Green-Green!

Глава восьмая, в которой Пак Чанёль меняет жизненные принципы, Бён Бэкхён решает стать элитной проституткой, но потом передумывает, все опять решают шишки, а в итоге все наконец-то становится хорошо. В то время, как Пак Чанёль находился в мучительных поисках лесной феи, Бён Бэкхён сидел на хлипком сооружении, гордо именующемся кроватью, и напряженно размышлял о жизни. Будущее казалось туманным и отвратительным: Пак Чанёль упорно отказывался соблазняться. Бён рвал на части свои многочисленные порножурналы, даже не задумываясь о том, что губит драгоценную коллекцию, которую собирал на протяжении трех лет, и вел разговор по душам со своим либидо, которое сейчас пребывало в состоянии крайнего уныния. «Ты ехал сюда с надеждой встретить того самого, кто станет твоим первым мужчиной на пути к тысяче сексуальных партнеров, - сердито зудело либидо, голос которого почему-то до отвращения напоминал голос бабушки Бэкхёна. – И что в итоге? Втюрился в какого-то там помешанного на баскетболе долбоеба, который не собирается ни с кем заниматься сексом как минимум до сорока лет!» «Он говорил, что не до сорока лет, а до тех пор, пока не станет чемпионом мира и Олимпийских игр», - вяло отнекивался Бэкхён, безжалостно превращая коллекционный выпуск «Оттопыренных ширинок» в кучку бумажных ошметков. «Ты всерьез веришь, что у него это получится?» - скептически отозвалось либидо. Бён пожевал губу и тяжело вздохнул: крыть было нечем. «Я вовсе в него не влюблен, - убежденно обратился он к либидо и громко шмыгнул носом. – Да, он, конечно, красивый, сексуальный, забавный, милый, очаровательный, классный…» «Ты видел, как он ковыряется в носу? - парировало либидо. – Такое впечатление, что он хочет найти там нефть и стать таким же богатым, как тот странный парень Сухо, который спутался сейчас с твоим долбанутым, помешанным на Покемонах дружком Исином». «Они что, встречаются?! - поразился Бэкхён. – А ты откуда знаешь?» «Я, в отличие от тебя, все вижу четко и ясно, - снисходительно отозвалось либидо. – А ты, похоже, начисто позабыл о своей великой цели. Тысяча сексуальных партнеров, Бён Бэкхён! Тебе уже скоро девятнадцать, скоро ты станешь старым, морщинистым и несексуальным, кому ты будешь нужен, когда будешь старикашкой лет тридцати?» «Я хорошо пою, - выдвинул достойный аргумент Бён. – Я могу дебютировать как айдол, и тогда у меня не будет недостатка в потенциальных любовниках! Я могу завести себе спонсоров, и они будут покупать мне вкусные булочки и Мазерати». «Мммммм, булочки, - мечтательно отозвалось либидо, но спохватилось и сердито фыркнуло: – Что за глупости, какой еще айдол?! Ты еще скажи, что дебютируешь в мальчиковой группе из двенадцати человек, в состав которой будут входить все твои долбанутые странные друзья, и вы будете петь песни про грустную девушку, волков и эльдорадо!» «Что за бред, да никогда! - согласился Бэкхён. – Ты еще предложи мне надеть блестящий пиджак или форму американского футболиста». «Тебе надо что-то делать, - решительно заявило либидо. – Ты не можешь просто так сидеть на месте. Если Чанёль не соблазняется, то попробуй соблазнить кого-нибудь другого!» Бэкхён загрустил. Пак Чанёль, хоть и был упертым девственником, который категорически отказывался вестись на его соблазнительные флюиды и был значительной преградой на пути к его великой цели, упорно не хотел выходить из головы. «Но я уже почти соблазнил его! - запротестовал Бён. – Если бы не Кибом-хён, то он бы уже давно возлежал в моих объятиях, и мы бы страстно целовались в лучах заката!» «Не оправдывайся, - строго сказало либидо. – Тебе надо было не тратить время на этого придурка с оттопыренными ушами, а прибирать к рукам кого-нибудь еще, пока был выбор! Вокруг было столько потенциальных ухажеров! Почему ты не мог найти себе подходящего трахаля? Кого-то нормального, сексуального и классного!» «Ты серьезно считаешь, что в этом лагере есть кто-то нормальный? - поинтересовался Бён. – Сексуальный? Классный?» «Если заткнуть Ифаню рот кляпом, то он будет вполне ничего, - задумчиво протянуло либидо. - А если заткнуть уши берушами, то он, возможно, даже сможет сойти за адекватного парня». Либидо Бэкхёна, несмотря на его заверения, было на редкость ненаблюдательно и непроницательно. Ву Ифань, вдохновенный художник и мастер переодевания в кривоногих сказочных существ, определенно не тянул на образец адекватности и здравомыслия, даже если хорошенько зажмуриться и заткнуть уши. «Хватит с меня всех этих долбоебов, - мрачно решил Бэкхён и, разорвав на части очередной журнал, стукнул кулаком по шаткой тумбочке. – Не хочу я больше никакую тысячу сексуальных партнеров!» Тумбочка от такого обращения опасно скрипнула и накренилась. «То есть как это не хочешь? - озадаченно поинтересовалось либидо. – Столько ухищрений было сделано! Сколько порножурналов было куплено! Сколько неприличного хентая с тентаклями и с сисястыми женщинами было переварено! Куда ты все это денешь?» «Отдам на благотворительность, - решительно заявил Бён. – А сам уйду в монастырь!» «Какой еще монастырь? - завизжало либидо, и Бэкхён невольно поежился: внутренний голос звучал до отвращения похожим на контральто бабушки Бёна, особенно в те моменты, когда нерадивый внук в очередной раз совершал глупость. – Что ты там будешь делать?» «Я буду вести целомудренный образ жизни вдали от пороков и разврата, - твердо отозвался Бэкхён. – Больше никаких мыслей о сексе! Никакого Пак Чанёля! Только духовное просветление и овсяная каша!» «Слушай, ты не создан для подобных вещей, - нервно заявило либидо. – Сам подумай! Ты не сможешь находиться вдали от бабушкиных булочек с сыром, эротических фильмов по кабельному каналу и дорам про богатых и красивых чеболей. Ты маленькая наглая развратная шалава с фетишем на ушастых долбоебов». «Я не маленький, - возмутился Бэкхён, парадоксальным образом не обидившись на другие нелестные замечания. Тяжело вздохнув, он покосился в сторону одного из уцелевших журналов и мрачно признал: – Ты прав. Из меня не получится монаха, но что же мне теперь делать?» «Есть только один-единственный выход из создавшейся ситуации, - авторитетно заявило либидо. – Надо бросить твою нынешнюю унылую и скучную жизнь и стать элитной проституткой» «Проституткой?» - ошарашенно переспросил Бэкхён. «Не просто проституткой, а элитной проституткой, - с достоинством уточнило либидо. – Ты просто подумай, какая интересная, а главное, увлекательная профессия. Каждый день новые знакомства, не надо бояться, что у тебя потеряется паспорт, ты наконец-то сможешь куда-то надеть те леопардовые джинсы, которые тебе подарила троюродная тетя Хёрин, и, что важнее всего, ты сможешь быстро переспать с тысячей сексуальных партнеров и вдобавок получить за это деньги!» «Я даже и не знаю, - засомневался Бэкхён. – Я боюсь, что бабушке это не понравится. Она будет переживать, что я застужу себе что-нибудь на морозе и что я путаюсь с плохими людьми». «Бабушка – это серьезно, - признало либидо и оживленно добавило: – Но ты всегда можешь взять себе псевдоним, чтобы она ни о чем не догадалась. Теперь ты будешь не Бён Бэкхён, ты Искусительный Антуан!» «Какое странное имя, - отозвался Бэкхён, контуженно крякая. – А почему именно Антуан?» «Мне всегда нравилось имя Эммануил, оно звучит красиво и гордо, - сердито отозвалось либидо. – Но твой противный китайский дружок Исин уже успел так назвать свою мерзкую вездекакающую черепаху! Как можно называть так этого морщинистого страшилу, он что, пересмотрел «Черепашек Ниндзя»? Поэтому будешь теперь загадочным Искусительным Антуаном, мастером соблазнения и чарующего флирта. И это значит, что тебе надо раз и навсегда прекратить попытки соблазнить этого придурка Чанеля и сбежать прочь отсюда, из этого оплота маразма и долбоебизма! Ты должен бросить все и отправиться навстречу своей судьбе! Уходи из этого лагеря, пока не стало слишком поздно! На поиски своей будущей мамки и друзей по древнему ремеслу». «Но здесь так далеко идти», - заикнулся было Бён, но покорно поднялся с кровати и начал натягивать на себя теплую толстовку. «Ты же теперь элитная шалава, - со знанием дела отозвалось либидо. – Подцепишь какого-нибудь дальнобойщика, он и довезет тебя до Сеула. А теперь давай, шевели булками. И отрепетируй сексуальную походку, а то на тебя никто не клюнет!» Бэкхён послушно двинулся прочь из домика, отклячив выпирающий зад и старательно вихляя бедрами. Больше всего будущая успешная шалава Бён напоминал страдающую жестоким запором утку, но либидо одобрительно хрюкнуло и замолчало, оставив Бёна наедине с собственными хаотичными и беспорядочными мыслями. Бэкхён ковылял по лесу и больше всего на свете желал, чтобы на горизонте появился кто-то, кто приложил бы все усилия, чтобы уговорить его, Бёна, не бежать из лагеря, дабы стать элитной путаной, и заняться чем-то другим, менее опасным и травматичным. Например, попрыгать с сосны на старый матрас или швырнуть в пчелиный улей старые кроссовки Чондэ. Бён вихлял задницей и время от времени косился в сторону деревьев в надежде, что из-за какой-нибудь березы выпрыгнет кто-то из его многочисленных упоротых приятелей, кто-то из бравых вожатых или, что было бы лучше всего, Пак Чанёль, который внезапно осознал, что воздержание – это зло, и возжелал тотчас заняться с ним страстным сексом на первом попавшемся пеньке. Но все его друзья занимались своими делами, преподавательский состав пытался прийти в себя после нескольких распитых рюмок знаменитой самогонки Ким Кибома, а Пак Чанёль все еще лежал в глубоком обмороке, постигая глобальную вселенскую истину. Поэтому Бэкхён, тяжело вздыхая, сексуально шагал по лесу, предавался печали и мысленно готовился к головокружительной карьере в качестве Искусительного Антуана, похитителя сердец престарелых извращенок и мужчин со странным фетишем на истеричных коротышек. Либидо тоже немного грустило. И тоже чуточку надеялось, что Пак Чанёль придет. ******** - Проснись, Пак Чанёль! – услышал сквозь пелену в голове Пак смутно знакомый голос. Чанёль недовольно заворчал и с трудом приоткрыл глаза. - Где я? – просипел он, пытаясь сфокусировать взгляд. - Ты в глубоком отрубе, - охотно отозвался голос. – Просто ты, как всегда, как эпический долбоеб, ухитрился споткнуться о собственный шнурок. - Я не долбоеб, - обиделся Чанёль и огляделся. Его взору предстало просторное помещение с белыми стенами, смахивающее на заброшенный вокзал. Пак осоловело похлопал глазами и наконец-то обратил взгляд на своего таинственного собеседника. - Лесная фея?! – ошарашенно спросил Чанёль. - Да, мой мальчик, это я, - ласково отозвалась лесная фея и широко улыбнулась. – Я пришла сюда, чтобы наконец-то поговорить с тобой на серьезные темы! Ведь на самом деле я твое подсознание, которое воплотилось в наиболее импонирующий тебе собирательный образ! - Что? – контуженно отозвался Пак. Он поднялся с пола и встал рядом с феей. Фея тяжело воздохнула и достаточно ощутимо ткнула его локтем в бок: - Я твой глюк, только женственный, в отличие от твоего ебанутого дружка Ифаня, который нацепил на себя панталоны и вообразил, что теперь он прекрасная хранительница леса! - Так та лесная фея была Ифанем? – разинул рот Чанёль. Он ощутил, как мозг медленно, но верно начинает закипать. Лесная фея уставилась на него во все глаза, затем ласково улыбнулась и подтолкнула его к небольшой скамеечке: - Давай присядем, мой дорогой сообразительный пупсик. Нам с тобой нужно поговорить о многих серьезных вещах. Пак послушно проковылял к лавочке. Фея уселась рядом, весело болтая ногами, а Чанёль, слегка поколебавшись, робко спросил: - Ты принесла мне письмо из Хогвартса? - Какой в жопу Хогвартс? – весьма невежливо отозвалась фея и повернулась лицом к Паку. Тот невольно вздрогнул: загадочная хранительница леса как две капли воды смахивала на блистательного повара Ким Кибома. – Хогвартса не существует! - Как ты можешь так говорить? – ахнул Пак, прижимая руки ко рту. – Ты врешь, врешь! Это потому что я маггл? - Чанёль, - серьезно сказала фея и положила руку на плечо Пака. – Ты должен перестать бегать от своих чувств. Ты же любишь Бён Бэкхёна, ведь так? Чанёль зарделся как маков цвет и стеснительно поковырял носком кроссовка мраморный пол: - Это тебе либидо рассказало? Какое оно противное и болтливое! – Немного помявшись, он добавил: – То есть никого я не люблю, потому что моя судьба – стать великим баскетболистом, и для того, чтобы достигнуть своей великой цели, я должен… - Ты никому ничего не должен, Пак Чанёль, - раздался сбоку грубый мужской голос. Пак обернулся и шокированно ахнул, едва не упав с лавочки: - Знаменитая звезда баскетбола Славко Броневувич! Как ты здесь оказался? - В этом месте возможно все, Чанёль, - заявил восточноевропейский спортсмен и уселся на другой край лавочки. - Славко, а почему ты одет в ярко-розовый спортивный костюм и валенки, а у тебя в руках большая тарелка со шницелями? – слегка помявшись, стеснительно спросил Пак. Славко тяжело вздохнул и уставился на свой наряд оттенка взбесившегося лосося: - Это не моя вина, что ты именно так представляешь меня в реальной жизни. Ты что, действительно думаешь, что все жители Восточной Европы одеваются именно так? - Так значит, здесь я могу воплотить в жизнь все, что пожелаю? – загорелся Пак. - Только не надо воображать гигантский говорящий пончик и Сандару Пак в бикини, - хором сказали лесная фея и Славко и проницательно покосились на вмиг зардевшегося Чанёля. Пак слегка надулся, а Славко Броневувич откашлялся и проникновенно заявил: - Чанёль, я знаю, что ты очень любишь читать мои книги. И более того, я даже знаю то, что ты только их и читаешь, а еще иногда баскетбольные журналы и забытые в туалете газеты твоей бабушки про разведение фикусов и способы борьбы с колорадским жуком. Но дело не в этом. Дело в том, что я глубоко ошибался. - Как так? – ахнул Пак и прижал ладони ко рту. – Нет, я в это не верю! - Да, Чанёль, - кивнул Славко. – Все, что я писал про воздержание, - это полная ерунда! Нет ничего более прекрасного, чем чпокаться! Забивать трехочковые мячи в кольцо соперника, штробить стены своей дрелью, резать помидоры своим могучим тесаком, запускать воздушного змея в голубые небеса, сажать золотую рыбку в новый аквариум, проникать своим… - Слушай, прекрати, мы и так уже все поняли, - поспешно прервала его лесная фея и энергично похлопала слегка зависшего Чанёля по плечу. – Ты разве не видишь, какой он впечатлительный, он еще на дрели впал в анабиоз! - Я поэт, я не могу просто написать «ебаться во все дырки», - оскорбился Славко Броневувевич и дружески ткнул Пака в бок локтем. – Но ты же меня понял, да? - Ты советуешь мне поштробить стены и купить золотую рыбку, - пробубнил Чанёль и слегка потряс головой, тщетно пытаясь прийти в себя. Славко и фея переглянулись, и магическая сущность перегнулась через Пака и ловко стукнула баскетболиста волшебной палочкой по лбу. Тот обиженно ойкнул, а фея закатила глаза и внезапно громко заорала: - Срань Господня, Чанёль, ну какой же ты тормознутый! Этот восточноевропейский хмырь пытается объснить тебе, что для того, чтобы выиграть какие-то там Олимпийские игры, совсем не обязательно вечно хранить свою пипиську неприкосновенной! Влюбляйся, целуйся, зажимайся в кустах, щипай Бэкхёна за его красивую округлую жопу, иначе твой спермотоксикоз тебя угробит, и ты превратишься в одного из тех странных бородатых дяденек в жилетках с большими карманами, которые вечерами разгадывают судоку и коллекционируют марки с морскими свинками! - Да, именно это я и хотел и сказать, - влез Славко и смущенно кашлянул. – Для того, чтобы стать великим спортсменом, тебе надо много тренироваться, не сдаваться при встрече с трудностями, и, конечно, вдохновляться. А знаешь, что может послужить твоим главным источником вдохновения? - Большой сочный шницель с картошкой? – спросил Пак, сраженный в самое сердце вдохновленным спичем лесной феи и своего баскетбольного кумира. Славко Броневувич задумчиво пожевал нижнюю губу и философски изрек: - Вообще-то я хотел сказать «твой любимый человек», но, если честно, то твой вариант кажется более привлекательным для… Лесная фея в очередной раз с силой стукнула его по лбу волшебной палочкой, отчего Славко едва не свалился со скамейки. Он обиженно уставился на фею, хлопая глазами, та в ответ презрительно фыркнула и повернулась к Чанёлю, который напряженно обдумывал услышанное. - Загляни себе в сердце, Чанёль, - посоветовала фея, заглядывая Паку в глаза в лучших традициях практикующего психоаналитика. – Что ты в нем видишь? Какие чувства ты испытываешь и, главное, к кому? Пак напрягся и зажмурился. В голове замелькали смутные образы: густо намазанный автозагаром Сехун, лениво почесывающий поясницу, Сухо, который что-то говорит дворецкому по мобильному телефону, стоящему как неплохая малолитражка, тренер по баскетболу, который, пунцовея, орет, что он, Пак, криворукий идиот, Бён Бэкхён… Бён Бэкхён, который нежно улыбается, заглядывая ему в глаза, Бэкхён, который мучительно краснеет, когда Пак случайно его касается, Бэкхён, который, забавно выпучив глаза, убегает от карающего половника повара Кибома, Бэкхён, который, выкручивая громко ойкающему Исину ухо, стирает со своих кроссовок черепашьи какашки. Бён Бэкхён с его красивыми руками, мелодичным голосом и той самой округлой задницей, которая так долго не давала покоя трепетному разуму Пака. - Вы правы, - ошеломленно заявил Пак, складывая руки на груди. – Мне действительно нравится Бён Бэкхён. Он такой милый, стеснительный и невинный, самое настоящее сокровище. Фея странно захихикала, а Славко наклонился к ней поближе и громким шепотом спросил: - Может, скажем ему правду? - Не надо, - коварно улыбнулась фея и бросила на Пака злорадный взгляд. – Пусть истинная сущность его зазнобы станет для него неожиданным и приятным сюрпризом. - Я должен найти Бэкхёна, пока не поздно! – Пак вскочил со скамейки и взволнованно огляделся. – Я хочу признаться ему в своих чувствах! - Мы тебе поможем, - закивала фея и вскинула вверх волшебную палочку. – Тебе слишком вредно так долго оставаться в глубоком обмороке. Вперед, мой мальчик, навстречу глубоким чувствам, и не забудь завязать шнурки! Я не хочу встречаться с тобой слишком часто! - Скажите мне напоследок, - сказал Чанёль, - это все правда? Или это происходит у меня в голове? * Славко улыбнулся ему сияющей улыбкой, и голос его прозвучал в ушах Чанёля громко и отчетливо, хотя светлый туман уже окутывал фигуры феи и баскетболиста, размывая их очертания. - Конечно, это происходит у тебя в голове, Чанёль, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой? - У меня есть еще вопрос, - поспешно добавил Пак. – Почему это место и все происходящее так сильно напоминает сцену из последнего «Гарри Поттера»? - Потому что ты слишком много смотришь телевизор, и у тебя, дружочек, очень херово с фантазией, - ласково отозвалась лесная фея и широко улыбнулась. – Я счастлива, что ты представил меня с лицом вашего странного повара Кибома, а не каким-нибудь Хагридом или гигантским пауком. Но неужели так сложно было вообразить меня какой-нибудь Жизель Бундхен? - Ты обязательно станешь великим баскетболистом, Пак Чанёль, - заявил Славко, вскидывая руку в приветственном жесте. – Есть ли что-то, что ты хотел спросить у меня на прощание? - Чем вы занимались с тремя проститутками в той машине, когда полиция и журналисты застукали тебя, прикованным наручниками к рулю и в женских кружевных чулках? – выпалил Пак. Лесная фея заржала в голос и уронила на мраморный пол волшебную палочку, а Славко побагровел и поспешно сказал: - Ой, я тебя не вижу и не слышу! Ой, ты исчезаешь! Я вижу, как ты растворяешься в мистическом белоснежном тумане, фью-фью, фью-фью! - Но… - завел было Пак, но тут белоснежная реальность померкла, и Броневувич и фея исчезли. Последнее, что услышал Чанёль прежде, чем провалиться в темноту, был громкий смех лесной феи и ее насмешливый голос: - Я понимаю еще наручники, но кружевные чулки! Ах, ты, маленький грязный фетишист! - Кружево очень красиво смотрится на моих мускулистых волосатых ногах, - донесся до него обиженный баритон Броневувича. – Кстати, хочешь шницель, такой отличный получился, вкусненький, прожаренный… ****** - Ага, - глубокомысленно изрек Бэкхён, оглядываясь. – Кажется, я заблудился. Окружавший его непроглядный лес казался страшным и пугающим. В чаще царила зловещая тишина, прерываемая лишь какими-то подозрительными шорохами и скрипами. Бён невольно поежился и мужественно сделал шаг вперед. «Мне совершенно не страшно» - уверенно сказал он самому себе и с громким хрустом наступил на ветку. Сердце мужественного парня Бэкхёна моментально укатилось куда-то в область пяток, и он, издав пронзительный вопль, отскочил в сторону и практически врезался лбом в растущую неподалеку березу. Береза в ответ лишь грустно прошелестела раскидистыми ветками, а Бэкхён нервно оглянулся, пытаясь найти в лесу хоть какие-то признаки цивилизации. Как и положено настоящему сильному мужчине, который идет навстречу новым горизонтам без всего, оставляя все привычные блага цивилизации далеко позади, Бён поступил на редкость дальновидно, забыв у себя на тумбочке телефон, фонарик и прочие нужные и полезные вещи, но зачем-то прихватив с собой тюбик увлажняющего крема для рук с запахом дыни, принадлежащий Ифаню, упаковку мятной жвачки и невесть откуда оказавшуюся в кармане чеснокодавилку, почему-то густо измазанную черничным соком. Бэкхён нервно высыпал себе в рот сразу несколько пастилок жвачки и, с бешеной скоростью орудуя челюстями, мысленно приготовился к самому худшему. - Все не так уж и плохо, - вслух прошепелявил он, давясь на редкость противным и липким баббл-гамом. – Они все наверняка пойдут меня искать, когда обнаружат, что меня нет. Наверняка Онью-хён и Кибом-хён уже весь лес прочесали в поисках меня! В это время вышеупомянутые служители педагогики валялись в полубессознательном состоянии на полу домика Джинки и под аккомпанемент Минхо нестройным хором исполняли матерные хиты популярной шансон-группы «Сбежавший китаец». Бэкхён услышал позади громкий шорох и, подпрыгнув, резко развернулся, выставив вперед руки. - Сука, стоять, у меня есть чеснокодавилка, я тебя на салат покрошу! – угрожающе заорал Бён, выхватил жуткое оружие из кармана толстовки и воинственно потряс им в воздухе. Его взору предстала тучная белка, сжимающая в лапках шишку и смотрящая на Бэкхёна обалдевшими круглыми глазами. Услышав воинственные вопли Бёна, она выронила свою ношу на землю и слегка отпрыгнула назад. Бён почему-то почувствовал себя на редкость неловко и, громко кашлянув, стеснительно спросил: - Ты случайно не кровожадная белка-мутант? Я знаю, вас здесь таких очень много водится! «Ты что, ебнулся?», - говорили темные глаза белки. Она громко пискнула, с достоинством подобрала шишку и, взмахнув пушистым хвостом, ловко запрыгнула на дерево. Бэкхён проводил ее тоскливым взглядом, прижал чеснокодавилку к груди и облегченно выдохнул. За спиной вновь послышался тихий шорох, и Бён, снова запаниковав, сложил руки рупором, широко разинул рот и заорал во всю мощь легких: - Спасите! Я заблудился! Я больше не хочу быть элитной проституткой, я хочу в лагерь! Я даже съем целую кастрюлю супа Кибом-хёна, того, мерзкого, из чертополоха! – Немного подумав, он поправился: – Ладно, не целую кастрюлю, но две тарелки точно! Ифань, Чондэ, Кёнсу, кто-нибудь! Ответом ему была пугающая тишина. Бён задрал голову вверх и завопил громче прежнего: - Я никогда в тебя не верил, говорил, что все, кто тебе поклоняется, просто наивные глупцы, но сейчас мне действительно нужна твоя помощь! Я знаю, что ты всесилен, что ты на стороне добра, поэтому, если ты меня слышишь, приезжай сюда на бэт-мобиле и спаси меня, Бэтмэн! - Бэкхён-хён! – раздался откуда-то сбоку оглушительный вопль, и Бэкхён стремительно обернулся на звук, бережно прижимая к себе чеснокодавилку. По-видимому, в тот день у Бэтмэна были какие-то другие дела, а остальные супергерои, всякие Железные Человеки и Профессоры Икс оказались глухи к мольбам страдающего Бёна. Но все это не имело ни малейшего значения, ведь к Бэкхёну стремительно приближался запыхавшийся и взъерошенный Пак Чанёль, который лихорадочно размахивал руками и не переставая кричал: - Бэкхён-хён! Бэкхён-хён, наконец-то я тебя нашел! - Чанёль! – ахнул Бён, прижимая руки ко рту. – Что ты здесь делаешь? Пак резко заторомозил возле него и, тяжело дыша, что-то неразборчиво просипел. Затем сделал глубокий вдох и выпалил: - Я встречался на вокзале с лесной феей и Славко Броневувичем, мы говорили о сексе, и тут я понял, что ты мне очень нужен! Выдав эту гениальную сентенцию, он поднял голову и широко улыбнулся Бэкхёну. Чанёль был твердо уверен, что после его обстоятельного и очень подробного рассказа Бён восхищенно ахнет и бросится в его объятия, но Бэкхён не оправдал его ожиданий. «Совсем умом от своего спермотоксикоза тронулся, - мрачно резюмировал Бён и тяжело вздохнул. – Уже с феями на вокзалах разговаривает. Что же будет дальше? Пойдет в кино с горными троллями? Начнет водить хороводы с разумными зайчиками?» «Кажется, надо объяснить ему более понятно», - подумал на редкость догадливый Пак. Откашлявшись, он отряхнул брюки от налипшей грязи, вытер ладони о толстовку и взял Бэкхёна за руку. Тот от неожиданности вздрогнул и уронил многострадальную чеснокодавилку. - Бэкхён-хён, - проникновенно начал Пак, заглядывая Бёну в лихорадочно бегающие глаза. – Все это время я твердо считал, что для счастья мне не нужны никакие отношения и вся эта романтическая муть! После того, как я прочитал все-все книги своего кумира Славко Броневувеча, я уверился в том, что я должен думать только о баскетболе, но сегодня я понял, как сильно я ошибался! «Не прошло и пятидесяти лет», - мелькнула в голове обалдевшего Бэкхёна одинокая мысль. Чанёль тем временем покраснел и, громко сглотнув, продолжил: - Я боялся плотских утех, я бежал от них, как от огня, я пытался обрести духовную силу посредством воздержания, но все это мне теперь не нужно! Славко Броневувич объяснил мне, как прекрасно любить, и теперь я наконец-то смогу сделать шаг навстречу этому светлому и прекрасному чувству, - он заглянул в глаза Бёна и пылко заявил: – Вместе с тобой! - Ты разговаривал с этим Плавки Бросюсечем? – обалдело переспросил Бэкхён. – Это каким образом? Он здесь? - Нет, он был порождением моего ментального сознания, - охотно пояснил Пак. – Я просто споткнулся о свои шнурки, ударился головой о ветку и попал в какое-то загадочное место, и там я, он и лесная фея сидели на лавочке на вокзале из «Гарри Поттера» и говорили о жизни. - Ага, - контуженно крякнул Бён, всерьез начиная подозревать, что Чанёль ударился о ветку слишком сильно. – Я так и подумал. - Бэкхён-хён, - собравшись с духом, пробубнил Пак, стеснительно переминаясь с ноги на ногу. – Я хочу сказать, что ты мне очень нравишься. Твои глаза, нос, губы, жо… жесткость и уверенность в себе – все это заставило меня воспылать к тебе трепетными чувствами! «Нельзя ни в коем случае пугать его своими грязными намеками! - мысленно сказал себе Пак. – Он же такой интеллигентный и ранимый, настоящая невинность во плоти!» «Блядь, сука, наконец-то этот долбоеб с большим хером перестал тормозить! - радостно заорало проснувшееся либидо Бэкхёна. – Что ты стоишь, скажи ему что-нибудь!» - Я знаю, что нам нельзя торопить события, - тем временем продолжал Чанёль. – Что у тебя есть принципы, и ты не согласен вот так вот сразу переходить к тесному общению… Но я готов подождать! Ты не будешь против, если я приглашу тебя на свидание? Обещаю, что возьму тебя за руку только на пятом свидании, да и то, если ты не будешь против. И я, конечно, очень сильно хочу тебя поцеловать. - Он зарделся и полушепотом добавил: – Но я знаю, что нам надо подождать до окончания школы, да и то, если твои родители и бабушка дадут нам благословение. Ну, - он крепче сжал ладони Бёна в своих руках, – что ты на это скажешь? Бён Бэкхён никогда не отличался долготерпением и душевным спокойствием, что было не удивительно, если учесть его на редкость долбанутое окружение, которое с упоением занималось тем, что радостно мотало его нервы, как леску на деревянную катушку. И сейчас, после ряда совершенно идиотских и местами опасных для жизни ситуаций, увлекательных приключений в лесу и восхитительной речи на редкость догадливого Чанёля, шаткое душевное равновесие, до этого находящееся в подвешенном состоянии, окончально дало трещину, большую, глубокую и очень опасную. «Сейчас что-то будет, - философски изрекло либидо, благоразумно прячась где-то в глубинах сознания Бёна. – Главное, не отрывай ему руки и писюн, они нам еще могут пригодиться.» - Ах, я ему, значит, нравлюсь! – заорал Бён и резко толкнул Пака в живот, отчего тот невольно попятился и приземлился задницей на землю, глядя на побагровевшего Бэкхёна обалдевшими глазами. – Я, блядь, бегаю за ним, как спринтер на Олимпиаде, пытаюсь ему понравиться, он нос воротит и все талдычит мне воздержание и целомудрие, а теперь «привет, ты мне нравишься, э-ге-гей»! Да ты не охуел, сраное ты ушастое мудло? «Кажется, он злится», - подумал догадливый Чанёль. «Какой ты сообразительный», - язвительно откликнулось его либидо. - Я, значит, соблазняю этого долбоеба всеми доступными способами! – тем временем распалялся Бён, поднимая с земли чеснокодавилку и наставляя ее на Пака. – Коленки ему показываю, глазки строю, а он сосаться собрался на пенсии! Ты что, совсем охренел, импотент сраный?! - Так ты делал это специально! – ошеломленно охнул Пак, прикладывая ладони ко рту. – А я думал, что это все игра моего воображения! Бён замер, широко открыв рот и вытаращив глаза, как выброшенная на берег рыба. Пак заискивающе улыбнулся и потупил взор. «Не суди его слишком строго, Бэкхён, - философски отозвалось либидо Бёна. – Зато посмотри, какие у него хорошие зубы!» - Я, блядь, для тебя изображал сраную целку-невидимку! - выпалил Бэкхён, угрожающе размахивая чеснокодавилкой. – Чтобы тебе понравиться, понимаешь? Цирлих-манирлих, все дела, а на самом деле я совершенно другой! - Ты женщина? – выдал очередное гениальное предположение мастер дедукции Пак. Бэкхён широко раскрыл рот и, набрав воздуха, заорал во всю мощь своих немаленьких легких: - Я озабоченный извращенец со спермотоксикозом! Трахаться я хочу, понимаешь? Делать шпили-вили, устанавливать военные базы на вражеских границах, хочу чпокаться, пёхаться и пендохаться! У меня несколько терабайт порно на компьютере, огромная коллекция журналов для взрослых, три элитных вибратора, а еще я мечтаю о том, чтобы переспать с тысячей сексуальных партнеров! – Немного помявшись, он добавил: – Точнее, мечтал, пока на свою беду не увидел тебя и твои оттопыренные здоровенные уши! А ты мне вот так берешь тут и загоняешь про поцелуи по благословению! Знаешь, что с тобой сделает моя бабушка, если ты обратишься к ней с такой просьбой? Ты не то, что в баскетбол играть, ты до кровати будешь раком ползать! - Они не такие уж и большие, мои уши, - обиженно пробубнил Пак, контуженный эмоциональной тирадой Бэкхёна. Бён издал полузадушенное рычание и бросился на Пака с чеснокодавилкой наперевес. В этот день шнурки вели себя чрезвычайно коварно, то тут, то там подвергая своих несчастных владельцев самым разным опасностям. Бэкхён не стал исключением: споткнувшись о развязавшийся шнурок, он стремительно полетел вперед, прямо на сидящего на земле Чанёля. «Это твой шанс! - заорало либидо Пака. – Смотри, не облажайся!» Чанёль протянул руки и ловко поймал Бёна в свои объятия. Тот в ответ громко и невнятно заворчал, пытаясь ткнуть Чанёля чеснокодавилкой и пнуть его ногой. Пак в ответ почесал его за ухом, на что Бэкхён мстительно стукнул его кулаком в коленку и сердито спросил: - Я тебе что, собачка? - А я тебе правда нравлюсь? – робко спросил Чанёль, опуская руку ему на плечо и встречаясь с Бёном глазами. Тот в ответ затих, зарделся как маков цвет и вновь уронил на землю многострадальную чеснокодавилку. - Правда, - буркнул себе под нос Бён и громко шмыгнул носом. Немного помявшись, он осторожно поинтересовался: - А тебя не смущает, что я озабоченный и распущенный извращенец, который очень хочет, чтобы ты наконец-то перестал ходить вокруг да около и занялся с ним грязным и развратным сексом в кустах. - Моя бабушка говорит, что главное – чтобы человек мыл руки перед едой и выкидывал мусор в помойку, а все остальное уже неважно, - философски изрек Чанёль, наклоняясь к Бёну и практически касаясь губами его губ. Слегка поколебавшись, он стеснительно пробубнил: - Я, правда, не очень знаю, что надо делать… - О, - глубокомысленно изрек Бэкхён, воровато оглядевшись, наклонился к его уху и принялся что-то еле слышно шептать. Пару мгновений Пак молча внимал его речам со слегка обалдевшим видом, затем его глаза округлились, и он с ужасом в голосе спросил: - Что, прямо в задницу?! - Можно и не в задницу, - пожал плечами Бэкхён и игриво погладил его по коленке. Либидо Пака оживилось и радостно заулюлюкало, а Пак хлопнул глазами: - А куда? - Я тебе сейчас покажу, - пообещал Бэкхён, толкая Пака на землю и вжимаясь бедрами в его пах. Смущенно кашлянув, он добавил: - Правда, по-настоящему я и сам никогда ничего такого не делал, но несколько сотен просмотренных порнофильмов не должны пройти для меня даром! С этими словами он потянулся вперед и прижался губами к теплым губам Чанёля. Тот что-то невнятно промычал в поцелуй и выдохнул, ощущая, как низ живота наполняется тяжестью. «Слава богам, он встал, - облегченно вздохнуло либидо Чанёля. – Я уж боялся, что после стольких месяцев бездействия он у тебя будет висеть как старый морщинистый каенский перчик!» «Замолчи, - отозвался Чанёль, стягивая с Бэкхёна толстовку. Валяющиеся на земле желуди неприятно упирались в спину. – Ты портишь мне такой момент!» «Иди ты в жопу! - напутственно отозвалось либидо и удовлетворенно вздохнуло. – Надеюсь, теперь ты догадаешься, в чью». К счастью, долгие месяцы воздержания не повлияли на мужскую силу Пак Чанёля. Напротив, спустя три часа довольный и растрепанный Бэкхён лежал на заботливо подстеленных брюках, не обращая внимание на то, что ляжки больно колют острые сосновые иголки, А Чанёль за неимением сигареты грыз какую-то веточку и выглядел до неприличия счастливым. - И этого я лишал себя так долго? – выдохнул Чанёль, почесывая бедро и вытирая выступивший пот первыми попашимися под руку трусами. – Каким бы я был идиотом! - И это я заменял резиновой китайской писькой? – вторил ему Бэкхён, кладя голову ему на плечо. – Каким я тоже был идиотом! - Слушай, - слегка помявшись, сказал Пак, заливаясь краской. – Ты говорил, что у тебя есть мечта заняться сексом с тысячей партнеров, и я очень уважаю твои мечты, каждый имеет право мечтать, я вот, например, всегда мечтал о гигантском пончике, но… - У меня теперь новая мечта, - отозвался Бэкхён. – Я хочу заняться сексом с будущим олимпийским чемпионом по баскетболу десять тысяч раз. – Он игриво улыбнулся. – Надеюсь, ты мне в этом поможешь? - Кого ты имеешь в виду? – ревниво спросил Чанёль, как всегда, проявив чудеса догадливости. – О Сехуна? Тебе нравится эта автозагаренная шпала? Бён Бэкхён поднял голову и уставился на Пака во все глаза. Затем тяжело вздохнул и поступил как взрослый благоразумный мужчина: не стал отвечать на идиотский вопрос, а вместо этого молча его поцеловал, обнимая за сильные плечи. «Как хорошо, что все закончилось самым прекрасным образом, - довольно сказало его либидо. – Наконец-то все будет спокойно, и в этом лагере воцарится мир, любовь и благоденствие». Либидо Бэкхёна еще не знало, что оно сильно ошибается. Новая катастрофа локального масштаба уже надвигалась на «Задорные шишки», неотвратимая и беспощадная. ******* - Что-то у меня нехорошее предчувствие, - изрек Пак Чонсу, встревоженно поглядывая на телефон. Аппарат молчал и не подавал никаких сигналов, не разрывался, как обычно, от многочисленных звонков, не нагревался от громких воплей его безответственных подчиненных, и внутренее чутье опытного педагога Итука настойчиво утверждало, что что-то тут не так, и било тревогу. - Да, ладно тебе, - отозвался Канин. Он лежал на диване в одних спортивных трусах и увлеченно смотрел футбольный матч по телевизору. - Может, у них все хорошо. Может, они нормально справляются со своими обязанностями и не лажают направо и налево! - Они хоть раз не лажали направо и налево? – нервно спросил Итук, хватаясь за мобильный телефон. Кусок вонючего сыра Вольдемара мирно лежал на тумбочке и издавал воистину сногсшибательный запах. Канин оторвался от голубого экрана и глубоко задумался. Затем пожевал нижнюю губу и тяжело вздохнул: - Нет. - Я позвоню Онью, - решил Чонсу и быстро набрал знакомый номер. – Он из них самый благоразумный и наверняка подробно и обстоятельно доложит, что у них там происходит! Некоторое время в трубке раздавались гудки, затем они сменились громким шуршанием, и Чонсу услышал громкий смех, грохот и нестройное дружное пение. - Сегодня я поеду к мамке на кимчхи, - орали мужские голоса на другом конце провода. – А после этого всех фраеров мочи! - Да, мочи, блядь! – невнятно заорал некто, кем, судя по голосу, являлся Минхо. – Сегодня я пахан у нас в Пусане! - Джинки, - проблеял оторопевший Итук, - что тут у вас происходит?! Трубка громко зашуршала, затем невнятно отозвалась: - Я не Джинки. Я Розалия, и я хочу выйти замуж за владельца корпорации по производству кетчупа. - Какая еще Розалия? – заорал Итук. – Онью, что происходит? - Откуда ты знаешь мое имя? – поразилась трубка. – Ты что, экстрасенс из той смешной передачи по телевизору? - Это коммунистические шпионы, - выкрикнул кто-то рядом с Джинки. – Они хотят украсть секреты самогонки Кибома! - Мы не отдадим тебе секрет нашей самогонки! – воинственно отозвался Кибом и громко захихикал. – Маленькая империалистическая шлюха! Долгое общение с Луханом явно сказалось на Ки не самым благоприятным образом. В трубке послышался скрип, затем грохот, чей-то заливистый мат и оглушительный вопль: - Парни, держите стол, на нем самогонка! Затем до Итука донесся странный звук, похожий на кряканье, и громкие гудки. Чонсу швырнул телефон на диван и заметался по комнате, хватаясь за лежащие на стуле брюки: - Там явно творится что-то странное! Я должен поехать туда и проверить, все ли в порядке в их лагере! - Никуда ты не поедешь, - категорично заявил Канин. – У тебя отпуск. - Но что, если там творится что-то страшное? – нервно спросил Итук. – Вдруг на них напали лесные маньяки, лагерь захватили извращенцы, или, что самое страшное, они бросили детей на произвол судьбы и ушли в загул? - Они же все терпеть друг друга не могут, - меланхолично отозвался Енун. – Ты еще скажи, что Минхо и Тэмин стали встречаться! Да скорее я стану балериной, чем случится нечто подобное! Наивный Канин и не подозревал, насколько глубоко он ошибается. Итук уселся на кровать и мрачно выдохнул: - И все равно я чувствую, что там творится нечто возмутительное! И, кажется, я знаю, что надо делать! Он снова взял телефон и принялся быстро набирать чей-то номер. Поднеся трубку к уху, он нервно спросил: - Кюхён, это ты? Что ты сейчас делаешь? Подрабатываешь детским аниматором на вечеринке? А кто это там плачет? Именинник? А почему он плачет? Что значит «этот торт слишком большой для него, а он и так толстый для своего возраста»? Хватит набивать рот кремом и послушай меня! У меня для тебя есть экстренное задание, которое я могу доверить только вам с Чанмином! Он сейчас рядом с тобой? Дергает девочек за косички со злобным хихиканьем? – Канин позеленел, а Итук тяжело вздохнул. – Я что-то совсем не удивлен. Значит, слушайте меня внимательно. Вам нужно… - Ладно еще Кюхён, но вместе с Чанмином, - покачал головой Канин, обращаясь к лежащему на тумбочке Вольдемару. – Это какая-то неоправданная жестокость! Сыр молчал и только источал элитные вонючие миазмы. Но в глубине души был полностью с ним согласен. * да, это отсылка к «Гарри Поттеру». Я не смогла удержаться. Конец близок!