Лиса

Время шло неторопливо, но в то же время утекало словно сквозь пальцы. Близился ноябрь. Я не была дома почти два месяца. Я, наверное, должна была учиться и не замечать тоски по родным местам, как большинство других студентов, но… не получалось. Поначалу я пыталась ходить на каждый урок, записывала монотонное бурчание профессора Бинса, старалась не морщить нос в кабинете ЗОТИ, пропахшем чесноком и гнилью, но вдохновение иссякло несколько недель назад. Тогда, кстати, и наступил переломный момент, после которого я начала посещать занятия довольно… избирательно. За подобную фривольность сегодня после ужина меня вместо праздника ждёт выговор декана — оказалось, что индифферентное привидение и трусливый заика способны заметить моё перманентное отсутствие на уроках. И не побоялись обратиться к нашему декану, которого опасаться вполне логично. Трепетным уважением, построенном на запугивании и психологическом давлении, прониклась к профессору Снейпу и я. Поэтому переживала о выговоре с самого завтрака. Хотя, нет, скорее с рассвета. Привычка просыпаться засветло никак не желала уходить, и в школе, где завтрак был не раньше половины девятого, с этим пришлось мириться. Бонусом к смирению пришла новая навязчивая привычка. По официальной версии, я гуляла по замку и его территории, вдоль озера и теплиц. По версии Паркинсон, которую та распространяла охотно и навязчиво, я занималась спортом, чтобы в следующем году вступить в команду по квиддичу. По факту я была в Запретном Лесу девятнадцать раз. В лес, который не за пушистые кроны прозвали запретным, я предпочитала забираться исключительно в лисьей шкуре. Времени обычно было мало, всего пара часов до завтрака, так что далеко я не забегала, но за те несколько недель, которые я провела там, в это место мне удалось почти влюбиться. Да, безусловно, для человека там было весьма опасно — однажды я наткнулась на стаю гигантских пауков, а, убегая, едва не попалась кентаврам, — но для животного это был маленький свободный мир. И единственным, что в Хогвартсе было лучше, чем дома, был именно этот лес. Потому, что он был огромным. Потому, что он был безлюдным. Потому, что он был волшебным. И чем дальше от кромки, тем сильнее это чувствовалось. Примерно в миле от башни Райвенкло в лесу был небольшой ручей, всего парой футов в глубину и кристально-чистый. Вдоль его берегов росли дикие травы, вроде аконита и алихоции. Меж влажных замшелых камней проглядывали чёрные стебли моли с белоснежными бутонами. А ниже по течению, где вода собиралась в озеро, рос старый, раскидистый бадьян. И под ним я впервые увидела единорогов. В тот день пробыла под впечатлением часов семь, и прийти в себя смогла только на уроке чар, где меня за невнимательность отчитал профессор Флитвик. В этот день он учил нас чарам левитации, но в моём случае левитировало не перо над партой, а я в облаках. Профессор Флитвик был замечательным человеком, и мне в тот момент было по-настоящему обидно, что я не могу с ним поделиться тем, что я видела. Но Запретный Лес не место для школьников. И всё, что случилось там, должно было оставаться в тайне. Вот и сейчас, пробегая вдоль стада фестралов, похожих на обтянутый обсидиановой кожей скелет, я понимала, что это будет моим новым секретом. Очередным. Семнадцатым на неделю. Надо найти себе соучастника, а то держать всё это в себе становится невыносимо.

***

Тыквенный день начинался, естественно, с тыквы. Тыквенный сок, тыквенная каша, тыква на пару, тыквенный пирог, тыква печёная и жареная. Тыква. Ненавижу Британию за консервативность и безумное потакание традициям. А ещё я ненавижу тыкву. И, наверное, хэллоуин — исключительно за то, что после сегодняшнего завтрака меня мутило несколько часов. За это время я словила серьёзный токсикоз и чистую, искреннюю ненависть ко всему, связанному с тыквами. На обед я просто не пришла — не захотелось своим позеленевшим лицом портить окружающим впечатление о празднике. Да и, по-честному, совершенно не хотелось опять оказаться рядом с тыквами. О, Мерлин! От одной мысли о них снова начинает тошнить…

***

Плеснув в лицо холодной воды, я растрепала волосы и запрокинула голову. В подземельях, где я и набрела на этот туалет, воздух был спёртым и душным. Отчётливо чувствовался запах сырого камня и воды. И самого туалета. В любом случае, это было лучше, чем приторный запах печёных тыкв. Я вдыхала полной грудью и была практически счастлива. До того момента, пока не почувствовала зловонный запах гнили и гноя. Вслед за запахом появился и звук — низкий гортанный рев и шарканье гигантских подошв. Нечто громоздкое, серое и похожее на оживший валун втиснулось в узкий дверной проём и уставилось на меня крохотными чёрными глазами. Я молча прощалась с рассудком. Тролль. Передо мной стоял самый настоящий тролль. Вдруг он снова заревел и, размахивая дубиной так, что раковины на стенах рассыпались в крошку, сделал несколько тяжёлых шагов в мою сторону. Казалось, пол дрожит под его ногами. Я неосознанно прижалась спиной к стене и на какое-то мгновение мне показалось, что я словно вросла в неё — настолько сильно упёрлась лопатками в каменную кладку. Настолько оцепенела. Тролль шёл на меня. Отступать было уже некуда и единственным выходом был тот, что оказался у него за спиной. Почему-то, два месяца прожив в этой школе, я поняла, что здесь никогда не приходят на помощь вовремя. Решение пришло быстро, но… шанс, что в самый неудобный момент появится кто-то из профессоров, напрягал. «Научись принимать решения» — говорил мне Сириус много лет назад. Иногда тайны приходится делать своей ставкой. Иногда нет другого выбора. «Не надейся на чью-то помощь — научись спасать себя сама» — говорил он. Тролль замер в нескольких футах от меня. Я обратилась за считанные секунды и, промчавшись под троллем, выскочила в коридор, едва не на ходу обратившись обратно в человека. И побежала — так быстро, как не бегала никогда. За спиной грохотали тяжёлые шаги — эта тварь гналась за мной. Пальцы до судороги сжимались на палочке, но я просто не знала, что можно противопоставить такой громиле. Поэтому я бежала. Тролль — огромный, неповоротливый тролль меня догонял. Вдруг, завернув за угол, я на кого-то налетела — и вместе с ним кубарем покатилась по коридору. Что-то громко хрустнуло. Гулкие шаги становились всё громче. Я с ужасом осознала, что не могу пошевелить ногой. Перепуганные глаза смотрели на меня почти ошалело. — Гойл, твою мать, — простонав, я попыталась встать, но левая нога болела до одури и не двигалась. Как-то запоздало дошло понимание того, что я её только что сломала. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — Хотел посмотреть на тролля, мне сказали, что он в подземелье. Оглушительные шаги загремели буквально в десятке футов. Ещё несколько секунд — и громадина покажется за поворотом. Я приподнялась на руках и отползла к стене, выхватив палочку. — Пожалуйста, наслаждайся зрелищем! — неожиданно для самой себя ядовито прошипела я, до боли сжимая палочку в руке. — Смотри не моргай, а то не успеешь рассмотреть своё сокровище. Гойл не успел ничего ответить — вновь раздался оглушительный рёв, и запах гнили заполнил воздух. Я лихорадочно прикидывала в уме все возможные варианты спасения. Со сломанной ногой. Гойл начал пятиться назад и явно собирался дать дёру. Конечно, он же крепкий. Я бежать не могла теперь чисто физически. А ещё Гойл кричал. Нет, скорее, визжал как девчонка и этим вводил тролля в заблуждение. Я приподнялась на здоровой ноге и, прижавшись спиной к стене, направила палочку на открытое окно. — Акцио, чистомёт! Долгие секунды ожидания показались вечностью, и я стала подумывать о том, чтобы допрыгать до того окна и выброситься в него — высота была всего футов шесть, и увечий было бы явно меньше, чем от встречи с великаном. Гойл удрал. Я бы на его месте поступила точно так же, поэтому осуждать не стану. Тролль обернулся на меня. Я потихоньку попятилась вдоль стенки. Но вдруг школьная метла действительно юркнула в окно и я едва успела выставить руку, чтобы её поймать. Перекинуть через неё больную ногу, как можно сильнее зацепиться здоровой и… полететь. Тролль с рёвом ударил дубинкой по стене, и каменная крошка рассекла мне висок — я чувствовала, как горячая липкая кровь заливает лицо, но упёрто продолжала лететь, выжимая максимальную скорость из патлатой деревяшки. Коридор сменился лестницей и другим коридором, но опомнилась я только тогда, когда коридор закончился тупиком с единственной дверью. — Алохомора! — не помня себя от нервов, выкрикнула я, и дверь распахнулась достаточно вовремя, чтобы я успела в неё влететь… И врезаться в огромную трёхглавую собаку, сидящую в этой комнате. За спиной ревел тролль. Впереди рычал в три головы цербер. И в этот момент я поняла, что хуже быть просто не может.