The Retribution of bloody family

— Здравствуй, Элайджа, — усмехнулась я, не оборачиваясь, так и стоя у перил второго этажа, наблюдая, как Хейли с Клаусом в очередной раз обсуждают тонкости воспитания Хоуп, сидевшей у отца на коленях и не выпускавшей из рук связку амулетов, периодически появляющуюся на шее первородного гибрида, когда он был в настроении надевать ее, что в последнее время случалось крайне редко. Вот уж не знаю, как повседневные проблемы влияли на стиль одежды этого Майклсона, но это факт. Возможно, с подобными побрякушками он считал, что производит впечатление легкомысленного и ветреного правителя, вот и изменил слегка собственный дресс-код.       Появление его старшего брата же я почувствовала, вдохнув древесный аромат одеколона древнейшего вампира, очутившегося за моей спиной. На мгновение этот запах с дымными нотками таинственности вселил в меня спокойствие, учитывая смуту былых дней. Вот только это было кратковременное явление, ведь между нами все еще сохранились неопределенность и недосказанность.       Зато малыш Майклсон обладал большей тягой к ясности, чем остальные его родственники. Вспомнив о той стычке в моей комнате, я поежилась. Не то, что бы мне было совсем уж страшно, ведь за время пребывания рядом с сумасшедшей первородной семейкой я и не такое видала, да и ощущала тоже, но в желании сжечь меня мало приятного. Хоть оно вполне заслуженное, и я прекрасно понимала Кола, правда вот ни грамма прекрасного во всем этом не видела. Романтик-садист хренов. Прямо мечта литературных гениев. Вписать бы его в какой-нибудь роман, сдобрить текст парочкой жарких извращенных сцен, и все, успех гарантирован. Но, учитывая самолюбие малыша первородного, думаю, будь сие творение экранизировано, то он захотел бы играть там главную роль. Мне, скорее всего, оставил бы место своей жертвы, и, кажется, я уже привыкла к такому, чего уж преуменьшать паршивость моей жизни. Интересно, далеко еще до того момента, когда я начну получать удовольствие от происходящего? Потому что пока им что-то и не пахнет, не считая моей тяги к убийствам ведьм. Но она ведь привита мне искусственно. Или нет? Может, Фрея сможет дать ответ на этот вопрос. Если его задать, конечно. Вот только я так и решилась пока узнать все, и никто не вправе судить меня за это, даже я сама. — Как ты? — поравнявшись со мной, опустив взгляд на брата с волчицей, но тут же отведя его в сторону, поинтересовался Элайджа.       Я готова была поклясться, что слышала, как сердце первородного пропустило удар. Или все это — моя беспричинная ревность. В смысле, да, он увлечен Хейли, я знаю это и без сердечного ритма в грудной клетке кареглазого вампира, но может я слишком уж зациклила свое внимание на том, что происходит у них, тем самым позабыв, что происходит у нас? Старший Майклсон проявлял интерес и ко мне, стоило признать уже это наконец. Хотя я отрицала, пытаясь путаться в отговорках. Но, если честно, порядком устала от этого. Вообще от всего. Единственное, чего я хотела сейчас, так это чтобы древние оставили меня в покое. Просто исчезли из моей жизни своей кровожадной группкой, не забыв никого. Но, увы. — Ты уже слышал про Кола, — кивнула я. — В порядке. Мне не привыкать, да и он ничего особенного не сделал, — не то, чтобы я защищала мелкого вампира, просто не хотела обсуждать это с его родственниками. По крайней мере, с одним из них. Это не тема для нашего с Элайджей разговора. Связи между ним и младшеньким практически нет. А подобное может лишь стереть в порошок те крупицы общения и взаимопонимания, что остались у них. Нет, понятное дело, что причиной тому буду не я, скорее поведение обладателя порядком осточертевшего мне вкуса имбирного эля. — Уверена? — под пронзительным взглядом глаз цвета шотландского виски сложно было лгать, но я ведь и не делала этого. Так, всего лишь скрывала некоторые подробности, дабы ничего не усугубить. Эх, знал бы Кол, что он — мой должник. Правда, это снова свелось бы к шуточкам про постель и его собственнические замашки. Поэтому мое благое дело останется анонимным. — Это забота? — я задала ему ответный вопрос, искоса глянув на своего собеседника, гадая, какой же ответ я получу. Хотелось бы честный и искренний, но вот настроен ли на него Элайджа? Этот первородный вампир не привык юлить, но и порой был недостаточно откровенен, если ему требовалось вести себя так для получения желаемого и исполнения поставленной перед ним цели. Типичный Майклсон. По их повадкам можно уже энциклопедию писать. О, вот и будет занята еще одна литературная ниша. Осталось придумать сказки для маленького гибрида, и какой-нибудь любовный роман о Бекке, и тогда покрою весь спрос на вампиров. А мемуары про Клауса оставлю в качестве подарка для врачей, ведь моя тайная мечта о палате с мягкими стенами еще при мне. — Да.       Я зажмурилась, пытаясь переварить услышанное. Казалось бы такое маленькое коротенькое слово, но смысл в нем сокровенный. И вновь режущий мое бедное сердце на части. Ну сколько можно-то? Когда все это кончится?       Нет, Пейтон, нужно сохранять трезвость. Не стоит забывать, что ты еще в логове древнейших. И каждая твоя эмоция, каждый жест — под их полнейшим контролем.       Будто в подтверждение собственным мыслям, я взглянула на Клауса, украдкой посматривающего на нас. Что и требовалось доказать. Разговаривала я со старшим Майклсоном, но наедине с ним не была. — Приятно, — может, ответила я и сухо, но, вероятнее всего, Элайджа понял причину подобной сдержанности. Не мог не понять. — Пейтон, я… — Что бы ты ни хотел сказать сейчас, — перебила его я, — для этого уже поздно. Момент был упущен, кажется, еще до последнего моего обращения. — Я так не считаю, — выдохнул он, потянувшись и коснувшись пальцами моей щеки. Нежно. Едва ощутимо. Но теперь и у меня сердце забилось быстрее. Всего на миг. — Твое хобби по починке сломанных братом игрушек не приведет ни к чему хорошему в этой ситуации, — скрестив руки на груди, горько вздохнула я. — Ты напрасно считаешь себя его игрушкой, — покачал головой кареглазый первородный. — Я ведь знаю, что ты выше всего этого. И просто заложница обстоятельств. — Я — заложница твоей семьи. Называй вещи своими именами, Элайджа. И да, я — игрушка Никлауса. И самое ужасное, что мне нравится то, что он сделал со мной, в кого он меня превратил. По крайней мере, какой-то моей части, очень кровожадной, мстительной и наслаждающейся убийствами. — Ты — вампир, Пейтон, и это твоя природа. — Разве не ты говорил, что монстрами вампиры становятся сами? — хмыкнула я. — Тебе покажется это забавным, но даже я не всегда бываю прав, — мягко улыбнулся Майклсон, скрывая за этой улыбкой сожаление. — Странно слышать от тебя такое, я запомню этот момент. Наверное, подобные ему бывают очень редко, — усмехнулась я в ответ, подхватывая ниточку мнимого веселья, чтобы хоть как-то выбраться из хмурой реальности. — Раз на сотню-другую лет, — неопределенно качнул головой вампир. — И правда, редкость. — Я вынужден вновь испортить тебе настроение, Пейтон, — вмиг посерьезнев, произнес Элайджа, и в его взгляде не осталось и искорки задора, словно не было этого лирического отступления, и это все мне приснилось. — Что не так? — напряглась я, отворачиваясь от него. — «Стрикс». Аврора может связаться с ними. — Я знаю это. — Если они выступят на ее стороне, у нас появятся дополнительные проблемы, — старший древний говорил это, равнодушно глядя вдаль, даже не на брата или волчицу. Будто не он вовсе основал это общество, и сейчас, опасаясь тех, кто на деле доказал свою верность, вновь показывал, что семья для него превыше всего, и вампиру совершенно безразличны все остальные, даже если они так же были близки ему. Наглядный пример, над которым стоит задуматься. Конечно, я знала, что все-таки отношение ко мне несколько иное, чем к моим фанатикам-иллюминатам, но это не повод для радости или гордости, не в таком случае. — Что ты предлагаешь? — я знала, к чему он клонил. Знала. Но нуждалась в подтверждении своих ужасающих догадок. — Их нужно уничтожить. — Нет, — процедила я сквозь зубы так холодно, что от моего ответа должен был, казалось бы, замерзнуть ад. — Я не позволю. — Мне очень жаль, Пейтон. Но я дам тебе время поразмыслить над этим, и, надеюсь, ты придешь к такому же выводу, как и я.       Запустив ладони в карманы темно-синих брюк, Элайджа направился в сторону своей спальни, но я окликнула его, вынуждая остановиться и задержаться еще на мгновение. — Ты только что снова пытался добиться со мной единства во мнениях путем намека на связывающие нас чувства? — кажется, я произнесла это слишком громко, потому что теперь Хейли, не таясь, открыто наблюдала за нами, прервав свой спор с Никлаусом. — Ты снова оскорбляешь меня своими подозрениями, — по тону древнейшего вампира невозможно было понять, задет ли он этим, ведь бархатистый тягучий голос его ни разу не дрогнул. И вот как догадаться, правда это или нет, если лазить в мысли старшего Майклсона мне запрещено? А за безумной одержимостью Блэнч уже не скрыться. Чертовы ограничения! — Прости, это вынужденная мера, — мотнула я головой, отводя взгляд. Мне больше нечего было ему говорить. Тем более, эта фраза являлась своеобразной местью за ту же казнь, пусть не он убивал меня, но причастен же к ней. Черт возьми, все так запуталось!       Не желая столкнуться с Колом, я удалилась вслед за Элайджей, только вот к себе в спальню, естественно. Делать было нечего, кроме как пить кровь и скотч. В общем, бесцельное времяпровождение пленницы. Снова. На мгновение поднявшись к вершине, не к небесам, конечно, я опять рухнула на землю и очутилась в руинах первородной жизни. Просто целым крепким строением Abattoir не назвать. Как и семью его владельцев.       Безусловно, некоторая сплоченность у них есть, но ее недостаточно, и вполне может не хватить для нейтрализации Авроры. А мы все бездействуем и бездействуем. Может, еще раз пойти против них? Это вновь будет для всеобщего блага, не только для личной выгоды. Хм, следует обдумать это, и не забыть, что мне грозит в случае очередной измены. Хотя я ведь никогда не присягала именно на верность древнейшим, мы — союзники. Не самые равноправные, но все же.       Услышав краткий, сразу же прекратившийся стук в дверь, я подняла изумленный взгляд на волчицу, стоявшую на пороге моей комнаты. Вот так встреча. — Что-то не так? — Хейли не могла не заметить мое удивление. — В этом доме никто не предупреждает о своем приходе, — усмехнулась я. — Да, мне это знакомо, — кивнув, она замолкла на мгновение, а после выпалила, очевидно, торопясь высказать мне то, из-за чего и пришла, — ты ведь собиралась его убить. — Кого? — недоуменно покосилась я на нее. — Элайджу.       Оу, все ясно. Мы будем делить этого первородного вампира и вспоминать момент, когда я была почти что свободна. — Уточню, я собиралась убить их всех, и Элайджу в том числе. — И как после этого ты чувствуешь себя? — А ты явилась с просьбой устроить тебе курс обмена опытом?       Волчица напряглась. Она обладала вовсе не кротким нравом, поэтому язвительное замечание в свой адрес стерпеть не смогла. — Зачем он тебе, Пейтон? — А тебе зачем? — переспросила у нее я. — Возможно, ты не знаешь, но… — скрестив руки на груди, начала она. — Я все знаю, Хейли! — отчеканила я в ответ, — не стоит забывать, что я могу читать мысли. И не нужно пытаться упрекать меня за мои прошлые поступки. Я пыталась обезопасить себя и защитить. Майклсоны, на удивление, приняли это. А как бы ты поступила на моем месте?       Волчица молчала. Просто неотрывно смотрела на меня, то ли думая, как вспороть мне горло, то ли понимая, что я права. Проверять, какими именно были ее желания, не очень-то и хотелось. — Элайджа — взрослый мальчик, и он в состоянии сам выбрать, с кем ему быть. Со мной, с тобой или вообще с той девушкой, которую он отослал от себя, дабы обезопасить, — махнула я рукой. — Тогда ты согласишься со мной, что важно не влиять на его выбор? — сквозь зубы процедила Хейли. — Послушай, я не собираюсь обсуждать с тобой это, у меня предостаточно проблем и с другими первородными. — Вот именно, — похоже, она намекала на мои неопределенные взаимоотношения с Колом и Клаусом. Будто я имела возможность и силы забыть о них. — Не помешал? — из-за спины волчицы послышался голос, наполненный британским акцентом, окрашенным нотками ехидного любопытства. Только древнего гибрида мне сейчас не хватало. — Я уже ухожу, — пробормотала моя гостья, развернувшись и тотчас же покинув комнату. — Странно было видеть вас вместе, — ухмыльнулся Ник, взглянув на меня. — Я слыхал, вы кое-кого не поделили. — Ну явно не тебя, — съязвила я. — Ты прекрасно поняла, о ком я, — взгляд берилловых глаз моментально похолодел. — Мать твоего ребенка считает твоего старшего брата своей собственностью. Ты нормально относишься к этому? — Я ей не муж, — протянул Никлаус, бесцеремонно сокращая расстояние между нами. — Элайджа — тоже. — Ревность делает нас уязвимыми, Квинн. Слабыми. Беспомощными. — И чрезвычайно подлыми, Ник, — глядя ему в глаза, заявила я, вспоминая, что он творил в момент, когда я была с Колом. Да, это не назвать полноценной ревностью, но собственнический инстинкт тогда не давал этому первородному мыслить трезво и расчетливо, как он привык. Хотя с этим можно поспорить, учитывая, какие козни он строил тогда. Чертов манипулятор! — Как категорично, love. — Зачем ты пришел? — Заинтересовался, чего же хотела от тебя Хейли, и решил ответить на один из твоих вопросов. — И на какой же? Когда ты освободишь меня? Никлаус улыбнулся. Ну да, я так и думала. — Я почти что начал принимать тебя, Квинн, считать своей, но ты натворила слишком много глупостей и совершила бесчисленное множество ошибок, поэтому мы отдалились. Дело вовсе не в яде, а в тебе и твоем поведении, дорогуша.       Выходит, тот наш разговор не давал ему покоя? Иначе с чего бы Майклсону заявляться ко мне сейчас, дабы прояснить все. Занятно. Правда, я пока еще не знаю, как использовать это для собственной выгоды. — Я даже не хочу уточнять, стоит ли пытаться вернуть все, ведь работу над ошибками проводить не собираюсь, — ядовито произнесла я. Что ж, зато теперь понятно, что мою самодеятельность Клаус точно не оценит. Если я решусь на какие-то действия, то мне следует быть вдвойне аккуратной. — Я не удивлен. А теперь не расскажешь, что вы там не поделили еще и с Колом? — наморщил лоб первородный, изображая святую невинность и невозмутимость. — Меня, ничего нового. И, помнится, ты обещал, что если он будет досаждать мне, то следует сообщить тебе, и ты разберешься с этой проблемой? — А он досаждает?       Хороший вопрос, Ник. — Я просто проверяла, не забыл ли ты об этом, — отрицательно покачала я головой, — это все или что-то еще?       Причмокнув, древнейший гибрид завел руки за спину в своем излюбленном жесте. — Я бы советовал тебе обратить внимание на замечание Элайджи насчет твоих фанатиков. Даже не так, я настоятельно рекомендую это сделать. — Этому не бывать! — гневно воскликнула я. — Квинн, — вздохнул он, — и не стоит подозревать моего брата в том, что ему несвойственно. Ты верно заметила, он в состоянии выбрать сам. — Не поняла, теперь ты сводишь меня с ним? — ахнула я.       Усмехнувшись, Никлаус мазнул пальцем по своим губам. — Скорее предупреждаю, чтобы ты не обольщалась. Да, его знакомство с Бьянкой дает тебе некоторое преимущество, но не следует засорять себе голову пустыми фантазиями, я не учил тебя такому, дорогуша. — Это все или еще что-то? — я готова была даже сцепиться с ним сейчас, дабы поскорее прекратить нашу беседу, превратившуюся в очередное занятие профессора садизма и изощренных манипуляций. — Не составишь мне компанию на вечер? — промурлыкал Майклсон, окончательно сбивая меня с толку. — Сюда доставили парочку оборотней-изменников, ты могла бы выпустить пар. Или просто посмотреть. Может, открыть для себя что-то новое, — не унимался он. — Хватит, я пойду с тобой, — огрызнулась я, понимая, что Клаус все равно не потерпел бы отказа, а быть притащенной за волосы к пленным мятежникам мне совершенно не хотелось. Вечер и так был испорчен напрочь. Мысли еще больше запутались. В общем, самое время добавить несколько имен в свой список смертников, в конце концов, они уже ничего не решат на Страшном суде.