Лиса

Со вторника начинались полеты на метлах — первокурсникам предстояло прилюдно опозориться, потому что из сорока человек первокурсников летать умели, в лучшем случае, человек пять. Остальные же впадали в панику и начинали молиться. Я приблизительно разделяла их настроения. В половине четвёртого мы с компанией приблизились к поляне, где через несколько минут обещало состояться событие века. Гриффиндор опаздывал, возможно, из замка идти было дальше — нам же от теплиц была пара минут ходьбы. Впрочем, мётлы уже ждали нас, лёжа на коротко стриженной траве. — Великолепно, — мрачно заметила я, критическим взглядом окидывая патлатые палки. Оборотни высоту не любили на уровне инстинктов, и волшебных мётел у нас в селении не было, так что сегодняшний полёт обещал стать моим дебютом. — Как раз то, о чем я всегда мечтала. Выставить себя дурой — и не просто дурой, а дурой, оседлавшей палку. Нотт, смиренно выслушавший мою речь, на последних словах сдавленно засмеялся, пытаясь замаскировать свой смех под кашель. Забини же только усмехнулся, дружески хлопнув его по плечу. В тот момент, когда я вознамерилась поинтересоваться причиной веселья, наконец явилась преподавательница полетов, мадам Хуч. У нее были короткие, торчащие ёжиком, седые волосы и жёлтые глаза. Ястреб. — Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она, окинув нас цепким взглядом. — Каждый встаёт напротив метлы — давайте, пошевеливайтесь. Я подошла к одной из мётел и нехотя подтолкнула её носком ботинка. Признаков жизни транспортный агрегат не подавал, но даже в подобном бездействии особого доверия он мне не внушал. — Вытяните правую руку над метлой! И скажите: «Вверх!» Я покосилась на метлу. Уровень доверия не дрогнул ни на миллиметр. — Ну, допустим, вверх, — ровным, но не особо воодушевлённым голосом обратилась к ней я. Создалось впечатление, что метла относилась ко мне с абсолютной взаимностью — в руку подпрыгнула, но как-то… неуверенно что-ли? Такое чувство, что эта мохнатая палка опасалась моих намерений. Мадам Хуч тем временем продемонстрировала правильную посадку и теперь шла вдоль рядов, проверяя качество исполнения. Сидеть на метле в полуметре от земли было как-то нелепо, но желания подняться повыше лично у меня не возникало. А вот Малфой, стоящий справа от меня, этим желанием просто горел. И когда мадам Хуч, подойдя к нему, раскритиковала его посадку, он огорчился гораздо сильнее, чем тот же Забини, который воспринял замечание как должное. — Но я летаю не первый год! — в запале возразил блондин, не скрывая обиды в голосе. — Значит, мистер Малфой, вы неправильно летали, — жёстко отрезала преподаватель и продолжила своё шествие дальше. Ко мне у неё претензий, на удивление, не возникло. Проверив последнего ученика, она проинструктировала нас и, приказав подняться в воздух по свистку, для чего-то начала обратный отчёт. На счёте «три» я смерила взглядом свои руки, судорожно обхватившие узкое деревко метлы. На счёте «два» мне вспомнился Мерлин, и я не нашла ничего лучше, чем попросить его сберечь от падения мои хрупкие кости. Счёта «один» не последовало — перенервничавший розовощёкий мальчишка с Гриффиндора, кажется, тот самый, над которым за завтраком пытался издеваться Малфой, раньше команды дёрнулся вверх. — Вернись, мальчик! — крикнула мадам Хуч, но тот стремительно поднимался вверх, как выпущенная из лука стрела. Три фута, десять, двадцать — и, пискнув от ужаса, мальчишка соскользнул с метлы. Маленький неуклюжий медвежонок. Мадам Хуч бегло осмотрела его и, заявив, что пострадало только запястье, подняла бледного гриффиндорца с травы. — Метлы оставьте на земле. Тот, кто в мое отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич». Пошли, мой дорогой, — обхватив мальчишку за плечи, сказала она. Я особо не возражала, соскользнув с метлы на твёрдую землю с заметным облегчением и намереваясь спокойно отсидеться. Зато Малфой явно задумал нечто другое, потому что, стоило преподавателю уйти, как он расхохотался. — Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий — настоящий мешок! Однокурсники поддержали его тихими, но язвительными смешками. Я присела на траву, прекрасно осознавая, что сейчас была объявлена маленькая война. А война — это всегда зрелища. — Заткнись, Малфой, — оборвала его смуглая девочка с Гриффиндора, кажется, в ней было что-то индийское. И вот она, кстати, на первый взгляд показалась мне ящерицей. — О-о-о, ты заступаешься за этого придурка Лонгботтома? — язвительно спросила Пэнси, моя соседка по комнате. Человек, у которого грубые черты лица идеально сочетались с бестактным характером. — Никогда не думала, что тебе нравятся такие толстые плаксивые мальчишки. Я перевела взгляд с гриффиндорцев, начавших незаметно для себя сбиваться в кучу, на слизеринцев, которые, наоборот, растянулись едва не в ряд, словно захватывая первых в «подкову». По такому же методу волки загоняли добычу — замыкали кольцо. В Слизерине почти каждый был хищником. — Смотрите! — вдруг крикнул Малфой, метнувшись вперёд и поднимая что-то с земли. — Это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его бабка. Напоминалка, предмет утренней стычки, заблестела на солнце, отливая красным. — Отдай её мне, Малфой, — негромко сказала кудрявая девчонка, Грейнджер, похожая на встрепенувшегося воробья. Малфой гаденько усмехнулся. Я достала из сумки прихваченный с обеда сэндвич. Забини смерил меня взглядом и весело усмехнулся. — Я думаю, я положу её куда-нибудь, чтобы Лонгботтом потом достал её оттуда, — например, на дерево, — продолжал издеваться блондин. — Дай сюда! — заорал на него рыжий мальчишка Уизли, но Малфой вскочил на метлу и резко взмыл в воздух. Похоже, он не врал насчет того, что действительно умеет летать, и сейчас он легко парил над верхушкой росшего около площадки раскидистого дуба. — А ты отбери её у меня, Уизли! — громко предложил он сверху. Рыжий смотрел на него почти минуту и только потом схватил метлу. — Нет! — вскрикнула Грейнджер, и от её крика на миг замер даже круживший над дубом Малфой. — Мадам Трюк запретила нам это делать: из-за тебя у Гриффиндора будут неприятности. После её слов ухмыльнулась уже я. — Да, Уизли, — растягивая гласные, надменно протянула я, поднимаясь с травы и одёргивая подол мантии. — Будь порядочным мальчиком. Твой дружок сам со всем справится, он довольно быстро… летает. Рыжий сжал кулаки и злостно посмотрел на меня. Нотт за моей спиной тихо хмыкнул, то ли оценив моё участие, то ли раскритиковав. — Да тебе самой слабо подняться даже на метр, Поттер! — выкрикнула воробушек, подавшись вперёд и взмахнув руками так, что, будь перед ней парта, она бы оглушительно хлопнула по ней. — Я сама видела, как у тебя дрожали руки! Ты боишься летать! — Да? — ухмыльнувшись, я чуть склонила голову набок. Девчонка была права, но признавать этого я не собиралась — не ей уличать меня в трусости. — Раз ты такая смелая… давай сыграем. Если ты сможешь обогнать меня на метле, я лично отдам Лонгботтому его напоминалку. Если же нет… ты признаешь себя высокомерной и заносчивой лгуньей. Как тебе пари, Гермиона Грейнджер? Забини тихо, но критично фыркнул — он прекрасно знал, что про мой страх девчонка угадала, и что этой гонкой я рискую повторить судьбу Лонгботтома. Нотт, с которым я встретилась взглядом, видимо, придерживался мнения, что лучше бы отдувался умелый в полётах Малфой. Тем не менее, черту я уже переступила. Воробей с покрасневшими от возмущения щеками хватала ртом воздух и прожигала меня гневным взглядом. Да, с гордостью я угадала — если бы не она, приличная девочка бы ни за что не согласилась на предложенную авантюру. Но на неё смотрел её факультет. — Я согласна! — бойко кивнула она, и для её товарищей это стало самой настоящей неожиданностью. Рыжий мальчишка посмотрел на неё, как на идиотку. Забини с Ноттом смотрели на меня так же. — До загонов с животными — и обратно, — кивнула ей я, отведя руку в сторону. — Вверх! Метла, лежавшая едва не в семи футах от меня, запрыгнула в руку ответственно и резко — я едва успела сжать пальцы, чтобы не выронить её. Грейнжер подняла свою метлу со второй попытки. Похоже, гнев в её случае — двигатель прогресса. — Три, — начал вдруг Забини громким, чётким голосом. Я скинула мантию и перекинула ногу через метлу, повторяя посадку, которую показала нам мадам Хуч. — Два, — вдруг сказал рыжий мальчишка, опасливо, но с надеждой поглядывая на свою подругу. Я сжала руки на деревке метлы настолько сильно, что костяшки побелели от напряжения. — Один! — в один голос выкрикнули они, и я резко оттолкнулась от земли. Ветер тут же взъерошил волосы, и я обрадовалась тому, что перед травологией заплела косу — в этом у меня перед Грейнджер было явное преимущество. По крайней мере, об этом я старалась думать, направляя метлу вперёд и щурясь от ветра. Но… лететь мне нравилось. Это было быстро, легко, ловко… страшновато, но я не была уверена, что дрожала только от страха. Сердце колотилось как бешеное, и, когда кромка леса показалась впереди, я вдруг поняла, что простым разворотом только потеряю время. Грейнджер, прижавшись к метле едва не всем телом, летела почти наравне со мной, и почти так же сильно дрожала — это я заметила, когда, огибая одно из деревьев, приблизилась к ней на несколько футов. То, что мы шли наравне, меня взбесило. Наверное, именно поэтому, достигнув загонов, я ушла не в сторону, как сделала Грейнджер, а резко вверх, на мгновение переворачиваясь вверх ногами. А потом, набрав разгон, с ещё большей скоростью метнулась вперёд, за считанные секунды возвращаясь на поле. Не сдержавшись, я обернулась — Грейнджер отстала футов на сорок. От осознания собственного триумфа я неосознанно усмехнулась. И только потом я поняла, что зря, очень-очень зря, обернулась. Потому что над самым полем я, вслепую развернув метлу в сторону толпы, врезалась в также пошедшего на посадку Малфоя. И я за метлу держалась далеко не так крепко, как он. До земли было порядка двенадцати футов. Извернуться в воздухе я успела в последний момент. В ногах стрельнуло острой болью от напряжения, и я спешно подалась вперёд, упираясь ладонями в мокрую траву. Толпа побежала ко мне навстречу — и хоть я упала с метлы, падать теперь и в их глазах мне совершенно не хотелось. Поэтому, сжав зубы, я плавно поднялась на ноги и выпрямила спину. В ногах пульсировала боль, но с каждым «ударом» она затихала. Когда рядом спрыгнул на землю Малфой, я практически не чувствовала её. — Я проиграла? — глухо спросила я, оглянувшись на подоспевших Забини и Нотта. Половина толпы вдруг промахнулась и пробежала мимо, остановившись где-то у меня за спиной и там сомкнувшись кольцом. — Ты победила. Грейнджер промахнулась с посадкой, она не долетела до поля футов пятнадцать, — объяснил Забини. — Перепугалась, когда вы столкнулись, и слишком резко нагнула метлу. — С ней всё нормально? — переступив с ноги на ногу, я не ощутила сильной боли и облегчённо вздохнула. — Прокатилась по траве, немного ободрала колени и перепачкала мантию, — тут же отозвалась вернувшаяся «с разведки» Панси. Собачка — такая же исполнительная и простая. Малфой тем временем успел отнести на места наши мётлы — мою он подхватил в воздухе, когда я справилась с посадкой без неё. Метла гриффиндорки, в свою очередь, валялась где-то под ногами обступившей её толпы. — Ну и для чего ты вмешалась? — спросил меня Малфой, подойдя ближе и чуть склонив голову вперёд. — Не пострадала хоть? — Всё отлично, — вскинувшись, заявила ему я и гордо зашагала в сторону мётел, где мы и должны были дожидаться учителя. — Дашь мне напоминалку, пожалуйста? Он недоумённо моргнул, но всё же протянул стеклянный шарик. — Ты же победила, — тихо сказал он, когда я забрала «трофей» себе. — Не совсем. Мальчишки переглянулись и хмуро пожали плечами. Им явно было интересно, что я задумала. Грейнджер стояла чуть в стороне от мётел, тяжело дыша и потирая, видимо, ушибленный локоть. У её ног одиноко валялась отброшенная метла, которая потеряла для гриффиндорки всякое значение после её фиаско. — Эй, Грейнджер, — окрикнула её я, подкидывая в руке напоминалку. Девчонка озлобленно уставилась на меня, её щёки покраснели от смущения и обиды, но у меня такое вызывало только насмешку. Я усмехнулась и кинула напоминалку к её ногам. — Передай своему дружку. И запомни, что Слизерин не настолько подлый, как тебе кажется. Теперь я чувствовала, что победила — не только физически, но и морально. И от этого хотелось смеяться.