Дурная педагогика

Это было их последнее нормальное лето. Настоящее школьное лето. Впереди ожидал ад ЕГЭ, поступления, а затем — студенческая жизнь, одновременно манящая и пугающая. Юрий Хованский слышал множество историй о безудержных студенческих вечеринках, полных алкоголя, секса и других радостей, но всё равно испытывал легкую тревогу по поводу своего будущего. А потому считал своим долгом оторваться по полной программе перед своим последним школьным учебным годом. И коль скоро его друзья разделяли его мнение, лето выдалось по-настоящему жарким. Под конец им и вовсе свезло так свезло, и родители Юры уехали наслаждаться августовским солнцем в более теплые края, оставив квартиру фактически в распоряжении подростков, так что оставшиеся до первого сентября полторы недели он провел с друзьями в практически непрекращающемся угаре. Однако к первому сентября пришлось трезветь. Юра постоянно находился на грани «отбитый, конечно, но не настолько же», так что хорошо чувствовал, в какой момент надо сказать себе «стоп». Себе, а заодно и всем окружающим. Друзья были изгнаны из квартиры, в которой был наведен порядок, Хованский вытащил из шкафа и выгладил свой парадный костюм, поужинал чаем с дошираком и лег спать в девять вечера, а утром первого был бодр, свеж и морально изничтожен. Первый сюрприз ждал их с порога школы, а точнее даже не доходя до него. Нет, они знали, конечно, что их классная руководительница уходит в декретный отпуск, чтобы не заметить что-то подобное надо же было быть совсем слепыми, но ребята считали, что классное руководство спихнут на какую-нибудь усталую предметницу, которая уже и без того их ненавидит. Но руководство школы нашло другой выход, и этот выход выглядел как мужик неопределенного возраста, которого Юра сперва почему-то принял за ученика. Осознав однако, что новый классный не только новичок, но и мужик, одиннадцатый даже почти перестал шушукаться. Учителей-мужчин в школе было традиционно мало, а представить, что на одного из них ещё классное руководство навесят было и вовсе трудно. Но, похоже, в соседнем лесу сдох какой-то очень большой медведь, и вот теперь им предстояло свыкнуться с мыслью, что за них вроде как отвечает этот мрачный тип, мало похожий на «маму-курочку», какой традиционно выступала для них классуха. От мыслей о гендерной несправедливости общего образования в России Юру немного отвлекла необходимость давать первый звонок, а затем тянуть какого-то напуганного первоклассника с букетом гладиолусов к его первому школьному классу. Впрочем, когда одиннадцатый добрался до своего кабинета, выглядевшего ровно так же угнетающе, как в мае, разговоры возобновились и утроились. Какие там летние похождения, когда в родном образовательном учреждении такое творится? А новый классный не переставал удивлять. Сначала оказалось, что он даже не препод, а вроде как школьный психолог. Оказывается, в их школе есть психолог! Нет, Юра, конечно, видел как-то соответствующую табличку на кабинете, но понятия не имел, что за ней реально кто-то обитает. Но вот теперь за этой табличкой обитает уже не сказочный персонаж, а вполне конкретный Дмитрий… Просто Дмитрий. Ещё лучше. А новый учебный год становился реально многообещающим. Хованский давно знал своих одноклассников, большинство ещё с начальной школы, поэтому легко мог заметить, как они восприняли этого Дмитрия. Например зубрилкам он явно пришёлся не по вкусу. То ли сочли его несерьёзным, то ли просто решили, что он не готов уделять им достаточно внимания. Парни же из компании Юрки пока только насторожились. Им была обещана свобода, и вместе с тем какая-то там расплата. Мутный тип, неясный — явно сочли парни. Остальной класс был пока только заинтересован, заинтригован. Они все и правда были уже большими мальчиками и девочками, но зато и косячили по-крупному, и что будет, когда всплывет первый заметный косяк и кто будет его разруливать? Юре даже захотелось немедленно, прямо сегодня, сотворить какую-нибудь лютейшую херню, просто чтобы сразу глянуть, как будут развиваться дальнейшие события. Но не успел он ещё не то, что натворить что-нибудь, даже обдумать это как следует, как ему сразу же досталось. Точнее, ему не досталось, Дмитрий просто сказал, что запомнил его, и что им вместе будет весело, или типа того. Прозвучало угрожающе. Юрию почему-то подумалось, что психологи — страшные люди. Мужчины-психологи ещё страшнее, а мужчины-психологи, работающие в школе, изготавливаются прямо в аду и на Землю поставляются ограниченными партиями. По крайней мере, этот Дмитрий точно вышел из такой. Оставив класс в атмосфере напряжения, граничащего с легкой паникой, новый классный руководитель свалил в сторону неблизкого заката, а точнее, по всей вероятности, в свой кабинет. Школьная активистка, умничка и красавица Ксюша немедленно стала призывать к себе одноклассников, отдельными возмущенными фразами призывая обсудить «этого как его там», но Юра участвовать в этом не спешил. - Походу, ты ему не понравился, - объявил Кузьма, усевшись на парту, место за которой занимал Хованский последние четыре года. Самая настоящая «камчатка», как неласково именовали её практически все учителя. - Или наоборот, - расплылся в улыбке Черников, сосед по парте, друг, товарищ, практически брат, заноза в заднице и просто прекрасный человек. - Да ладно вам, - Хованский насупился. В настоящее время у него не было изящной и смешной реплики по поводу произошедшего, и это его немного напрягало. - Поверь моему опыту, - Кузьма иногда начинал говорить так, как будто ему исполнилось уже как минимум сорок. - Мужики идут в образование либо ради того, чтобы на всех смотреть свысока, либо ради секса с несовершеннолетними. - Говоришь так, как будто это трудно совмещать, - Юрий побарабанил пальцами по столу. - Отмечать будем? - Спрашиваешь, - фыркнул Никита, поднимаясь и поглядывая по сторонам. - Можно девочек пригласить, всё-таки общий праздник. - Ещё скажи «всем классом затусить», а чего, последний год вместе, - продолжил мысль Кузьма. Юра тем временем поднялся и направился к выходу из кабинета, напряженно сунув руки в карманы. - Алло, прием, ты куда? - Почему бы не отметить всем классом, в самом деле? - Юра обернулся, обозревая товарищей с какой-то непередаваемой улыбкой, не обещавшей ничего хорошего ровно никому из присутствующих. - Почему бы нам не позвать нашу новую классручку, а? - Ты с ума сошёл? - уточнил Черников, но Юра уже скрылся за дверью класса. Подхватив сумку, Никита бросился следом, за друзьями последовал и Кузьма. Видимо испугавшись, что его остановят, Хованский ломанулся по лестнице и до нужного кабинета добрался бегом. Ник с Кузьмой догнали его лишь в тот момент, когда он уже без стука ввалился внутрь и прикрыл за собой дверь, предусмотрительно оставив приятелям щель для наблюдения. - Что случилось? - Дмитрий Александрович в тот момент напряженно изучал содержимое одного из своих шкафов, и, обернувшись, нахмурился так, что Хованскому показалось, что под ним начал плавиться пол. - Ну, у нас типа последний год в школе, и мы собирались отметить всем классом, - выпалил Юра. Он чувствовал, что теряется, руки сами тянутся потереть шею, но незримое присутствие рядом пары друзей заставляло держаться до конца. - А я тут причём? - уточнил Дмитрий. Ларин тоже почувствовал себя не в своей тарелке, потому что ему показалось, что он должен знать, причем он тут. Может, нужно какое-то разрешение, чтобы этих здоровенных лбов из школы выпустили, или вроде того? - А Вы теперь тоже часть класса, - кое-как собрал слова в предложение Хованский. - Может, хотите с нами? - И как же вы собираетесь отмечать? - Ларин скрестил руки на груди, выжидающе глядя на Юру. Они оба понимали — Юрий ожидал простого отказа, после которого можно будет с чистой совестью свалить, но… - Мы скорее всего будем пить и делать глупости, - с некоторой долей обреченности сообщил Хованский. Дмитрий Александрович медленно кивнул. Его губы дернулись — он явно приложил усилия к тому, чтобы скрыть улыбку. - Тогда я лучше откажусь, - вздохнул он наконец. Юрий, кивнув, принялся отступать, и вот когда он уже был готов окончательно спастись из кабинета, упав в объятья ожидающих его парней, Ларин устроил техничное добивание. - Предпочитаю пить и делать глупости в другой компании. - Ага, - выдавил Юра. Шагнув за дверь, он немедленно закрыл её за собой, а затем, переглянувшись с Кузьмой и Черниковым, решительным шагом направился в сторону лестницы. - Ты это, скажи что-нибудь, а то выглядишь так, как будто у тебя шок, - попросил Кузьма, хлопая Хованского по плечу. - Знаешь, что я скажу? - Юра неожиданно остановился и оглянулся на чуть отставших друзей. - Я с ним что-нибудь сделаю. Не знаю пока, что именно, но сделаю точно.