История ничему нас не научит

      Когда он наконец спустился в блок, Ривер полулежала на койке, упираясь локтями в жесткий матрас и низко склонившись над своей неизменной синей книгой. Ее длинные кудрявые локоны, шатром свисая вокруг головы, закрывали обзор, и разобрать, что именно она пишет, было невозможно.       Альтос кивком отпустил дежурного и, когда тот удалился, переместил вес тела на правую сторону, скрестил руки на груди и уставился на заключенную, пытаясь придать своему лицу суровое выражение, несмотря на бурлившую внутри радость. Она вернулась раньше, чем он ожидал даже в самых дивных мечтах. Один день – пожалуй, это рекорд. Были и другие причины, в которых он никогда не признался бы никому из своих напарников.       Прошло несколько минут, Ривер продолжала писать, словно не замечая стоящего у нее над душой охранника. Но Альтос хорошо ее знал: Ривер проверяла его выдержку. Играла с ним, всегда, при каждой встрече, каждый раз пытаясь пробить броню и выведать слабое место. Она могла пытаться сколько угодно.       Наконец, она захлопнула книгу, отложила ручку и, пробежавшись пальцами по непослушным волосам, спрятала дневник – а Альтос полагал, что это он и был, хотя никому так и не довелось заглянуть внутрь, Ривер слишком бережно охраняла его – и, не глядя на Альтоса, заискивающе проговорила:       – Ты собираешься там стоять весь вечер, сладкий?       – Ты мне скажи, – в тон ей отозвался он.       Ривер наконец подняла голову. На губах ее играла улыбка, из тех, что заставляют молодых женщин выглядеть умудренными и опытными, а женщин среднего возраста – юными и обманчиво наивными: невинная, очаровывающая, таинственная и дружелюбная. Альтос слишком хорошо помнил, какой силой обладала эта улыбка. Кажется, в его стихах было что-то и о ней. Он не верил ей ни на секунду, но все же ощутил, как небольшая доля напряжения спадает.       – Понравилась поездка? – не без тени укора спросил он, надеясь, что бурлящие внутри эмоции не отражаются на его лице. Ривер могла бы прочесть их в мгновение ока.       Она сощурила глаза и улыбнулась еще шире.       – Было неплохо, спасла пару цивилизаций, взорвала пару… – сказала она и вдруг нахмурилась, оборвав себя на полуслове, словно вспомнив, что говорит и кому. Улыбка исчезла с ее губ так быстро, словно провалилась в пропасть, потащив за собой и Альтоса. – Но ничего, что было бы тебе интересно.       Альтос недоуменно свел брови. Что-то новое. Ривер никогда не упускала возможности похвастаться своими приключениями – именно это и свело их в мрачных серых стенах Стормкейджа, несмотря на то, что находились они по разные стороны тюремной решетки. Когда-то, пытаясь сбежать от ужасов войны и потерь, Альтос сам приговорил себя к затворнической жизни на планете, окруженной бесконечными смертельно опасными штормами, среди людей и пришельцев разной степени развращенности и потерянности для галактического общества. Но его ум, его память и сердце неустанно тянулись к приключениям: новым мирам, неизведанным границам космоса, невиданным существам. К действию. Бумажная работа в Стормкейдже дарила некоторое спокойствие и забвение, но, тем не менее, тихо сводила с ума. Ривер была полна историй, эмоций, которые ей трудно было сдерживать, когда она заново переживала свои приключения. В определенном смысле она была лучом света в этом мраке.       Отчасти потому Альтос до этого дня не торопился с раскрытием ее тайны: каждое исчезновение и возвращение Ривер несло с собой новые истории, одна чудеснее другой. И он надеялся, что сегодня она сможет заставить его передумать и не выдавать свои догадки Т’локу. И, может быть, хоть раз проболтается о Докторе.       Но такой поворот был для него совершенно неожиданным.       Стараясь не выдать своего разочарования, Альтос помолчал несколько секунд, подошел ближе к решетке и прислонился к ней плечом.       – Хочешь оставить меня без истории? – спросил он.       Ривер покачала головой.       – Она не так интересна, как тебе бы хотелось, – мягко повторила она и, заметив его недоверчивый взгляд, добавила: – Она вряд ли тебе понравится. В этот раз все было… мрачно.       Он промолчал. Истории Ривер, при определенном ракурсе, никогда не были особо жизнеутверждающими. Люди гибли. Цивилизации распадались. Разрушались целые города или страны, или даже планеты. Галактика – а то и Вселенная – висели на волоске. Это был не самый лучший аргумент, и они оба это знали. Альтос вздернул бровь, не отрывая взгляда от ее лица. Ривер в упор смотрела на него, и во всем ее облике читалась беспрекословная решимость ничего не рассказывать.       – Как ты это делаешь, Ривер? – после долгого молчания наконец тихо спросил он. – Как ты умудряешься уйти и вернуться без малейших помех?       Она снова улыбнулась и погрозила ему пальцем.       – Капитан, у нас был уговор. Истории о моих приключениях…       – В обмен на отсутствие вопросов, да, я помню, – перебил он ее, чувствуя, как губы расползаются в победной улыбке, и поспешно стер ее с лица. – Но помни, что я многим рискую, заключая такую сделку. Ты не хочешь рассказывать, так что взамен можешь ответить на вопрос.       Она открыла было рот, чтобы возразить, но в тот же миг поняла, что побеждена: с этим трудно было поспорить. Ривер закрыла рот и сжала губы, злясь на собственную неосторожность. Затем она нетерпеливо мотнула головой, рассыпая светлые кудри и, оскорбленно хмыкнув, села к нему спиной на кровати, поджав колени и обхватив их руками.       После нескольких секунд тишины Альтос понял, что не дождется ответа.       – Хорошо, – сказал он, выпрямляясь и зная, что Ривер, несмотря на видимое отсутствие к нему интереса, внимательно слушает. Она, очевидно, собиралась, вне зависимости от уговора, отмалчиваться по всем вопросам, которые хотя бы вскользь могли коснуться участия Доктора. Альтос быстро перебрал в уме все мучавшие его последние сутки – да и последние несколько лет тоже – вопросы.       – Тогда ответь вот на что: почему ты возвращаешься? Имея возможность убраться отсюда ко всем чертям, почему ты каждый раз возвращаешься? – он пожал плечами. – Это особая форма мазохизма, или что?       Из-за ее плеча раздался смешок, и Ривер села вполоборота к нему.       – Может быть, – ответила она. – Или, может, я просто верю, что должна быть здесь. Знаешь? Я ведь не невиновна. Это была фиксированная точка, которую невозможно было изменить, но это ничего не меняет. Я убила хорошего человека, Альтос. Очень хорошего. Ты бы понял, если бы знал его. Ты бы сам захотел упрятать меня сюда.       В конце концов, в ее совершенно ровный голос просочилась капля горечи, и Ривер умолкла, задумчиво глядя куда-то перед собой. Ее лоб прямо над бровями прорезала тонкая морщинка.       После недолгого молчания она заговорила снова, и в этот раз голос ее был идеально ровным и выверенным.       – Ты спросишь, почему тогда я продолжаю убегать. Наверное, по той же причине. Я хочу быть… достойной, понимаешь? Делать то, что делает он. Помогать людям. Спасать планеты. Расплатиться за потерянное им время.       Альтос кивнул, не зная точно, заметит она это движение или нет. Хотя бы это наконец встало на свои места, и в действиях Ривер появилась какая-то логика, мотивация. Странная, непривычная, необъяснимая, может быть, но крепкая.       – Надеюсь, ты получил ответ на свой вопрос, – немного резко проговорила она, давая понять, что разговор окончен. Альтос снова кивнул и, бросив ей едва слышное «Спасибо», двинулся дальше по коридору, уже не заботясь о том, чтобы вызвать отпущенного дежурного. В его голове стаей голодных вортизавров метались мысли и эмоции.       Поверх всех прочих плясало свой безумный танец ощущение победы – первое за несколько месяцев. Память услужливо доносила голос доктора Сонг: «Делать то, что делает он», «Расплатиться за потерянное им время». «Что делает он», «потерянное им время». «Делает», «потерянное». Эти слова не несли в себе окончательности, с которой обычно говорят о мертвом человеке. Он наконец заставил Ривер проговориться.       Быть может, он строил догадки на пустом месте, ведь столько было еще неизвестно, и насколько все было сложнее, когда речь шла о повелителях времени. Он мог ошибаться, он мог выставить себя на посмешище, но почему-то Альтос был абсолютно, стопроцентно уверен: Доктор жив. Это подсказывала интуиция. Альтос привык верить интуиции.              Остаток ночи и весь следующий день он провел в дежурной перед мониторами, неотрывно наблюдая за камерой Ривер Сонг. Харл и Сэлвин напрасно пытались растормошить его, к обеду попросту сдались и, махнув рукой, отправились в столовую. Вернувшись, они застали его все в том же положении: в кресле, закинув ноги на стол и с почти не моргающим взглядом, уставленным в монитор, на котором Ривер Сонг занималась своими повседневными делами.       Догадка, посетившая его прошлым вечером после неосторожно брошенного Ривер слова, за эти сутки превратилась в нерушимую уверенность, несмотря на то, что, конечно же, время от времени в его голову прокрадывались сомнения.       Многие люди отзывались о мертвых в настоящем времени, потому что глубоко внутри не были готовы к иному – словно прошедшее время окончательно подтвердит факт смерти, который они так старательно гнали прочь. Но Ривер Сонг не из такого типа людей, – напоминал он себе, нервно постукивая пальцами по столешнице. Эта женщина была способна сохранять ледяное спокойствие в самых безвыходных ситуациях, перед лицом самых чудовищных противников. Какие бы эмоции ни переполняли ее, она умела сдерживать их. Она идеально управляла своим телом и лицом. На Старой Земле она могла бы быть шпионом, разведчиком из античных приключенческих фильмов.       И, конечно же, он сам мог все это себе вообразить. Это было всего лишь два слова, тщательно выбранных, если верить всему, что он знал о Ривер, – а узнал он за эти годы немало. Но почему он был так уверен, словно неопровержимые доказательства лежали перед ним на столе?       Альтосу нужны были доказательства. Не для Т’лока или Церкви, а для себя, чтобы быть уверенным, чтобы знать наверняка, чтобы перестать думать, будто бесконечные бумажки все-таки сделали свое черное дело.       Ему нужно было увидеть все своими глазами. Если Доктор в самом деле был жив и мог прийти за Ривер, – и даже если это была лишь его прошлая версия, – Альтос должен был там быть.              На третий день, накануне прибытия представителя Церкви, когда Альтос уже почти потерял всякую надежду узнать правду, вечером произошло нечто удивительное. Или, по крайней мере, необычное. На долю мгновения картинка монитора моргнула. Это привлекло внимание Альтоса, хотя на первый взгляд никаких изменений не произошло. Ривер спокойно спала, почти с головой укрывшись одеялом. Усилившийся шторм, грозивший выбить стекла яростными раскатами грома, время от времени освещал ее камеру яркими вспышками молний. Дежурный охранник сидел на своем посту. По коридору быстро пробежал зеленоватый луч сканера.       Альтос моргнул. Сканер? Его взгляд метнулся к другим экранам. Тот же луч пробежался по другим блокам одновременно. На несколько секунд позже, чем во втором блоке. Почуяв неладное, Альтос всмотрелся в изображение. Охранник нервно огляделся, вздрогнув от прокатившегося эхом по коридорам грома. Поправил ворот рубашки, торчащей из-под жесткого ошейника брони. Луч сканера пробежался по его лицу. Вспышка молнии осветила коридор и густую копну светлых волос заключенной. Она зашевелилась. Охранник огляделся. Поправил ворот рубашки. Луч сканера. Вспышка молнии. Ривер зашевелилась. Огляделся. Ворот. Луч. Молния. Движение.       Холодок пробежал у Альтоса по спине. Запись была зациклена. Подменена.       Он вскочил, откинув стул в сторону, так что тот упал на пол с глухим стуком, и ринулся прочь из дежурной. Два длинных коридора отделяли его от двести одиннадцатой камеры, и он преодолел их в считанные секунды, не чувствуя под собой жесткого серого пола, не ощущая собственного хрипящего дыхания, не слыша глухих раскатов грома, эхом отражающихся от серых стен.       У последнего поворота он резко затормозил на каблуках: от камеры доносились голоса. Разобрать, что они говорили, на таком расстоянии было трудно, но он без труда узнал низкий, почти завораживающий голос Ривер Сонг. Второй был мужской, звонкий и очень молодой. Альтос осторожно выглянул в коридор. И едва сдержал громкий вздох.       У самой камеры в коридоре стояла большая синяя будка. Свет ее белых окон матового стекла разгонял ночную мглу Стормкейджа и делал вспышки электричества за стенами бледными, словно огонек фонарика с садящимися батарейками, а легкий гул, доносившийся из-за приоткрытой створки двери, заглушал раскаты грома. У самой будки стояли два человека: Ривер Сонг и высокий молодой человек в зелено-коричневом твидовом пиджаке и с копной взъерошенных темно-русых волос, внешне годившийся ей разве что в племянники. Он стоял к коридору спиной, и Альтос не видел его лица, но неловкая осанка, уверенное покачивание с носка на пятку и главное – припаркованный рядышком корабль говорили сами за себя.       Это был Доктор. Все это время Альтос был прав.       Ривер и Доктор несколько секунд о чем-то говорили, и выражение лица женщины было чарующим и таинственным. Она сказала что-то, что Альтос не сумел разобрать, а затем развернулась и, схватив повелителя времени за руку, потащила дальше по коридору.       Прямо по направлению к притаившемуся охраннику.       Альтос поспешно отскочил в сторону, лихорадочно ища место, в котором можно было бы укрыться.       – Я не улечу отсюда без манипулятора и бластера, дорогой, так что тебе придется мне помочь, – донесся до него все приближающийся заискивающий голос Ривер. Ответом ей было раздраженное мычание.       Альтос быстрыми шагами ринулся назад по коридору, и, наконец, ему на глаза попалась дверь. Он распахнул ее лихорадочным движением. Это был чрезвычайный склад: со стены на него десятками пар круглых глаз уставились противогазы. Не медля ни секунды, Альтос нырнул внутрь и прикрыл дверь, придержав ее в самом конце, чтобы та не хлопнула. Шаги Ривер и Доктора вывернули из-за угла практически в тот же миг и торопливо прошествовали мимо.       – Ты так и не сказал: почему так скоро, Доктор? Я вернулась всего два дня назад, – продолжала Ривер, уже не пытаясь скрыть почти ребяческую радость в своем голосе. – Ох, эта история с далеками меня немного выбила из колеи…       – Ривер, – с легкой угрозой протянул Доктор, и она мгновенно запнулась, словно что-то осознав.       – Ой. Да. Спойлеры. Прости, сладкий.       Когда их шаги стихли в другом конце коридора, Альтос выглянул из-за двери, бестолково глядя им вслед, словно надеясь в воздухе уловить слова, которые Ривер не успела договорить. Осознание медленно оседало у него в голове. Далеки. Вот почему она не хотела ему рассказывать. Она слишком хорошо знала его историю.       В каком-то смысле, эта забота была Альтосу даже приятна.       Затем мысли Альтоса переключились на происходящее. Манипулятор Ривер, как всегда, хранился в дежурной. Это значило, что у него было минут десять, чтобы все разведать.       Он поспешно вернулся к камере. Корабль все еще стоял там, мерное гудение и яркий золотисто-белый свет манили, словно пламя свечи. Альтос осторожно коснулся деревянной поверхности будки. Она была теплой, словно внутри у нее горело мягкое, согревающее пламя. Он слышал множество рассказов о чудесном корабле Доктора, многие из которых искренне считал домыслами и сказками – подобные легенды всегда окружали повелителя времени. Многие народы считали его чертовым богом, как эти примитивные жители Гамма лесов. Альтос в это не верил. Хотя и человеком Доктора назвать было трудно. Особенно если хотя бы половина того, что о нем рассказывали, была правдой.       Легкий шум корабля – то ли гул, то ли вздох, в котором слышалось (или ему показалось?) нетерпение, – вырвал Альтоса из размышлений. Он оглянулся, боясь, что вот-вот повелитель времени и его подруга-убийца вывернут из-за угла, и наконец глубоко вздохнул и ступил сквозь открытую дверь.       – Твою. Мать.       Его ошеломленный вздох эхом промчался по огромному круглому залу, отражаясь от стен медного оттенка, испещренных большими круглыми и шестиугольными отверстиями, от высокого, уходящего в темноту потолка, от стеклянного пола в центре, где стоял самый невероятный экземпляр управляющего устройства, который Альтосу доводилось видеть в жизни. Большая шестиугольная консоль, усеянная невероятным разнообразием кнопок, переключателей, рычагов, вентилей, клавиш и прочих элементов, которым он, на первый взгляд, даже не мог дать названия, переходила в большой стеклянный короб, уходивший куда-то в центр высокого куполообразного потолка, своими круглыми балками напоминавшего ровную поверхность озера, в которую бросили камень.       Это не говоря о том, что корабль внутри был размером с приличный космический лайнер. Впрочем, жителя пятьдесят первого века пространственной трансцендентностью изумить было трудно.       Альтос сделал несколько неуверенных шагов вперед и остановился на первой ступеньке. Этот зал, этот корабль казался каким-то безумным, беспорядочным и местами даже бессмысленным хитросплетением различных поверхностей, переходов, лестниц, кривых углов и плавных округлых линий и напоминал древние рисунки Старой Земли. Кажется, их автора звали как-то смешно. Альтос мысленно щелкнул пальцами. Эшер*.       В это мгновение из коридора за дверью послышались голоса, и необъяснимо откуда взявшийся испуг подстегнул Альтоса. Быстро оглядевшись, он заметил внизу, у подножия самой длинной лестницы на нижний уровень, арку, ведшую, должно быть, во внутренние помещения корабля. Она купалась в легкой тени и была идеальным местом, чтобы скрыться от хозяев корабля. Перепрыгивая через несколько ступенек разом, он взобрался наверх, пересек стеклянный пол и кубарем скатился по лестнице, нырнув в арку в тот самый миг, когда дверь со скрипом отворилась, и Доктор первым вошел на борт.       Наконец Альтосу удалось поближе его рассмотреть. Доктор был… нет, не так, он выглядел молодо. Очень молодо – моложе него самого. Растрепанная челка свисала ему на лоб, частично даже закрывая лицо – широкое, по-мальчишески угловатое и очень добродушное. Под уже виденным твидовым пиджаком скрывалась полосатая рубашка, красные подтяжки и красный же галстук-бабочка. Весь этот облик был настолько по-детски невинным, что Альтос на миг задумался, не перепутал ли чего. Разве мог этот нелепый мальчишка в дурацком карнавальном наряде быть тем самым окруженным таинственными легендами и мрачными историями повелителем времени, которого страшились киберлюди, и при имени которого даже далеки вздрагивали?..       Ривер вошла, на ходу застегивая на руке манипулятор временной воронки. Вместо привычных для этой тюрьмы футболки и серых штанов на ней были узкие коричневые брюки, длинная серая туника, затянутая широким поясом с множеством заклепок, и высокие сапоги. К поясу была прикреплена кобура, и оттуда торчал ее собственный весьма странный бластер, который охрана второго блока оберегала особенно тщательно: все они давно подозревали, что доктор Сонг собрала его сама. Либо эта модель еще просто не была выпущена. Уж точно не в их веке.       – Ты так и не сказал, к чему такая спешка, – сказала она, закрывая за собой дверь и поправляя растрепанные волосы.       Доктор ответил не сразу: он поднялся на уровень консоли, обошел ее по кругу и принялся копаться с какими-то кнопками. Дутый стеклянный цилиндр внутри колонны медленно пополз вверх, и корабль наполнился странным свистящим, звенящим и стонущим звуком, от которого волосы на затылке у Альтоса почему-то зашевелились.       – И ради бога, отожми тормоза! – раздраженно добавила Ривер, поднимаясь по лестнице.       Тормоза? Альтос поднял глаза на поднимающийся и опускающийся цилиндр. Они летели? Это было… жутко. Он никак не планировал покидать Стормкейдж, тем более таким способом. Тем более, сейчас.       Впрочем, оставаться там и лицезреть вытянутое лицо и раздувшуюся жилку на шее Т’лока, когда тот узнает, что заключенная сбежала прямо перед приездом представителя Церкви, у него тоже особого желания не было. Видимо, из двух зол приходилось выбирать меньшее. Не то чтобы этот выбор у него был.       – Прости, Ривер, но в этот раз у нас не увеселительная прогулка, – отозвался Доктор, по-видимому, решив проигнорировать ее второе замечание. – Я получил сигнал бедствия от одного очень старого и очень хорошего друга и полагаю, мне понадобится помощь.       – Чья-либо помощь или конкретно моя? – спросила она, погладив ладонью рукоять бластера, давая понять, о какой помощи шла речь.       Доктор на секунду замялся, задержав руку над консолью.       – Возможно, – немного недовольно сказал он, словно признать это было выше его сил. Затем он вдруг нырнул под консоль.       – А еще нам светит немного инопланетного Дикого Запада, – донесся оттуда его приглушенный голос. Ривер закатила глаза.       – Нет, только не говори, что…       Она оборвала свою речь, когда Доктор вдруг показался из-за консоли – с широкой улыбкой и весьма неожиданным, на взгляд Альтоса, прибавлением к его и так не совсем стандартному стилю одежды.       Ривер покачала головой.       – Доктор, ради всего святого, только не опять.       Он развел руки и пожал плечами с выражением детской невинности на лице.       – Что?       Не удостоив его ответом, Ривер выхватила из кобуры бластер, направив его в голову повелителя времени. Доктор издал странный булькающий звук и поспешно сдернул с головы потертую бежевую ковбойскую шляпу и спрятал ее у себя за спиной.       – Нет-нет-нет-нет! Ты не уничтожишь и эту шляпу тоже! – торопливо запротестовал он, вытянув вперед ладонь другой руки в защитном жесте. – И ты никогда, никогда больше не будешь стрелять внутри ТАРДИС! – с осуждением прибавил он.       Вздохнув и слабо улыбаясь, Ривер нехотя убрала оружие, с тоской наблюдая, как Доктор снова водружает на голову этот широкополый кошмар. Однако в глазах у нее Альтос заметил новое выражение, напоминавшее едва сдерживаемое обожание.       – Это глупо, – в последний раз попыталась запротестовать она уже без особого рвения.       – Это не глупо. Это круто. – Доктор повернулся вокруг своей оси, взметнув полами пиджака и остановился, засунув руки в карманы брюк. На губах его играла самодовольная и по-мальчишески дерзкая ухмылка. – Я космический ковбой.       – Космический ковбой? – переспросила Ривер с сарказмом, от которого Доктор вдруг замялся. Это определенно лучше звучало у него в голове.       – Ну... да. Хватит! Прекрати!       Ривер улыбнулась.       – Когда-нибудь, Доктор, я уничтожу все твое хранилище кошмарных головных уборов, – нежно сказала она, подходя ближе. – И начну я именно с этой шляпы.       – Я знаю, доктор Сонг. Знаю. Но меня это вряд ли остановит, – отозвался он приглушенно, глядя на нее сверху вниз.       – Поспорим? – таинственно прошептала она с ехидной ноткой в голосе и потянулась ему навстречу, чтобы поцеловать.       Доктор вдруг, не отстраняясь, коснулся указательным пальцем ее губ, остановив ее на середине движения, и глянул вниз и в сторону, на несколько сантиметров промахнувшись взглядом мимо того места, где в глубокой тени прятался Альтос. Тот отшатнулся назад, но этим резким движением только выдал себя. Доктор нахмурился.       – У нас гости, – сказал он и, легко коснувшись губами ее губ, отстранился и подошел к краю площадки. – Думаю, время пряток кончилось, – громко возвестил он.       Альтос недовольно выдохнул и мысленно дал себе пинка. А затем, отделившись от стены, вынырнул из арки на яркий свет комнаты управления.