Head in the Sand

Магическим образом на заднем сидении автомобиля оказалась бутылка ледяной воды, и Алекс сделал пару глотков, с трудом держа во рту настолько охлаждённую жидкость. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки и откинул голову назад на руку Майлза, прикрывая глаза. Пройденный этап, некогда казавшийся непостижимым и нереальным, оставил в его сознании лишь мутный след. Голова раскалывалась от волнения, и в стрессовом состоянии трудно было вспомнить то, как он выглядел со стороны. — Ты точно был невозмутим? — спросил Серж с непривычным спокойствием в голове и на лице, пересчитывая купюры. — Да, — дал ответ парень, но не был уверен в своей честности. Он не поймал на себе ни одного настороженного взора клиента, хотя сам до последнего был уверен в том, что мимика и жесты выдали его с потрохами. Он поддался рукопожатию Сержа, стараясь всеми силами не кривить лицо. Машина тронулась с места, молниеносно сворачивая на другую улицу с односторонним движением, и только потом водитель спросил, куда везти парочку. «В какой-нибудь бутик на своё усмотрение» — нехотя откликнулся Кейн, уделяя больше внимания растрёпанной шевелюре Тёрнера. Алекс отдал из рук в руки одолженное оружие, но его уверили — пусть будет при нём. Розовое небо бескрайним полотном расстилалось над головой, светило тёплыми оттенками и было как никогда приветливо, не обещая проливного дождя ночью. Под покровом скорого заката и свежего ветра они попрощались с Сержем и Ноэлем и вышли из автомобиля, осматривая квартал, наполненный магазинами с контрастными серым бордюрам вывесками. «Нужно поскорее разобраться с этим, потому что скоро закрытие» — произнёс Кейн, приглядываясь к наиболее красивым витринам и ценникам. — Ты уверен, что просить их привезти куда-нибудь на собственное усмотрение было правильным решением? — поинтересовался Тёрнер, разглядев слишком вульгарные вещи в отделе мужской повседневной одежды. — Мы же тут кроме красных шуб и леопардовых туфель ничего не сможем найти! — Да, ты прав, — согласился он только тогда, когда кроме цветного не нашёл ничего в выдержанной цветовой гамме. — Пошли в другой. Они отказались от чересчур навязчивого консультанта и, вежливо сказав, что им ничего не подходит, вышли из помещения с приглушённым освещением и тихой поп-музыкой. Следующий пункт их ревизии находился через дорогу и привлекал он обилием привычных для носки цветов, а также предложением выпить эспрессо перед примеркой кучи вещей. Тёрнер обещал себе не тратить много времени на поиски необходимого и схватить первое попавшееся решение под руку, однако, повидав сотни приятных глазу вещей, отрёкся от планов. Он взял пару черных галстуков с матовыми вкраплениями, которые можно было разглядеть лишь совсем близко, и от своего первого выбора исходил далее, шаря по витринам в искренней надежде найти нечто подобающее. Алексу приглянулся скромный костюм бежевого цвета, выполненный из податливой прикосновениям ткани, и он тут же ухватился за него. Условным жестом он проинформировал Кейна о том, что идёт примерять, но тот выступил против. «Ты будешь похож на учителя средней школы» — Майлз рассмеялся и подвёл его к следующей череде вешалок у зеркала. — Какой лучше? — Алекс поочередно прикладывал к груди пиджаки горчичного и бирюзового цветов. — Возьмём оба, — Майлз потёр щетину, и Алекс отдал обе вещи в руки преследующему по пятам консультанту, чтобы тот отнёс на кассу. Если пиджаки и рубашки не требовали примерки и оценки того, как они сидят, то с брюками возникали сомнения, и Тёрнер, повесив на руку несколько пар, направился в примерочную. Он снял туфли и, ступив босыми ногами на махровый коврик перед зеркалом, старательно выворачивал свои явно потёртые джинсы, в которых приехал ещё неделю назад: они выглядели весьма прилично, однако несколько петель для ремня практически оборвались, а низ штанин растрепался. Шторка из плотной ткани, похожей на материал осеннего пальто, немного приоткрылась — Майлз протянул руку, предлагая ещё несколько рубашек, белоснежных и безупречно прямым по швам, и Алексу даже в голову не пришло примерить их, ведь они в его представлении и без этого великолепно сочетаются с ярким верхом поверх. Он повесил их на крючок и натянул на бёдра брюки идентичного пиджаку цвета, бирюзового, словно водная гладь морского курорта. Алекс поднял подол своей собственной рубашки и оценил, насколько удобно сидят новые брюки, а затем принял решение завершить на них свой поиск. — Тебе очень идёт этот цвет, — голос раздался из-за спины Алекса. В отражении зеркала он увидел Кейна, оценивающе разглядывающего грядущее приобретение Тёрнера. Он опёрся плечом на стену, заступая за порог небольшого закутка с отличным освещением и развешенными Алексом вещами. На Майлзе красовался новый костюм тёмно-синего цвета с такого же цвета отстрочкой у рукавов, задранных по локоть. — Спасибо, хотя я никогда не одевался так ярко, — замялся Алекс, одёргивая подкладку пиджака. — А зря, — всё же, он смело ступил в примерочную, устремляя всё внимание на висящий без дела галстук. — На загорелой коже белоснежные рубашки смотрятся довольно… соблазнительно. Алекс, сам этого не хотя, посмотрел на себя в зеркало: он действительно загорел за небольшой промежуток времени. Солнечные ожоги с щёк и предплечий прошли под воздействием кучи аптечных мазей, и отныне он мог себе позволить находиться под палящим солнцем хоть в полдень, хоть ближе к вечеру, не боясь быть опаленным. За ничтожные десять дней даже волосы успели выгореть, приобретая более светлый оттенок. Тёрнер усмехнулся и, следуя несуществующему совету, нацепил рубашку, застегнув её лишь наполовину сверху, дабы можно было оценить её с галстуком сочетание. Майлз поправил ему воротник, расправляя ткань подушечками пальцев, и устремил его уголки строго вниз. Алекс покорно запрокинул назад голову, чтобы дать Кейну застегнуть самую верхнюю пуговицу; Майлз обернул шелковистый галстук вокруг его шеи, мастерски завязав его на аккуратный узел. Он пригладил получившийся результат, отошёл на шаг назад и, широко улыбаясь, произнёс: «Прекрасно». Едва Тёрнер отвернулся к зеркалу и покрутился боком, не узнавая свой стиль, Майлз вновь придвинулся. — Алекс, постой, ценник за шиворотом остался, — стоя прямо перед смотрящим в потолок Алексом, он положил правую руку на плечо ему, а пальцами левой руки старался нащупать нитку, соединяющую маленькую картонку со стоимостью товара с нежной на ощупь тканью. Плевать было на этот ценник. Четырёхзначная цифра не имела никакого значения. Плечи Алекса заметно вздрогнули, когда чуть влажные губы коснулись его шеи. Щетина Кейна в первые секунды создавала дискомфорт, с лёгкостью залечивающийся краткими поцелуями за ухом, и Алекс, сам того не осознавая, тяжело вздохнул; он зажмурился и приоткрыл рот, следуя за тропой ощущений. Горячие дыхание Майлза, обдающее охладевшую под кондиционером в помещении кожу Алекса, казалось не менее чем раскалённой лавой. Майлз переместил одну руку на его грудь и посмотрел в зеркало. Он получил свой отклик — ответную реакцию Алекса, его покорность и безмолвное позволение. Кейн чувствовал, что его плечи напряжены, и он старается вздёрнуть их кверху в защитной реакции, и поэтому постарался помять их руками, расслабляя. Приподняв волосы на затылке, он кратко поцеловал его в линию роста волос, и это действие произвело наиболее желанный результат: Алекс вмиг размяк в его руках и склонил голову набок, раскрывая простор для действий Майлза. Положив руку ему на грудь, Майлз чувствовал, как его сердце бешено колотилось. «Я тебя не испугал?» — он прервался лишь для того, чтобы задать один вопрос. «Нет» — параллельно с выдохом извлёк из себя Алекс. Кейн притронулся ладонью к щеке Алекса, и тот, предсказывая грядущие замыслы, ловко развернулся в его руках. Они встретились в затяжном взгляде. Алекс издал низкий стон с хрипотцой, притягивая к себе Майлза за шею — он даже удивлёно распахнул глаза, ожидая более робкой и неуверенной реакции с его стороны. Кейн отодрал его губы от своих и впился в них с новой силой. Тёрнер на вкус был как клубничная конфета-тянучка, а гладко выбритые щёки, казалось, могут покраснеть от любого неверного нажатия — настолько мягкой и легко раздражимой была его кожа. За шторкой были слышны постукивания каблуками по кафелю, возня и тихие переговоры персонала бутика. — Молодые люди, магазин закрывается через двадцать минут, — пролепетала тонким голоском девушка в паре шагов от зоны примерочных. Алекс дёрнулся и замычал, пугаясь нежданного извещения. Он отстранился и потупил взгляд, стесняясь смотреть в глаза Майлзу, и молча вышел, прихватив все вещи. Через полминуты за ним проследовал Кейн, чувствуя на себе взгляды молодых консультантов, и как ни в чем не бывало попросил их посчитать стоимость покупок. Пока он вводил пароль банковской карты и ждал, когда длинный чек пропечатается, Алекс уже стоял за дверьми и курил, прикрывая глаза круглыми очками, которые успел захватить уже у кассы. Он смотрел по сторонам и потирал виски. — Я хочу есть, — провозгласил Тёрнер, когда Майлз вручил ему большой белый пакет. Время близилось к девяти, а Алекс с Майлзом к фастфуду на углу. Они сели у окна, и Алекс заказал сразу за двоих по простой причине того, что Кейн практически не бывает в подобных заведениях. Жирный картофель, который уплетал Алекс за обе щеки, не казался ему столь аппетитным, и он ограничился одной попыткой проглотить кусок бургера и запить разбавленной колой со льдом. Он искренне старался не подавать вида и ждать, когда Алекс завершит трапезу. Тёрнер явно наслаждался видом из огромного окна, не взирая на то, что его перепачканное кетчупом лицо мог увидеть каждый прохожий. Розовое небо освещало улицы приятным свечением, а в небе проносились стаи неугомонных птиц. Иногда проезжали двухъярусные автобусы, полные иностранцев-зевак, как подобает типичному туристическому городку. Майлз подпёр подбородок кулаком и устало наблюдал на восторженным взглядом Алекса, когда он лицезрел уличных артистов, покрытых бронзой и серебром с ног до головы. Напоследок Майлз передвинул свою колу к нему, и тот словил трубочку ртом, выпивая остатки одним махом. Он решился на эспрессо в этом заведении, но и тот как назло оказался чересчур неконцентрированным. Разочаровавшись в ужине, он позволил настаивающему на оплате счёта своими наличными Алексу положить пару купюр на край столика и быстрее уйти отсюда, пока не стемнело и была возможность поймать такси на каждом перекрёстке. Они виртуозно пробирались сквозь дебри туристов, задевая их плечами. Тёрнер намертво вцепился в руку Майлза, чтобы не потеряться в бескрайних толпах незнакомцев. Его отросшие локоны попадали под стёкла очков, и шёл, полностью доверяя уверенному шагу Кейна. — А те двое, — начал Алекс, стоило им свернуть на пустую улицу, — они давно этим занимаются? — Да, — Кейн ответил спустя пару секунд, как только подкурил. — Они меня и привели в этот бизнес. Тёрнер молча достал сигарету из пачки Майлза и последовал примеру. Фонари едва освещали переулок. Алекс невольно вспомнил такой пейзаж, но в шеффилдских локациях: тёмная улица, десять часов вечера. Поёжившись от воспоминаний о том, как несколько раз к нему приставали в подворотне по пути домой, он вдохнул полной грудью посвежевший вместе со мраком воздух — французские вечера в любом их проявлении, будь это только-только просочившийся сумрак или глубокая темень, пробуждали в нём лишь тёплые чувства. Проявлялись желания выпить бокал вина и смотреть в небо, разговаривать с Кейном о жизни, беззаботно смеяться, словно дети малые, не спать всю ночь… Было бы на это время у Майлза. Если Алексу приходилось бездельничать и слоняться по отелю в поисках очередной авантюры, то Майлз был вынужден встречаться с потенциальными клиентами и вести переговоры с мерзкими сотрудниками, у которых весь мир вращался вокруг толстенной пачки евро. — Когда-то я тоже остался ни с чем. В моём распоряжении было ни копейки, а на плече висел тяжёлый рюкзак. Некому выговориться, некуда идти ночевать… — А родители? — Алекс выдохнул дым и посмотрел в упор на Кейна. — У меня их нет, — его голос не дрогнул, а стал лишь грубее. — Прости, — от неловкости Тёрнер чуть не уронил сигарету на асфальт. — Прости пожалуйста, — они сели на лестницу у давно закрывшегося цветочного магазина, и Алекс, зажав в зубах фильтр, сочувственно обнял Майлза за плечи, боясь проронить пепел на его пиджак. — Ничего, меня за язык никто не тянул перед началом рассказа, — Кейн похлопал его по спине и отодвинулся. Алекс решил отставить разговор на потом, не обращая внимания на то, что Майлз был не против поведать всё, что только мог. «Тяжёлая судьба» — вынес в уме свой окончательный вердикт Алекс, как одна из причин того, почему звёзды сошлись именно так, и они встретились однажды. Судьба. Алекс никогда не придавал много значения этому слову, пускай и часто встречался с ним в обыденной жизни. Оставаясь реалистом до мозга костей, он верил в то, что судьбы не существует — есть лишь последствие грамотно спланированного настоящего времени. От понятия «фатализм» его отделяла целая пропасть. И сейчас, сидя в славном городе Франции с верным спутником под боком, он был готов признать своё поражение. — Если бы не ты, я бы уже пропал, — он положил голову на плечо Майлзу, и тот потрепал его по голове. — Я мог взять билет в Ирландию. Уэльс. Швейцарию, в конце-то концов. — В Швейцарию вряд ли, — хохотнул Майлз, и раздалось эхо между домов. — Уж больно билеты туда дорогие. Ну что, пошли? С новыми силами они грянули на главный проспект и сели в такси. Майлз делился шутками с водителем, но были они на французском, поэтому Алекс ждал пересказа этого уже в отеле. Пара фирменных пакетов валялась в ногах у них, шурша при каждом резком повороте автомобиля. Алекс потерял счёт, сколько раз Кейн срывался на громкий смех, и ему самому хотелось усмехнуться от этого зрелища. — Merci beaucoup, — поблагодарил Майлз новоиспечённого знакомого и ухватил свой пакет, проходя через ворота отеля. На ходу он достал карточку от номера, затем прошёл через турникеты, утаскивая за собой Тёрнера, и заказал в апартаменты пару салатов и кофе на полночь. Алекс старался расстегнуть мелкие пуговицы затасканной рубашки, а Майлз утруждал себя поисками того, как включить кондиционер. Лишь потом была достигнута идиллия: Алекс без задних ног развалился на своей половине кровати, а Майлз, изредка усмехаясь, полулёжа устроился рядом и смотрел местное телевидение. Ровно в полночь, как по таймеру, в номер занесли заказ Майлза и охлаждённое шампанское. «Подарок от отеля» — объяснилась с улыбкой горничная. Майлз разлил шампанское в два бокала и комментировал марку напитка. «За твой успех. Уверен, он у тебя далеко не последний» — Кейн чокнулся бокалами с Алексом и сделал первый глоток, стараясь распробовать терпкий вкус. Когда бутылка тёмно-зелёного цвета опустела, Майлз улыбался шире, но не выглядел опьяневшим ни на миг. — Расскажи мне что-нибудь, — Тёрнер отхлебнул алкоголя и уставился на Майлза, вытянувшего ноги на кровати. — Мне однажды плечо прострелили, — Майлз продемонстрировал шрам, который Алекс не видел у него, пускай пару раз и так лицезрел Кейна без рубашки или футболки. Бледная полоска выделялась на загорелом теле. — Но мне вытащили пулю и зашили всё. — А если бы на десять сантиметров правее… — Тёрнер провел указательным пальцем от его левого плеча до груди, — однозначно, было бы всё куда херовее. Он хотел спросить, при каких обстоятельствах он получил ранение, но здравый смысл подсказывал: не нужно. Морочить голову и вредить своей впечатлительности на ночь он передумал. Сделав последний глоток, он отставил пустой бокал на прикроватную тумбу и широко зевнул. Книга не приковывала много внимания, а глаза предательски закрывались. Алекс отвернулся на другой бок и принял решение полежать с опущенными веками, безмятежно сопя в настиранную наволочку, но не теряя связи с бодрствованием. Приоткрытое окно пропускало звук от рёва моторов мотоциклов, доносился приглушённый смех из коридора. — Знаешь, чего я больше всего боюсь? — Алекс повернулся и, увидев, что Майлз не спит, а лишь перебирает визитки, потряс его за плечо лёгким хватом. — Чего же? — он отложил карточки из картона словно по команде и посмотрел ему в глаза, моргая в ожидании ответа. — Я боюсь иметь дела с вот этим, — он достал из-под подушки незаряженный пистолет, и прокрутил его на пальце курком. — Ты только представь: одна пуля, одно нажатие пальцем… И всё! Мозгов не соберёшь с асфальта, — Алекс сделал акцент интонацией на «всё», воспроизводя губами звук взрыва. — Когда я смотрю на потенциальное орудие убийства, я невольно представляю, как я же и попадаю под его прицел. Голос Алекса задрожал. Он постарался усмирить волнение, тяжело сглотнув слюну, и посмотрел на свои колени. Майлз, слушая его, водил пальцами по бархатному покрывалу, рисуя узоры на нём, а затем положил руку Алексу на шею и, наконец-то, вымолвил: — Пока я с тобой, ничего подобного не случится, — он поцеловал его в лоб и, положив руку на грудь Алекса, уложил его обратно в кровать. — А я буду с тобой настолько долго, насколько это возможно. Я обещаю тебе. — Но если нас завалят вдвоём… — Алекс, не романтизируй смерть. Это не так уж и романтично, как пишут в глупых романах, на которые ты покусился в последнее время, — Кейн пресёк его попытки фантазировать в негативном русле и накрыл его спину одеялом. — Пожалуйста, засыпай. Поддавшись успокоению Майлза, Алекс и правда закрыл глаза, усмиряя дрожь в коленях. Его страхи выплыли на поверхность сознания, напомнили о своём давно забытом существовании. Он не часто сталкивался с паническими атаками, не дающими покоя даже по ночам, но, стойко уверив самого себя в том, что это элементарные утомление и перевозбуждение, Тёрнер прикрыл тяжёлые веки, отворачиваясь к стене. Сквозь скорую дрёму он ощущал, что Кейн гладил его по ладони, как он размеренно дышал, легко нажимая пальцами на его запястье. И, когда он удостоверился в том, что Алекс крепко заснул, встал и вышел из номера, тихо закрывая дверь снаружи.

***

Ощутив боль в ступнях, Алекс отказался от раннего подъёма и, продрав глаза, вновь уткнулся в подушку. Он слышал шаги Майлза и звук застёгивающейся молнии, копошение в вещах и пакетах. Не выдержав любопытства, он повернулся лицом к нему и хрипло спросил: — Что ты делаешь? — Собираю вещи. Вставай и помогай, — он с трудом запихал в новую кожаную сумку недавние приобретения. — Поезд через три часа. — Что? Какой поезд? — Алекс приподнялся на локтях и распахнул глаза. — Я хотел посмотреть Руан, ты же обещал… — К чёрту Руан. Мы едем в Париж, — и тут Тёрнер улыбнулся, понимая, что видел Эйфелеву башню лишь на открытках друзей семьи. Алекс позабыл о не радужных снах и ступил босыми ногами на ковровое покрытие номера. Он присоединился к молчаливым сборам вещей, которых было не так много: немного одежды, пара очков, карты, наличные, ключи. Направляясь в душ, Алекс захватил с собой пару свежих полотенец. Нацепив свой любимый и неношеный костюм бирюзового цвета, Алекс зачесал волосы назад и посмотрел на себя в напольное зеркало. Когда он привёл себя в порядок, то изъявил желание спуститься в ресторан и отзавтракать там, не таская еду в номер. Прощаясь в душе с лазурной плиткой гостиничного холла, они утолили голод и спланировали свой отъезд с высокой точностью. Майлз рассказал, во сколько отбывает поезд, как долго им нужно ехать, какие места им достались на этот раз. Тёрнер впитал в себя всю информацию до последнего слова и, в последний раз проводя карточкой номера, вынес сумку вслед за Кейном. На вокзале их ждал неприятный сюрприз — рейс перенесли на семь вечера. Алекс взмолился о том, чтобы они не пересеклись с Сержем и Ноэлем и им не пришлось коротать время в компании с ними. Он не скрывал своей антипатии к ним, и Кейн её понимал, абсолютно соглашаясь с любым сказанным словом о них. Они даже пожалели о том, что покинули отель и сдали номер так рано, но, как известно, никто не застрахован от неожиданностей, и Майлз словил такси. Приказав водителю ехать в центр, они с Алексом сели на заднем сидении. В этот день для Тёрнера поистине открылась Франция — Майлз сводил его в винный погреб на дегустацию самых разнообразных сортов вина, приказал выбрать любое количество бутылок на своё усмотрение, затащил его в неприглядный ресторанчик с отменной кухней, а затем в ботанический сад. Ощущение боли в ногах пропало после щедрой дегустации полусладкого сухого, и в приподнятом настроении Алекс шагал по саду, останавливаясь, чтобы прочитать названия кустов и клумб. Протоптанные тропинки уводили их в новые секторы, в которых Алекс черпал неизвестные названия, благополучно выветривающиеся из головы через пару минут. Наслаждаясь свежим воздухом в тени, они ели мороженое и непринуждённо разговаривали; Алекс часто показывал пальцем на скульптуры или садовых гномов, высмеивая вкусы застройщика. В главном музыкальном магазине города он топтался около витрин, размышляя, какой альбом он хотел больше всего; на смотровой площадке он разглядывал купола церквей и величественные колонны музеев, периодически отпивая вино прямо из горла. Вечер подобрался незаметно. Алекс в какой-то мере обрадовался прибытию поезда на перрон, однако город, к которому он прикипел душой за непродолжительный срок, отказывался его отпускать в дальнейший путь. В нос бил запах цветов, жара опоясывала Алекса, а волнение загребало его с головой. — Наши места, — кивнул Кейн на кресла у столика. — Думаю, ты не успеешь выспаться, всего-то полтора часа до Парижа, — сказал он, когда Тёрнер склонил голову к его плечу и закрыл глаза. Майлз отказывался спать, утверждая, что желает почитать местную газету или посмотреть грядущие события в Париже, чтобы не слоняться по улицам вдвоём всю неделю без дела или спать в отеле. Через пятнадцать минут тряски в вагоне он поддался соблазну вздремнуть, и наклонил голову навстречу Алексу, обоюдно опираясь на него. — Молодые люди, мы прибываем, — проводница легко потрясла Алекса за плечо, и тот отстранился, пробуждая заодно и Кейна. Парижский вокзал ничем не отличался от места отправления из Руана — разве что толпа намного больше, и гул стоит на пару километров. Майлз ринулся ловить такси, которые расхватывали с частотой в минуту туристы, и, сев на заднее сидение с Алексом, сказал таксисту: «К Эйфелевой башне, пожалуйста». — Неужели там отель? — оживился Алекс и отряхнул колени. — Нет, там свободных номеров не было, — Кейн заранее заплатил водителю. — Сегодня День взятия Бастилии. Или ты собрался лечь спать в полночь? Алекс улыбнулся. Он понял, что в своей жизни видел Эйфелеву башню лишь на открытках, которые ему привозили кузены. Он разглядывал потрёпанные домишки, похожие на бетонные коробки, и даже обшарпанная окраина города вызывала у него восторженные чувства. Алекс, словно маленький мальчик, задавал вопросы каждые несколько секунд, показывая пальцем на арки и автобусы, и Майлз развёрнуто рассказывал ему всё, чем сам владеет. Уличные артисты, раскрашенные в черный и белый мимы, подшучивающие над прохожими, передвижные пекарни с круассанами — Алекс мечтал окунуться в эту атмосферу. Солнце светило прямо в лицо, заставляло жмуриться и избегать лучей, и Алекс, с покрасневшими и слезящимися глазами, выглядел не менее довольным. «Ты счастлив?» — спросил Майлз, замечая его немаскируемое удовольствие и, получив в ответ согласие, обратил его внимание на полностью перекрытую после парада улицу, находящуюся через квартал. Вытирая рукавом рубашки проступившую слезу от воздействия солнца с уголка глаза, Алекс едва ли не захотел растрогаться романтическими веяниями людных проспектов, но подавил в себе это чувство. Он стал частью большего, чем просто сотрудничества; большего, нежели спасением от бедности и безысходности приезжего юнца. И если раньше его посещали мысли о том, что он сможет высвободиться от опеки и отказаться от совместных дел с Майлзом, то отныне от одних только задатках размышлений об этом его коробило.