"Совенок" в космосе.

Как же мне паршиво, кто бы знал! Все везде болит, внизу живота тянет, словно матка сейчас выпадет. «Мидас» с утра вместо кофе выдал полкружки какой-то бурды, похожей на отработанное машинное масло, и заглох. Ну не подлость ли! Седьмой всю ночь храпел мне в самое ухо, так что я не выспалась совершенно. Сейчас бы под холодный душик, ледяной такой, чтоб до визгу, и чтоб сразу проснуться. Но нет, воду на нашей калоше экономят, поэтому душ только ионный. Для ремонта «Мидаса» придется вызывать Толика, которого я терпеть не могу с его улыбочками сальными, маслеными глазками и подмигиваниями. Доподмигивается однажды - в глаз получит. Опять на дневное дежурство, менять Снежную Бабу. Вот уж кому плевать на все. А я опять надела Сёмкин «хомут», а мой ему достался. Ничего, пускай так походит, ему полезно. А его «хомут» меня любит, это точно. Вон как радуется. А его хозяин? Не знаю, не знаю… Олька опять докопалась, что не по форме отвечаю. Вечер пропал – придется торчать на кухне, всем индивидуальные программы составлять, понимаете ли! Знала бы ты, кого гнобишь, «капитан-командир»! И семерка со своей «помощью» туда же! Ведь не умеет с пищевым синтезатором обращаться, зачем лезет?! Уф, что-то меня аж затрясло от злости. Нужно переключиться на другую тему. Еще совсем недавно я жила в Столичном Конгломерате, делала что хотела – в пределах Кодекса, конечно. Сынки имперских министров готовы были друг другу глотки рвать за один мой взгляд, а теперь я сплю черт знает с кем, у которого даже имени толкового нет! Нет, он хороший, конечно, ласковый и нежный, но, боги, какой же дурак! Благодаря папеньке, после покушения уславшему меня к черту на рога! Зачем нужна гвардейская рота охраны, если в мои апартаменты может пролезть любой урод с ножиком, чтобы меня зарезать?! Мне здорово повезло, что ножик запутался в занавесях над кроватью. Урод попытался меня задушить и получил свой же нож в бок. А теперь я служу корабельным психологом, благо, психологию изучала в столичном университете, и вынуждена мириться с существованием рядом со всяким сбродом. У Сёмочки ни на теле, ни на голове – ни единого волоска. Это от полученной в детстве порции гамма-радиации. Но мне нравится. Кожа у него нежная, как у младенца. Её так приятно гладить… Черт, ну как же больно! И еще два-три дня терпеть! А обезболивающие принимать нельзя – сбивают цикл. Неужели у остальных девчонок так же? Везет Ульянке – она еще маленькая, у неё цикл еще не начался. А Снежная Баба – Славяндра? Может, она киборг? Всегда бесстрастная, всегда одинаковая. Со всеми равнодушно – спокойная. Неужели цикл ей не мешает? А вот и она – легка на помине. Обед привезла. Я хочу спросить ее, как она терпит критические дни, но натыкаюсь на взгляд, полный ледяного равнодушия. Ладно. Любопытство сгубило кошку. Обед составлен по моему индивидуальному заказу. Люблю мясо. Здесь оно, конечно, синтетическое, но по вкусу почти такое же, как настоящее. Рррр! Хорррошо! Вот и пообедала. Славяндра в своем белоснежном «хомуте», отклячив задницу, выталкивает из штурманской столик, и ко мне вбегает неугомонная Улька. - Ха, Ленка, привет! Чего такая кислая? Живот болит? - А твое какое дело, мелкая? Скоро и у тебя болеть будет, каждый месяц! - Нуууу! – куксится мелкая. – Я тебе гостинец принесла, чтоб тебе не так скучно было болеть – и показывает на ладошке две конфеты. Настоящие, шоколадные. Я протягиваю руку, но маленькая вредина быстро убирает ладошку. - Я тебе их отдам, если ты своему Седьмому надаешь за то, что он такой нудный! И меня катапультировать хотел! - Тебя? Катапультировать?! За что?! – вот ведь врушка! Я скорее поверю, что это она пыталась Сёмочку катапультировать! - Не знаю! Я сидела, никого не трогала, а этот твой тормоз… Тут входит Славяндра, берет девчонку за шиворот и уносит в направлении кают-компании. Потом Олька требует очередной доклад. Стиснув зубы, я вслед за Седьмым докладываю по форме. А то ведь она еще какое-нибудь наказание придумает! До чего же скучно сидеть и ничего не делать, уткнувшись в обзорные экраны! С Сёмой поболтать, что ли? Нет, не хочу! Всю ночь прохрапел, спать мне не давал – так ему и надо! Вечером сдам смену Алиске – пусть уж на кухне поторчит, не прогонять же! Не поймет, за что, и страдать будет, глупый. А Алиске нос я утёрла. Мой Сёмочка, мой! Не отдам никому! Люблю. Скучно, да. Зато здесь мне ничто не угрожает. Так решил папенька. После смерти мамы он стал нервным, боится потерять меня. Каждую неделю требует связываться с ним по каналу шифрованной связи и рассказывать обо всем, что творится на борту. Про Сёмочку я ему не рассказываю – не такая дура! Я не хочу, чтобы мой избранник погиб от «несчастного случая». Конечно, совместная жизнь нам не светит, но любовниками мы можем остаться надолго – пока не пронюхают придворные шавки. Да и тогда есть шанс сохранить ему жизнь – отправить с заданием куда-нибудь далеко. Когда я стану Императрицей, верну его к себе. А там, глядишь… Ну, размечталась! В экран смотри, императорская дочка! Физрук пишет о приближении метеоритного роя. Центральная его часть пройдет в двух миллипарсеках перед нами, хвостовая – в четырех микропарсеках. Близко, но не опасно. Можно не напрягаться. К тому же близится конец смены. Нужно готовиться к наряду на кухню. Микроноситель со всей рецептурой у меня в каюте. Вот и Алиска. Смена окончена. Жаль, не успела взять конфеты у Ульянки. Люблю шоколад.