Дурная педагогика

«Надо что-то делать!» - сказал себе Ларин. И он сделал. Кабинет английского языка располагался на другом этаже и, что хуже, в другой части коридора, поэтому засаду пришлось организовывать на первом этаже. Он подгадал время — по его предположениям, Татьяна Алексеевна, или просто Таня, должна была уходить вскоре после своего последнего в тот день урока, так что он окопался внизу, делая вид, что с интересом читает школьные плакаты на тему здорового образа жизни. Их встреча должны была выглядеть практически случайной. К счастью, к тому моменту, как он начал думать, что она осталась пить чай или проверять тетради, англичанка всё-таки спустилась. Не заметив его, женщина сразу двинулась к учительской раздевалке, на ходу запихивая что-то в свою сумку. Дмитрий, бросив на середине стишок о пользе зарядки, двинулся следом, и вскоре нагнал коллегу. - Привет, - поздоровался он, надеясь, что вполне может говорить без официоза, пока рядом нет детей. - Ну как рабочий день? - Привет, да неплохо, в общем-то, неплохо, - она явно была удивлена тем, что Дмитрий проявил к ней столь неожиданное внимание. Прежде он вёл себя довольно отстранено. - А Ваш? Уже осваиваетесь? - Да, вроде того, - Ларин кивнул, открыв перед женщиной дверь раздевалки и позволив пройти мимо себя. - Уже начал понимать, как здесь всё работает. Освоился. Кажется, Вы говорили, что я могу обращаться к Вам если что. - Говорила, - согласилась она, усевшись на банкетку, чтобы переобуться. Дмитрий тоже стащил с себя обувь, но ему для этого достаточно было держаться за стену. - Я отметил для себя несколько человек, хочу побольше про них разузнать, - он действовал по простой схеме. Нужно было показать, что он заинтересован в ней, ведь он вполне мог бы обратиться к любому из учителей, и в то же время не быть излишне прямым. Сразу позвать её на свидание было бы попросту глупо. Нет, так это не работает. - Я могу зайти к Вам как-нибудь, когда у меня будет окно или после уроков, - согласилась Татьяна, заканчивая переобуваться. Она поднялась с места и только хотела было снять с вешалки свой плащ, как Ларин опередил её, галантно придержав вещицу так, чтобы ей оставалось лишь повернуться спиной и вдеть руки в рукава. - Большое спасибо. - Да, конечно, заходите в любое время, - отозвался он, проигнорировав благодарность. - Или мы могли бы побеседовать в месте более симпатичном, чем мой кабинет. Заодно выпили бы кофе. Я не знаю, что наливают в этой столовой, но на кофе это не слишком похоже. Или я один такой придирчивый? А так я знаю одно кафе неподалеку и... - А я говорю тебе, что это полная фигня. Нет смысла менять отдельных игроков, пока не изменится сама система, понимаешь? - раздался бодрый голос из-за двери, которая сразу же распахнулась, и в раздевалке один за другим появились информатик Илья и ещё один молодой мужчина, незнакомый Дмитрию. - О, здравствуйте, а я Вас сегодня не видела,- улыбнулась Татьяна тут же. Лицо незнакомца, до этого выражавшее какое-то воодушевление, вдруг приобрело недоброе выражение, когда он взглянул на Ларина. - Мы, кажется, не знакомы, - он протянул руку для рукопожатия. Дмитрий кивнул, протянув свою. Знакомы они действительно не были, хотя Ларин и видел его несколько раз. И судя по тому, что Дима совершенно определенно видел его в шортах, он не мог быть никем иным, кроме как физруком. - Николай. - Дмитрий, - представился Ларин. Николай буквально прожигал его взглядом, так что Дима бросил беглый взгляд на Мэддисона. С Ильёй у него, вроде, сложились достаточно ровные отношения. Тот как раз снимал с крючка свою куртку, но, заметив взгляд Ларина, указал глазами на Татьяну. Чёрт. - С наступающим, - Николай продолжал буровить Диму таким взглядом, что у того сразу вылетело из головы, что там должно было наступить. Лишь через пару секунд он вспомнил — день учителя. - Спасибо, конечно, только я психолог, - в тщетной попытке сгладить ситуацию сообщил Ларин. Мэду и Татьяне явно становилось всё более некомфортно присутствовать при этой сцене. - По Вам видно. «Надо что-то делать!» - сказал себе Юра. И он сделал. Глупо было спрашивать у гугла «как узнать, гей ты или нет», но готового ответа на этот вопрос он не знал. Действительно, как можно определить свою ориентацию? Ничего, кроме смелого эксперимента на ум не приходило. Он выбрал время. Родителей как раз не было дома. Но на всякий случай он не только запер дверь, но и придвинул к ней стул, чтобы наверняка. И, так как паранойя только нарастала, подключил к компьютеру наушники. Теперь дело было за малым. Открыв вкладку инкогнито, он вбил в поисковик «гей порно» и перешёл по первой же ссылке. Велик был соблазн тупо кликнуть по первому же видео, но с превьюшки смотрели совершенно не симпатичные парни, так что он принялся выбирать. В конце концов, его ведь внешне устраивает далеко не каждая девушка, так почему с парнями всё должно быть иначе? На то, чтобы выбрать приемлемый ролик, ушло порядка семи минут. Наконец Хованский кликнул по видео, развернул его на весь экран и расслабился в кресле. Спустя пять минут он мог гарантировать то, что его возбуждает гей-порно. С другой стороны, ставить себе диагноз было рано. Он вырубил видео, вытащил наушники и отвернулся от экрана. Ладно, ладно. Ну возбуждает и возбуждает. Но он ведь ещё молод, да и парень в видео был смазливым, а с определенных ракурсов всё и вовсе могло сойти за порно с какой-то слегка мужиковатой девицей... И всё же есть разница между тем, чтобы просто заводиться от просмотра подобного, и тем, чтобы хотеть чего-то такого в реальности. Тем более с собственным классным руководителем. Действительно ли он желает чего-то подобного? Юра закрыл глаза. Он попытался как можно отчетливее представить себе лицо Ларина. И не просто лицо, а вид сверху. В своей фантазии Юра убрал с лица психолога несколько самодовольное выражение и поставил его на колени. Смотрелось хорошо. Тогда Юра мысленно добавил себя, как в порно от первого лица. Смотрелось всё ещё просто отлично. Стояк между тем никуда не делся. Кое-как Хованский спустил штаны вместе с трусами и, выдавив немного крема себе на руку, обхватил член ладонью. Последний раз бросив взгляд на придвинутый к двери стул, он снова вернулся в мир своего воображения, где Ларин уже прикрыл глаза и приоткрыл рот. Смотрелось... Да, по-прежнему чертовски хорошо. У Юры не было отличное воображение, он не мог представить картинку устойчивой и целостной, как кино. Скорее он видел отдельные кадры и слышал отдельные звуки. Отчетливо представлял себе, например, как выглядел бы Ларин, полностью вобравший в свой рот его член, как клево было бы запустить пятерню прямо в его волосы, и особо — как можно было бы говорить ему что-то пошлое и слегка унижающее. Впрочем, фантазия даже не успела толком разыграться — всё слишком быстро оборвалось сравнительно ярким оргазмом. Шум в ушах стих, и Юра обнаружил себя в не слишком приятном, хотя и не новом, положении. Выругавшись, он принялся приводить себе в порядок. Стыд, охвативший его буквально на пару минут, потихоньку стих. Так, ладно, ничего криминального он пока не сделал. И, что самое важное, никто ни о чём пока не знал. Да, кое-что он сказал самому Дмитрию Александровичу, но тот, скорее всего, принял всё за шутку. Кое-что выболтал Мэду. Но тот не осудит и не сдаст. А значит, пока его тайна под надёжной защитой. Пока он ничего не предпринимает, по крайней мере. Так может и не стоит? Однако уже выйдя в коридор, Юра вдруг привалился спиной к стене и прикрыл глаза, опять рисуя перед собой образ своего классного руководителя. В этой фантазии он был растрепанный, шальной и лежащий на собственном столе, том самом, с которого сгонял Хованского. Это добавляло фантазии ещё большей пикантности. - Юра... - со своей неправильной буквой «р» Ларин в фантазии произносил это чертовски сексуально. - Трахни меня. - Всенепременно. «Надо что-то делать!» - сказал себе Руслан. И он сделал. Для начала он тщательно проверил текст Поперечного, велел исправить пару моментов, но в остальном утвердил. Выступление Дани должно было подогреть не столько зал, сколько пятую точку одного конкретного ученика. По крайней мере, Руслан очень на это рассчитывал. Он связался со своей соведущей, предложив вставить сразу после выступления Дани момент «свободного микрофона», чтобы каждый мог сказать, что вздумается. Усачев объяснил это тем, что Даня будет обращаться непосредственно к учителям, пусть и в юмористической форме, и после этого остальным может тоже захотеться сказать что-нибудь. Девчушка, довольно наивная особа из десятого класса, претендующая на роль журналистки, одобрила не задумываясь, памятуя о том, что у Усачева было поразительное чутье на то, что нравилось педсоставу. Отлично, теперь у Юрия будет возможность сказать всё, что он думает в определенный момент. А в том, что ему будет, что сказать, Руслан не сомневался. Текст у Дани получился культурный, но достаточно жёсткий. Как раз то, что нужно. Дразнить Хованского Усачеву нравилось всегда. Он считал его таким своеобразным псом, который, конечно, может укусить, но больше лает, и если соблюдать меры предосторожности, то уцелеешь. Усачев был осторожен. Но если обычно его целью было просто поддразнить Юру, то теперь игра принимала более серьёзный оборот, и требовалось действовать жёстче. Сейчас нужно было уже не просто привлечь внимание пёсика к определенной точке, но отвлечь его от Мэда, потому что пока он крутился рядом, Руслан не мог приступить к реализации основного плана. Пока план был прост. Юре явно было не наплевать на нового классного, и этим следовало воспользоваться. С одной стороны, дать Хованскому возможность крутиться возле Дмитрия, с другой — ненавязчиво на этой почве стравить его с Поперечным, а с третьей — занять по горло делами совета школы. Таким образом у него останется не так много времени, чтобы торчать в кабинете информатики, а Руслану, который теперь вроде как собирается сдавать ЕГЭ, это как раз на руку. Будет больше индивидуальных занятий. Конечно, тот факт, что Юра тоже собирается готовиться к ЕГЭ, всё портил. Но Руслан с этим что-нибудь придумает. В крайнем случае, соврет, что никак не может по четвергам, и ему нужно перенести занятия. Желательно на тот день, когда Юра будет смертельно занят. Такое провернуть будет сложно — Илья не из тех, кто будет проводить занятия для двух учеников отдельно. Но что-нибудь Руслан придумает, он же умный мальчик, в конце-то концов. Разобравшись с этим и отправив на печать лист с перечнем того, что подлежало к обсуждению в школьном совете (пусть Юра офигеет от объема работы, нечего было чужие места отжимать), Руслан полез проверять статус своей посылки. Из Китая к нему шла пара интересных вещиц. Хорошо бы, чтобы к дню учителя они успели прийти. Он собирался честно повиниться перед Мэдом, что был не слишком лояльным учеником, и предложить перемирие, снабдив это хорошим подарком. Хорошо бы, чтобы прокатило. Тогда уже и терки с Хованским не так страшны будут, главное — чтобы он не тусовался всё время рядом. Подняв со стола блокнот, Руслан вычеркнул несколько сегодняшних целей — проверку текста и обсуждение программы. У него всегда было много дел, так что он постоянно заносил свои цели в блокнот и вычеркивал их, чтобы точно знать, что он сделал, а что нет. Очень полезная привычка. Он отлистал блокнот до самой обложки, где жирно были записаны две основные цели этого года, то, чего обязательно следовало достичь к окончанию школы. Золотая медаль и Илья. «Надо что-то делать!» - сказал себе Илья. И Илья сходил за пивом.