Hotel room, Holy Bible Hotel room, free-love revival Baby, itʼs a never-ending spiral Looks a little bit like Paris — The Last Shadow Puppets, «Everything Youʼve Come to Expect»
Триколоры развевались на лёгком ветру и приковывали к себе внимание туристов, вооружившихся фотоаппаратами. На перекрытых после парада дорогах кипела жизнь: никто не шёл по тротуару, стараясь прогуляться по непривычным широким путям для автомобилей. Толпы спешили на Марсово поле, дабы занять лучшие места для просмотра салюта. Алекс раньше недоумевал от того, зачем люди ходят на фейерверк, если поглазеть на вспышки можно и по телевизору, однако сейчас он ни на секунду не усомнился в правильности решения — нужно как можно скорее выдвигаться в сторону грядущего шоу. — Как тебе перспектива отдыха на Марсовом поле? — Звучит неплохо, — Алекс был уже согласен на что угодно, лишь бы отдохнуть и насладиться наэлектризованной атмосферой праздника. — Но становится прохладно, — заметил Алекс и обнял себя обеими руками. — У нас есть полчаса. Есть хочешь? Сейчас пойдём в ближний ресторан, а затем на поле. Я что-нибудь придумаю, — Майлз составлял планы, и Алекс не переставал удивляться, с какой точностью он расписывает ближайшие часы, когда речь заходила не только о работе. Казалось, он настолько втянулся в свой нестандартный образ жизни, что фильтры, разделяющие деловые отношения и бытовые, не срабатывали. Рестораны в округе отличались прекрасным патио, но, желая спрятаться от ветра и шумной улицы, Майлз и Алекс забрели в главный зал. Столики находились на приемлемом друг от друга расстоянии, не нарушая личное пространство каждого посетителя; приглушённый свет и тихая симфоническая музыка. Заведение посреди своих конкурентов на проспекте выглядело намного дороже, поэтому среднестатистические туристы предпочитали проходить мимо входа — оно и хорошо, ведь здесь образовалось достаточно свободных мест. За стойкой менеджера зала их встретил улыбчивый персонал, показавший место у панорамного окна. Пожелав приятного вечера, он удалился вновь к своему законному месту напротив входа, и Майлз потянулся к меню в твёрдом переплёте. Не желая понижать градус и продолжать пить, они заказали большой чайник зелёного чая. Тёрнер по своему обыкновению начал искать бургеры, но, разочаровавшись в их отсутствии, остановил свой затруднённый выбор на фруктовом ассорти и традиционном французском безе. За едой и разговорами всё казалось нереальным — Алекс на миг ощутил дежавю, словно он это уже переживал в прошлом. Только во сне прошедшим летом. Тёрнер сбросил с плеч бирюзовый пиджак, а в голову закралась мысль покурить прямо здесь; однако от спонтанного решения уберегла запрещающая курить в помещении табличка. Алекс разглядывал чаинки, плавающие на дне почти опустевшего чайника, а Майлз старательно доедал стейк средней прожарки, периодически делая глоток из бутылки минералки. Кейн отставил тарелку, вытер салфеткой губы и, отстраняясь от края стола, сказал: «Я вернусь минут через десять, не скучай». Алекс согласно кивнул и проглотил очередную виноградину, выплевывая косточку на фарфоровую тарелку. Музыка, которую подбирали работники ресторана, затихла. Музыкальный автомат стал настоящим открытием для Алекса, и он, достав из кармана брюк фунт, без колебаний воспользовался этой возможностью — сквозь помещение раздавался звонкий брит-поп, до боли знакомый Тёрнеру с подросткового возраста. Он вновь рухнул на обитое шёлком сидение и, прося добавки чая, растворился в прослушивании композиции. Когда она завершилась, он не пожалел очередной монетки и повторил, ловя на себе заинтересованные взгляды остальных посетителей. — Я очень люблю Blur, — Майлз вернулся раньше, чем предполагалось. В его руках был аккуратно сложенный плед в коричневую мелкую клетку, а другой точно такой же, только развёрнутый и скомканный Майлзом. — Где тебя носило? — Алекс налил ему ещё чая. — Купил на углу пару пледов. Они, вроде как, тёплые, поэтому не пропадём, — Кейн бросил ему на колени сложенный плед и кивнул головой в сторону поля, подводя к сути. — Потанцуем? — улыбнулся Кейн и заправил рубашку в брюки. — Я, эм… Я не слишком хорош в этом, — замялся Алекс, отводя взгляд. Он действительно никогда не мог танцевать и не старался научиться. На школьных дискотеках, сидя на скамейке в холле, он глядел через распахнутые двери на веселящихся приятелей в рваных джинсах и недоумевал, как можно быть настолько раскованными, чтобы, даже не попадая в ритм, отплясывать до потери пульса. Ни медленный танец на выпускном, ни унылые движения под музыку на свадьбе кузена не пробудили в нём той любви. Возможно, сейчас бы он попробовал себя в этом деле, но здесь так много посторонних… — Давай же, я помогу тебе, — Майлз сбил его с мысли и взял за руку, не дожидаясь ответа. Кейн, схватив Алекса за расстёгнутый рукав рубашки, повёл его в эпицентр скопления пар в центре зала. Не спеша пробираясь к подходящему месту, Кейн смаковал момент, не требуя от Алекса быстроты шага. «Тебе не о чем волноваться» — Майлз искренне улыбнулся и подхватил партнёра под локоть. Они остановились, и Майлз положил руку на пояс Алекса, мягко касаясь ткани. Другой рукой он придерживал ладонь Алекса на уровне плеча и вёл его в сторону, вычисляя наиболее правильное расстояние между парами. Тёрнер, стараясь установить зрительный контакт, стыдливо положил руку Майлзу на плечо, а через миг накрыл ладонью его лопатку. — Расслабься, ты не детей спасаешь, — сказал на ухо Майлз, и словно по команде мышцы Алекса обмякли. Кейн размеренно двигался, постукивая кончиками пальцев по коже Алекса и, кажется, тихонько мыча мотив знакомой песни. Он вёл в танце, следуя за вытянутыми в сторону руками, не вызывающе виляя бёдрами так, что это оставалось для Тёрнера неощутимым. Алекс прикрыл глаза и полностью доверился чувству ритма Кейна, устойчиво держащего руку. Дистанция между ними сокращалась всё больше через каждые полминуты, и вскоре Алекс мог ощутить тёплое дыхание Майлза. Он больше не чувствовал себя неловко, не заботился о том, как выглядит со стороны — погрузившись в танец, он старался не наступить Майлзу на ногу и не прыснуть со смеху, глядя на толстого мужчину напротив, усердно пытающегося переступать с ноги на ногу. «Tender is the night, lying by your side» Рука Майлза спустилась на бедро Алекса. Тёрнер чуть вздёрнул плечами в защитном жесте, но принял новую позицию и продолжил следовать размеренному шагу Кейна. Он ощущал себя марионеткой в руках Кейна, ведущего в танце, и ему это угождало. Иногда ему казалось, что Майлз намеренно останавливается, чтобы посмотреть на дальнейшие попытки Алекса и, не получая отдачи, продолжал. Майлз практически положил голову ему на плечо и вжался телом, и Алекс, сам того не желая, тяжело вздохнул, видя их отражение в зеркале шкафу напротив. Алекс взмолился о том, чтобы окружающие их люди не так пристально глядели на них, прожигая спины взглядами. Свечи, прогорающие на встроенных дубовых полках, казалось, светили ярче солнца, когда Тёрнер смотрел на них. Пьяные голоса со стороны проносились эхом в затуманенной голове. — Тебе некомфортно? — Майлз чуял смену настроения Алекса даже без единого слова. — Нет-нет, всё хорошо, — вымолвил Тёрнер и провёл по его спине ладонью убедительным жестом сверху вниз. От Кейна пахло сигаретами и апельсинами, которые он позаимствовал из блюда Алекса. Колючая щетина слегка касалась его щеки, и Алекс невольно жмурился от щекочущих позывов рассмеяться и отпрянуть от его лица. «Lord, I need to find someone who can heal my mind» На последней строке Майлз поцеловал Алекса в скулу и отстранился, до последнего держа его за руку. Алекс улыбнулся уголком рта, так и не успев проявить ответную реакцию на быстрое чмокание, и застегнул рукава рубашки, задравшейся до локтя. — Ты был прекрасен, — сказал Майлз, прожёвывая дольку киви. — И чего ты стеснялся, не понимаю, — он вложил в книжку со счётом пару купюр и, протянув её официантке, попросил без сдачи. — Спасибо, — почти шёпотом ответил Алекс, припоминая, насколько нелепым он мог казаться в процессе танца. Растрёпанные волосы свисали на его лоб, и Тёрнер зачесал их пальцами назад. Спина слегка вспотела — не от активных движений, а от очевидного волнения. Они заплатили по счёту, оставив щедрые чаевые за отличное обслуживание, потанцевали, и делать стало определённо нечего. Майлз вертел в руках салфетку и жевал жвачку, предложенную после ужина вместе с чеком, и вдруг, вскакивая с места с бешеными глазами, прорезал голос: «Алекс! Осталось пять минут!» Вызывая у окружения непонимание, он ринулся к выходу, не оглядываясь назад. Тёрнер немедля помчался за ним, задевая подносы и бармена, протирающего стойку — Майлз смеялся как ребёнок и постоянно твердил «быстрее, быстрее!», махая рукой за собой, сбивая носы туфель. Он не смотрел под ноги, а лишь изредка поглядывал на наручные часы, в душе надеясь, что салют не начнут ни на минуту раньше. Плед в руке развивался словно флаг, и Алекс, вешая своё личное полотно на плечи, догнал Майлза, разделяя смех на двоих. Он бежал из последних сил, хватая воздух ртом, пока Кейн сражался с бескрайней толпой. Он не успевал извиняться за то, что практически сбивал с ног невинных прохожих, и бежал, бежал с целью успеть. Когда Майлз остановился и рухнул коленями на траву, Алекс через пару секунд с трудом затормозил и, опираясь на плечо Кейна, старался отдышаться. — Ты безумен, — запыхавшись, смог произнести Алекс и протёр ладонью лоб. Майлз расстелил плед и уселся на него, пригласительным жестом хлопая рядом с собой, и Тёрнер последовал его примеру. Майлз забрал с его коленей ворох из покрывала и, озираясь на ночное небо, закутал Алекса в плед. Край он заправил в воротник его рубашки, а остальное распластал по всему телу. «Пойдёт?» — спросил он, прихлопывая по спине и, получив утвердительный кивок спутника, вытянул ноги. Майлз подпёр голову кулаком и, вдыхая полной грудью, глазел на таких же желающих стать свидетелями шоу людей, попивающих глинтвейн и закутанных во флаги. — Félicitations! — кричали друг другу люди, пускай и не знакомые, и Майлз поддержал эту идею. Вспышки в небе пронзили всё пространство в считанные секунды. Алекс подскочил, когда раздался самый первый хлопок, и, раскрыв от удивления рот, запрокинул голову — над Эйфелевой башней гремели огромные бутоны алого цвета, сменяющиеся жёлтыми искрами, рассыпанными по всей округе. В перерывах между выстрелами слышались лишь вспышки фотоаппаратов и смех детей. Просыпалось ощущение того, что горящие песчинки салюта упадут прямо в лицо, не успеют выгореть и приземляться на брюки — настолько близким казался фейерверк. Земля сотрясалась от неимоверной силы грохота, а припаркованные в районе машины неистово ревели. Алекс обхватил руками колени и, не чувствуя холода, приобнял за плечи Майлза. Хлопки шли по нарастающей, каждая вспышка была больше и дольше предшествующей. Алексу не хотелось, чтобы это заканчивалось. — Смотри, сейчас самая большая будет! — крикнул на ухо Майлз и захлопал в ладоши. Восхищённым взглядом Алекс провожал последний гром посреди неба, последний падающий на почву порох. На синей небесной глади остались дымчатые следы праздника, рассеивающиеся ветром. Люди вокруг пели песни на французском, обнимали друг друга, а затем направлялись к дороге, дабы поймать такси и разъехаться по гостиницам и домам. Торжественная атмосфера не испарялась, а лишь разрасталась с каждой минутой. Кейн лёг на спину и, тыкая пальцем наверх, показывал известные ему созвездия. «Так не хочется в отель» — зевая, делился мыслями Майлз. Он выглядел достаточно бодро для того, чтобы гулять по проспектам до рассвета; Тёрнера до сих пор преследовала приятная расслабленность после дегустации вин, и в голове находились лишь новые поводы задержаться подольше в центре.***
Время, до которого можно было заселиться в отель, давно истекло, и помогли Майлзу только нескупые подачки на ресепшене. Очередной гостиничный номер встретил их без особой дружелюбности: обогреватель не предоставлен, тошнотворное вино на столике, пыльные полки. «Это не то, чего я ожидал за двести евро» — рассуждал Кейн, обтирая для пущей убедительности дверные косяки указательным пальцем, но, по указанию Алекса, быстро успокаивался и устраивался на двуспальной кровати. Они, как и всегда, следовали своему алгоритму — душ по очереди, разговоры, делёжка впечатлениями о дне и, безусловно, совместное прослушивание музыки. Кейн заказывал по внутреннему телефону завтрак в номер, тараторя на французском, и Алексу оставалось лишь догадываться, что он попросил в этот раз. Майлз без стеснения переодевался прямо рядом с Алексом, даже не прикрываясь дверцей огромного гардероба, вытирался полотенцем и, повязав его на бёдра, курил на балконе без страха простудиться. Если спросить у Тёрнера, когда между ними стёрлась грань стеснения и робости, то он бы и сам не ответил — он не мог заметить этого. Всё произошло или слишком быстро, или тягуче, постепенно. Замерзая под одеялом, Алекс не пожелал курить на балконе и поэтому просто ждал Майлза. Он тёр щёки об подушку, ощущая, как подступает насморк, а то и целая простуда. Ноги пронизывала приятная боль от тяжкого забега. В сон ни секунды не клонило — хотелось лишь вытянуться на мягкой кровати и полежать в тишине, прокручивая в голове минувшие события. Майлз с шумом захлопнул балконную дверь и, перенося пепельницу на прикроватную тумбу, хватал с неё же пижамные штаны. — Замёрз? — спросил Майлз у Алекса, выглядывающего из-под одеяла. — Да вроде нет, — он скинул с себя увесистое покрывало и, всем своим видом показывая, что ему комфортно, уселся поверх него. — Врёшь, — Майлз подвинулся к нему и провёл ладонью по плечам Алекса, и он невольно поёжился. Тёрнер упёрся головой в плюшевое изголовье величественной кровати и нервно взлохматил и без того не уложенные лаком волосы. Полулёжа он тёр ладони друг об друга и размеренно дышал. Майлз взял его за обе ладони, покоившиеся на его груди, и завёл Алексу за голову, усаживаясь ему на бёдра. Майлз подышал на кожу своих ладоней, прогревая их тёплым дыханием, и положил их на обнажённую грудь Тёрнера — ощутимый контраст температур дал о себе знать и спровоцировал Алекса на удушливый вздох. Рука медленно двигалась вдоль ребёр, очерчивая не ярко выраженные кубики пресса, водя по плоскому животу до самых выступающих тазобедренных косточек. Алекс не знал, куда деть руки, поэтому вытянул их по швам, слегка касаясь большими пальцами хлопковых штанов Майлза. Кейн провёл пальцами вдоль сонной артерии на шее, ощущая подушечками пальцев стучащий пульс, и Алекс задрожал. Приблизившись к его лицу, Майлз заострил внимание на его губах, на подрагивающих уголках. Всего несколько сантиметров отделяли их друг от друга. Майлз запустил пальцы в мягкие, едва высохшие после душа волосы и медлительно поцеловал его в скулу. Перед тем, как отстраниться от него, Майлз провел губами на пару сантиметров вниз, а затем аккуратно облизал верхнюю губу. Он поистине боялся вспугнуть Алекса, сделав неверное движение. Слишком смелое деяние могло вынудить его отпрянуть и недовольно замычать, упрашивая остановиться. Шум в ушах заглушал рёв моторов за окном, а прилив адреналина, смешанного с липким возбуждением, накрывал с головой. Майлз изо всех сил старался действовать мягко, осторожно, разогревая Алекса для большего. Он попытался привстать, но Кейн придержал его за плечи. Алекс не был похож на жертву — скорее, думал Майлз, показывает вид сопротивления. Через минуту он уже выгибал спину и в мыслях не имел ускользнуть из его рук, когда жадно тянулся за очередным поцелуем. Майлз кусал его губы, и Алекс ёрзал бёдрами под его весом, хныкая по-детски и пытаясь что-то вымолвить без разрыва поцелуя. Из его груди вырвался сдавленный стон, когда он ощутил упирающийся напротив пах Майлза. — Алекс… — хриплым шёпотом Майлз пытался донести до него нечто, что Алекс даже не желал слушать. Голова предательски опустела, когда Алекс подался бёдрами навстречу ощутимым стояком. Он удушливо и бессознательно тянется за глубоким поцелуем, зажмуривая глаза. Он по-хозяйски устроил ладони на бёдрах Майлза и, цепляясь пальцами за карманы, потянул его на себя до треска прошитых швов. Майлз, потакая его желаниям, проделал языком путь от его разукрашенной засосами шеи до соска, обводя его незатейливыми движениями — Тёрнер взвыл через стиснутые зубы и, удерживая обеими руками Кейна за затылок, и настырно опустил его голову ниже. Кардинально меняя планы, Майлз подцепил пальцами резинку его боксеров и одним ловким движением, привстав, стянул их до самых колен. Алекс пытался скрестить ноги и прикрыть наготу. Его щёки налились румянцем, а с губ пропала болезненная синева. Кейн силой убрал руки Алекса от его же члена и, заглянув прямо в прищуренные глаза, спросил: «Ты мне доверяешь?» Алекс тяжело сглотнул скопившуюся во рту слюну и кивнул головой, касаясь подбородком груди. Абсолютно загнанно, а может, и потрясённо, он наблюдал за тем, как Майлз развязывал спутавшиеся шнурки на своих штанах. Кейн мог слышать зов, своё имя, срывающееся с губ Алекса — он тянул гласную и стискивал зубы, чувствуя смыкающую член руку Майлза. Он сделал несколько движений по основанию и, уловив несдержанный стон Алекса, подвинулся ближе к его коленям, стискивая ноги и лишая их любого движения. Майлз приоткрыл губы и скользнул ими по головке, прежде чем погрузить в жар рта его член, втягивая щёки. Одной рукой он сжал основание, а другой бесстыдно оставлял метки на животе Алекса — красные вспухшие царапины. Алекс завёл руки за голову и схватился ими за изголовье, запрокинул голову и потянулся назад в попытке продлить наслаждение, захлёстывающего в нём через края. — Значит, танцевать ты боялся, а тут… — произнёс Майлз и провёл большим пальцем по головке. — Бесстыдник. Майлз поднял голову, и ниточка слюны тянулась от его рта до кожи Алекса. Тыльной стороной ладони вытерев мокрые следы в уголках губ, он положил руку на солнечное сплетение Тёрнера. Алекс не получил своей разрядки и одним своим видом умолял продолжить, взволнованно двигая бёдрами. «Ложись на живот» — шёпотом произнёс Майлз прямо ему на ухо, и Алекс незамедлительно послушался, дрожащими руками выискивая подушку, чтобы опереться подбородком на неё. Ладонями Кейн провёл между его лопаток, огладил вспотевшую поясницу, слегка коснулся пальцами копчика. Алекс чувствовал, что ему по вискам бьют отбойными молотками, что прямо сейчас он кончит, напросто вжимаясь пахом в матрас кровати. — Секунду, — Майлз, как назло, встал с кровати и опустился на колени, разгребая одно из отделений кожаной сумки, заваленное ненужными тряпками и пустыми пластиковыми бутылками. Полминуты длились для Тёрнера вечностью, пока он, лёжа спиной кверху, тяжело дышал в подушку через рот. Наконец, обстоятельства сжалились над ним, и он вновь почувствовал, как кровать слегка продавливается под телом Майлза; в следующий миг он почувствовал скользкие, но от этого не менее согревающие прикосновения к его ягодицам и бёдрам. Указательным пальцем, обильно обмазанным смазкой с приторным фруктовым запахом, он проник в его вход, и Алекс промычал, вздёргивая бедра наверх. Под успокаивающими ласками он постарался расслабиться, однако, когда Кейн добавил второй палец, Тёрнер спонтанно завертел головой, протираясь губами по подушке. Майлз чутко руководствовался тем, что он видел и слышал: Алекс скрёб ногтями деревянное изголовье и выгибал спину, смело старался насадиться навстречу пальцам и найти правильный угол. Каждый стон Алекса отдавался болью в паху Майлза. Он больше не мог терпеть и, проснув руку между животом Алекса и одеялом, без слов оповестил о том, что следует делать — Алекс приподнялся на четвереньках и, держась за основание кровати, грациозно выгнул спину. На его лице красовались красные полосы от узора подушек, а уши горели огнём. Раскатав по всей своей длине презерватив, Майлз, не взирая на прилагающуюся к резиновому изделию смазку, добавил субстанции из тюбика. — Если будет больно, скажешь, — предостерёг его Майлз, и Алекс прошипел нечто невразумительное, опуская голову. Он медленно, поглядывая на Алекса, входил в него, сантиметр за сантиметром. Несколько раз Алекс всхлипнул, но, стиснув зубы, затих. Кейн не успевал и спросить, как он себя чувствует, как Алекс просил продолжения. Зафиксировав руками плечи Алекса, Майлз наращивал темп с неопровержимой боязнью всё так же оступиться и причинить хоть малейшую боль Алексу. Он слышал сдавленные стоны Алекса, которые он старался сдерживать. «Нас никто не услышит здесь» — так и хотелось ему сказать, но Кейн, ощущая разливающееся тепло по телу, не выдавил из себя ни слова. Тёрнер услышал низкий рык Майлза, прочувствовал, как его волосы с силой оттягивались назад, и ускорил темп своей рукой, стараясь догнать Майлза. Кейн склонился к его спине и опёрся руками на матрас, пытался отдышаться и усмирить лёгкую дрожь в ногах. Он поцеловал Алекса за ухом, приподняв локоны его лохматых волос, и он кончил следом, изливаясь на серебристого цвета покрывало. Майлз прислонился к его туловищу, не находя в себе сил и желания вставать; он слышал размеренное сопение Алекса и подумал бы, что он заснул, но Тёрнер, как только Майлз поднялся и сел на кровать, на коленях подполз к краю и ступил босыми ногами на ковёр. Он направился в ванную комнату, не закрывая за собой дверь, и Кейн проскочил за ним следом.***
На утро Алекс не мог вспомнить, во сколько заснул, как долго спал и, почувствовав, что он полностью обнажён, натянул одеяло до подбородка. Майлз гладил костюм одолженным у горничной утюгом и поглядывал на Алекса — будить он его крайне не хотел, поэтому, не прибегая к крайним мерам, ждал, пока он сам проснётся. На тумбочке покоился стакан свежевыжатого сока и кусок медового пирога, и Алекс, учуяв сладкий аромат десерта, отпрянул ото сна. Он был смущён обстоятельствами, пока Кейн, напевая себе под нос приевшийся мотив вчерашней песни, разглаживал помятые штанины. — Доброе утро, Алекс, — не разворачиваясь к нему, поздоровался Майлз. — Тебе лучше поспешить. Позавтракай и начинай собираться. — Ну Ма-а-айлз, — протянул Алекс, упираясь лбом в подушку. — Не упрямься, — Майлз сел на край кровати и опустил одеяло ему до пояса, легко целуя в плечо. — Сегодня действительно важный день. Тёрнер поборол самого себя и встал с кровати, заправил её сразу за двоих и сел на широкий подоконник, предварительно убрав с него вазу с розами и журналы. Есть не очень хотелось, но зная Майлза, который не всегда находит время для перекуса в городе, через силу Алекс съел весь кусок и запил цитрусовым соком. Он смотрел на улицу через окно: работники отеля стригли фигурные кусты на аллее, помогали затаскивать чемоданы туристов на заселение. Крытый лазурный бассейн, заполненная парковка, шлагбаум… красная машина. Необъяснимая паника нагрянула, и Алекс усомнился в том, что эта машина действительно принадлежит Ноэлю. Он прищурился и разглядел номер — он действительно другой. От души отлегло, и Алекс, надеясь на то, что больше с ними не увидится, уже с радостью следовал по коридорам отеля за Кейном. Майлз очень спешил и поторапливал Алекса, держа его за рукав пиджака. Они с своём привычном обмундировании выбрались на парковку, на которой было сложно протолкнуться даже человеку. Машина, раннее замеченная Алексом, посигналила, и Кейн потянул его именно к ней. На переднем сидении спокойно покуривал Серж, рассматривая свои лакированные ботинки бордового цвета, и вяло поздоровался с ними. Зажав сигарету в зубах, Серж молча старался вырулить на трассу, преодолевая шлагбаум и выезд по талонам. — Пятнадцатый округ Парижа, — автоматизировано выдал Серж, не проявляя эмоций. — Господин Бертран. Старый мерзкий ублюдок. Помнишь его, Майлз? — и Кейн кивнул, чуть усмехаясь от воспоминаний. — Значит, мы пойдём вместе? — спросил Алекс, косясь на Майлза, сидящего справа. — Да, — ответил он на его вопрос, и добавил: — К нему даже вдвоём мало идти. От этих слов Алексу стало нелегче. Его мутило от слишком сильной тряски на заднем сидении, от страха — конечно, парное дело с Кейном куда лучше одиночного, однако, пускай их было бы и пятеро, никогда не знаешь, как это закончится. Пути назад нет. Алекс заметил, что Серж выглядел довольно уставшим и спокойным в отличие от тех разов с Ноэлем; тогда он, красуясь непонятно перед кем, старался отпускать колкие насмешки в его сторону. — А почему номера другие? — поинтересовался Алекс, рассчитывая на угодный настрой Сержа сегодня. — Я так похож на идиота? — он смотрел на дорогу и крутил руль, выдыхая клубы сигаретного дыма. — Так нужно. Исчерпывающий ответ вновь вынудил Алекса попросту пялиться в окно и избегать взглядов. Извилистая дорога по пробкам заняла достаточно времени — именно столько понадобилось Тёрнеру для того, чтобы сильно заскучать, а Майлзу выкурить три сигареты. Величественная архитектура не впечатляла Алекса, как днём раннее; не до этого сейчас. Он чувствовал свою долю вины перед Парижем, который обделил вниманием. Он подпёр подбородок кулаком и смотрел в одну точку на стекле до тех пор, пока Серж резко не затормозил. У станции метро Лурмель они вышли, громко хлопая дверями, и Серж пообещал ждать их на повороте перед кладбищем Гренель. Пара не подозревала, где им искать точку сбора, но с уверенностью приняла единогласное решение поразмыслить над этим после сделки. Ритуальный перекур, ритуальные объятия. Проверка готовности, подбор новых имён, прощание с Сержем. Кажется, ни один мускул Майлза не дрогнул, когда они переступили порог забегаловки, в котором до боли в носу пахло карри. Алекс держался на шаг дальше от Майлза, следуя его пути через узкие проходы между столиками. Спёртый воздух в заведении сдавливал лёгкие — здесь было до одури много посетителей, а все места были заняты под завязку. Сидевший в углу мужчина, в ничем непримечательных серых джинсах и рубашке-поло, затерялся в десятках среднестатистических посетителей, но Кейн быстро его узнал и потянул Алекса за руку. «Не беспокойся» — мимолётом шепнул он и через секунду уже пожимал руку клиенту. Тёрнер представился вслед, протянул руку, и мужчина, даже не смотря на него, вяло пожал её. Он не собирался долго церемониться и, обратившись к Кейну, попросил приступить ближе к делу: — Принёс? — он обращался исключительно к нему, игнорируя Тёрнера. — Да, — Кейн выхватил из рук Алекса толстый конверт, заклеенный намертво. — Как и договаривались? — Именно. Он раскрыл конверт карманным складным ножом за считанные секунды и, пряча нажитое за краем стола, на коленях пересчитывал под бдительным взором Майлза. Он быстро перебирал каждую купюру, одними губами произносил цифры, и ничего не вызывало подозрений. Алекс выдохнул. Кейн, раннее державший Алекса за колено, ощутимо расслабил захват. «Всё хорошо, всё хорошо» — повторял в уме Алекс и молился всем богам, дабы поскорее смыться из затхлого заведения. — Распишитесь, пожалуйста, здесь, — Майлз достал из портфеля два листа распечатанных договоров для обеих сторон. Мужчина взял ручку в правую руку и посмотрел на бумаги, насмешливо хмыкая. Тёрнер питал надежду, искреннюю веру в то, что ему показалось. — Вы правда думаете меня надурить? — он с хрустом скомкал «договор» и засунул к себе в карман. — Эти бумажки стоят ровно столько же, сколько ваши жизни — ни гроша. Алекса прошиб холодный пот. Майлз, заикнувшись, не старался влезть в разборки, он смотрел на клиента и ожидал пояснений. Ручка в его руках треснула. Он вспомнил, что оставил свой пистолет в автомобиле. В эту секунду, в миг осознания всей тщетности ситуации, он залез рукой под ремень Алекса и не успел нащупать пушку, как мужчина напротив зашарил по своему поясу. Он направил дуло пистолета Майлзу в лицо. Время остановилось. В забегаловке поднялся крик. Бармены упали на колени за свои стойки, а посетители устроили давку на выходе, разжигая панику в замкнутом помещении. Алекс не мог вымолвить и слова, глядя в стеклянные глаза Майлза — он словно окаменел. Отдалённым эхом звенел в ушах ужас. В один миг Майлз ударил ступнёй Алекса по голени и рухнул под стол, ударяясь лбом об край, а Алекс молнией выбежал, петляя между людей. — Алекс, беги! — слышал он сквозь рёв толпы. Он не оглядывался назад. В любую секунду спину могла пронзить резкая боль от проникающей в плоть пули. Выстрел. Детский крик. Ярая мольба вызвать полицию немедленно. Алекс яростно расталкивал плечами толпящихся посетителей, игнорировал громкие просьбы остановиться и, когда он выбежал на свежий воздух, обдающий запёкшееся от жары лицо, упал на колени за углом. Глаза нещадно слезились. Губы неконтролируемо дрожали. Мимо проходили люди, не обращали внимание на него; серые силуэты сливались воедино. Сердце упало в пятки, когда он понял, что Майлз остался внутри. «Всегда спасай лишь свою шкуру» — ежедневно слышал он от Майлза, и сейчас эти слова вспыли на поверхность его сознания. Он счёл это за самое горькое предательство и, шатаясь поднялся на ноги, подбежал к большому окну, из которого было видно кафе изнутри — пусто. Ни единой души, включая Кейна. Промелькнула надежда. Алекс, сбивая носы туфель, ринулся через дорогу. Он спрашивал у незнакомцев, вытирая окровавленные кулаки об рубашку, где находится ближайшее кладбище, а затем из последних сил стремился в указанном направлении. За плечами выли сирены. Много сирен со всех сторон сливались в единый и синхронный вой, разъедающий слух. Алекс впервые поистине ощутил нужду увидеть Сержа, сесть в его машину и подобрать по пути Майлза. Если он, конечно, вернётся.