***
— Алекс, Алекс, проснись, — минуя сон он очнулся от повторяющихся слов гладящего его по коленной чашечке Кейна. — По расписанию мы прибываем через десять минут. Сообразив подобие улыбки на помятом лице, Тёрнер поблагодарил Майлза за то, что тот разбудил его заранее, и поправил выпустившуюся из брюк рубашку, неопрятно собравшуюся в комок. В привычной манере он опустил на переносицу очки с зеркальными стёклами, скрывая свой взгляд от посторонних, и Кейн последовал его примеру. Майлз каждую минуту сверялся с наручными часами и тогда, когда до остановки осталось около девяноста секунд, он подхватил Алекса под руку и повёл к выходу, пробираясь через вытаскивающих свои сумки людей. Они встали перед вот-вот открывшимися тяжёлыми дверями, раздвигающимися по команде персонала поезда, и приготовились выходить. К Майлзу подошла женщина из-за соседнего столика и, только она пыталась начать разговор, он извинился по-французски и сказал, что плохо знает местный язык, изображая итальянский акцент. Тёрнер не сдержал смех, но, набрав воздуха в рот, замолчал и сказал: — Ну ты и актёр. Долго учился? — Не так долго, как русскому акценту, — чуть не прозевав полную остановку состава, они вдвоём выскочили на перрон. Кейн пообещал дать пару уроков Алексу и вытащил из кармана помятый листок в клетку; на скорую руку на нём был начёркан номер машины и время прибытия в Руан. Он сказал Алексу не беспокоиться и не наводить суету с такси, окликнул его и пошёл к выходу с привокзальной площади. Тёрнер предлагал выпить по чашке кофе, хотя бы из автомата, а ещё лучше перекусить, но Майлз попросил его потерпеть до отеля. В километре ходьбы они нашли нужную машину тёмно-бордового цвета с предупреждающими наклейками на стекле о том, что в машине ребёнок, и Алекс остановился, дабы Кейн первый разведал её и узнал тех, кто на передних сидениях: со спины можно было разглядеть только кожаные сидения и фрагмент яркого пиджака водителя. Майлз весело поздоровался, пожав им руки через приоткрытое окно машины, сказал пару слов и махнул Алексу приглашающим жестом. Тёрнер опасливо и неловко открыл заднюю дверь со второго раза и сел рядом с Майлзом, бормоча нерешительное приветствие: мужчины оценивающе посмотрели на него и, кажется, улыбнулись друг другу. У них были почти идентичные друг другу причёски и одинаково цветные шмотки, по сравнению с которыми внешний вид Алекса и даже Майлза окрашивался в серый. С первого взгляда их можно было бы назвать братьями: схожие черты лица, ярко выдающаяся и специфическая мимика. Контрастировали они лишь манерой говорить. В то время, как крутящий руль мужчина заливался громким смехом, второй улыбался уголками рта, периодически смахивая со лба длинную каштановую чёлку. Он выглядел как марионетка, заученная говорить лишь по сценарию и надобности. — Ты вёл переговоры с ним? — монотонно спросил мужчина за рулём, на девяносто градусов разворачивая машину. — Я связывался ещё пару дней назад. Он такой недоверчивый. Десять раз спрашивал про надёжность договора! — Кейн негодовал и тянулся за предложенной сигарой. — Я уже хотел всё бросить, но он перестал ломаться в последнюю минуту. — Да ты и не с такими имел дело, Майлз, — прорезался голос у молчаливого сопровождающего. Алекс не смыслил ни капли в их делах. Они не упоминали имена, склоняясь больше к местоимениям и предпочитая их фамилиям. Они оперировали неведомыми словами, понятиями и внутренними выражениями. Они не привыкли называть вещи своими именами, и Тёрнеру оставалось лишь догадываться об их намерениях. Они выехали на загородную трассу. Всю дорогу Алекс смотрел в одну точку на резиновом коврике, лежащем под ногами, отвечал кратко на вопросы Кейна и даже не старался знакомиться с чужаками. «Сработаемся ещё, Алекс» — смеялся водитель, зажимая сигарету в зубах. Рядом сидящий мужчина лет тридцати подтверждал это кивком и протягивал зажигалку, подпаливая сигарету тому, чтобы он не отрывал рук от руля и не отвлекался. — С выручкой разберёмся позже, хорошо? — Без проблем. Дураку было понятно, что парочка относилась с особой дружелюбностью к Кейну. Они были знакомы век, и оба мужчины не казались такими ублюдками, какими их описывал Майлз. Своеобразные образы оставили глубокий след в сознании Алекса, выбирающегося из машины. Он хотел поскорее добраться до жилища и спросить у Кейна, что это были за люди. Они вручили Кейну карточку от номера, указания, что говорить на стойке информации, отшутились и попрощались, уверяя о завтрашней встрече. Более, чем дружелюбно. Свежий ветер приятно обдувал вспотевшую спину через хлопковую рубашку. Алекс зачесал рукой волосы назад, получил одну из двух карточек из рук Майлза и, идя с ним бок о бок, шёпотом спросил: — Кто это? — Те, про кого я тебе говорил, — Кейн закурил, не спеша заходить на территории небольшого гостиничного комплекса среди леса. — Не стоит их бояться… — Ну да, всего-то закопать могут. Или глотку перерезать, — буркнул Алекс, просовывая руки в карманы. — Не капризничай, — Кейн приобнял его за плечи, стараясь держать сигарету подальше от его рукавов, и подвёл к воротам. Он легко сжимал его разгорячённую кожу, цепляясь ногтями за ткань его рубашки, и по-отцовски приголубил его. — Ну нихуя се, — выдал Алекс. — Не капризничай, говоришь? Как можно оставаться спокойным, когда прямо за спиной стоят твои потенциальные убийцы? — и тут Кейн впервые пожалел о своих методах устрашения, которые Алекс не смог выбросить из головы. Тёрнер попытался вырваться из рук Кейна, но попытка увенчалась неудачей — одежда чуть не треснула по швам, когда напарник притянул Алекса к себе, дыша прямо в щёку. Он барахтался в руках Кейна, как рыба в крепких сетях; он старался не сколько освободиться от захвата, сколько показать, насколько его требования достали. Он не мог смириться с тем, что его жизнь может быть подвержена неоспоримому риску. Он боялся того, что за этим всем может стоять с виду добродушный Майлз Кейн. Больно было осознавать это, но здравый рассудок и показавший раннее все «прелести» жизни опыт твердил своё: трудно доверять кому-либо. — Успокоился? — Кейн убрал руку с его талии. — Пошли заселяться, я проголодался. Алекс выдохнул и, не высвобождая разум от размышлений о возможном будущем и видений прошлого, шаркающими шагами последовал за уставшим Кейном; он никогда не видел, чтобы Кейн горбился и шёл неохотной походкой.***
Прелестный номер отеля таил в себе множество плюсов — полный бар с прохладными напитками, уже входящими в стоимость; не надоедливые горничные, убирающиеся быстро и идеально; бассейн в цокольном этаже, мутно освещаемый по ночам. Интерьер был типично европейский и без особых французских изысков, в отличие от квартиры самого Кейна. Алекс обошёл кругом первую комнату-студию, в которой была небольшая кухня с кофеваркой и неработающей плитой, стоящей просто для вида: действительно, кто будет готовить сам в номере за сто евро в сутки? Подпёртая к стене двухспальная кровать с бежевым балдахином выглядела впечатляюще, и Алексу не терпелось открыть другую дверь и посмотреть, где он будет спать. Дверь с зеркальными вставками обещала Тёрнеру восторг и довольство своими временными апартаментами, однако, когда он отрыл её, увидел перед собой лишь приятный мраморный пол, душевую кабину и раковину со множеством гелей для душа и шампуней в пакетиках. — То есть, тут одна кровать? — опомнился Алекс, водя правой ступнёй по махровому ковру и представляя, насколько мягко спать прямо на нём. — Я же говорил Ноэлю, что буду не один… чёрт знает что он там вообразил. Мудила, — он возмутился безответственности того, кому поручал снять номер в отеле, но продолжил дегустировать шампанское, стоящее в ведре со льдом. — Прогуляемся? — Только если по первому этажу. — Идёт, — ответил Кейн и застегнул рубашку на все пуговицы. Магазины на первом этаже не блистали многообразием сувениров и примечательных вещиц. Кругом был тусклый антиквариат, вызывавший восторг лишь у Кейна и пары богачей. Пока Майлз вертелся у массивной вешалки для пальто девятнадцатого века, Алекс пробовал коктейли за барной стойкой. Достаточно было предъявить позолоченную карточку, как бармен начинал разливать жидкости по бокалам, улыбаясь и спрашивая о жизни. Он отказался от лишней порции выпивки, чувствуя, как тепло разлилось по телу, а мысли стали запутаннее. В коридоре между рестораном и бильярдным залом он отыскал скучающего Кейна. «Они оформили покупку раньше меня» — расстроенно проговорил Кейн, показывая пальцем на полного мужчину в шляпе-котелке. Трагически попрощавшись с вешалкой цвета сырого дерева, Майлз спросил, понравились ли Алексу напитки. — Пользуйся любым дерьмом, которое тут только есть. Все счета уже легли не на нас. — Хорошо, — потёр ладони Тёрнер. Пропустив с Кейном ещё по слабоалкогольному коктейлю, они вернулись в прохладный номер, и Тёрнер тут же упал на кровать, которую он ещё пару часов назад желал обменять на место у двери. Его тело буквально вваливалось в податливый мягкий матрас, не скрипящий и нагретый узорным покрывалом. Они договорились, что Майлз пойдёт в душ первый, и Алекс, проводив его в другую комнату, вытянулся ещё более раскованно, дотягиваясь кончиками пальцев ног до лежащей на кровати кучи розовых полотенец. Алекс открыл окна и выключил кондиционер: дело шло к вечеру, и он надеялся на прохладу после удушающего дня. Испепеляющее солнце не оставляло сил, безжалостно высасывало их и не давало гулять по аллеям Руана. Из санузла слышались шаги, то, как струи бились об фаянсовую поверхность дна душевой. Плохая звукоизоляция позволяла уловить даже то, как Кейн несколько раз ронял зубную щётку в раковину, а следом и наполненный пастой тюбик. Когда он завершил свои дела, вода выключилась, Тёрнер схватил книгу и попытался продемонстрировать хоть какую-либо деятельность, а не бездумное рассматривание узоров на шторах и карнизах. Он постарался не обратить внимания на то, что Кейн вышел из-за двери в одном лишь полотенце, бесстыдно повязанном на бёдрах так, что видно ещё чуть-чуть и видны будут тазобедренные острые костяшки. Алекс ещё более усердно устремил взгляд в строки, пытаясь действительно понять, было ли это сравнением или метафорой; Майлз развернулся спиной и начал рыться в комоде, выясняя, есть ли в этом номере одноразовые тапочки больничного цвета. Когда с плеч испарились последние капли тёплой воды, он, ни секунды не стесняясь того, что он в этом помещении не один, высунул край полотенца и развернул его перед собой. Он вытряхивал его около тридцати секунд, а затем повесил на спинку кресла сушиться. — Если они правда думают, что летом никогда не включают отопление, то серьёзно ошибаются. Трубы холодные даже для полотенец, — рассуждал Кейн, выискивая банковскую карту. — Ага, — пискнул Тёрнер, боковым зрением выслеживая то, что он даже не собирается одеваться. Крайне неудобно. «Когда же это закончится» — взвыл в мыслях Алекс, закрывая глаза. К его счастью, Майлз вывернул штаны и прикрыл свои ягодицы тканью, не дожидаясь замечания. От него пахло цветочным гелем и едким одеколоном, аромат которого разливался по номеру. Он рассматривал своё лицо в зеркале, не утруждая себя надеванием футболки, и Алекс принял эстафету, хлопая дверью ванной; в отличие от Кейна, он там не сидел час, а быстро ополоснулся, насухо вытерся свежим полотенцем и наспех вышел, пока пар не покрыл кафель и он не запотел от этого. Большая кровать исключала риск даже прикасаться к Кейну — площадь матраса слишком велика для этого. Здесь уместилось бы ещё два-три таких же Майлза, если Алекс ляжет на край. «Ты уже спать?» — спросил Кейн, перелезая через тело Алекса на свою сторону, и Алекс промычал. «Спокойной ночи» — прозвучало пожелание Майлза в тишине гостиничного номера, освещаемого лишь уличными фонарями с выходящего на террасу большого окна. Тёрнер лёг солдатиком, расправляя руки по швам, чтобы не прикоснуться к Майлзу; они лежали под одним пуховым одеялом, и ночь предвещала то, что один из них лишится тёплого полотна до рассвета. Отвернувшись к окну, Тёрнер робко прижал к себе лёгкое одеяло.