Ожившие

      — Тсукки, скажи ещё раз, на какие кроссы у нас скидка?       — Тадаши, на ценнике всё написано, издеваешься?       — Бли-и-ин, вот вроде бы занимаюсь этим и продолжаю, а всё равно все волейбольные кроссовки, такое чувство, различаются лишь по цвету, особенно, если от одной фирмы... — мужчина тоскливо посмотрел на красную бумажку в своей руке и пришпиндилябрил её прямо к самой ближайшей паре спортивной обуви.       За окном, как и год назад, цую. Голова нещадно раскалывалась.       — Если плохо себя чувствуешь, то просто протри пыль на пустых полках и полежи в служебном помещении после этого. Ты уверен, что к врачу не надо? В последнее время ты слишком часто чувствуешь себя так, — Кей вынул ценник со скидкой и прицепил его на полку выше, к более старой паре кроссовок, которую они не могли продать уже пять недель.       Дела в магазине шли слишком средне, что вызывало странное уныние и разочарование от реальности. Магазин не был убыточным, даже если бы они наняли пару рабочих рук, но вот и прибыли от него было не больше, чем на прожить без излишеств. У них не было завышенных цен, плохого ассортимента или ужасного пиара — хотя ощущение, что им пригодился бы даже чёрный, иногда приходило обоим владельцам, — поэтому они не понимали, как действовать. Да, их магазинчик находился не в самом центре, но рядом с ними было додзё и спортивная секция, значит неудачным их расположение нельзя назвать.       Тадаши пожимал плечами и устало вздыхал в последнее время, когда видел своего мужа, корпящего над разными планами и схемами. У него не было ни сил, ни — похоже, к сожалению, в последнее время — здоровья на ночные посиделки с бизнес-планами. А ещё не было денег на посещение специализированного врача, поэтому Тадаши откладывал это до самого последнего момента.       На самом деле им не хватало разговоров среди клиентов, сарафанного радио — неформальной рекламы среди потребителей им не хватало. Потому что официальная вводила в порочный круг, вызывая у потенциальных покупателей мысли на подобие "О, так здесь покупают для себя товар участники национальной сборной? Там круто, но наверняка слишком дорого\мне не нужен настолько хороший товар, я же любитель\да ну, страшно туда заходить" и тому подобное. В оправдание двух оболтусов можно сказать, что те и впрямь заходили в магазин за покупками, которые намеревались использовать лично, даже пару раз друзей затащили.       На Ямагучи плохо влиял сезон дождей — духота, зной душили, влажность не давала почувствовать свежесть и поднимала температуру тела ещё больше, в итоге это превращалось в сильные головные боли и жуткую слабость. Кей сильно волновался. Тадаши хотел, чтобы его Кей не волновался за него, занимаясь их магазином и получая удовольствие от этого. Тсукки правда это любил, правда от этого получал удовольствие, правда даже веселился, когда рассчитывал по процентам их наценки, выбирал ещё одних поставщиков и думал, где расклеить объявления.       Месяц на пятке выдавал истинного обладателя родной метки с головой, передавая его возлюбленному отголоски всех чувств.       У Тадаши в носу свербел постоянный запах приторного сладкого, слышался иногда мелкий хруст, словно прутик ломали — вызывало самые худшие мысли.       В служебном помещении, в комнате на шесть татами, вместились лишь безлопастный вентилятор, небольшой радиоприёмник, горшок со странным большим растением (вот зачем?), ноутбук, об который оба мужчины запинались с регулярной периодичностью, и маленький раскладной диванчик. Короткий диванчик. Пятки свисали с одного конца и голова не помещалась с другого, ноги приятно обдувало, в волосах путались листья растения, бил запах мокрой земли и травы в нос. Шея затекала из-за неудобного положения, любая рука, которая находилась бы у стены, тоже затекала, а ноги в итоге замерзали.       В обычной ситуации Тадаши бы уснул, просто собрав волосы резинкой и поджав по себя ноги, на боку. Но у него болела голова, была слабость, что приводило к раздражительности и обострении всех ощущений. Он бы уснул, а не почувствовал раздражение Кея, который должен стоять сейчас за кассой, не услышал бы тонкий девчачий голос.       Комната в шесть татами была сплошняком уклеена вырезками из газет, фотографиями и даже несколькими рисунками. Рисунки от двух младшеклассников, которые регулярно заходили в их магазин после того, как не смогли прочесть название. До улыбки милая история:       — Гора луны?       — Да нет, лунная гора!       — Может быть, гора из луны?       — Не, луна из горы?       — Горный вход в луну?       — Горный вход в лунный остров?       — Откуда ты там остров взял?       — Нет, это всего лишь Яматсуки. Вы будете покупать что-нибудь? У нас сегодня напульсники со скидкой в 50% для младшеклассников! Всего лишь двадцать йен.       Практически бесплатные мелкие товары могут многих подкупить, но напульсники со звёздочками и в зелёно-белую полосочку выглядят потрёпанными и постоянно носящимися спустя год. Мальчишки даже сейчас заходят за разными мелочами и покупают всё похожее или одинаковое. Тадаши случайно усмотрел разок на шейных позвонках у обоих то ли собаку, то ли волка; у одного из них он выл, если судить по выражению морды.       Ямагучи до сих пор улыбался, когда смотрел на рисунок мяча и горы, которую освещает луна (их рисунки были слишком похожи, что уже вводило в лёгкое недоумение). Мужчина улыбался, когда видел фотографии Хинаты и Кагеямы возле их магазина с новыми мячами, улыбался, глядя на Ячи-сан, гордо держащую постер. Улыбался, глядя на их домашние фотографии — Кей редко разрешал себя подловить. Несколько фотографий лежали в ящиках разных столов. По-хорошему их надо выбросить, но рука не поднималась избавиться от бумажек.       Тадаши постучал с задней стороны двери, не входя в сам магазин, тем самым подзывая к себе Тсукки. Не хотелось показываться на глаза в таком измученном виде, но если надо было принести замену или ещё что, то он с радостью бы помог.       От девушек столько проблем. Нет, он не был мизогином или кем-то подобным, просто... От влюблённых девушек куча проблем.       — Не волнуйся и продолжай отдыхать, она не про замену товара или что-то такое, — Кей не мог посмотреть в глаза мужу.       Возможно, он немного боялся. Что связь когда-нибудь переселит его родного человека, тот уйдёт к однажды найденному соулмейту, потому что, ну, что можно противопоставить судьбе, кроме своей гордости и своих чувств с убеждениями и верой в другого человека? Ничего. Для Тадаши это было всем.       — Отойди, ещё нахамишь случайно. Нам нельзя терять клиентов. Эх, — Ямагучи с усталым видом вздохнул, прикрыв глаза, и щёлкнул мужа по носу, — учись, пока я жив, — а то меня скоро эта головная боль в могилу сведёт, — и радуйся этому.       — Не дерзи, а то получишь, — в ответ на знакомую ухмылку с таким подтекстом потрёпанный и бледный мужчина вмиг покраснел и даже оживился, вмиг распрямив плечи и начав заламывать пальцы за спиной. — Я буду ждать.       Девочка невысокая, в мокрой форме старшей школы Карасуно — от этого вдвойне неприятно, — класс только первый. Милое личико, большие глазки с цветными линзами, несильный макияж, чтобы только синяки скрыть под глазами, и тот не вышел. Обычные чёрные волосы, обычная внешность, обычная стеснительность и банальная просьба отойти вместе с ней в какое-нибудь закрытое помещение. Хорошо, что на улице дождь. Нет, конечно, плохо, что девочка промокла, но признания на улице во время заката он бы не выдержал.       Ей лет пятнадцать. Ему двадцать семь.       С влюблёнными девочками столько проблем. Особенно, если они твои клиентки.       Несколько фотографий с ней валялись в разных ящиках, потому что не поднималась рука выбросить их в сжигаемый мусор, ведь девочка осталась очень довольна своими покупками, затем приходила ещё, ещё и ещё, и приводила своих друзей из баскетбольного клуба...       Признание в кладовке между швабр и вёдер. Романтичнее только в узеньком переулочке на закате и под звук цикад.       — Понимаешь, я знаю, что это стрела твоя, и да, она полая, но... — школьница сняла пиджак и показала до боли знакомую метку, полую, немного бледную. Тсукки такую на рёбрах несколько лет стерёг, — но она движется, — следуя за ведущим вверх на плечо указательным пальцем, очертания стрелы поплыли. — И я слышу, как она рассекает воздух, словно летит. У тебя красивая метка, — голос дрожал и был при этом до ужаса нежным.       Воздух был слишком пыльным и при этом влажным — отвратительное чувство. Одна из швабр накренилась и давила куда-то в плечо неприятно. Неприятно, что их отношения, их семью до сих пор могли просто не признавать, отринуть как существующее, не принять во внимание и просто закрыть глаза. И Кей позволяет это? Признание какой-то школьницы в подсобке между инвентарём для уборки?       Видел, наверное, как она двигала метку.       — Нельзя тебе быть с таким лицом, Ай-чан. Я очень рад, что ты это сказала. Однако я давно для себя решил, и за тебя, прости, тоже, — Тадаши с мягкой улыбкой начал крутить золотое кольцо на безымянном пальце. — У меня уже есть любимый человек, мы женаты и у нас семейное дело. Я не смогу о тебе позаботиться должным образом. И даже если бы, — мужчина перебил уже собирающуюся сказать глупость девочку, — ты родилась на лет десять раньше, всё равно бы я остался с ним. Прости. Я его люблю, он меня любит. Мы счастливы.       Голова раскалывалась сзади, пульсировала комком боли, шейные позвонки словно трещали, перетираясь в труху, а его собственная метка горела огнём.       — Я рада, что ты счастлив, — если действительно родственная душа, то не врала.       — Спасибо за понимание, — голос хриплый из-за недостатка воздуха в лёгких; глотку жгло.       — Это был самый мягкий отказ, который я получала, если честно. Я рада, что ты сказал всё сразу, — девочка взяла протянутый носовой платок и вытерла им выступившие слёзы, немного пошмыгивая носом. — Но получить отказ от родственной души... у нас ведь могла бы быть по-сумасшедшему сильная связь. А ещё волной благодати называют, тоже мне, благодать, пф.       — Прости, — на выдохе.       — Не извиняйся, — со смешком. — Лучше извинись перед мужем. Я бы на его месте была слишком зла на тебя.       — Кей скорее из таких, которые переживают, не ограничивают ли они других слишком сильно, в итоге ограничивают себя, — Тадаши вздыхает с лёгкой болью между рёбер, но с огромным облегчением, когда выходит. Сковывали не сколько влажность и пыль, сколько замкнутое пространство рядом с таким человеком. — Платок можешь оставить себе, — он вытер пот со лба рукавом рубашки.       — У меня есть зонтик, так что я пойду... Пожалуй, моя сакура бы на тебе не смотрелась.       Одно дело, когда разрываешь связь с соулмейтом на расстоянии и посредством решения сердца, другое, когда отказываешь вот так с лёту, с нотками отвращения в голосе и мыслями "Поскорее бы это закончилось". Это чертовски больно. Болит мозг, болят мышцы, болит метка, когда ломается судьба.       Зато на сердце легко.       — Иди ко мне, — Тсукки вздрогнул, напрягся, но вмиг расслабился и сжал в ответ руки, когда понял, кто именно захотел его обнять до хруста в позвоночнике. — Спасибо, — Кей пах кофе, пылью и озоном, — что ты есть, — у него сильная спина и широкие плечи, тёплая кожа, и горячие метки на рёбрах окружали сердце с душой. Сердце билось, слегка поднимая грудную клетку, и толкало кровь по венам, дальше, по всему телу, разгоняя бесконечные чувства. — Я вот немного отдышусь, и всё в порядке будет. Правда. Думаю, поэтому в последнее время плохо и было.       — Заткнись, Ямагучи.       Было так приятно, когда Кей сжимал внешнюю сторону ладони и растирал кожу на костяшках большим пальцем. Когда давал вот так стоять посреди времени, не шевелясь и глубоко дыша, впитывать момент общего биения сердец. Когда позволял услышать его мысли, его радость, почувствовать правильность их.       Было жизненно важно. Было нужнее, чем воздух, чем кровь в венах; нужнее собственной души.       — Прости, Тсукки.       Провести носом по оголённой шее, втянуть запах, лизнуть подрагивающую голубую жилку, оставив мокрый след и ощутив солоноватость кожи и её мягкость — правильно. Разомкнуть объятье — необходимо, чтобы затем сомкнуть руки уже под футболкой, кожа к коже, глаза в глаза. И совсем улететь, опьянев от раздирающих изнутри на ошмётки чувств.       — Знаешь, я думаю, что можно закрыть магазин на некоторое время. Дождь ведь, — родные пальцы немного оттягивали за волосы кожу головы и массировали, словно успокаивали.       Тадаши почувствовал вторую руку, которая потянула его джинсы за ремень немного вниз.       — Нужно.       Тсукки ухмыльнулся.

***

      "Клиентов не хватает им, значит"...       — Тренер, у нас же недавно контракт закончился со спонсорами, да? У меня есть отличная идея, где достать новый инвентарь и форму!