***
— Эй, придурки! Кто из вас, самых умных, бросил повозку с продуктами прямо у ворот?! — прокричал Келгар на весь двор. — Хотите, чтоб об неё все носы ломали, так подойдите ко мне, я сам лично сломаю каждому, кто хочет! Выходящий из замка Дэйгун услышал крики временного командира и усмехнулся. — А у тебя неплохо получается командовать, как погляжу, — эльф подошёл к дварфу, который от злости пинал ту самую повозку. — Можешь расслабиться, скоро твои мучения закончатся. У нас всё готово. — Да ладно?! — воодушевился воин. — И когда выступаем? — Когда предложишь, капитан. Кара и Нишка ждут только твоей команды. — Да я готов хоть сейчас! — Уже поздно, — ответил Дэйгун. — Тогда выступаем завтра на рассвете. Дварф довольно присвистнул и поспешил обрадовать Нивалля. Они договаривались, что пока Келгар занимается поисками Марлы, командир Девятки займёт его место. Эльф взглянул на колесо телеги, успешно отвалившееся после «нападения» Келгара, и вновь усмехнулся. Уже стемнело, и большинство местных разошлись. Дэйгун обвел оценивающим взглядом крепость. Скоро место командира и хозяйки крепости займёт Марла. Он не сомневался, что найдёт дочь. Улыбнувшись своим мыслям, эльф ещё раз оглянул крепость и хотел, было, уже отправиться спать, но в воротах появилась мужская фигура, отчего Дэйгун вновь посерьёзнел. — Милорд, — ядовито произнёс он, скрестив руки на груди. — Какими судьбами в такое позднее время? — Я узнал, что у вас почти всё готово к отбытию на поиски моей дочери… — Моей дочери! — перебив лорда, поправил Дэйгун. — Не почти, а уже всё готово. Завтра утром мы выступаем. — Я хочу с вами, — неожиданно высказал Нашер, повергнув эльфа в шок. — Я знаю, что не имею права претендовать на звание отца после всего, что они с Эсмерель пережили из-за меня. Но я хочу исправить всё. Давно нужно было это сделать. — Ты будешь только мешать, лорд Нашер, — продолжал язвить Дэйгун. — Это будет долгое путешествие. — Я справлюсь. — А как же твой верноподданный народ? Ты их бросишь? А вдруг на них нападут, пока тебя не будет рядом? — Я уверен в своих рыцарях. Дэйгун, я знаю, что ты меня ненавидишь. И есть за что. Но Марла всё же моя дочь. Этого ты не изменишь. — То есть, спустя столько времени, ты всё-таки решил проявить заботу? Не переживай, у неё есть те, кто по-настоящему любит её и будет о ней заботиться. — Значит, так ты настроен, — возмутился Нашер. — Только, насколько мне известно, возглавляет вашу поисковую команду Келгар. Я уверен, что он будет только рад тому, что я отправлюсь с вами. Не дожидаясь очередного выпада, лорд Нашер победно улыбнулся и направился в башню сэра Нивалля. Ему было нужно где-то переночевать.***
Марла стояла как вкопанная, внимательно рассматривая Чёрные Ворота. Портал, через который она должна была пройти за своей душой. Наконец это время пришло. Теперь она снова станет прежней. Меч Гит собран, на этот раз целиком. Чародейка больше не связана с ним, что делало её, наконец, свободной от влияния осколка. Но с ним было многое связано, поэтому она не выпускала его из рук, словно это было единственной вещью, соединяющей девушку с прошлым. Она обернулась к друзьям и улыбнулась. — Мама говорит, что ты молодец, — первой с пожеланием удачи подошла Сафия. — Она правильно сделала, что выбрала тебя. Она не сомневается, что ты спасёшь не только свою душу, но и Акачи. — Я тоже на это рассчитываю, — улыбнулась в ответ Марла. — После стольких страданий Акачи заслуживает умиротворения, — затем девушка обернулась к Окку. — Я так понимаю, как только я пройду сквозь этот портал, ты уйдёшь обратно в Курган, мой добрый друг? — Там моё место, — кивнул медведь. — Мои скитания закончены, так же, как и твои. Я горжусь, что могу называть тебя своей подругой. — Я бы пошёл с тобой, — отозвался Джерро. — Но, боюсь, тамошние боги будут очень рады визиту такого, как я, и запихнут меня в Стену вместо тебя. Ну, или будем рядом куковать, — чародейка рассмеялась словам старого друга и, не сдержавшись, обняла его. — Я тоже рад тебя снова видеть, девочка. Я давно должен был сказать, как привязался к тебе. Ты единственная ниточка, которая осталась у меня от Шандры. Ступай, мы с дамой или дамами в красном будем ждать вас здесь. Марла обернулась к Ганну. Тот был решительно настроен идти вместе с возлюбленной. — Ты действительно хочешь пойти со мной? — Кажется, мы это обсуждали, — нахмурился сновидец и взял чародейку за руку, словно боясь, что она удерёт в Ворота без него. — По таким местам я привык ходить, а тебя одну не отпущу. Марла только крепче сжала ладонь мужчины и повернулась к порталу, глубоко вздыхая. — Скоро я снова стану собой… — Интересно, это какой же? — заинтересовался Ганн. — Какой ты была до проклятия? Я же тебя знаю только с проклятием внутри. — Боишься, что разонравлюсь? — усмехнулась аасимар. — Ну, на это не надейся, — хохотнул мужчина. — Я тебя не намерен никуда отпускать. — Помни, — сказала Сафия, — после того, как ты получишь свою душу, на тебя нахлынут воспоминания. То, что ты забыла, будучи под проклятием, вспомнишь. Прежде чем встретиться с Акачи, ты должна будешь пройти через свои воспоминания. Не забудь надеть маску перед битвой с ним. Иначе всё будет напрасно. Аасимар кивнула последним наставлениям Красной волшебницы, и, не отпуская руки возлюбленного, вошла в портал. Наконец они добрались до Стены Неверующих. Девушка вновь опешила, всматриваясь в собственную душу, поглощаемая Стеной. — Келемвор сказал, душу надо атаковать, чтобы освободить из стены, — тихо произнес Ганн, видя замешательство чародейки. — Знаю-знаю, просто… дай мне пару минут. Шаман молча кивнул и отступил, но на всякий случай подготовился к нападению. Бог Смерти предупредил Марлу, что Стене не понравится, когда из неё будут вырывать душу. — О Тир, дай мне силы преодолеть все преграды… — Ганн услышал, как аасимар начала молиться. Ему это было не свойственно и не понятно. Он всегда считал, что только ты сам создаёшь свою судьбу. Мужчина нехотя дождался, пока Марла закончит молитву и бережно повернул её к себе. — Мне страшно, — ответила девушка на немой вопрос возлюбленного. — Я половины не помню из своего прошлого. Боюсь этих воспоминаний. Что будет, когда я верну себе душу? — Ты станешь собой, — спокойно с улыбкой ответил шаман. — Марла, я люблю тебя, и ничто не заставит меня отказаться от тебя. Чародейка лишь грустно улыбнулась признанию мужчины. Пока у неё нет души, она не хотела раскидываться такими словами. Но всё же они вызвали чувство уверенности в девушке, и та, повернувшись обратно к Стене, высвободила свой меч из ножен. Келемвор был прав, в тот момент, когда Марла освобождала свою душу из Стены, оттуда же начали появляться враждебные существа, похожие на големов. Ганн изо всех сил старался не подпустить их к возлюбленной. Из-за своего происхождения мужчина был очень силён, и за время своего путешествия аасимар хорошо подучила шамана сражению на мечах и была уверена, что он прикроет ей спину. Как только душа выпала из Стены, големы испарились. Запыхавшаяся девушка стояла и смотрела на маленький яркий шарик, лежащий на земле. Ещё раз переглянувшись с Ганном, словно получая от него одобрение, чародейка присела на корточки и дотронулась до шарика. Одного лёгкого прикосновения хватило, чтобы душа почувствовала свою хозяйку и нырнула в неё. Девушку охватил яркий свет, и шаману пришлось зажмуриться. В следующее мгновение, когда он открыл глаза, увидел, что Марла сидела на коленях, сжимала руками голову и кричала, будто спасаясь от жуткой мигрени. Мужчина тут же подскочил к ней. Её глаза были закрыты. Он понимал, что к ней сейчас просто возвращается то, что отнял Акачи: воспоминания, чувства и эмоции. Шаман крепко сжимал девушку в своих объятиях, чтоб хоть как-то помочь ей, но это её не спасало. Марлу всю трясло. Соприкоснувшись с душой, Марла не ожидала такого резкого наплыва. Воспоминания быстро мелькали картинками в её голове. Теперь она вспомнила всё, вплоть до того, как она оказалась в Кургане. Она вспомнила свой последний разговор с Касавиром в ночь перед битвой. Помнила, как очнулась в тот момент, когда гарпии принесли её к той, что их послала. Вспомнила, как эта женщина в красном призвала то самое проклятие, которое немедля вселилось в девушку. Всё было подстроено… Женщиной, которую Марла считала другом… Крики прекратились, и Ганн взглянул в глаза чародейки. Они были полны слёз. — Надо же, я уже и забыл, что ты умеешь плакать, — попытался подбодрить девушку шаман. Но Марла ничего не ответила. Вытирая слёзы, без помощи Ганна она поднялась с колен. Рассказывать что-то шаману было некогда. Как и говорила Сафия, рядом с собой Марла заметила странное существо, которое мгновенно скрылось в портале. Чародейка схватила свой меч и помчалась за ним следом. Забежав в портал, Марла вышла в до боли знакомое место… Это была Крепость-на-Перекрёстке. Неизвестно откуда выбежали враги и принялись атаковать её старых друзей. Девушка помнила предостережение. Если один из них погибнет, то всё воспоминания, связанные с этим другом, исчезнут навсегда. Чародейка кивнула Ганну, и они ринулись в бой. Справившись с испытанием, Марла оглядела своих друзей. Все остались живы, и девушка вздохнула с облегчением. Её взгляд остановился на темноволосом мужчине в доспехах. Не замечая стоящего поблизости Ганна, чародейка, словно завороженная, подошла к рыцарю. — Интересно, что это за твари были? — сказал Касавир. Марла просто стояла со слезами на глазах и рассматривала такое знакомое и любимое лицо. Похоже, паладин не понял, что происходило с возлюбленной. — Почему ты так странно на меня смотришь? — Просто я люблю тебя, мой паладин. Как же я тоскую по тебе… — сквозь слёзы улыбнулась Марла и бросилась целовать мужчину. Она совсем забыла, что неподалеку стоял шаман. Ганну пришлось смотреть, как его возлюбленная целует другого. Ему было трудно понять, и ещё труднее свыкнуться с мыслью, что Марла, вернув свою душу, также вернула свою любовь к погибшему паладину. Теперь, когда Марла ответила на чувства Ганна, он не собирался сдаваться, тем более мертвецу. Ему стало невыносимо наблюдать за этими нежностями, и шаман решил действовать. Мужчина подошёл к возлюбленной и за руку оттянул её от паладина. Теперь-то Марла, наконец, поняла, за чем шаману пришлось наблюдать. Она увидела его гнев и почувствовала это. Ганн с такой силой сжал ей руку, что чародейка действительно испугалась. Он лишь коротко сказал, что им пора идти, и потащил за собой в следующий портал. Девушке оставалось только безмолвно смотреть, как судьба вновь отдаляет её от Касавира. Следующим местом, куда они попали, была Западная Гавань. Опять всё те же твари нападали на её родную деревню. И вновь Марле удалось удержать все воспоминания при себе. Теперь остался один портал, в который забежало то существо. Именно там ей придется встретиться и сразиться с Акачи. Ганн молча извлёк из сумки маску, которую предстояло надеть Марле для встречи со своим проклятием. — Ганн, я… — с мольбой в глазах начала чародейка. — Прости. — Марла, я понимаю, — монотонно ответил шаман, помогая одеть девушке маску. — Правда? — Я похож на идиота? Ты заполучила назад душу вместе с воспоминаниями. Я знал, на что иду. Да… мне было нелегко смотреть, как ты обнимаешься с другим, но не могу ничего с этим поделать. Это твоё прошлое. Меня лишь успокаивает то, что оно так и останется в прошлом. Мне же хватило сил завоевать тебя, когда ты была под проклятием. Значит хватит сил подождать, пока твоё сердце будет принадлежать только мне. Марла улыбнулась словам Ганна, и он ответил ей той же улыбкой. Шаман хотел обнять её, но чародейка, словно избегая этого, схватила его за руку и потянула в портал. Ганн и это принял, тем более у них скоро будет много времени для разговоров.***
Всё-таки Бишоп был превосходным следопытом. Спустя всего пару дней они выяснили, что похожая на Марлу девушка была замечена в городе под названием Мулсантир. Путь в этот город был не близкий, и спутники взяли корабль, дабы его сократить. Только команда корабля была не в восторге от места назначения. Многие моряки боялись плыть в земли Рашемена, где магия витала в воздухе. Воды там были очень неспокойные. Но благодаря лорду Нашеру в команде, спутники договорились о поездке. Дэйгун провёл весь путь, не проронив ни слова. Ему не нравилась компания Нашера. Какая-то ревность съедала его изнутри. Он прекрасно знал, ради чего лорд Невервинтера отправился с ними. Чтобы рассказать Марле всю правду. Эльф боялся, что родство лорда будет намного перспективнее родства с нелюдимым деревенским эльфом, который на протяжении всей её жизни только и делал, что умалчивал о её родителях. Теперь он сильно жалел о том, что не рассказал чародейке правду. И жалел о том, что не был ей любящим отцом, как девушка того хотела. Только теперь, когда Марла пропала, Дэйгун понял, как любит свою дочь. Но не только его в этом путешествии угнетали раскаяния. С тех пор, как Бишоп очнулся, он каждую секунду думал о Марле. Простит ли она его за предательство? Он помнит, как она вроде и простила его в крепости Короля Теней, и даже отпустила. Но ведь тогда он не хотел уходить. Он хотел сражаться вместе с ней, но девушка прогнала его. Бишоп понимал, что и сейчас прогонит. Тем более теперь, когда Касавир погиб, у Марлы появятся новые доводы, чтобы презирать следопыта. Он предал чародейку из-за того, что она выбрала не его, и поплатился за это. Теперь Бишопу было всё равно, кого выберет Марла, лишь бы она вернулась домой целой и невредимой. “Прошедшие дни были, наверное, самыми тяжёлыми для аасимара. Не каждый день тебя обвиняет Лускан в вырезании целой деревни. Но, к счастью, все обвинения теперь в прошлом. Прошла всего пара недель, как следопыт начал путешествовать с Марлой. Он и до этого на неё заглядывался всякий раз, когда она приходила проведать дядю или переночевать в его таверне. Рейнджер благодарил судьбу за то, что ему представился такой замечательный случай сблизиться с чародейкой. Каждый раз, когда девушка смотрела на него или заговаривала по поводу задания, он не упускал шанса прозрачно намекнуть, что ему от неё было надо. Не привыкшая к таким напорам, Марла терялась, но вежливо отказывала следопыту. Бишоп не собирался сдаваться, тем более он видел, как его действия раздражали сдержанного паладина. Для него всё это казалось игрой, и главным призом для победителя была Марла. И в последующие дни рейнджер не упускал момента побыть с чародейкой наедине. Первая такая возможность предоставилась сама, когда Марлу посвящали в оруженосцы. Он тайком проследил за ней. Как Бишоп ни пытался её тогда соблазнить, чародейка отказалась. Теперь выдалась ещё одна возможность… Следопыт знал, что девушка неравнодушна к паладину. Однажды она прямо ему об этом сказала, чтобы мужчина перестал к ней приставать. Но рейнджер не привык к отказам. Он чувствовал, как эта вроде обычная девчонка из Гавани больше других вскружила ему голову. Вся «Утонувшая фляга» праздновала победу Марлы на суде. Мужчина сидел в стороне ото всех, изрядно выпивши, и нагло разглядывал чародейку, которая располагалась за большим столом в обществе своих друзей. Рядом с ней сидел её вечный «защитник» и временами уничтожающим взглядом поглядывал на рейнджера, как бы предупреждая, чтоб он перестал пялиться на Марлу. Но Бишопу было глубоко наплевать на эти предупреждения, он лишь ухмылялся в ответ паладину, всем своим видом показывая, что девушка всё равно окажется в его постели. Прошло некоторое время, и уставшая Марла, попрощавшись со всеми, ушла к себе в комнату. Следопыт не мог не воспользоваться этим. Даже будучи пьяным, он неплохо умел сориентироваться в любой ситуации. Мужчина выждал несколько минут, пока всеохраняющее и всевидящее око в латах прекратит пялиться на него, и незаметно прошмыгнул в коридор. Наконец он без происшествий добрался до комнаты аасимара и еле слышно постучал. — Что там такое… Опять на гостиницу напали? Марла приоткрыла дверь, но Бишоп даже сквозь щель смог заметить, что она уже успела переодеться в сорочку. В ней не было ничего особенного. Обыкновенная белоснежная ночнушка на тоненьких бретельках, но облегала она тело девушки так, что прекрасно подчеркивала всю её красоту. Это лишь предало следопыту ещё большей уверенности, и он хищно улыбнулся. — Бишоп, что тебе нужно? — с усталым вздохом спросила она. — Если это не срочно, то может поджать до утра… — Это очень срочно, — непривычно ласковым голосом протянул рейнджер. — Разрешишь войти или будем… разговаривать прямо в коридоре? Из-за усталости Марла не поняла, что Бишоп имел ввиду под словом «разговаривать», поэтому, дружелюбно улыбнувшись, она пропустила его в комнату. Когда мужчина проходил мимо чародейки, она почувствовала, как от него несет выпитым элем, хотя по его виду этого не сказать. — Мне кажется, ты всё-таки выбрал неудачное время для разгово… Марла не успела и слово договорить, как следопыт припечатал её к двери, когда та её закрывала. Девушка не могла пошевелиться — рейнджер придавил её своим весом. Она даже чувствовала, как сильно бьется его сердце. Жутко напуганная чародейка умоляюще смотрела на Бишопа, пока тот своим взглядом буквально пожирал девушку. — Что ты делаешь? — дрожа всем телом, прошептала она. — А разве ты до сих пор не поняла? — мужчина горячим дыханием обжог шею Марлы, впиваясь в неё поцелуем. Девушка пыталась нащупать дверную ручку, но следопыт, не отрываясь от дела, перехватил её руку. — Хочешь позвать на помощь? — выдохнул ей в губы рейнджер и хищно улыбнулся. Он взялся за ключ, торчащий в дверном замке, и запер дверь. Вытащив ключ, мужчина показал его девушке и выбросил. Марла не успела заметить, куда он упал, и она снова испуганно взглянула на усмехающегося следопыта. — Давай, зови. Только пока они услышат тебя и сломают эту дверь, ты, моя миледи, будешь уже кричать не от страха. — Пожалуйста, прекрати! — взмолилась Марла, когда почувствовала руку мужчины у себя на бедре, которая медленно шла вверх, поднимая сорочку. В порыве страсти следопыт продолжал целовать шею девушки, спускаясь всё ниже, и даже не услышал её мольбы. Его словно очаровало каким-то заклинанием, и он, завороженный красотой чародейки, не желал останавливаться. Ему казалось, что девушка не особо сопротивлялась, и даже до сих пор не применила к нему магию, значит, всё, что мужчина делал с ней, чародейке нравилось. Наверняка хотела лишь показаться недотрогой. Но тем временем Марла продолжала сопротивляться. Только что могла сделать хрупкая девушка с накачанным мужчиной, который придавил её к двери всем своим весом? Она и вправду не хотела применять к нему магию. Не хотела ему навредить. Считала, что во всём виноват изрядно выпитый эль. Что она всё-таки сумеет образумить следопыта. — Бишоп, перестань! — крикнула аасимар. Набравшись сил, ей, наконец, удалось убрать его руку со своего бедра. — Ты же сама этого хочешь… По тебе заметно, когда каждый раз ты со мной разговариваешь… Всегда берёшь меня с собой, даже на пустяковые дела… Недаром паладин так бесится… Он-то чувствует, что ты только моя… — пытаясь восстановить дыхание, прерывисто говорил рейнджер. — Хватит уже тебе играть со мной в игры… После этих слов Бишоп не выдержал и жадно впился в губы девушки. Он давно понял, что его чувства к Марле не простое наваждение. Но даже в таком порыве страсти мужчина старался контролировал себя и специально не целовал чародейку в губы. Он понимал, что если поддастся этому порыву и поцелует её, то та самая зарождающееся в его сердце настоящая любовь завладеет им полностью. А этого рейнджер допустить не мог. И всё-таки он больше не выдержал и нарушил данное самому себе обещание. Он продолжал целовать её, не желая останавливаться, игнорируя все попытки девушки оттолкнуть его. И вдруг, сам того не понимая, следопыт сменил страсть на нежность. Он ослабил хватку и просто наслаждался поцелуем с возлюбленной, но та, уловив момент, всё же оттолкнула его от себя. — Бишоп, я не хочу причинять тебе вред, но если ты не уйдешь сейчас, я применю к тебе магию, — угрозы в голосе не было, так как Марла до сих пор вся дрожала. — Зачем ты это делаешь? — непонимающе следопыт смотрел на аасимара. В нём снова росла обида. — Ругаешь за то, что я такой бессердечный и тщеславный, но, тем не менее, не прогоняешь вон. То кнутом, то пряником… Зачем все эти игры? — Я никогда не играла с тобой, Бишоп. Мы друзья. Да, я хвалю тебя за добрые поступки, и ругаю за плохие. Просто хочу показать тебе, каким ты можешь быть героем… — Героем! — возмутился рейнджер. — Взялась меня перевоспитывать?! Ты, кажется, забыла, девочка, моё самое главное правило. Я сам себе хозяин! — Я не собираюсь тебя перевоспитывать. Что бы ни произошло с тобой в прошлом, в тебе есть добро, которое ты сам не хочешь показывать. — Добро? — усмехнулся Бишоп. — А с чего ты это взяла? Я вырезал свою родную деревню. Думаешь, лусканцы меня заставили? Они лишь предложили мне выбор, и я выбрал. — Зачем? — изумилась Марла. Следопыт угрожающе навис над девушкой. Теперь в его глазах аасимар видела не страсть, а ненависть. — Да потому что ничто и никто не подчинит меня! Даже ты, — прошипел Бишоп. Он заглянул в золотые глаза чародейки и незаметно вздохнул. Как раз к ней-то он был готов привязаться хоть на всю жизнь. Взять её в охапку и броситься бежать, куда глаза глядят. Ото всех: Короля Теней, гитиянки и вездесущего паладина. Но его мечты вмиг развеялись, когда он вспомнил про Касавира, и глаза рейнджера вновь вспыхнули гневом. — Ты не привяжешь меня к себе! — Значит, именно такими методами ты соблазняешь женщин, что нравятся тебе? Беря их силой? В таком случае, мне жаль тебя. Ты всегда будешь один, — Марла больше не боялась следопыта. Решила, будь что будет, но она постоит за себя, и не будет щадить рейнджера. — А ты думаешь, что любовь твоего паладина тебя защитит? — усмехнулся Бишоп. — Ты, девочка, купилась на красивую упаковку и рекламный лозунг «Всех спасу и защищу». Ох, как ты горько заблуждаешься насчет него… Твой паладин не способен любить. Единственное, что он может, это только служить своим богам. Он никогда не предаст их ради женщины. Вот что по-настоящему важно для него. — Это не твоё дело, — прошипела аасимар. — Раз ты запрещаешь лезть к тебе в душу, то не лезь в мою. — Дура ты, — выплюнул рейнджер. — Он ничего тебе не может предложить, в отличие от меня! — А что ещё ты можешь мне предложить помимо побега и убийства невинных? Мужчина отошёл от чародейки и удивительно быстро отыскал на полу ключ. Грубо отодвинув чародейку от двери, он отпер её. — Ты меня совсем не знаешь. Я могу предложить тебе то, что ты заслуживаешь, — напоследок сказал Бишоп и захлопнул за собой дверь так, что стены содрогнулись. Он не смог произнести в последней фразе слово «любовь». Это было настолько ненавистно ему. Признать, что он способен по-настоящему полюбить. Мужчина не хотел признавать этого. Он вошёл в свою комнату и, закрыв за собой дверь, припал к ней лбом и прикрыл глаза. Наконец разум начал проясняться после выпитого, и следопыт медленно осознавал, что сейчас случилось в спальне Марлы. Он никогда не молился богам, но сейчас благословлял судьбу, что не позволила ему свершить самую ужасную глупость. Чародейка никогда бы не простила его за содеянное. Да и теперь вряд ли простит. Скорее выгонит его или, чего ещё хуже, сдаст рейнджера своему верному паладину. Бишоп ни раз замечал, что Касавир также смотрит на Марлу, как и он, но никогда не позволит себе вольностей. Мужчина чувствовал, что в конец запутался в том, что испытывает к чародейке. Он боялся, что теперь она его оттолкнёт. Следопыт хотел быть рядом с ней и научиться так же, как и паладин, ждать девушку сколько потребуется. Но это было не по нему. Сама способность любить кого-то противоречила природе Бишопа. Он не мог позволить какой-то девке с болот поглотить его душу и разум. Поэтому мужчина считал, что даже будет лучше, если Марла выгонит его из их разнопёрой компании. — Неужели отвергла? — послышался за спиной у Бишопа властный мужской голос. Он резко развернулся и достал из-за пояса свой кинжал, который тот мальчик вернул. Перед ним развалился в его любимом кресле возле камина немолодой седовласый мужчина в черной робе. — А я слышал, у тебя не бывает проблем с завоеванием женских сердец. — Ты кто такой? — буркнул следопыт, угрожающе надвигаясь на незнакомца. — И ты сидишь в моём кресле! — Какая трагедия… — со смешком мужчина поднялся с насиженного места и, ничуть не испугавшись маленького ножичка, приблизился к рейнджеру. — Для меня трагедия — всё моё, к чему прикасаются посторонние руки. — Поэтому ты решил рискнуть и прямо сейчас заполучить свою женщину? Чтобы к ней не притронулись другие руки. Некоего паладина, например? — Не твоё дело! Ещё раз спрашиваю, кто ты такой и что забыл в моей комнате? — Гариус. Да-да, именно тот, кто ставит твоей леди палки в колеса. Ну, или она мне. И, поверь, мне есть дело до твоей победы над неприятелями. — Решил сам явиться, — усмехнулся Бишоп. — Что же тайно? Вон они, все там, отмечают выигрыш у твоей протеже. Хочешь отомстить — мешать не буду. Мне нет до них никакого дела. — Это я и хотел услышать, — широко улыбнулся Гариус. — Только ты не прав кое в чём важном. Всё же в этой гостинице есть одна, которую ты в обиду не дашь. — С чего ты взял? Она отвергла меня. Самое время ей отомстить. — Нет, — протянул мужчина. — Ты ещё не проиграл. И чувствуешь это. Поэтому не оставишь попытки завладеть её сердцем. Но однажды ты всё-таки осознаешь тщетность своих попыток и побеждённый призовёшь меня. — Для чего? — Для мести, — прошептал Гариус. — Вот тогда ты будешь готов отомстить той, что разбила твоё сердце” И Гариус оказался прав. Марла не стала выгонять Бишопа из команды. Она ничего не рассказала Касавиру и даже простила следопыта за его проступок. Только вот Бишоп её простить не смог… Он действительно не оставлял попыток склонить симпатию Марлы в свою сторону, и, казалось, у него почти получилось. Марла пыталась подталкивать следопыта на путь добра, и он подыгрывал ей. Даже старался сочувствовать, когда девушка узнала о своей сгоревшей деревне. Пока он не увидел её с паладином на стене крепости. Тогда они готовились к битве с приспешниками Короля Теней, которые надвигались на Крепость. Именно тогда Бишоп понял, как любит чародейку. В этот вечер он гулял по двору Крепости-на-Перекрёстке и размышлял о том, что сказать девушке. Как признаться ей в любви. Подняв глаза, он увидел то, что действительно разбило его сердце. После долгого разговора Марла первой кинулась в объятия Касавира. Тогда Бишоп призвал Гариуса. Точнее то, что от него осталось. И согласился предать своих друзей и возлюбленную, которая выбрала не его. В этом путешествии с ним особо никто не разговаривал. Следопыт знал, что все его презирали. Сидеть наедине с самим собой ему надоело, но выходить из каюты ему категорически запрещалось. И всё же он решил рискнуть. Пройдя на палубу, он заметил только нескольких матросов и Кару, которая перед сном решила подышать морским воздухом. — Не спится? — с улыбкой сказал Бишоп. Колдунья лишь без эмоций глянула на него мельком и опять отвернулась к морю. — Тебе нельзя выходить. — Да куда я отсюда денусь, — развёл руками следопыт. — Целое море я вряд ли переплыву. — Ты всё равно далеко бы не уплыл, — Кара провела рукой по воздуху возле лица Бишопа, и мужчина почувствовал, будто что-то начало с силой сдавливать шею. — Что это? — в испуге прохрипел он. — Ошейник обета. Заклинание. Ещё когда ты был без сознания, я наложила его на тебя. Теперь, если ты всё-таки захочешь от нас удрать — поплатишься жизнью. — Зачем? Я понимаю, что моё слово теперь ничего не значит, но… — Вот именно, — перебила колдунья, так и не глянув на удивлённого собеседника. — Келгар приказал. Ему нужна была уверенность, что ты поможешь. — Ради Марлы я помогаю. — Ради Марлы ты нас предал, — девушка со злостью взглянула в глаза следопыту. — Её ты тоже предал. Не надейся, что теперь, после смерти Касавира, она простит тебя и побежит в твои объятия. — Я и не надеюсь, — тихо сказал Бишоп, опуская глаза. — Мне только важно знать, что она жива. — Надо же, какой ты стал благородный, — усмехнулась Кара. — Побывав там, откуда ты меня вытащила, многое переосмысливаешь, — буркнул следопыт тем же тоном, что и колдунья. — Кстати, спасибо тебе за это. — Это Келгар… — Да, приказал! Он теперь важная птица. Что ж, не буду никого нервировать своим присутствием. С этими словами Бишоп направился обратно в свою каюту. И почему он думал, что сможет вернуть расположение старых друзей?***
Марла и Ганн вышли из Чёрных Врат. Как и обещали, Сафия и Аммон Джерро ждали их возвращения возле портала. Первым, что сделала чародейка, это направилась прямиком к красной волшебнице и ударила её по лицу. Да так, что женщина упала на пол. Марла была готова чуть ли запрыгнуть на Сафию в приступе гнева, но Джерро и Ганн вовремя оттащили её от растерянной волшебницы. — Отпустите меня! — кричала Марла, пытаясь изо всех сил вырваться и завершить начатое. — Клянусь, я убью её! — Марла, прекрати! — напуганный внезапной вспышкой ярости возлюбленной, Ганн еле удерживал её. — Да что с тобой? — Это она! Она во всём виновата! — Так, давайте разберемся во всём без рукоприкладства, — спокойно сказал чернокнижник, помогая подняться Сафии, которая придерживала рукой кровоточащий нос. — Марла, ты всегда была само благоразумие. Но чародейка не желала успокаиваться, и Ганн, не выдержав брыканий девушки, развернул её к себе и хорошенько встряхнул, чтобы та, наконец, успокоилась. — Марла, приди в себя! Всё хорошо, мы победили. Что с тобой произошло? Аасимар вроде как успокоилась, пытаясь выровнять дыхание. Шаман посмотрел ей в глаза и увидел столько гнева. Так же было, когда Марла только получила назад свою душу и воспоминания. И теперь вновь тот же самый гнев появился, как только чародейка увидела Сафию. — Марла, — тихо произнесла волшебница, приближаясь к девушке. — Я не понимаю. Чародейка обернулась и Сафия заметила её наполненные ненавистью глаза. — Я всё вспомнила! — рывкнула аасимар. — Как меня несли по Кургану гаргульи. Как принесли к женщине в красном одеянии. Я отчетливо помню её лицо, — Сафия тяжело вздохнула и опустила глаза. — Это была ты! Ты всадила в меня то проклятие! — Это Нефрис, — начала оправдываться волшебница. — Она знала, что только ты сможешь спасти её возлюбленного. Помочь ему обрести покой. — Какая разница, чья душа в тот момент командовала твоим телом! — чародейка угрожающе приблизилась к Сафии. — Окку рассказывал мне о других проклятых. Как Голод завладевал ими почти сразу после пробуждения. И я не могла понять, почему он столько ждал во мне, чтобы проявиться. Потому что не помнила… Скажи мне, ты знала? — Марла… — Ты знала, что на тот момент, когда меня принесли в этот проклятый Курган, я была беременна?! — выкрикнула аасимар. Новость о беременности чародейки ошеломила Ганна и Джерро. Теперь они поняли, почему девушка была в таком гневе. Прошло больше полугода с тех пор, как проклятие завладело Марлой. На этот момент чародейка должна была уже родить… Лишь Сафию эта новость не удивила. Она только молча стояла и с сожалением смотрела на Марлу. — Ты знала, — подытожила чародейка. — Голод не проявлялся, потому что проклятие пожирало душу моего ребенка. — Когда мы поняли это, было уже поздно. — Вам просто было всё равно. Всё это время я чувствовала, что ты мне что-то недоговариваешь. Скрываешь от меня что-то важное. Почему не сказала сразу? — Ты бы не пошла за мной. Твоя душа и душа Акачи остались бы проклятыми, а Голод победил бы тебя. — Ты права, — прошипела Марла, с презрением разглядывая волшебницу. — Пошла прочь! Ты, Лиенна и Нефрис получили своё — Акачи обрёл покой, как я и обещала. Теперь я не желаю видеть тебя. Красной волшебнице нечего было сказать в свою защиту. Она понимала, что сделанного не воротишь, и Марла её никогда не простит. Аасимар вновь повернулась к Ганну и прижалась к нему, словно в поисках защиты, и зажмурила глаза, лишь бы не заплакать от своей боли. А Сафия только оглядела своих бывших друзей и ушла прочь. — Тебе бы отдохнуть, — с непривычной заботой произнёс Джерро. — Вернёмся в Мулсантир, — ответил Ганн. — Марла, ты сама-то что думаешь? Вернёшься ли ты обратно в Невервинтер? Девушка подняла глаза на шамана и задумалась. Даже несмотря на ту боль, которую ей пришлось пережить в родных землях, она очень хотела вернуться туда. Только вот как быть с Ганном? Мужчина всю жизнь прожил здесь, среди ведьм и колдунов. Хоть каждый житель презирал его, но здесь был его дом. Шаман словно прочитал мысли чародейки и, взяв её за руки, улыбнулся: — Я с тобой, что бы ты ни решила. — Тогда я хочу вернуться домой.***
Через несколько дней спустя спутники, наконец-то, добрались до небольшого городка, расположенного неподалеку от Мулсантира. Моряки уже хотели, было, вздохнуть с облегчением и уплыть побыстрее от проклятых мест, но лорд Нашер вновь сунул им приличный кошель с монетами и приказал ждать их столько, сколько нужно. Путешественники прямиком направились в Мулсантир, по дороге расспрашивая каждого встречного про Марлу. Лишь один житель узнал описание девушки и указал на местную гостиницу. Войдя внутрь «Вуали», они ощутили знакомую вонь эля из таверны, что находилась, как обычно, на первом этаже. Дэйгун приказал друзьям устроиться за столом неподалеку от лестницы, ведущей наверх, а сам направился к трактирщику. Но Нашер не терпел приказов, тем более от эльфа и, никому не сказав ни слова, направился наверх.***
Через пару дней после возвращения от Чёрных Врат Марла и её спутники вернулись в Мулсантир. Джерро хотелось быстрее попасть домой, поэтому с утра до ночи искал быстрый способ уехать из этих земель. Прибыв в город, Марла заперлась в комнате гостиницы. Её депрессию не мог развеять даже Ганн. Он знал, из-за чего девушка страдала, и понимал, что никак не сможет унять боль в её сердце. Оставалось только быть рядом и ждать, чему он хорошо научился за время знакомства с чародейкой. Рано утром шаман спустился в таверну, чтобы взять завтрак для них с Марлой. Вернувшись в комнату, он обнаружил, что девушка стояла одетая в простое платье и расчесывала перед большим зеркалом свои длинные золотые волосы. К битве ей не нужно было готовиться, поэтому аасимар решила надеть что-то более домашнее. Ганн обрадовался такой перемене и, поставив поднос с едой, обнял девушку со спины, разглядывая её отражение в зеркале. — Красавица моя! — любовался он ею и заметил золотое кольцо с аметистом на пальце чародейки. — Красивое кольцо. Он не понял, что такого плохого сказал на этот раз, но лицо девушки погрустнело. Она молча смотрела на кольцо, крутя его на пальце, и о чём-то задумалась. — Когда моя память была не полной, я не понимала, откуда оно у меня взялось. — И откуда? — Марла не ответила, лишь многозначительно взглянула на Ганна и отошла от зеркала. — Я помочь хочу. Марла, ты же хорошо понимаешь, что если будешь держать всё в себе, только сделаешь хуже. — Знаю, — буркнула девушка, держась за кольцо, словно за соломинку. Она вновь обернулась к шаману и решилась рассказать. — Это кольцо принадлежало Касавиру. В ночь перед битвой он подарил его мне и… предложил обручиться. — Ничего себе… — от неожиданного откровения выдохнул мужчина. — А он знал… о ребёнке? — Нет. Я хотела рассказать ему после битвы. Не получилось… Аасимар сильнее сжала кольцо на пальце и прикрыла глаза, не позволяя себе заплакать. Ганн, всегда угадывающий её чувства, вмиг оказался рядом с девушкой и прижал к себе. — Знаю, это избитая фраза, но я должен сказать тебе, что всё образуется. Скоро боль стихнет. У нас с тобой вся жизнь впереди. — И ты готов ждать сколько угодно, пока моя боль не уйдет? — Я знал, в кого влюбился, — улыбнулся шаман. — Порой это нелегко, но в моей жизни никогда не было ничего лёгкого. — Знаешь, надоело сидеть в этой комнате, — решив сменить тему разговора, выдохнув, сказала Марла, рассматривая поднос с едой. — Почему бы нам не спуститься вниз и позавтракать со всеми? — Я буду только рад. Проходя по коридору, Марла заметила впереди знакомое лицо. Ей показалось, что это был сам правитель Невервинтера, но девушка отмахнулась от странных мыслей. И всё же, чем ближе они подходили к этому человеку, тем больше развеивались её сомнения. А лорд всё это время смотрел по сторонам, пытаясь что-то или кого-то отыскать в проходах и приоткрытых в комнаты дверях. — Лорд Нашер? — удивлённо переспросила Марла, надеясь, что всё-таки обозналась. Сейчас мужчина был одет в типичную походную броню искателя приключений. — Марла! — воскликнув, Нашер подскочил к чародейке и сгрёб её в охапку. Девушка была ошарашена. Она не знала, как реагировать на такое странное поведение правителя Невервинтера. Стоящий рядом с Марлой Ганн по-прежнему удерживал её за руку и вообще не понимал, что происходит. Наконец лорд отпрянул от девушки, и ей даже показалось, что у него выступили слёзы на глазах. — Я тоже рада вас видеть, — сказала всё ещё удивлённая Марла. — Хоть эта ваша радость кажется мне довольно странной. — Прости меня за это, я просто… Мужчина не успел договорить, как послышался спокойный голос позади него. — Как же долго мы тебя искали… — чародейка выглянула из-за плеча лорда и увидела стоящего поодаль Дэйгуна. — Отец! — воскликнула девушка и помчалась к эльфу. Нашер так и остался стоять на месте. Не сдерживая слёз, он смотрел, как его дочь обнимает не родного отца, и с горечью понимал, что так много упустил в своей жизни, наслушавшись своего советника.***
— Он уехал, — монотонным голосом проговорил старик в длинной тёмно-синей робе. Сейчас была глубокая ночь, и он мог спокойно расхаживать по тронному залу, не страшась быть замеченным кем-то со стороны. — Уехал вместе с делегацией искателей приключений из Крепости-на-Перекрёстке. Не послушал меня. — Ты должен был предвидеть, что не сможешь долго сдерживать его от поисков дочери, — ответил мелодичный женский голос. Светловолосая девушка вышла из мрака, которым был покрыт тронный зал, и встала под лунный свет, подающий из окна. На вид ей было двадцать лет. Тонкие черты лица выдавали в ней поистине королевскую красоту, но прятала она её под маской строгости и безразличия. А собранные в косу светлые волосы, которые при лунном свете казались вообще серебряными, и бледная кожа только больше говорили о её холодном характере. На ней было облегающее чёрное платье с белыми кружевами в виде роз с шипами, которое идеально подчеркивало её стройную фигуру. Она приблизилась к высокому окну и изящным жестом провела рукой по синим шёлковым шторам, свисавшим до самого пола. — Ты не понимаешь, это меняет все наши планы, — советник Нашера продолжал говорить спокойным тоном, но девушка смогла уловить его раздражение. — Отчего же? — вопросительно изогнула бровь она, продолжая разглядывать занавески. — Это будет прекрасной возможностью убить Нашера вдали от любопытных глаз. Подумай только, ты хотел зарезать его прямо во дворце. Опаснее плана и не придумаешь. — А это действительно намного удобнее, — хищно улыбнулся старик. — Ты права. Мы сможем убить двух зайцев одновременно. И отца, и его дочурку, которая стоит у меня уже поперёк горла. А потом мы объявим о появлении дочери лорда Нашера, наследницы его трона. Тебя. Молодец, Лилиан, я горжусь своей внучкой. Девушка обернулась к старику, но на её лице так и не дрогнула ни одна складочка. Её взгляд оставался таким же равнодушным. — Благодаря твоему воспитанию, дедушка. Девушка изящной походкой подошла к белоснежному цветку, который лорд Нашер хранил пуще жизни. Улыбнувшись только своими алыми губами, она легонько дотронулась на лепестка. Всего одно мимолётное прикосновение — и цветок вмиг весь почернел и засох до самых корней.***
Марле и Дэйгуну предстояло о многом поговорить, но это всё могло подождать. Эльф был вне себя от счастья, что, наконец, нашёл дочь целой и невредимой. Он рассказал, что внизу их ждут друзья. Отчего радостная чародейка схватила за руку до сих пор ничего не понимающего Ганна и поспешила на первый этаж. Келгар, Кара и Нишка сидели со своими напитками и разглядывали присутствующих. Они, в свою очередь, тоже с подозрением рассматривали новоприбывших гостей. — Жуткое тут место, — сказал Келгар и, отхлебнув из своего стакана, поморщился. — Даже эль неправильный! — Здесь всё пропитано магией, — ответила Кара. — Я чувствую её так сильно, как никогда. — Они смотрят на нас, как на оборванцев, — буркнула Нишка, исподлобья разглядывая местных. — Уверена, что при их взгляде на меня, они думают, что я так и присматриваю, что бы своровать… Кара, а ты видела, что здешние колдуньи носят маски и считаются правительницами этого города? — Да уж… жутковато, — поёжилась рыжеволосая девушка. — Полно! Ты же им завидуешь! — хохотнул Келгар. — Править целым городом… — Никогда об этом не мечтала. Такую ответственность брать на себя… Колдунья затихла, заметив спускающуюся с лестницы Марлу. — А вот и наш капитан! — воскликнул Келгар и бросился к чародейке. Девушки, недолго думая, последовали за дварфом. На радостях они чуть было не задушили свою подругу. — Мы почти потеряли надежду найти тебя, — сказала Кара. Впервые Марла увидела слёзы на щеках у колдуньи. — Только наш храбрый Келгар и твой отец не теряли веры. — Так же, как и я, — улыбнулась аасимар. — Желание увидеть вас было настолько велико, что придавало мне сил бороться. — Расскажи нам, что с тобой произошло? — спросила Нишка. — Ох, это долгая история… — Марла? За спиной чародейки раздался запинающейся знакомый мужской голос. Она не могла поверить, что слышит его наяву, и с осторожностью обернулась. Каково было удивление девушки, когда она увидела живого Бишопа. Она стояла, как вкопанная, рассматривая мужчину. Тот, в свою очередь, словно боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть Марлу. Всё-таки последняя их встреча накануне битвы с Королём Теней не была приятной. Это было так не похоже на него. Робость, которую испытывал следопыт, наконец, встретившись с прекрасными золотыми глазами, не желала отступать. Все слова прощения забылись разом. Рейнджер просто утонул в глазах чародейки. Таких добрых, таких родных, таких любимых… — Бишоп… — почти шёпотом вымолвила Марла. — Как? Как ты тут оказался? Я думала, что ты… Мы видели тебя на Стене Неверующих. — Я действительно там был, но спасибо Каре, — следопыт с улыбкой кивнул колдунье, отчего она лишь закатила глаза. — Рад тебя… Мужчина не успел договорить, как аасимар кинулась в объятия растерянного следопыта. — Я тоже рада, что ты жив, — расплакалась девушка, обнимая друга. — Марла, я… Прости меня… Прости за всё. — Не надо. Мы все через многое прошли, и давай не будем оглядываться на прошлые ошибки. Старые друзья проболтали весь день и всю ночь. К вечеру пришёл Джерро, и даже его спутники были рады видеть. Марла познакомила друзей со своим возлюбленным, и он быстро нашёл с ними общий язык. Дэйгун рассказал дочери, что их деревню вновь отстроили. Теперь она выглядела куда лучше, чем раньше, а за героические поступки одной жительницы Западная Гавань стала очень популярна по всему Берегу Мечей. Он рассказал, как Келгар отлично замещал капитана в Крепости-на-Перекрёстке и как всё-таки все с нетерпением ждали возвращения их рыцаря-капитана. Только лорд Нашер сидел тихо и молча смотрел на воодушевлённую Марлу. Он с сожалением понимал, что жизнь этой девушки могла быть другой. Намного счастливей и беззаботней. Если бы только мужчина в своё время не поддался собственной глупости… Теперь он считал, что уже слишком поздно было что-то менять. Марлу вырастил Дэйгун, всегда ненавидящий Нашера. Девушка только его считает своим отцом и другого не примет. Бишоп на этот раз тоже был не особо многословен. Он даже ни разу не притронулся к своему бокалу эля, внимательно слушая рассказ Марлы. Он улыбался. Наверное, впервые искренне. Он нашёл чародейку. Она жива и рядом. Мужчина никогда не был так счастлив.