The Retribution of bloody family

Laurel — Nicotine Dreams

— Есть минутка? — заглянув в спальню старшего Майклсона, я облегченно вздохнула, увидев, что он один. Вряд ли, конечно, я бы встретила там Хейли в такое время, да и дверь была не заперта, но все же сомнения, гложущие меня изнутри, передавались и моим мыслям, окончательно путая их.       Смывая с себя кровь очередных жертв, стоя под душем, я осознала, что так мне определенность не получить, и облегчения в этом тоже мало. Отпускает лишь в момент, когда ты забираешь чью-то жизнь, испытывая животное удовольствие и чувство превосходства, а потом же все демоны вновь возвращаются в душу, принимаясь раздирать ее с новой силой. — Для тебя — всегда, ты же знаешь, — выразительно взглянув на меня, подчеркнув тоном каждое произнесенное им слово, Элайджа кивнул, откладывая в сторону книгу.       Его фраза лишь усугубила мое состояние, но я была настроена решительно. Сорвать пластырь или же вонзить кол — с обретением бессмертия у меня очень уж сменилось понимание крайней боли, и сравнение ее с какими-либо признаниями. С другой стороны, если жизнь после смерти неестественна, то и ассоциации в ней должны быть на уровне. — Я как раз пришла поговорить об этом. — Я слушаю тебя, Пейтон.       Черт! Я представляла себе это несколько иначе! Но Элайджа — первородный вампир, с ним никогда не предугадать развитие ситуации, и, занимайся этим какой-нибудь антикризисный центр, то уже бы прогорели и обанкротились, причем неоднократно. — Мне кажется, нам нужно прояснить все раз и навсегда, — выдохнула я. — Это очень длительный срок, ты так не считаешь? — полуулыбка заиграла на губах кареглазого древнего. — Ты мне совсем не помогаешь, — закрыв лицо ладонями, простонала я. — Прости, — покачав головой, Майклсон вернул себе привычную серьезность. — Что ты чувствуешь ко мне? — выпалив свой вопрос, я отвернулась, дабы не видеть реакцию Элайджи, потому что, черт возьми, это было до жути страшно. Я не так боялась убивать, как сейчас — услышать его ответ и увидеть презрительную улыбку. Да, это не в стиле этого первородного, но у страха глаза велики, и в затуманенном им рассудке не может быть ни единой здравой мысли.       Я слышала дыхание древнейшего вампира. Едва ли не ощущала его кожей, впрочем, скоро это стало реальностью, ведь он, встав с кровати, подошел ко мне сзади, но не обнял и не притянул к себе. Будто чего-то ждал. Ну сколько можно оттягивать момент, а?       Мои нервы окончательно подвели меня, поэтому, вновь оказавшись лицом к лицу с Элайджей, я посмотрела ему в глаза. Достаточно храбро и безрассудно, но я и не такое творила, главное было — удержаться от какого-то глупого замечания, к которым я была склонна в подобных ситуациях. Мне кажется, это еще один мой смертный грех, вот честно. За сколько ехидных и сказанных невпопад фразочек можно было уже вырвать мой язык — о, их не счесть. А сейчас совершенно неподходящая для чего-то подобного ситуация. — Ты знаешь, — мягко произнес он, и, к счастью, в его голосе не было равнодушия и безразличия, которые стали некими стандартами привычной реакции старшего Майклсона на все, что происходит вокруг. — Я могу лишь догадываться. — Нет, Пейтон, ты знаешь, — повторил Элайджа. — Тогда скажи, выбрал бы ты меня?       Ну вот, пути назад нет. Я все-таки озвучила это. До сих пор не верилось, что осмелилась, но да, так и есть. — Если бы выбор стоял между тобой и Хейли? — взгляд глаз цвета шотландского виски враз стал колючим и холодным. — На большее я бы не рискнула, зная, как трепетно ты относишься к интересам семьи, — опыт подобного выбора у нас уже был. И тогда он оказался в пользу Никлауса. Кто бы сомневался.       Коротко кивнув, первородный вампир задумчиво свел губы, словно в данный момент он мысленно выбирал, как бы менее болезненно отказать мне. Почему-то другой вариант я даже не рассматривала. Хотя я ведь ничего не предлагала ему, верно? Он сам задал вопрос, и, в конце концов, просто можно пойти на попятный, сделав вид, будто старший Майклсон не так меня понял.       Ага, конечно. С его-то проницательностью. Нет, Пейтон, это будет самый худший сценарий развития событий из всех возможных, даже включающих в себя очередную смерть. Но Элайджа — не Клаус, и в любой непонятной ситуации не тянется свернуть мне шею, что не может не радовать. — Я не ожидал, что вопрос встанет именно так. — Это не спонтанное решение, ты же сам знаешь. Проклятая неопределенность преследует нас, и за вас с Хейли я, конечно, не скажу, но я устала от нее, понимаешь? Я свободна, она свободна, свободен и ты. У нас обеих есть к тебе чувства. Я не рискнула бы назвать тебя слепцом, значит, ты в курсе этого. Остается лишь сказать, чего ты хочешь. Точнее, кого. — Пейтон, все не так просто, — вздохнул он. — Подобная подчеркнутая отстраненность — это, своего рода, защита. От моей семьи, в том числе. — Тебе не кажется, что и меня, и ее уже слишком поздно защищать от твоей семьи? — от ехидного замечания я все-таки не удержалась. Если честно, этот разговор начинал меня порядком злить. Раньше все было куда проще, когда мы не касались наших чувств. Теперь же это была болезненная для всех тягомотина без конца и края. — Ты права. Но все же я не считаю правильным вот так ткнуть в кого-то из вас пальцем, это, по меньшей мере, обидно, ты не находишь? — Элайдже наша беседа тоже была не по душе, но уже ничего не изменить. — Ты волен поступать так, как считаешь нужным. Просто пришла пора все озвучить, это самый подходящий момент. — Почему? — кареглазый Майклсон внимательно взглянул на меня. — Потому что терпения и надежды больше нет, — произнеся это, я двинулась к двери. — Уже уходишь? — поспешил поинтересоваться Элайджа, и мне на мгновение показалось, что, несмотря на тяжесть нашего разговора, он хотел, чтобы я осталась. — Фрея ждет меня. У нас будет сеанс очищения крови. — Не против, если я присоединюсь? — неожиданно спросил древнейший, и я опешила от такого, ведь не ожидала, что он сам вызовется присутствовать на ритуале.       Пожав плечами ему в ответ, я покинула его спальню и тут же нос к носу столкнулась с Клаусом, явно не случайно проходившим мимо.       Широко улыбнувшись мне, доказывая, что мои догадки верны, и первородный гибрид слышал весь наш разговор с его старшим братом, Майклсон махнул рукой в сторону кабинета, где находилась Фрея. А число зрителей, однако, возросло, и дополнительным поводом для радости это не стало. — Ну наконец-то, — закатив глаза, белокурая ведьма принялась смешивать в плошке ингредиенты своего явно паршивого на вкус, ведь иначе не бывает, зелья, которое мне предстояло выпить. И почему их нельзя улучшить никакими добавками? Вообще существуют ароматизаторы для магического варева? Вряд ли. Порой от него так несет помоями, что не перебить никакой отдушкой.       Пока Никлаус задумчиво крутил в руках кинжал, который он взял среди принадлежностей сестры, я размышляла, действительно нужно ли делать это. Да, мы с королем Нового Орлеана вроде как прояснили все, но отказаться от яда в крови — вновь стать уязвимой перед всеми Майклсонами и потерять титул «реальной угрозы» их жизни. Так стоит ли добровольно отказываться от такого козыря?       Да. Безусловно, да. Мне самой гадко знать, что моя кровь токсична, а первородным это, в общем-то, никогда не мешало меня убивать. И я решила, почему бы не воспользоваться услугами Фреи, дабы исправить хоть что-то? Вот я и согласилась провести процедуру детоксикации. Или очистки. Или, черт знает, что она мне там уготовила, чтобы снять последствия своего же ритуала. — О, а я думал, я опоздал к началу, — произнес вошедший Кол. Его самодовольный ехидный тон я бы всегда узнала, настолько он въелся уже в мое сознание всеми фразочками мелкого Майклсона, адресованными не только мне, кстати, ведь даже с родственниками он общался подобным образом. Конечно, после нашей стычки то, что он находился здесь, было чрезвычайно опасно, но способных его нейтрализовать в кабинете уже собралось предостаточно, поэтому я старалась не думать об этом, да и толком не могла. На мою просьбу выгнать несовершеннолетнего зрителя из-за высокого рейтинга никто бы все равно не отреагировал. — А ваши соседи, живущие через улицу, тоже придут? Может, стоит открыть гардероб и разбудить билетера? — съязвила я, обращаясь к Нику. — Я ничего не делал, love, — невинно усмехнулся он. Ага, так я тебе и поверила, Клаус.       Следом за младшим сорванцом явился Элайджа, но Фрея не отвлекалась на свою семейку, продолжая колдовать, теперь начитывая заклинание над грязно-зеленой жидкостью с крошевом сушеного аконита. Пить мне это, конечно, перехотелось моментально, но когда я была в восторге вообще от всех магических штучек ведьм? Тем более, это, считай, лекарство, а они не должным быть вкусными, это общепризнанный факт, который не делает процесс лечения приятным и желанным. — Ощущения будут не из приятных, — наконец изрекла Майклсон, переливая в кубок часть зелья. — Остался последний компонент, брат.       Кивнув, Ник, резанув лезвием кинжала по ладони, наполнил тысячелетним ароматом тмина и опавшей листвы воздух комнаты, и, сжав кулак, сцедил струйку из багровых капель в жидкость.       Перемешав ее указательным пальцем, вызывая у меня внеочередной приступ тошноты и брезгливости, Фрея стряхнула пару капель на руку Клаусу, и тот, поморщившись, зашипел. Очевидно, так она проверяла действенность своего зелья. — Насколько не из приятных? — наконец вымолвила я, уже сжимая протянутый мне кубок. — Серьезно, Квинн? Ты хочешь это знать до того, как выпьешь? — скептично прищурившись, поинтересовалась ведьма. — Да, ты права, — кивнув, я влила в себя ее варево, и практически сразу поняла, о чем шла речь. Спустя мгновение по телу словно распространился жидкий огонь, вытравливающий яд из моих вен. Жилы выкручивало, каждая клеточка пылала адской болью, и удержаться на ногах было сложно. Пошатнувшись, когда перед глазами все поплыло, я моментально почувствовала, как кто-то подхватил меня, и, вопреки ожиданиям, осознала, что это был Никлаус. Впрочем, вполне обоснованно, ведь он был ко мне ближе всего в момент, когда я почти что рухнула на пол.       Со стороны послышался хруст стекла, и не стоило даже открывать глаза и поворачиваться туда, чтобы понять, что Кол раздавил бокал, с которым он пришел. У меня порой складывалось впечатление, что мелкий Майклсон вообще никогда не выпускал его из рук. Вечно с бурбоном и нескончаемым запасом острот. Неотразимый и язвительный постоянно.       А еще я не могла увидеть, как отреагировал Элайджа, но, пожалуй, в моем состоянии это мало меня волновало. Даже отвращения от прикосновений Ника я толком не испытывала, настолько мне было паршиво. И, вспоминая мое третье обращение, кажется, это был еще не предел. — Осталось чуть-чуть, — сообщила Фрея родственникам, собравшимся здесь, дотронувшись пальцами моего лба. Похоже, в них был зажат тот самый камень, который являл собой концентрацию ее магии, потому что мне действительно стало легче. Постепенно мучительная боль отпускала, и силы возвращались ко мне, будто по мановению волшебной палочки. Хотя вернее будет упомянуть здесь чудо-кристалл.       Когда же побочные эффекты от зелья прекратились, и их магическую составляющую, кажется, вобрал в себя тот самый всесильный медальон, Клаус поставил меня на ноги, и я, удивленно хлопая глазами, поняла, что впервые не умерла после такого. Может, мощь камня Фреи и правда настолько высока, как она рассказывала. — Остается только узнать, подействовало ли, — невозмутимо заявила белокурая Майклсон. — Нужно позвать кого-то из вампиров, — хрипло произнесла я. Пожалуй, только мой голос и напоминал о произошедшем, ведь от того пламени, сжигавшего меня, не осталось и следа. — Зачем? — ухмыльнулся Ник, и по взгляду берилловых глаз я поняла, что он вновь что-то задумал и решил развернуть ситуацию так, как ему будет удобно. Чертов манипулятор!       Схватив меня за руку, первородный гибрид дернул рукав блузы, легко срывая пуговицу, на которую он был застегнут, и, поднеся мое запястье к своим губам, мгновенно вспорол клыками кожу, вонзая их в мою плоть. — Какой поразительный акт доверия, — сквозь зубы прошипела я, морщась из-за неприятных ощущений от укуса присосавшегося ко мне древнейшего позера, устроившего показательное выступление перед братьями. Ему уже пора было перестать пить и отпустить меня, но Никлаус же испытывал наслаждение от сложившейся ситуации, поэтому лишь зажмурился, не прекращая своих действий, вновь насыщая мою кровь ядом, но не таким уж безопасным для меня, как это было ранее.       Я перевела пустой взгляд на Элайджу, продолжая покорно стоять возле гибрида, потакая его очередной выходке. А что мне еще оставалось делать? Тем более, только так старший Майклсон во всей красе мог увидеть, насколько все плохо в нашей связи с Ником. Я говорила, что я — игрушка без права на спасение, и вот он — наглядный пример этого. — Ну хватит, — дернувшись, я наконец заставила Клауса оторваться от моей руки.       Он, как ни чем не бывало, стер тыльной стороной ладони со своих алых губ остатки моей крови, вынуждая меня закатить глаза. Замечательно просто! И представление устроил, и вновь обрек меня на очередную смерть! Или нет?       Древнейший, склонив голову набок, усмехнувшись мне, пригласил меня выпить противоядие, причем именно так, как я люблю это делать. И я поддалась. Прильнув к нему, вцепилась в шею Клауса, испытывая ответное удовольствие от насыщения его кровью, заодно исцеляясь от укуса гибрида. В такие моменты, когда приходилось поддаваться на его манипуляции, позволяя ему в очередной раз исполнять роль кукловода, дергающего за ниточки, управляя всеми, я ненавидела Ника еще больше.       Переборов желание выпить его до дна, приложив некоторые усилия, надавив на вампирский голод, я все же достаточно быстро закончила трапезу-сеанс лечения. Исподлобья глядя на древнейшего, так же не отводящего взгляд берилловых глаз в сторону, я боялась реакции других Майклсонов. И Клаус прекрасно понимал это, поэтому непривычно ласково дотронулся до моих губ пальцами, стирая с них остатки своей крови, заставляя кожу пылать под его прикосновениями, а меня же — сгорать от стыда, учитывая, что все это делалось напоказ, а я и не противилась. — Вот так, — тихо подытожил первородный, после слизывая багровые капли уже со своей кожи. В этот момент желание влепить ему пощечину стало таким сильным, что я сжала кулаки, оставляя глубокие царапины ногтями на ладонях.       Развернувшись на каблуках, сухо поблагодарив Фрею, я бросилась прочь из кабинета, даже не посмотрев ни на одного из братьев Ника. Впрочем, я догадываюсь, какой была их реакция — Элайджа, скорее всего, нахмурился, наблюдая за этим действом, а Кол… о, этот точно негодовал и из последних сил держался, дабы, минимум, не свернуть гибриду шею. И без разницы, принадлежала ли я кому-то или нет, дело в собственнических инстинктах и родственной неприязни.       Оказавшись в своей спальне, я моментально направилась в ванную, желая не только попытаться смыть противное липкое ощущение гадости произошедшего, но и содрать с себя кожу, дабы на мне не осталось ни следа от прикосновений Майклсона. Хотя вот с этим он бы мне точно помог, как никто другой.       Естественно, после душа легче не стало. Придется полоскать мысли бурбоном, чтобы немного улучшить мое состояние. Поэтому я, расчесываясь перед зеркалом, уже предвкушала момент, когда выпью первый бокал, снимая с языка вкус крови Ника горечью алкоголя.       В следующее мгновение я, даже не успев пискнуть, выпустив из рук расческу, почувствовала, как чья-то ладонь накрыла мои губы, зажимая мне рот. Испуганно дергаясь, пытаясь вырваться из сильной крепкой хватки, я понимала, что простому вампиру меня так не схватить. Подняв свой взгляд, в отражении я увидела блеск глаз цвета корицы. За моей спиной был Кол.