Лиса

В замке стало почти невыносимо. Я чувствовала, что совершила ошибку, из-за которой в мой маленький мир тоже пришла зима — холодная и колкая. Дафна меня сторонилась, умудряясь делать это вежливо и ненавязчиво. Если бы наши кровати в комнате не стояли рядом, мне кажется, она бы с радостью меня не замечала, но вместо этого здоровалась по утрам и обсуждала погоду, как типичная англичанка. Только взгляд блеклых голубых глаз казался почти испуганным и недоверчивым, и в то же время несколько раз я замечала в её взгляде нечто, похожее на обиду. Блейз и Теодор, наоборот, проявили интерес и теперь присматривались ко мне. Напоминало это наблюдение за опытным экспериментом — когда неделю назад они в полнолуние просидели всю ночь в гостиной факультета, я чисто из вредности не вернулась в спальню, всю ночь шатаясь по лесу в звериной шкуре. А утром, усмехаясь, смотрела на их уставшие после бессонной ночи лица. Но, что удивительно, их это почему-то не оттолкнуло. Я сначала развеяла их сомнения, потом вселила подозрения обратно, и так по кругу. Их это изводило, но мальчишки не отступали. И это было забавно.

***

Близилось Рождество. В купе экспресса было холодно и зябко, и не грел даже горячий чай, купленный у продавщицы несколько минут назад за два кната. Я куталась в свитер, сжимала в ладони стакан и перелистывала страницы книги по чарам. Забини с непониманием косился на толстый переплёт книги в моих руках. Сам он настолько устал от учёбы, что ехал домой налегке, решив абсолютно забить на домашнее задание, которое нам дали на каникулы. А мне просто нравились чары, я и сама не заметила, как успела прочитать материал за свой курс, но, когда я сказала об этом профессору Флитвику, он сердобольно вручил мне сборник чар за все курсы для ознакомления. И я была этому рада как ребёнок леденцу. Только вот меня откровенно не понимали и навязчиво упрекали в сходстве с «гриффиндорской зубрилой», что бесило просто непомерно. Блейз же, видя мою реакцию, продолжал подтрунивать, надеясь таким образом заставить меня отбросить книгу. — Забини, заткнись, — в который раз прошипела я, перелистнув страницу книги. Тео и Малфой, сидевшие с нами, за этим следили молча и скорее с интересом, чем с недовольством. Малфой даже ухищрялся вставлять свои комментарии, активно участвуя в дискуссии. Зато я была на грани. — Забини, какую часть слова «заткнись» ты не понял? — хмуро осведомилась я, когда тот продолжил отвлекать меня своими репликами. Тот лишь засмеялся и попытался чарами левитации выдернуть мою книгу. И терпение кончилось. — Силенцио! — дёрнув палочкой скорее рефлекторно, резко и быстро, я ловко закрутила палочкой в воздухе спираль с длинным хвостом. — Экспелиармус! — моя книга звучно шлёпнулась на стол, а палочка однокурсника выскользнула из его руки в мою ладонь. — И если ты не сможешь сидеть спокойно, поверь, я знаю ещё и связывающее. Ты же не хочешь добраться до дома, закутанным в верёвки, Блейз? Он возмущённо фыркнул и, скрестив руки на груди, с гордым видом отвернулся. Нотт едва слышно усмехнулся, с плохо скрываемым весельем поглядывая на обиженного друга. Малфой же смерил меня задумчивым взглядом и заинтересовано протянул: — Научишь меня чарам немоты? Иногда так хочется заткнуть эту дуру Панси… Забини затрясся в беззвучном смехе, несмотря на всю свою показную обиду, и я не сдержала ухмылки. Паркинсон невыносимо бесила и меня саму — настолько, что иногда мне хотелось превратить её в навозного жука. — Научу, если пообещаешь затыкать её вечно, — усмехнулась я. — Договорились! А поезд мчался вперёд по заснеженным рельсам. Там, дальше Лондона, меня ждал мой маленький Стилнесхас. Огонь в камине, наряженная яркая ель и мясной пирог, которые Римус готовил просто восхитительно. Об этом я мечтала едва не с первого дня в замке. Я возвращалась домой.