Рассвет завтрашнего дня

После получаса работы индикатор выполнения операции сменил цифру с пяти на шесть процентов, продвигаясь по кластерам памяти запоминающего устройства Легиона. Тали продолжала расхаживать туда-сюда и размышлять. Омни-инструмент для работы с технологиями гетов был сделан таким образом, чтобы он мог копировать сто программных процессов, исходя из того, что мобильная платформа была стандартной. У Легиона количество процессов было в десять раз больше — это значило, что в сущности Тали сможет трассировать только десятую часть за один раз. При этом вся система представляла собой разветвляющиеся пути, собранные в логические лабиринты с многочисленными тупиками на каждом повороте. Библиотека омни-инструмента также часто подвисала и долго работала над выполнением обработки той или иной задачи. Программные процессы Легиона были куда более многочисленными и продвинутыми, чем на любой другой платформе гетов. Некоторые процессы и подпрограммы распознавались легко, однако большая часть помечалась как «неизвестная» и оставалась таковой до тех пор, пока компилятор не расшифрует ее полностью. Были и случаи, когда все программы Легиона, казалось, активировались одновременно, генерируя совершенно новый набор кодов, из-за чего инструмент выдавал ошибку и возвращался практически на самое начало выполнения операции. Каждый раз, когда сканер натыкался на такую логическую бомбу, он зависал на несколько минут, чтобы разобраться с ней. С помощью высокоуровневого сканирования у Тали получилось составить план расположения таких бомб на основе данных журнала регистрации с целью их обхода. Легион накопил огромное количество информации в ходе своих путешествий. У Тали бы ушли дни на их сортировку. Однако все, что ей было нужно, это маленький кусочек информации — вирус, который еретики планировали использовать на истинных гетах. Если коды этого вируса или хотя бы меры противодействия ему имелись в памяти робота, кварианцы смогли бы переделать собственную версию вируса для уничтожения всех гетов. У нее могла появиться возможность в одиночку закончить войну. Тали снова взглянула на омни-инструмент. Он все еще показывал шесть процентов. Она перевела взгляд на консоль Мордина. Лабораторные компьютеры имели достаточную производительность и объем памяти для увеличения скорости анализа в сотню раз, что являлось ее изначальным мотивом при запросе разрешения работы в лаборатории. Но насколько системы Мордина были изолированы от остальной части корабля? Сможет ли СУЗИ определить, чем она тут занимается? И каким образом она перешлет данные, как только закончит? Стук в дверь шлюза заставил Тали подпрыгнуть от неожиданности. Она и до того задумывалась, сколько пройдет времени, прежде чем кто-либо придет выяснять насчет запертой двери. Девушка пробежала взглядом по помещению. «Все выглядит так, будто кто-то работает здесь с гетом, — подумала она. — Чем, собственно, ты здесь и занимаешься. С чего бы кому-то думать, что здесь происходит что-то другое? Если не ответишь, все только начнут подозревать тебя в чем-то». Она нажала на кнопку и замки на люке открылись, позволяя створам с шипением разъехаться в стороны. — Мэм? — Габриэлла Дэниелс просунула голову в комнату. — Я могу войти? — Конечно, Гэбби! — Тали подошла к исследовательской станции, поближе к выходу. — Все в порядке? Дверь закрылась за спиной Гэбби, и она нерешительно прошла внутрь, нервно оглядываясь по сторонам. — О, нет-нет. Все хорошо. На инженерной палубе все идет отлично. Я не хотела вас прерывать. Кварианка с уверенностью могла сказать, что все совсем не так, как только что описала Гэбби. Ее бы здесь не было, не случись что-то важное. — Да ничего. Скажи, в чем дело? — Мы слышали от некоторых насчет того, что происходит. Ну, знаете, как это обычно бывает — слухи расходятся быстро. Тали вздохнула: — Конечно. Гэбби оглянулась, а затем сделала глубокий вдох: — Я просто хотела дать вам знать, что мы с Кеном рядом. Если вам что-то понадобится, то вы это получите. Мы поможем вам и починить эту штуку, и выкинуть ее в уплотнитель отходов, вы только слово скажите. — Спасибо, Гэбби, — удивленно сказала Тали. — Но вам двоим не нужно волноваться насчет этого. Я ценю вашу заботу, но это не ваша проблема… Гэбби энергично закивала головой: — Вот как раз и наша тоже. Вы — лучшее начальство, какое у нас когда-либо было. В смысле, «Цербер» ведет себя с нами так, будто мы только гайки заворачиваем, а вы к нам всегда относились как к нормальным людям. Ну знаете, всегда приглядываете за нами, заботитесь. Так что если у вас с кем-то проблемы, просто помните, что мы вас всегда поддержим, ладно? Э… мэм. Тали неуверенно смотрела на свою подчиненную. После всего того, что сегодня случилось, кварианке не хотелось потерять самообладание перед ней. Молчание заставило Гэбби занервничать еще сильнее: — Босс, мы просто волнуемся за вас. Тали не смогла сдержаться. Протянув руки, она обняла инженера по двигателям: — Спасибо, Гэбби. — Ого, — выдохнула та, обнимая кварианку в ответ. — Кен еще пожалеет, что не пошел со мной. Тали засмеялась и отошла назад. — Я бы его по головке погладила. В лучшем случае. Гэбби ухмыльнулась: — Ну, вы знаете, Кен бы сказал, что у него две головы… — А, ну да, спасибо, — девушка уперла руки в бедра и наклонила голову в сторону. — Я хорошо осведомлена о его таланте делать двусмысленные намеки. Гэбби вновь засмеялась: — Да, мэм. Если я ничего не могу сделать для вас, то я, пожалуй, вернусь к своей работе. — Хорошая идея, — ответила Тали. — Но я ценю то, что ты пришла. Правда. Скажи это и Кену. Я дам вам знать, если мне что-то понадобится. Можешь идти. — Да, мэм, — кивнула Гэбби, все еще улыбаясь. Она пошла к двери, но на этот раз нервозность исчезла. Улыбка Гэбби заставила Тали улыбнуться и самой. Оба ее подчиненных были совершенно особенными. В отличие от большинства людей в экипаже «Цербера», они были молодыми, дружелюбными и услужливыми. До Тали вдруг дошло, что именно это впечатление она всегда пыталась произвести на Адамса на борту оригинальной Нормандии. Неважно, насколько разными они были, ей всегда хотелось угодить. Работая вместе на нижних палубах, все всегда становятся ближе с теми, кто рядом. Тали и не должно было удивлять то, что Донелли и Дениэлс приняли ее сторону, однако это случилось. Она думала, что вся команда настроена против нее, если вопрос заходил о Легионе. «Границы далеко не всегда очерчены так четко, как кажется», — подумала девушка. Тали вернулась к лабораторному столу и своему невольному подопытному. Ей нужно продолжить работу. Проблема всё еще не решена. Как ей извлечь данные, а затем передать их флоту? В голову тут же пришла мысль. «Просто вынь модуль статической памяти и отправь его домой на анализ». Оборудование на «Аларей» и других кораблях может проделать такую работу за считаные минуты, при этом без всякого риска. Помимо этого, кто знает, какие еще сведения получилось бы найти. При мысли о потенциальных преимуществах такого решения, сердце Тали снова заколотилось. Вынести его с корабля незаметно, скорее всего, будет трудно, однако кварианка сомневалась, что кто-либо из команды сможет понять, что это такое на самом деле. Она бы могла вообще его не прятать. Экипаж Нормандии привык к тому, что она постоянно отсылает что-то флотилии. Если она не будет суетиться, то никто и не узнает. Тали повернула голову к Легиону и изучила взглядом его корпус. Ей придется отрезать ядро, подбираясь к нему с разных углов, так как в этом случае дыра с зазубренными рваными краями дает мало простора для действий. Но сначала нужно изолировать ядро от системы. Тали принялась искать в шкафчике для инструментов Мордина лазерные и плазменные резаки, которые могли бы подойти для выполнения данной задачи. Найдя то, что искала, она отложила приборы в сторону и просканировала зону собственным омни-инструментом, чтобы определить, с какого места лучше начать. Ее взгляд упал на красную пластину брони, с помощью которой Легион заделал дыру в корпусе. Логотип N7 теперь был еще больше поцарапан, с поверхности слезла краска, но он все еще был узнаваем. Тали вспомнила комментарий Шепарда по поводу того, что эта броня не смогла спасти ни его, ни Легиона. В голове всплыл затравленный взгляд коммандера, когда она говорила ему, что гета не починить, что она обещает сделать все, что сможет, чтобы восстановить его последние моменты. Кварианка отложила резак в сторону и уставилась на инструмент в своих руках. — Черт, — прошептала она. «Ты обещала ему. Ты помнишь, какой у него тогда был вид». Она снова принялась взвешивать все за и против. Тали до сих пор не знала, сколько времени у нее еще есть в запасе до тех пор, пока кто-нибудь не придет и не заберет Легиона. Ее первостепенной заботой должна быть безопасность флотилии. Голоса членов Коллегии адмиралов звучали эхом у нее в голове. Четыре разных голоса, четыре разные точки зрения. Вернуть родную планету или найти новую. Уничтожить гетов или взять над ними контроль. Все адмиралы тянули одеяло в разные стороны, а с ними и все кварианцы делились на фракции, поддерживая одного из них. Сплотит ли их снова находка Тали, или же дело станет только хуже? Является ли верной лишь одна точка зрения? «Удивительно, как Шепард вообще со всем этим справляется, — подумала она. — Ему постоянно приходится принимать подобные решения. И не только за тебя — за всех на корабле». Размышления об адмиралах и Шепарде вернули Тали к событиям прошлого, когда начальство единогласно решило изгнать ее из флота. Тогда она стояла перед ними, готовая пожертвовать положением в обществе, чтобы защитить честь своего отца и помешать им использовать его смерть ради собственных целей. «Но ты была не одна. Шепард был рядом с тобой, когда никто другой не посмел. Он сохранил твой секрет, потому что ты попросила его об этом, даже несмотря на то, что, по его мнению, это было неправильно. И ему трудно было так поступать. Что бы ни случилось на этом недавнем задании, это ранило его еще сильнее. Как ты можешь оставлять все как есть, если ты обладаешь силой пресечь это?» Тали положила резак и взяла вместо него омни-инструмент для работы с электроникой гетов, все еще показывающий шесть процентов. Она приостановила копирование, но не тронула компилятор — ей все еще нужно будет расшифровать полученную информацию. Извлечь ядро Легиона можно и потом. Шепард получит данные о последнем дне. Она позаботится об этом. Тем не менее, не стоило забывать о времени. Она проверила состояние высокоуровневого сканирования, чтобы случайно не натолкнуться на логическую бомбу. За те две недели, что Легион был на корабле, случилось лишь с десяток странных помех сигнала в работе всей его системы. Она открыла историю на своем омни-инструменте. В первый раз это произошло практически сразу, после того, как Шепард реактивировал Легиона. Следующие четыре последовали одна за другой во время штурма станции еретиков. Последняя числилась за днем, когда капитан вмешался после сканирования Легионом омни-инструмента Тали. Однако тем, что привлекло ее внимание, были два последних часа существования гета. Робот испытал около сотни случаев помех, которые становились все более частыми, после того, как гет перестал функционировать. Были ли они результатом неисправности из-за полученного урона? Больше всего Тали хотелось восстановить картину последних моментов Легиона — частично в силу профессионального интереса, но также и ради того, чтобы коммандер получил нужную ему информацию. Кварианка надеялась, что, какой бы та ни была, она принесет ему хоть долю утешения. Тали знала, что Шепард воспринимает все потери очень лично — вне зависимости от того, кем являлся погибший. Если попытаться разобраться во всем с помощью журнала трассировки, то на это уйдет слишком много времени. Однако аудио и видео кодеки Легиона имели стандартный формат гетов, поэтому могли быть раскодированы и просмотрены в реальном времени. Она могла бы параллельно запустить компилятор, который, возможно, ускорил бы процесс расшифровки. Тали подключила свой собственный омни-инструмент, оставив прибор гетов компилировать данные. Она поставила время начала проигрывания за несколько минут до первой помехи, чтобы узнать, что послужило причиной для нее. В течение следующих двух часов ей предстояло увидеть мир таким, каким его видел Легион до своего уничтожения…