***
Допивая уже вторую кружку дешевого эля, Мьон подумал, что был чертовски прав о досуге Сивиса и даже тихонько присвистнул, когда второй противник в два раза шире самого мужчины грохнулся на пол и пронзительно закричал, что сдается. Сивис же, совершенно довольный, пьяный и побитый, стянул с себя продранную в пылу битвы рубаху. Он расхаживал по угловой сцене, где и проходил мордобой, демонстрируя всем своё поджарое тело. Зрители ликовали, особенно женская часть, которой тут было не слишком много, но по крикам казалось, что на всю таверну одни только женщины. — Показушник, — фыркнул Мьон и взглянул на браслет, который молчал с самой встречи с Сивисом. Его беспокоило такое молчание по большому счету из-за того, что опять пришлось бы выполнять задание выше своего ранга. Торговец, словно услышав оскорбление, вдруг забрался на бочку и объявил: — А теперь финальный бой этого вечера! — толпа взревела и стала вертеть головами, ожидая кто же теперь будет драться. Парочка мужиков хрустнула пальцами и уже приготовилась подняться на сцену, но мужчина отрицательно кивнул. — Все мы слышали, какие маги удальцы. И дом подожгут, и шею коню скрутят, но видели ли вы хоть раз, как эти волшебнички кулаками машут, а? На мгновение толпа затихла, зашепталась, а затем кто-то сказал: — Дык они не своими кулаками машут, видал, как из ихнего племени камни на руки надел и пошел колошматить зверье. — А надо своими, костями и мясом природным! — крикнул другой голос, и после волной поднялся галдеж среди толпы. Кто-то стал защищать магов, мол, те не для тупых мужских драк, а кто-то называл тех слабаками и трусами. — Да нет здесь мага, чтобы проверить! Торговец улыбнулся. Именно ради этой фразы он начал все это представление. Он постучал каблуком по крышке бочки, на которой все ещё стоял, призывая к спокойствию. — А вот маг у нас как раз есть, — и медленно, словно выжидая момент для выстрела, он стал водить взглядом по таверне, упиваясь завороженными лицами зрителей. Простые люди всегда любили магов. Они были для них чуть ли не главным источников сказок, как для детей, так и для взрослых. Когда он добрался до затемненного угла, где сидел Мьон, то резко вскинул руку. — Он маг! Мьон, что все это время мутным от выпитого взглядом изучал свой браслет, вскинулся. — Да не простой, а заклейменный, — хищно оскалился Сивис, опуская руку и обращаясь к толпе. — Он просто не сможет колдовать, и бой всяко будет честным, что скажешь, маг? Мьон с секунду смотрел на обращенные в его сторону взгляды толпы, а затем вспыхнув, выкрикнул: — Скажу, чтобы ты пошел к черту! Он никогда не любил драки, хотя иногда с интересом за ними наблюдал. Участие в подобном могло разве что присниться в страшном сне. Слишком уж часто он получал по шее от старших братьев, когда был совсем мелким, и не мог выдать и простейшего заклинания. Даже если бы он выпил весь спирт в этой таверне, то не смог бы заставить себя встать на заплеванный кровавыми харчками пол. Часть толпы, что настаивала на трусости магов, удовлетворенно выдохнула и брякнула что-то вроде: «Ну я же говорил». Вторая же часть оскорбилась, стала оправдывать мага, но все же заметно расстроилась, что драки не будет. Сивис уже не улыбался, а скалился, как он обычно делал в предвкушении чего-то нового. Он спрыгнул с бочки и стал пробираться через толпу, медленно вышагивая в сторону Мьона. Торговец напрягся. Он был совершенно уверен, что не имеет и малейшего шанса против опытного бойца без своих боевых заклинаний, которые напрочь запечатали, и ничего, кроме паралича и укрепления кожи, он бы создать не смог. Сивис продолжал приближаться, и Мьон даже приметил, что тот как-то странно покачивает бедрами, словно хвастается перед девушками позади себя. Он не сдержался, глупо хохотнул, смотря в упор на приближающегося мужчину. — Смешно? —Сивис остановился и слегка наклонился вперед, отводя правую ногу назад. Мьон не успел даже открыть рот, как мужчина сорвался с места и ринулся в его направлении. Маг как ужаленный соскочил с места и врезался спиной в деревянную колонну, что возвышалась в паре метров от его стола. Сивис почти снес собой стул, но в последний момент скоординировался и смог с размаху сесть на него. Стул пронзительно скрипнул и проехался по полу, оставляя следы на деревянном полу. Толпа, совершенно не ожидающая подобной картины, с секунду молчала, а потом взревела так, словно Сивис уложил на лопатки очередного местного громилу. Мужчина оскалился. Он определенно наслаждался сложившейся ситуацией и для пущего пафоса поправил выбившуюся из-за уха челку. Мьон же такого энтузиазма не разделял, точнее, он был настолько недоволен, что, не будь на его руках печатей, то он бы подорвал это место как пороховую бочку. Но печати были, и все что он мог — так это судорожно сжать мантию на груди и пытаться восстановить дыхание. Он смутно догадывался, что каратель в любом случае спровоцирует драку, но эта догадка никак не помогала ему успокоиться. — Ты ведь не собираешься все время убегать? — мужчина встал и сделал шаг в сторону колонны. — Что за показуху ты устроил? — Мьон сильнее сжал мантию, мысленно представляя пентаграмму паралича. Хотя никто из присутствующих не испытал напряжения, Мьон увидел в действиях товарища мотив более весомый, чем желание намять ему бока. Какой уважающий себя боец будет хвастаться дракой с клейменным магом? Мужчина замахнулся для удара, но предусмотрительно помедлил, заметив, что маг как-то напряженно бормочет себе под нос заклинание. «Так ты все-таки что-то можешь?» — мелькнуло в голове у мужчины, когда тяжелый кулак мага с размаху заехал ему в живот. Сивис скривился. Все его тело в мгновение онемело, а рука так и застыла в паре сантиметров от скулы Мьона. Торговец пинком опрокинул парализованного карателя на спину и, вытянув кортик из сапога, пригвоздил его разжатую ладонь к полу. — Ещё желающие? — рывком он развернулся в сторону затихшей толпы. Он не хотел пускать в ход холодное оружие, но понимал, что за паралич толпа лишь сильнее запросит продолжения. Только кровь от лезвия ножа могла остудить их возбуждение. — Это же просто шутка, чего сразу за ножи взялся! Несколько мужчин взволнованно посмотрели на тело Сивиса и нахмурились. Мьон знал, что их беспокоит его слабое, еле заметное дыхание, но объяснять, что это обычный паралич, он не собирался, пусть боятся. — О, шутка, говоришь? — Мьон вздернул подбородок. — Тогда, если я воткну еще парочку ножей ему меж ребер, будет веселее, разве нет? Насилие, — прошипел маг. — Это ведь отличная тема для шутки. Перед глазами торговца замелькали отрывки воспоминаний со времен войны. Он всей душой ненавидел столь бессмысленное кровопролитие, но именно то время научило его давать отпор, а не просто мириться со своей слабостью, какую в нём воспитали старшие братья. Мужчина глубоко вздохнул и, пересилив себя, с силой наступил на прибитую к полу ножом руку Сивиса. Он внимательно осмотрел зал. Теперь на разыгравшуюся сцену смотрели все, даже с дальних столиков, где народ обычно отсыпался. Он не понимал, почему все с таким недоумением и страхом смотрели на хилого мага. «Почему не зовут стражников?» Мьону вдруг показалось, что в таверне стало очень жарко, а запах пота, крови и выпечки смешался в дремучий аромат, вызывающий тошноту. Он сжал губы, вырвал кортик и пулей выскочил из помещения. На улице было не лучше: такой же душный, спертый воздух. Улицы слишком узкие, яркие, сияющие, как гирлянды, углы, заваленные мусором. — Опять, — прошептал маг, потерев переносицу. — Опять перегнул палку. Дверь скрипнула, и с потоком душного кисловатого аромата из таверны вышел и Сивис. Он спешно натянул рубаху и повязал на пояс куртку. — Не смотри на меня так, — слегка улыбнулся тот, но было видно, что в этой улыбке была тень беспокойства. — Теперь я не сомневаюсь, что дела в Габерне твоих рук. Мьон посмотрел на окровавленную ладонь друга и тяжело выдохнул. Он определенно перегнул палку. — Тебя и в Габерне что-то разозлило? — Идеальный момент, чтобы поговорить об этом, — он кивнул в сторону таверны, где из узких кругловатых окон показывались любопытные взгляды. — Они переживают, что ужасный маг на этот раз всадит в меня что-нибудь побольше маленького кортика. — Если понадобится. Мьон лгал. Его руки дрожали от воспоминаний ножа в руке. Сейчас, когда он убедился, что лезвие пробило только ладонь, то почти с облегчением вздохнул. Всё-таки мог промахнуться и отсечь Сивису пальцы. — И что, даже никакой агрессии? — Немного обидно, — мужчина показал раненную ладонь. — Но лучше так, чем в спину. Они оба пошли вдоль по улице, надеясь найти тихое и, желательно, менее освещенное место для беседы. Но каждая улица сверкала сотнями светильников. От такого обилия света казалось, что улица покрыта позолотой, но это впечатление быстро таяло, когда легкий ветерок приносил запах гнили. — Так ты не маг? — спросил Мьон, решив, что поговорить можно и на ходу. — А ты только сейчас это понял? — Ну, я не был уверен. От тебя все время несет ребрашем, а эти травы хорошо прячут аромат эфира, — пожал плечами маг. — Да и я не думал, что в орден вступают обычные люди. — Они и не вступают обычно, — устало прошептал каратель. — Ещё ни одного не встретил, все маги. — Кто бы сомневался, воинам место в армии или городской страже. Идеальное место, чтобы набить карманы, подцепить женушку и в старости лупить детвору палками, выкрикивая свои титулы. — Завидуешь? — осклабился Сивис, припомнив недавнюю стычку. Легкая улыбка быстро сошла с лица Мьона. Он надолго замолчал, но позже ответил: — Да. И в этом согласии Сивис впервые почувствовал, что перешел черту. Он до безумия любил вскрывать чужие секреты, но были и те стороны жизни, к которым он не смел прикасаться. — Мне тридцать четыре, — желая сменить тему, сказал каратель. Мьон изогнул бровь. — А выглядишь на все пятьдесят. — Век воинов не слишком долог, — он устало пожал плечами. — И все-таки, что на самом деле произошло в Габерне? Маг пожевал губу. В произошедшем не было большой тайны, но эти знания были его единственным преимуществом перед Сивисом. — Не терпится вытурить меня из ордена? — А ты так уверен, что за произошедшее выгонят? Всё настолько серьезно? Торговцы остановились перед безымянной таверной. Вместо названия на круглой таблице была изображена широкополая шляпа с огромными перьями. — Не знаю, — честно признался Мьон. — Я даже не интересовался тем, как все закончилось. Маг нахмурился, припомнив новость о линчевании своей клиентки. Он плохо помнил те два дня, что провел в Габерне. Город был слишком похож на все остальные, чтобы его запомнить, но семья этой девушки хорошо врезалась в его память: пожилая, еле ходящая мать, не покидающая кухню, светлоглазый мальчишка двенадцати лет с беззубой улыбкой и молодая служанка с очаровательными глазами цвета морской волны. — А что с остальными членами семьи? — Парня убили на месте, старушка была жива, когда я туда заходил, но не уверен, что это надолго. Сивис дернулся, раздраженно взглянул на браслет, а затем на окно таверны. — Вы только посмотрите на это, — оскалился мужчина. — Видел, как призывают торговцев? Маг отрицательно кивнул. За пять лет службы в ордене он принял как должное вибрацию браслета и мелодичное звучание искаженных слов, что иногда передавали другие торговцы, предупреждая об опасности или просто сообщали важные новости. Но за все это время он даже не задумывался о том, как обычные люди связываются с их магическими приспособлениями. — Так давай же порадуем клиента своей своевременностью. Мужчина только улыбнулся. Он был рад уйти от волнений этого вечера в работу, которая, без сомнения, принесет только больше проблем, но сейчас это не имело значения. Они уверенно вошли в пустую безымянную таверну.Один вечер
18 мая 2016 г. в 22:35
Когда на горизонте замерцали редкие городские фонари, оба торговца в один момент забыли о суточной усталости, мерзких кусках грязи на сапогах и тяжелых, словно забитых кирпичами дорожных сумках. За долю секунды в них воспылало счастье, как вера полыхала в паладинах, несмотря на жуткие раны, продолжавших яростно сражаться. Так и Мьон с Сивисом рванули в направлении виднеющегося на темном горизонте города.
В какой-то момент они даже начали соревноваться, но потом вырвавшийся вперед Мьон споткнулся на яме и, решив, что это очень глупое занятие, прихрамывая, пошел дальше обычным быстрым шагом. Сивис, в свою очередь, весь путь подтрунивал физически слабого Мьона, но на подходе к городу успокоился и спросил:
— А тебе сколько лет?
— Двадцать семь, — прошипел маг, заметив, что пришли они совсем не к городу, а к очередной захолустной деревушке, в которой было просто слишком много уличных фонарей.
Лицо мужчины вытянулось, он, даже не скрывая удивления, уставился на Мьона и стал внимательно изучать его гладкое юношеское лицо.
— Да ты ещё и коррупционер что ли?
— Что? Нет, — Мьон скривился, — Знаешь, вообще-то жутко слышать такое от Карателя.
— Да тебя трясти от одного моего вида должно, — излишне серьезно ответил мужчина, — я тебе двадцать-то с натугой могу дать. Где твоя проступающая сетка морщин у глаз, а? Ты же щуришься постоянно, а где носогубная складка? Морщишься ты вообще не переставая, — и для наглядности от ткнул пальцем в его щеку.
— Ха, за-а-а-авидно? — оскалился Мьон, схватив друга за указательный палец. — Только не говори, что такой дед, как ты, мой ровесник?
— Да чтоб ты знал, я — одаренный годами мудрец, щенок, — и в доказательство того Сивис показал язык.
Мьон сначала недоумевающе уставился на язык, а потом, медленно возвращаясь глазами к взгляду мужчины, вдруг заржал на всю улицу так, что прохожие стали оборачиваться, пытаясь понять, откуда исходят подобные хрюкающие-заикающиеся звуки.
— Боги сожгут эту деревню, если ты не заткнешься, — сквозь смех, брякнул каратель и задержал дыхание, чтобы отойти от заразительного смеха друга. От такого гогота у него даже слезы выступили на глазах.
Но маг все никак не мог успокоиться, хотя все же пошел искать таверну, при этом продолжая глупо хихикать.
Сивис подумал, что Мьон не без причины так редко смеется. Всё-таки его смех оказался ещё ужаснее, чем фальцет карателя.
Примечания:
Из-за одной этой главы уже думаю, что следует добавить жанр повседневности.
Похоже, эти ребята любят болтать ни о чем.