The Retribution of bloody family

— Скажи, ты когда-нибудь заводила нормальные отношения? Без принуждения, чувства долга и привкуса ненависти, — поинтересовалась у меня Серена, придирчиво осмотрев мое темно-синее платье для свидания с Люсьеном. — После первого обращения — нет. — А раньше? — Ну, у Биянки и Бьянки все было по любви, — нахмурилась я. — То есть тебе не везет конкретно в этой жизни? — усмехнулась блондинка. — Я смотрю, ты посмелела, — хмыкнула я, намекнув Леруа, что раньше наши разговоры не были такими откровенными и свободными. — Это вполне здравое сочувствие. И благодарность, — тихо пояснила она. — Если я перехожу грань дозволенного, то ты только скажи. — Тристан был требовательным боссом, — констатировала я, вспомнив лорда де Мартела. — Пока этого не произошло. — Отлично. Что планируешь разрешить ему сегодня? — деловито поинтересовалась француженка, после нарвавшись на мой сердитый ворчливый вздох.       Глядя на Люсьена с бокалом шампанского, почему-то мне виделось, что с этим парнем я могла бы обратиться во тьму, как всегда того хотел Никлаус, несмотря на то, что мрак это удел Майклсонов. В конце концов, с некоторых пор я сама себе госпожа. Если не брать в расчет мое предназначение.       И обстоятельства, из-за которых я оказалась здесь и сейчас, все еще не зная, как ответить на вопрос Серены.       Несмотря на все недостатки, мне действительно нравился Касл. Это было неожиданно, но предсказуемо. Да я ведь уже миллион раз объясняла себе, почему решила продолжить общение с ним на грани романтики и фола. Или это были оправдания перед собой же?       Томный взгляд с поволокой. Соблазнительная, немного самовлюбленная усмешка на пухлых губах. Ну чем не идеальный вариант для бойфренда? Может потому, что не первородный? Не проклятый Майклсон, поцелуи с которым сродни прикосновению ада? И о каком из древних в этом случае идет речь?       Размышляя над этим, я не заметила, как желая расслабиться алкоголем, прилично набралась. Шампанское ударило в голову, сделав меня более доступной и менее сожалеющей о совершенных поступках. Кажется, то, что нужно для возвращения долга первообращенному. Дьявол! Я чувствовала себя представительницей древней профессии, и речь шла не о вампиризме, появившемся в этом мире тысячу лет назад. Вот я снова вернулась к первородным. Да что за жизнь такая, что все дороги ведут к ним?!       Ладно, я совершенно свободна и могу позволить себе делать то, что хочу. Если кто и будет осуждать меня за это, то только я сама, ведь, кажется, я уцепилась за выполнение условий сделки как за спасательный круг, лишь бы не признавать свои настоящие желания, и правда, делая романтические связи лабиринтом принуждения и условий.       Кстати, о сумасшедшей семейке нужно забыть на время. Я раскрепостилась и теперь хотя бы могла поцеловать Люсьена первой. Но все равно это паршиво и неправильно, если для соприкосновения губ мне стоит вливать в себя алкоголь. Правда, вспоминая о начале наших отношений с Колом, можно абсолютно не винить себя в этом. Касл мне небезразличен. Просто необходимо немного решительности.       Словно почувствовав мою неуверенность, первообращенный вампир вознамерился прогнать их, отставив бокал в сторону и притянув меня к себе. Так собственнически. Деловито. Властно. Но дальше заходить не стал, выжидая и проверяя, готова ли я сегодня на что-то большее и вообще присутствует ли эта готовность в моих планах.       Если честно, то я не знала этого. Зато перестала думать о Майклсонах, теперь трепеща от близости Касла, мысленно вновь оценивая нашу совместимость.       Люсьен облизнулся, приковывая взгляд к своим губам, продолжая оттягивать момент, возможно, рассчитывая на мой первый шаг. Или намек, что сейчас ему вновь дозволено перейти черту, ведь теперь между нами стояли не первородные, а моя непонятно откуда взявшаяся робость. Но, думаю, Люсьен прекрасно знал, как бороться с такой проблемой.       От Касла почему-то пахло ромом и мускатным орехом. Кажется, совершенно несовместимый коктейль, действующий невероятно интригующе и дразняще, обостряя эмоции до предела. — Прогнал всех девушек отсюда. — Ради тебя, красотка.       Распахнутый ворот его рубашки и пара расстегнутых верхних пуговиц, давали возможность увидеть темные завитки волос на груди вампира. И я колебалась, думая, хочу ли провести по ним пальцами.       Шумное дыхание обжигало губы, едва ли не плавя воздух между нами. Слишком жарко. Слишком пьяняще. Слишком близко, чтобы устоять перед соблазном.       Я лишь немного потянулась к нему, и Люсьен воспринял это как утвердительный ответ на все не озвученные вопросы.       Когда его язык коснулся моей кожи, я застонала, путаясь пальцами в волосах вампира. До чего же хорошо и сладко. Нужно было отпустить желания раньше.       Немудрено, что от нахлынувшего возбуждения земля ушла из-под ног. Точнее, пол пентхауса Касла. Но первообращенный, молниеносно подхватив на руки, усадил меня на как нельзя кстати оказавшийся рядом стол, перед этим сдернув с него скатерть вместе со столовыми приборами и посудой. Что ж, если после секса нам захочется перекусить, то придется куда-то выбираться или заказывать еду сюда. Впрочем, я могу обойтись и кровью Люсьена. Думаю, для этого даже не нужно будет спрашивать разрешения.       Пристроившись между моих ног, Касл вновь поцеловал меня, аккуратно покусывая губы, несмотря на страсть, не забывая о яде в моем организме — Назови мое имя, — хрипло приказал он, когда я принялась расстегивать его рубашку. — Что? — Скажи, кто сейчас с тобой. — Не думаю, что это…       Не дав мне договорить, Люсьен прорычал: — Скажи, Квинн!       И его фраза резанула по моим нервам настолько отрезвляюще, что я вздрогнула, вспомнив о том, кто называл меня так без позволения и права на это. Хмельная дымка мгновенно улетучилась, как и огонь, появившийся в моих венах с его прикосновением. Момент упущен. — Нет. — Прости, — шепот первообращенного коснулся виска, когда он в раскаянии принялся перебирать пряди моих волос, делая это осторожно и ласково. Но уже зря. — Я заглажу вину, Пейтон. Я исправлюсь. — Не нужно, — покачав головой, я попыталась высвободиться из его объятий, что было не так-то просто сделать. — Отпусти. — Не уходи, — в голосе вампира слышался гнев, но злиться ему нужно было только на себя. — Сегодняшний вечер окончен, — довольно грубо оттолкнув от себя Люсьена, я спрыгнула со стола и в тот же миг была прижата Каслом к ближайшей стене. — Что ты делаешь?! — взвизгнув, я намеревалась проучить распоясавшегося наглеца, но он уже успел приложиться губами к моей шее, оставляя на коже засос. — Чтобы хотя бы на мгновение ты была моей, — отступив назад, Люсьен самодовольно ухмыльнулся, любуясь своей меткой.       Сердито взглянув на него, я, применив вампирскую скорость, пулей вылетела из пентхауса, и лишь оказавшись на улице, почувствовала себя более-менее сносно.       Просьба Касла назвать его по имени свидетельствовала о неуверенности и желании стать первым, если не единственным, заняв место древнейших. Но где? В моем сердце? Там — пусто. Или нет? Возвращение воспоминаний, в которые я до сих пор боялась сунуться, не прояснило никаких чувств. Может потому, что их никогда и не было?       В любом случае, произнесенное в такой момент «Квинн» волновало меня больше, чем детское соревнование Люсьена по получению главного приза, которым являлась я.       Зачем? Не подумал об этом в порыве страсти? Раньше же держался, употребляя лишь мое первое имя. Хотя я слишком переоценила значение второго, ведь Фрее так же было позволено называть меня так, когда мы отрывались на каникулах. Тогда я считала ее своей близкой подругой. И что только не привидится спьяну. Правда лишь Клаус произносил его по-особенному интимно, словно в каждой из пяти букв вспоминал не только нашу ночь, но и те пытки, во время которых я познакомилась с его темной стороной. Еще, кажется, он задевал ими струны любви, которая была когда-то между ним и Биянкой. Странно, ведь гибрид совершенно не помнил о ней. Интересно, будь эта ведьма жива до сих пор, то стала бы достойной соперницей Кэролайн?       Глупо думать об этом, Пейтон. Та ведьма — ты. У тебя ее профиль, ее взгляд, ее тело. Только душа изменилась. И теперь это не играет никакой роли. Клаус забыл, а я не хотела ворошить прошлое, поэтому не лезла в болгарскую жизнь, будто заперла ее моменты на замок в глубинах своего разума.       Вернувшись в особняк, естественно, первым делом я увидела Серену. Разговаривать об испорченном свидании не хотелось, поэтому прежде чем пойти сюда, я бездумно бродила по улицам Нового Орлеана, рискуя наткнуться на кого-то из первородных. Но мне посчастливилось избежать встречи с ними. Или нет?       Лукавая улыбка Леруа подсказала, что допрос откладывается на неопределенный срок. И причин этому может быть несколько. — Ты начинаешь меня пугать, — промямлила я, уже собираясь влезть в ее мысли, желая узнать, почему француженка сияла словно серебряный доллар. — Люсьен прислал тебе цветы.       Какая радость! — Снова? Вот неугомонный, — притворно ахнула я, примерно представляя содержание сопровождающей их карточки. — И где они? — В кабинете. Кстати, там ждет гость.       Все-таки не избежала. — Кто? — Майклсон.       Как «неожиданно». — Какой из? — Твой самый любимый, — нараспев произнесла она.       Вот черт! К слову, не зря я упомянула это дьявольское создание, ведь ко мне явился горячий как ад и безжалостный словно демон, Кол. — Ты вообще в курсе, что они — наши враги? — недовольно покосилась я на белокурую девушку. — Знаю, но учитывая ваше совместное бурное прошлое, это так интересно, — мечтательно зажмурилась Леруа. — Жаль, что ты не была на моем месте, иначе относилась бы ко всему этому совершенно иначе, — кстати, с малышом-то Майклсоном упомянутое ей прошлое вершилось хотя бы в этой жизни. — Действительно, жаль. Я бы выбрала Элайджу.       А у этой француженки губа не дура! — Спешу разочаровать тебя, ведь Элайджа не выбрал меня. И ты все еще должна их ненавидеть, как это делаю я. — Да я ненавижу, — спохватилась она, — но завидовать тому страстному омуту между вами это чувство не мешает. В моем болоте уже давно затишье. — Одолжить тебе Кола? Или все-таки убить Ребекку первой, чтобы Марсель утешился с тобой? — ехидно поинтересовалась я, еще имея возможность предложить ей Люсьена, что было странно после сегодняшнего свидания, но так хотелось простого спокойствия и затишья. Ради него я готова была пожертвовать даже отношениями, постоянно оставаясь одинокой. — Кажется, древнейший уже слишком долго ждет. Иди к нему, пока он не начал буянить. Снова. — Боишься? — понимающе усмехнулась я, ибо перед этим кареглазым созданием пекла стоило испытывать вполне объяснимый логичный страх. — В отличие от Никлауса, младший Майклсон не кусается, — слишком легкомысленно ответила Серена. — Зря ты так думаешь, — укоризненно взглянув на нее, я направилась в сторону кабинета.       Странно, но цветы от Люсьена так и остались нетронутыми. Это первое, на что я обратила внимание, после недовольно скривившись, увидев первородного сидящим в моем кресле. Ну хоть ноги его были не на столе. Дурную привычку от старшего брата-гибрида Кол не перенял. — Слишком дешевый букет для тебя, — лениво заметил вампир, указав на камелии ножом для писем, который он безразлично крутил в руке. — Сказал тот, кто называет меня «киской», — фыркнула я, опасливо косясь на своего собеседника, предчувствуя, как блестящее тонкое лезвие вот-вот вонзится в мое тело. Но он медлил.       Малыш Майклсон лишь улыбнулся мне в ответ. Так привычно обворожительно, будто передо мной вновь находился не хладнокровный садист, а влюбленный нагловатый мальчишка, все еще рассчитывающий на мои ответные чувства. Поразительное обезоруживающее свойство его улыбки в сочетании с игривым взглядом глаз цвета корицы, но склерозом-то я не страдала, и воспоминания о распятии на бильярдном столе еще были слишком свежими, чтобы покуситься на обманчивость этой приветливости и опять попасть под удар. Впрочем, я никогда не доверяла ему. И только что солгала себе. — Зачем ты пришел? — Говорят, мы снова на одной стороне, — задумчиво начал Кол. — Я по-прежнему хочу уложить тебя в гроб, на этот раз навсегда, — ядовито ухмыльнулась я, опершись на стол, склонившись к древнему вампиру, щекоча себе нервы. — Я готов вновь отправиться туда, если ты составишь мне компанию, — резкий рывок и кожу вновь обдало дыханием с привкусом имбирного эля. — Ты пахнешь паршивым шампанским и другим мужчиной. — Зато я уже не пахну тобой, — медленно вымолвила я, глядя ему в глаза.       Свист разрезающего воздух лезвия заставил сердце замереть, и меня вместе с ним. Но вопреки желанию зажмуриться, я не сделала этого, по-прежнему не отводя взгляд.       Ожидая боли, я не почувствовала ее. Нож вошел в крышку стола в нескольких миллиметрах от моей ладони. Кол намерено промахнулся, точно рассчитав расстояние и удар по мыслям о том вечере, а еще нашем знакомстве, когда снова едва не пострадала моя рука. Правда, тогда он собирался ее поджарить. Жестокий безумец. — Я пришел предложить тебе свою помощь в расследовании смерти Ками. Хочу стать твоим Ватсоном. Увы, Ник не может быть беспристрастным в этом деле, — как ни в чем не бывало заявил первородный. — А старший брат? Его отстранение от дела древнейшим Ниро Вульфом так же связано со страстью? Или мне лучше назвать тебя Нэнси Дрю? — естественно, Кол не знал кто это, но расспрашивать меня не стал. Не до этого было сейчас, когда мы все еще находились так близко друг от друга, и его сдержанное терпение могло подвести обоих в любой момент. — Со слабостью, — наконец изрек он. — Какой? — Всех Майклсонов. — А, пытки. Садизм. И маньячное удовольствие от страданий допрашиваемого. Ваша семейная гордость. Знаешь, у других это раритетные часы или антикварный сервиз с выщербленными чашками. Но не думаю, что это способно повлиять на Элайджу, ведь именно с ним у меня заключен пакт о ненападении. — Старого хлама достаточно в нашем доме, ты же знаешь, — проигнорировав мои слова о старшем первородном, спокойно произнес его мелкий родственник. — Зато жажда крови всегда с вами, где бы вы ни были, — хмыкнула я. — Не нужно осуждения, дорогуша, ведь ты такая же, как и мы. Только зная твои аппетиты, тебя можно назвать гурманкой, — непривычно ласково сказал он, забавляясь от своего же тона.       Маленький дьяволенок! Решил впихнуть в нашу встречу все ключевые моменты разорванных отношений! — Не стоит сравнивать нас, Кол, — злобно процедила я. — Почему? Правда колет глаза сквозь искаженную моей матерью и сестрой призму восприятия реальности? — взгляд карих глаз мог бы прожечь меня насквозь. Уверена, малыш Майклсон рассмеялся бы, случись это сейчас. — Этот разговор выходит далеко за рамки твоей помощи в расследовании, помощник шерифа, — я наконец решилась увеличить расстояние между нами. — Зато мне повезло с напарницей, — улыбнувшись, Кол направился к двери. — Я еще не утвердила твою кандидатуру. — Но твое сердце по-прежнему бешено колотится рядом со мной. И готов поспорить, что мысли беспорядочно путаются в голове.       Расхохотавшись, вытащив из стола нож, я запустила им в уходящего древнейшего, уже повернувшегося ко мне спиной. Естественно, вампир не пострадал, ловко поймав тот за лезвие, сжав его в ладони, не боясь пореза. — Оставлю у себя. Если захочешь забрать — знаешь, где меня найти, — подмигнув, мелкий первородный вышел из кабинета.       А я взглянула на букет. Предполагаемой карточки среди бутонов камелий не было. Вот черт! Как теперь узнать ее содержание, не спрашивая о нем у Люсьена и у… Кола?       «У тебя есть нечто, принадлежащее мне». Отправив древнему сообщение, я поужинала, после приняла душ, но ответа так и не дождалась. Может он не умел пользоваться этой функцией телефона? Да нет, просто снова играл со мной. Маленький мерзавец!       Войдя в свою спальню, я нашла на постели охапку кроваво-алых роз. Это становилось достаточно скучным и уже привычным жестом от первородных братьев, несмотря на то, что младший вампир никогда не делал такого ранее.       Закатив глаза, я выудила бумажный прямоугольник из лепестков.       «Мое сердце?»       Наглый. Несносный. Нахальный. Надоедливый. Надменный. Непревзойденный Кол Майклсон. Пожалуй, самый опасный грех моей настоящей жизни.