Courts of Chaos

      Сид испуганно обернулся, и его взору предстал высокий человек средних лет, облачённый в бело-красную ливрею с золотым львом, вышитым на груди. Он стоял на почтительном расстоянии и по-отечески смотрел на Сида.       — Простите?       Мужчина снисходительно улыбнулся.       — Мы ждали вас, принц. Будут ли какие-то особые распоряжения?       Сид почесал за ухом и обнаружил в волосах карандаш. Кое-как выпутал его из своей шевелюры и стал крутить в руках, рассматривая так, словно видел эту вещь впервые. Дворецкий молча ждал ответа. Вдруг Сид резко отвлёкся от карандаша, вскинул голову и тихо, но твёрдо произнёс, поймав и удерживая его взгляд:       — Вы меня с кем-то путаете. Я простой художник и музыкант. Я полон пыли и гитар.       Мужчина мягко рассмеялся.       — Принц, никто никогда и не отрицал вашего творческого таланта. Должно быть, вы устали. Пойдёмте, я провожу вас с ваши покои.       «Мои покои? Я что, и правда принц? Принц хаоса? Или принц… Хаоса?» Сид наклонил голову, рассматривая обнимавшую его ступни траву. Он мог бы задать тысячу вопросов этому человеку, но боялся показаться глупым и невежественным. «Он-то думает, что я и так всё знаю. Если бы. Ничего я не знаю. Я уже даже не уверен, что этот мир — мой». Многочисленные вопросы проносились в сознании, как косяки тунца, и так же мгновенно рассыпались, отметаемые его гордостью. В конце концов остался лишь один, наиболее «безвредный», вопрос:       — Как долго я отсутствовал?       Мужчина задумался на несколько секунд.       — Год и четыре дня, принц.       Сид открыл было рот, но дворецкий опередил его с ответом:       — Вы выбрали очень быструю Тень, принц. Обычно все выбирают более размеренные, те, в которых время течёт медленнее, чем во Владениях Хаоса. В выбранной вами Тени один год здесь равняется почти десяти по их меркам. Здесь же, в Запределье, на самой окраине Хаоса, время течёт в темпе Владений.       «Ха, а ведь с названием-то я почти угадал. Промахнулся самую малость».       Вдруг Сид осознал, что незаметно для себя самого он перешёл с английского на другой, более плавный и гармоничный язык. Осознание этого факта так его потрясло, что он не удержался и спросил:       — Мы ведь сейчас говорим не на английском, так?       Мужчина чуть наклонил голову и спокойно ответил:       — Вы правы, принц. Это тари, ваш родной язык. Возвращаясь домой, вы всегда вспоминаете его, ведь он — неотъемлемая часть вас.       Должно быть, сейчас на лице Сида можно было прочесть все переживаемые им эмоции, потому что дворецкий чуть улыбнулся, а затем откашлялся и продолжил, как лектор возвращается к своему предмету после короткой заминки.       — Я вижу, вы в замешательстве, принц. Не волнуйтесь, я введу вас в курс дела.       Сид ещё раз посмотрел на него, пытаясь понять, можно ли ему верить. Мужчина выглядел в высшей степени доброжелательным, а его взгляд лучился теплом, и Сид решил довериться этому человеку.       — Да, это было бы очень кстати, — он запнулся, не зная, как обращаться к дворецкому, и тот мгновенно пришёл на помощь:       — Анари, милорд.       — Спасибо. Итак, Анари, что здесь происходит?       Слуга снова откашлялся и слегка поклонился.       — С вашего позволения, принц, я хотел бы объяснить вам всё, когда нас уже будут скрывать стены ваших покоев. Здесь могут быть лишние уши, а они вам совсем не нужны.       Сид коротко кивнул, и они молча пошли в направлении таинственного дома без окон. Сейчас по его стенам во все стороны разбегались мелкие волны, словно здание мёрзло на ветру, а пульсирующее небо расцвечивало его всеми цветами радуги.       — Я проведу вас по чёрной лестнице, принц, — сказал Анари извиняющимся тоном, открывая неприметную дверь в стене. — Сейчас о вашем возвращении неизвестно никому, кроме меня, и мы сможем пройти незамеченными до самого конца, не вызывая подозрений у членов вашего почтенного семейства. Повторюсь, я всё объясню вам в конце пути, принц.       Дойдя до четвёртого этажа и ни с кем не встретившись, Анари облегчённо вздохнул и повёл Сида по длинному пустому коридору. Под потолком лениво плавали шары света, поднимающиеся от светильников на стенах, а ковры на полу заглушали их шаги. Вскоре они оказались перед толстой дубовой дверью с вырезанным на ней человеческим лицом. «Как настоящее». Сид с интересом уставился на него. Почувствовав постороннее присутствие, лицо открыло глаза и подозрительно покосилось на Сида, изучая. От неожиданности он чуть не подпрыгнул на месте. «Ух ты, оно ещё и живое!» Затем деревянные глаза расширились, рот открылся, и лицо заговорило чуть скрипящим голосом:       — Принц Дворкин? Вас сразу и не узнать, господин: так возмужали и похорошели! Проходите, проходите, не стойте на пороге, хозяин. Добро пожаловать домой.       Дверь скользнула в сторону, пропуская их внутрь, и тут же сама закрылась за ними. Анари заметил вполголоса:       — Видите, Порт узнал вас, принц. А он никогда не ошибается. Как и другие двери в этом доме. Что ж, теперь, когда мы в безопасности, позвольте мне вам всё рассказать.       Дворецкий снова повысил голос, на этот раз обращаясь к точно такому же деревянному лицу, вырезанному на внутренней стороне двери:       — Порт, никого не впускай в эти покои, пока я не уйду. И будь добр, не подслушивай.