голову. - Начальник охраны, у ворот машина мафии, просят открыть, – голос одного из охранников слышен чётко и ясно. Джунмён вытирает нос рукавом, поднимая заплаканные глаза вперёд, и наблюдает, как открываются ворота и во двор въезжает чёрная BMW. Едва машина оказывается на территории дома, вторая задняя дверь поспешно распахивается и… Джунмён чувствует, как откуда-то из внутренних резервов в нём берутся силы, но ровно для того, чтобы схватиться на ноги и сигануть в руки выходящего из машины Джонина, который тут же направляется к нему. Джунмён делает два больших шага, а на третий просто падает точно уверенный в том, что его поймают. - Мой маленький, – шепчет Джонин, подхватывая, обнимая, прижимая к себе. Он прячет, он качает и успокаивает в своих руках. Джунмён цепляется за его плечи, пряча лицо на его груди, и пытается надышаться, вновь ощущая, как стремительно уплывает от него сознание. - Где ты, чёрт тебя бери, был? - выдыхает Джунмён, немного приходя в себя на морозном воздухе улицы. – Где? – сжимает в тонких пальцах воротник чужого пальто. – Ты что, смерти моей хочешь? Можно так людей пугать? – Джунмён сбивается в словах, истерика проходит, вместо неё приходит крупная дрожь. Джонин обнимает за плечи, кутая в своё пальто, и прячет лицо в его макушке. - Всё в порядке, - приговаривает он, качая в своих руках. - Всё не в порядке, Джонин, - Джунмён чувствует, как колит в сердце от сходящего на нет волнения. - Я не хочу быть твоим Вверенным. Больше нет.