Не стану отдыха искать от странствий

И когда ты размешивала сахар вилкой, а я пила чай из твоей чашки, я была счастлива. Автор неизвестен* Маленькие дети растут не по дням, а по часам — и вместе с ними каждый день растет гора памперсов, которые нужно менять, ползунков, которые нужно стирать, потом сушить, и бутылочек, которые нужно подогревать и стерилизовать... А еще нужно помнить о взвешиваниях, купаниях, прогулках на свежем воздухе (как назло, опять зарядили дожди), смазываниях... За всем этим не хватает времени ни на что, в том числе на печальные раздумья. Впрочем, на посещение тира тоже времени не остается. Так и выбираешь: либо ребенок, либо оружие. Отсутствие практики заставляло Джоан нервничать. Майкрофт не говорил ей ничего о состоянии сети Мориарти или о том, как идут разборки; не напоминал он и об охране. Джоан уже не виделись убийцы в окнах дома напротив, но и спокойно спать она еще не могла. В конце концов, она плюнула на все, договорилась с миссис Хадсон, что та последит за Шеннон пару часов, и опять записалась в ближайший подвальный тир, куда ходила во время беременности. Теперь она вновь посещала его дважды в неделю; даже, скрепя сердце, пару раз раскошелилась на настоящие патроны. В тот день у нее на пальцах вновь появились пороховые ожоги и она впервые за много недель уснула без сновидений... ну, до тех пор, пока Шеннон не разбудила ее плачем. Джоан погуглила на американских сайтах для вооруженных матерей и нашла несколько вариантов, как можно удачно сочетать кобуру со слингом. Теперь еще бы достать кобуру, не афишируя тот факт, что у нее есть оружие. Не в Штаты же за этим лететь! Джоан начало казаться, что квартира возвращается к тому же состоянию бардака, в котором они жили при Шерлоке, и использовала каждую свободную минуту, чтобы чистить и мыть. А свободных минут было немного: Шеннон липла к ней, как пиявка. Джоан с ужасом думала о том, что будет, когда ей придется выйти на работу — срок ее отпуска по материнству истекал пугающе скоро. А еще нужно было выбрать день или даже два, чтобы съездить к Агате. Джоан откладывала этот визит, как могла, но до бесконечности не затянешь. Сама Джоан ни за что не позволила бы Шерлоку держать ребенка вдалеке от миссис Уотсон — будь та жива... Еще ее досуг разнообразили визиты Молли. Девушка-патологоанатом обязательно появлялась вечером пятницы, притаскивая с собой два пакета сливок. Джоан, как кормящей матери, практически ничего из вкусного было нельзя, но они взбивали эти сливки с клубничным сиропом для Молли и «со святым духом» для самой Джоан, сидели перед телевизором полчаса-час и болтали. Еще иногда Молли забегала на неделе, но редко. Как-то раз Джоан вернулась домой из тира, и за порогом сразу же наткнулась на миссис Хадсон — без Шеннон. — О, дорогая, — воскликнула миссис Хадсон, отводя глаза как будто слегка виновато. — Тут к тебе зашла Молли, и я отдала ей нашу девочку, они сейчас наверху. Ты на меня не сердишься? Джоан словно обожгло чем-то ледяным. Она качнула головой: — Не сержусь, миссис Хадсон, — и взлетела наверх, в квартиру, через три ступеньки. Джоан до сих пор не позволяла касаться девочки никому, кроме своей домохозяйки и детского врача. Она знала, что это не может так продолжаться — по крайности, через три недели ей выходить на работу, нужно найти няню — но надеялась: не сейчас, чуть позже... Еще слишком рано. Молли стояла к ней спиной, у детской кроватки, которую Джоан для удобства поставила в гостиную (ночью она клала Шеннон в одну кровать с собой). Наверное, девочка лежали внутри, потому что руки Молли были свободны: она слегка опиралась ими на бортики. Плечи девушки были расслаблены, голова наклонена, центр тяжести тела слегка смещен... Казалось, словно она пытается то ли защитить, то ли оградить спящего ребенка. «Как Мадонна над колыбелью», — подумала Джоан невпопад. У нее замерло сердце, она сделала пару шагов вперед и остановилась. Молли обернулась. — Джоан, привет, я... — она явно сконфузилась, — ты извини, она такая сонная была, я подумала, что нужно ее положить. Ничего? — Ничего, — ответила Джоан и с удивлением поняла, что не соврала. Она подошла к кроватке, положила руки на обрешетку. — Настоящий ангел, правда? — сказала Молли шепотом. Джоан не думала, что Шеннон похожа на ангела. Честно говоря, девочка уже сейчас казалась ей обаятельным чертенком — или, может быть, это были предрассудки, связанные с Шерлоком? — Ты потрясающая, Джоан, — так же тихо продолжила Молли, — а я — худший человек на свете. Джоан нахмурилась, собираясь спросить, с чего это вдруг Молли так решила, но тут же заметила кое-какие признаки, говорящие сами за себя. Сеточка сосудов на белках глаз, намечающиеся мешки — Молли явно не спала сегодня как следует, а может быть, еще несколько дней. Или нервы. Или и то и другое. Может быть, проблемы на работе? Или обычная весенняя депрессия? Правда, стояла середина мая, но Лондон, кажется, вспомнил о своей репутации самого дождливого города на земле, и погода не радовала. Задним числом Джоан решила, что последние пару недель Молли вела себя страннее обычного. Но она оставалась такой же терпеливой, так же шутила, одновременно с сарказмом и неловко, словно каждый раз сомневалась, будто сказала что-то действительно смешное, не прекращала приносить бесконечные картонки с мороженым... Бедная серая мышка Молли, наверное, ее никогда не замечают, потому что она никогда ничего не говорит. — Молли... — только и смогла сказать Джоан. — Ты была неоценимой помощью все это время. Если бы не ты... — она не знала, что сказать дальше, потому что, правда, как говорить такое? Она даже Шерлоку не могла сказать. Даже потом, на могиле — получилось не до конца... Молли подняла на Джоан блестящие глаза. — Как бы я хотела... — проговорила она странным полузадушенным голосом, в котором звучали слезы и отчаяние. — Как бы я хотела сделать для тебя больше!.. И в этот момент перспектива внезапно сдвинулась. Все со щелчком стало на свои места. Молли; милая добрая Молли, которую никто никогда не замечает. Джоан держала ее за руку, когда рожала Шеннон, и на запястье девушки остались синяки, которые потом не сходили неделями. Уродливые багрово-синие пятна, она прикрывала их ремешком часов. — Молли... — Джоан приобняла ее. Они были примерно одного роста, Молли самую чуточку ниже. Плечи под руками были непривычными, нежными, узкими... хрупкими. В кроватке мирно спала Шеннон, поднеся сжатый кулачок ко рту: сплошные щечки и ямочки. Молли из того сорта женщин, которые нуждаются в защите и готовы ее принимать. Молли искренняя, любящая, верная, эмоциональная — как это далеко от того холодного острова одиночества, куда загнала себя Джоан (и еще дальше от зияющих вершин, на которые взобрался Шерлок в поисках истины). Но как это щемяще, искусительно близко, когда можно сделать всего шаг — и получить то тепло и веру, которых тебе не хватало... Джоан шагнула. Ей почти не пришлось наклоняться: полуоткрытые губы Молли оказались такими мягкими, такими податливыми под ее собственными, обветренными. Ничего агрессивного, ничего жесткого; но Джоан постаралась сделать это прикосновение твердым, надежным... до сих пор это работало. «Возьми меня, — старалась она сказать, — за все, чего я стою. И, черт побери, я постараюсь не сделать тебя несчастной». Вкус ее рта казался мягким, непривычным — чай, молоко, мятная жвачка — на секунду маленький язычок коснулся языка Джоан, и это было что-то вроде электрической искры... нет, буквально что-то вроде искры: странное ощущение, не понять, приятное, или нет. Прежде чем Джоан успела решить, нравится ли ей это, Молли с ужасом в глазах отпрянула, вытирая уголок рта. Ладно хоть не весь рот. — Извини, — быстро сказала Джоан. — Извини, Молли, это было ужасно грубо с моей стороны, не знаю, о чем я думала. — Нет, я ничего... — забормотала Молли. — Это было... просто странно. Я не ожидала, не думала... Ты с Шерлоком... — Я би, если ты об этом, — сказала Джоан, может быть, слишком резко. — Еще раз прости. Мой гейдар не очень хорошо работает. — Гей... кто? — Гейдар. Гейский радар. Это сленг такой. — А... — Молли помялась. — Я... пойду, наверное! — она заторопилась к выходу. — Молли! — крикнула Джоан следом почти в отчаянии. — Прости меня, правда! Я... не должна была! Это нечестно по отношению к тебе, я в любом случае сейчас не лучший материал для отношений, а я предлагала отношения. Но это не значит, что я... — Джоан осеклась и не закончила «имела эротические фантазии на твой счет» — насколько она понимала в женщинах, Молли могла и обидеться за отсутствие таковых. — Я рада, что мы друзья, и хотела бы продолжить в том же духе. Если ты согласна, конечно. Молли беспомощно остановилась в дверях. — Дело не в тебе, Джоан, — у нее были совершенно щенячьи глаза; Джоан никогда не могла понять, как Шерлок им сопротивлялся. — Дело в... во мне. И в Майкрофте. — В Майкрофте?! Ты думаешь, у меня что-то с Майкрофтом? — или, не дай бог, у Майкрофта что-то к ней?! Неужели именно этим объясняются его визиты, и та недавняя фраза насчет шерлоковской везучести, которая слегка разозлила Джоан?.. Господи, нет, только не это! — Не у тебя, — быстро ответила Молли, развернулась и помчалась вниз по лестнице. Джоан устало вздохнула, оперлась опять на бортик кровати. Обернулась к Шеннон. Похоже, она только что лишилась единственной подруги. Который раз она так отсюда убегает?.. Ладно, на Рождество Молли была сама виновата... Но все равно, молодец, что тут сказать. Джо «Три Континента» Уотсон наносит ответный удар. Джоан тихонько ругнулась сквозь зубы, хотя и пообещала себе не делать ничего подобного в присутствии Шеннон. Девочка тихонько захныкала, крошечное личико сморщилось. — Черт, да помолчи ты! — раздраженно бросила Джоан, на секунду забыв, с кем говорит. — Все из-за тебя! Шеннон на секунду затихла — и взвыла сильнее. Если бы не Шеннон... если бы не Шерлок... «Меня бы, наверное, не было уже на свете, — вдруг с внезапной ясностью поняла Джоан. — Или не было бы меня такой, какая я есть». Задохнувшаяся от внезапного чувства вины, от дикой боли, пронзившей грудь, она схватила Шеннон, прижала ее к себе — почти пять килограммов плоти и крови, ее и Шерлока гены в пропорции 50 на 50, ямочки на щечках и беззубая улыбка. Да, в свои три месяца Шеннон уже умела улыбаться, и когда Джоан впервые увидела это, она не поверила своим глазам. С ребенком на руках Джоан обошла комнату, покачивая девочку и шепча какие-то глупости; она не сразу заметила, что из глаз у нее текут слезы, а когда заметила, села на пол возле дивана, вытерла лицо о диванную подушку и, продолжая прижимать дочь к себе, начала напевать что-то — какую-то песенку из своего детства, она и не знала, что помнит ее. Слезы текли и текли, голова кружилась, предметы обстановки вокруг потеряли вес, все плыло мимо, секунды проскакивали из будущего сразу в прошлое. — Прости меня, Шен, — Джоан закончила петь и начала говорить, тихо-тихо, почти неслышно. — Прости, я очень люблю тебя, больше всех не свете, ты даже не представляешь, как, у меня нет никого, кроме тебя, я тебя защищу от всего-всего, ты будешь самой умной, самой красивой, самой смелой... я все для тебя сделаю, правда-правда. И папу твоего я любила, и люблю, очень-очень, и всегда буду, и ты прости меня... Шеннон уже уснула, успокоившись, а Джоан все говорила и говорила, пока в комнате совершенно не стемнело, а в окнах дома напротив не загорелся свет. *** За две недели до выхода на работу Джоан все-таки выбралась к миссис Холмс. До этого они пару раз поговорили по телефону. Узнав, что Агата вполне уверенно чувствует себя с компьютером (она даже печатала не двумя пальцами, потому что, оказывается, в юности овладела печатной машинкой!), Джоан по скайпу передала видео дочки, которая уже начала переворачиваться со спинки на животик и обратно: очень хороший прогресс для человечка ее возраста. Так что особенно виноватой в том, что лишает бабушку и внучку общества друг друга, Джоан себя не чувствовала. Но «день Д» все-таки настал, и майкрофтовская служебная машина вновь отвезла ее с Шеннон к тем же самым знакомым холмам, знакомым чау-чау и шпицу и знакомому дому со скрипучими половицами. На сей раз Агата, которая ничуть не изменилась с осени, устроила ей небольшую экскурсию, показав гостевые спальни наверху, обширную деревенскую кухню, колодец на заднем дворе и даже небольшой пресс для сидра в соседней пристройке. День был солнечный, жаркий, и Агата предложила — да нет, скорее, скомандовала — устроить пикник на свежем воздухе, под ясенем на лужайке. Джоан не то чтобы была против: скорее, она подобного от миссис Холмс не ожидала. Но возможность познакомить Шеннон с зеленой травой впервые в жизни не в грязном Лондоне была соблазнительной... Они даже в Риджентс-парке еще ни разу не гуляли. Из кухни была извлечена корзина для пикника, которая будто сбежала из историй Энид Блайтон, Шеннон уложили на одеяльце (Джоан сначала убедилась, что земля достаточно прогрелась). Девочка гулила, удивленно рассматривая солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ясеневую крону. Джоан поймала мягкое, беззащитное выражение на лице Агаты: новоиспеченная бабушка Холмс протянула сухую, узловатую руку и аккуратно пригладила редкие волосы малышки. — Они все милые, пока не начинают капризничать, — вздохнула Джоан. — О, я знаю, — Агата чуть улыбнулась. — Должно быть, Шерлок доставлял много хлопот... — В некотором роде, — Агата искоса посмотрела на нее. — Но не таких, как вы думаете. Он был... очень спокойным мальчиком. По большей части молчал. Бегал быстро, да: стоило отвести от него взгляд, оказывался на другом конце дома... А мы тогда жили совсем в другом месте, куда больше этого. — То есть это не?.. — Нет-нет, особняк я сейчас сдаю. На его поддержание нужно слишком много средств, да и пусто там. Собственно, он был слишком велик даже для нас четверых, но дорогой Альберт ничего не хотел слышать о переезде из-за библиотеки... Сейчас, конечно, с этими электронными книгами... — Агата приподняла брови. — Впрочем, часть томов забрал Майкрофт. Они украшают его квартиру в Лондоне. Джоан задумалась над выбором слов. Украшают. Наверное, есть какой-то официальный или полуофициальный код насчет того, как должны выглядеть кабинеты правительственных чиновников, даже личные? Руководство по поводу цвета обложек изданий какого-нибудь Гобсона... или, допустим, Макиавелли. — Так вот, это Майкрофт был капризным и доставлял больше всего хлопот, — Агата вздохнула. — Долгожданный первый сын... И при том очень чувствительный ребенок, вы бы видели, Джоан, как он рыдал, когда нашел на кухонном столе курицу со свернутой шеей... — честно говоря, у Джоан возникли некоторые трудности с этой мысленной картинкой. Черт возьми, даже просто представить маленького Майкрофта было трудно! — Альберт очень его баловал и одновременно очень многого от него ждал. Не самая здоровая атмосфера для ребенка. С Шерлоком у нас была возможность не повторять прошлых ошибок. Джоан хмыкнула про себя, подумав, что если Шерлок — это улучшенный вариант по сравнению с Майкрофтом, то... Впрочем, вероятно, если говорить о нормальных людях, почти все что угодно будет улучшенным вариантом по сравнению с Майкрофтом. Джоан словно уловила ее мысли. — Мы были не самыми лучшими родителями, должна сказать, — продолжила Агата словно в ответ ее мыслям. — Особенно я. Альберт... он всегда очень любил мальчиков и не стеснялся это показать. Я же... — она поколебалась. — Вам было сложно, — подсказала Джоан нейтральным тоном. — Да, именно, — кивнула Агата. — Я не слишком открытый человек. Альберта это устраивало, его эмоций хватало на десятерых. Остальных... — она иронично улыбнулась. — Впрочем, видя, что получилось из нашей семьи в итоге, вы можете иметь представление. Джоан подумала, не нужно ли ей сказать сейчас что-нибудь вежливое из серии «Нет, что вы, я уверена, что все не так уж страшно! Майкрофт очень любит вас, и Шерлок тоже любил, и я уверена, что...» — но потом решила, что того короткого поцелуя неделю назад было недостаточно, чтобы передать ей бациллы Молли Хупер. Поэтому она просто заметила: — Понимаю. — Так вот, я не знаю, какой эмоции мне поддаваться сейчас больше: радости или страху, — произнесла Агата подчеркнуто. — Хотите яблоко? — Мы с вами в одной лодке, — честно сказала Джоан, глядя на Шеннон. — Да, хочу. — Я о Майкрофте, — Агата передала ей яблочные дольки в пакетике. — Вы ведь знакомы с Меллисент, я так понимаю? — Меллисент? — Джоан нахмурилась. — Секретаршей? Красоткой с блекберри? — Нет, его... молодой леди, — Агата чуть сжала губы. — Он пока отказался меня с ней знакомить, настаивая на неопределенности ее ответа. — Понятия не имею, о ком вы... — начала Джоан, и тут чуть было не поперхнулась яблочной долькой. — Погодите, она не в морге работает, часом?.. — Да, я же говорю, вы знакомы, — Агата кивнула. — Как я поняла, они пришли в соприкосновения из-за вас и из-за того беспорядка, который Шерлок... оставил. — Боже мой! — Джоан даже не пыталась сдержаться. — Понятия не имела, что ее первое имя «Меллисент»! Неудивительно, что она представляется «Молли»! Так вот что значило это ее «дело в Майкрофте»! После того неловкого происшествия Молли забегала еще раз, но они обе подчеркнуто вели себя «как обычно», и ни о чем таком не говорили. Д-да уж... У Джоан возникло странное чувство, будто она оказалась в роли второстепенной героини на страницах любовного романа, из тех, которыми зачитывалась Гарри. И не самого лучшего, надо сказать. Ну да, «Патологанатом Молли влюблена в загадочного молодого человека, который таинственным образом погибает. Но только она способна помочь его холодному и отстраненному брату решить загадку этой смерти — и, возможно, утешить его скорбь от потери, которую в силах разглядеть лишь нежное сердце...» «Может, предложить свои услуги в каком-нибудь таком издательстве?» — подумала Джоан и еле подавила истеричные хихиканья. Нет, пожалуй, для романа вместо «патологоанатома» следовало написать «коронер» или даже «детектив-инспектор». Раз уж истории про Шерлока перестали пользоваться популярностью... — Я... даже понятия не имела, когда это началось, — выдавила она из себя. — Ни малейшего... Но Молли... и Майкрофт... Вы ее видели, Агата? Они же вообще друг другу не подходят! Ни капли! Не больше, чем... — она осеклась. — Не больше, чем вы и Шерлок, — спокойно кивнула Агата. — Не больше, чем я и Альберт, если на то пошло. Мы были очень странной парой. — Вы любили его? — спросила Джоан. — Конечно, — пожала плечами Агата с полнейшим равнодушием. — Видите ли, у меня имеются проблемы только с выражением чувств. Не с их отсутствием. Боюсь, это не всегда было очевидно. Она вновь погладила Шеннон по волосам, и Джоан тоже протянула руку, чтобы коснуться щеки дочери. Рука Агаты замерла; ни одна из женщин ничего не сказала, и секунду спустя они обе продолжили ласкать спящего младенца. — Молли — очень хорошая девушка, — наконец сказала Джоан. — Правда, я не знаю, о чем они с Майкрофтом могут говорить... — ну не о мировой же политике! хотя... Молли, вроде, нравятся фильмы про войну? — Но... у них все серьезно, если Майкрофт добивается от нее... каких-то ответов? Это, конечно, если Джоан правильно интерпретировала речь Агаты ранее. — На прошлых выходных он приехал ко мне в безвкусном галстуке, — кивнула Агата. — Хотя, должна отдать должное, в довольно консервативных цветах. Учитывая, что он надел его и проходил в нем весь день... со стороны Майкрофта это, по крайней мере, очень красноречивый признак. — И если женщина дарит галстук — это тоже не просто так, — кивнула Джоан. — Хотя, подозреваю, Молли просто не знала, что ему купить по случаю... а какой был случай? — Его день рождения. — Аааа... ну да, тогда точно не знала. На какой-нибудь профессиональный праздник она бы ограничилась кружкой со смешной надписью. — Вы представляете моего сына, пьющего из кружки со смешной надписью? «Младшего — очень даже представляю... вернее, помню», — сердце Джоан сжалось. — Ну, если на ней будет нарисован зонтик... — пробормотала Джоан. В ответ на это Агата впервые за весь визит улыбнулась по-настоящему. Вдруг Джоан поняла, что она должна сказать ей. Не Молли, не Майкрофту. Именно миссис Холмс. И она открыла рот и произнесла с неожиданной легкостью: — Я никогда не говорила Шерлоку, что люблю его. Теперь жалею. Агата посмотрела ей глаза. — Это сожаление, которое я могу понять. Шеннон мирно спала, и по ее крохотному личику скользили пятна света и тени. ____ * Автор действительно неизвестен, буду благодарна за ссылку.