***
— Полюбил? — Трандуил вскрикнул громко, тут же оглянувшись по сторонам: не услышал ли кто? Друг пришел утром, когда Анор уже выглянул из-за макушек высоких падубов, играя яркими бликами на поверхности Эсгалдуина. Сам Трандуил сидел на поваленном дереве у кромки воды, с наслаждением зачерпывая прозрачную влагу, умываясь и фыркая. Синголло еще спал, завернувшись в плащ и сладко посапывая. Поднявшись, Трандуил потянулся, раскинув руки. Лагерь уже проснулся, и несколько эллет спускались к реке, чтобы набрать воды, украдкой бросая взгляды на молодого красивого эльфа. И хотя сердце его тянулось к Лютиэн, Трандуил с удовольствием принимал знаки внимания привлекательных эльфиек. Именно в тот момент, когда одна из них настолько осмелела, чтобы сделать шаг к Орофериону, появился Келеборн. Он задумчиво брел вдоль берега, не обращая ни малейшего внимания на разочарованно отвернувшихся дев. Зато радостно встрепенулся, заприметив друга: синда спешил поделиться самым главным событием в жизни. — Да, полюбил, — Келеборн укоризненно посмотрел на Трандуила: делиться со всем лагерем душевными переживаниями пока не хотелось. — А кого? — любопытный Ороферион понизил голос, наклонившись к другу. Тот, оглянувшись, прошептал имя на ухо. Трандуил недоуменно нахмурился, но тут же отпрянул от Келеборна, пораженно воззрившись на него. — Нолдиэ? — лицо Трандуила приняло брезгливо-высокомерное выражение, столь часто возникавшее на лице у Тингола при упоминании нолдор. — Меня это не волнует! — вскинулся Келеборн. — Будь она хоть сестрой Феанора или его дочерью, я бы не отказался от Алатариэль! — Да не шуми ты так, — примиряюще поднял руки Трандуил. — Нолдиэ так нолдиэ, тебе перед королем ответ держать, да еще и у отца благословения просить… О-о-о… — он закатил глаза, пытаясь представить назревающий скандал. Тингол считал пришельцев из-за моря заносчивыми и наглыми и невольно привил такое же отношение к нолдор своим подданным, хотя многие из дориатрим, — рожденные во время и после строительства Менегрота, — вообще впервые увидели нолдор только сейчас. Будучи единственным королем Белерианда на протяжении стольких лет, Тингол с трудом смирился с тем фактом, что здесь появились другие эльфы, которые к тому же претендуют на его исконные владения! Где они были, когда Моргот и Унголиант появились в Белерианде, когда полчища орков накатывали черными волнами на леса, когда гибли синдар и лаиквэнди?! А теперь они явились на порог его дома, требуя отдать часть благодатных земель, находящихся под защитой завесы. Да, он благосклонно принял сына Финарфина и его сестру, но лишь потому, что Финрод казался ему самым благоразумным среди беспокойных и многочисленных потомков Финвэ. Келеборн опустил голову, тяжело вздохнув. О короле и отце он думал в последнюю очередь, а ведь еще надо просить руки Алатариэль у Финрода… Но, приняв решение, племянник короля не собирался отступать, поэтому глаза его сверкнули решимостью, когда он вновь поднял голову и посмотрел на Трандуила. — Я поговорю с ними сегодня же! А по прибытии во дворец мы объявим о помолвке, — с этими словами он развернулся и направился к голубому шатру, выделявшемуся среди зелени дориатских палаток. Задумчиво проводив его взглядом, Трандуил покачал головой и пошел будить Синголло.***
Лиловые сумерки опустились на притихший дворец, погружая небольшой сад в полумрак. Ни один листок не шевелился на пышных липах, едва начавших раскрывать ароматные цветы. Жар дня постепенно отступал, и ночь несла долгожданную прохладу, заблудившуюся меж тонких стволов благоухающих деревьев. В глубине сада тихо журчал белокаменный фонтан, роняя тонкие струи в глубокую чашу. Итиль осторожно выглянула из-за деревьев, прочертив дорожку в воде, и скользнула лучом дальше, пытаясь проникнуть сквозь сплетение ветвей и густые кусты чайных роз, окружавших уединенную беседку. Там на пышных шелковых подушках, в беспорядке разбросанных по полу, сплетались в объятиях двое. Тела их двигались в такт, соединяясь снова и снова. Тихие стоны изредка срывались с губ, и уже невозможно было определить, кому они принадлежат. Луна отразилась на сильной спине, заставляя вспыхнуть бисеринки пота, собравшиеся на позвоночнике. Стоило лучу коснуться кожи, как эльф, словно почувствовав невесомое прикосновение, выгнулся дугой, застывая и издав протяжный стон. Замерев на несколько мгновений, он опустился на подушки рядом с возлюбленной, тяжело и рвано дыша. Где-то в розовых кустах запел соловей, и сад ожил: зашелестели от легкого ветерка листья; зазвенев, проснулся фонтан; мелкие зверьки зашуршали в высокой траве. Восстановив дыхание, эльфийка повернулась на бок, подперев голову одной рукой, а второй нежно проводя по тяжело вздымавшейся груди возлюбленного. Мужчина, до сих пор лежавший с закрытыми глазами, перехватил ее руку, поднося к лицу и поочередно целуя кончики тонких пальцев. Дрогнули густые темные ресницы, и луна зажглась в глубине глаз, смотревших на любимую с непередаваемой нежностью и легкой грустью. Она тяжело вздохнула, устраивая голову на его груди. — Они уже завтра ведь возвращаются?.. Отпустив узкую ладонь, эльф обнял жену, притягивая ее к себе. — Ты действительно не скучаешь по сыну? — ласковая насмешка сквозила в голосе, пока его обладатель зарывался в густые волосы возлюбленной, шумно вдыхая их тонкий аромат. Извернувшись, Эннель легонько укусила мужа за сосок, заставив того дернуться. — Даже в шутку никогда так не говори, — она снова легла, нежно гладя широкую грудь любимого и тонким пальцем выводя на ней тенгвы. — Я готовлюсь вновь скучать по мужу. — Ты, как всегда, преувеличиваешь, — Орофер протянул руку, двумя пальцами поднимая тонкий подбородок и легонько целуя чуть вздернутый кончик носа. — Мы видимся с тобой почти каждый день. — И каждый день ты приходишь поздно ночью, а уходишь с рассветом, — горько вздохнула эльфийка. — Служба королю заменила тебе нашу семью, а сам король — меня. — Тебя мне никто никогда не заменит, — синда резко повернулся, нависая над женой, перекидывая блестящие в лунном свете волосы через плечо. — Ты моя половина, часть моей фэа, — он наклонился, осыпая мелкими поцелуями шею. — Моя мечта, мой сбывшийся сон… Эннель блаженно улыбнулась, издав звук, схожий с мурлыканьем кошки, и выгнула спину, упираясь острыми вершинками груди в горячую кожу мужа. — Все равно это слишком жестоко — отбирать тебя у меня на неопределенный срок, — шепнула она, запуская руки в мягкие волосы, и впилась жадным поцелуем в припухшие губы. Орофер с готовностью ответил, вжимая хрупкое тело в мягкий шелк подушек. Соловей вновь стыдливо замолчал, и лишь луна бесстыдно подглядывала за влюбленными. — Орофер?.. Эльф, успевший уже погрузиться в блаженную дрему, лениво приоткрыл один глаз. — Когда ты успела стать столь ненасытной, Эннель? — скрывая от нескромной луны тело жены, Орофер накинул на нее тонкое покрывало и вновь смежил веки. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, она прошептала: — Я хочу еще одного ребенка. Орофер распахнул глаза — сейчас в них не было и намека на сон — и приподнялся на локтях, неверяще глядя на любимую. — Еще ребенка? Ты уверена? Эннель кивнула, робко улыбнувшись. — Ты постоянно пропадаешь с королем. Трандуил вот-вот женится, и я останусь совсем одна, — эльфийка с надеждой заглянула в глаза Ороферу. — Пока Трандуил женится, эльфы стареть научатся, — не удержавшись, хохотнул Орофер, — но, заметив, что жена не разделяет его веселья, вмиг посерьезнел. — Почему ты так смотришь на меня? Боишься, что я скажу «нет»? Эннель зажмурилась и быстро кивнула. Волна облегчения оттого, что сказала все, что было у нее на душе, сменилась страхом ожидания. Из плотно закрытых глаз выкатилась слезинка, блеснув в серебряном свете. Орофер осторожно вытер ее кончиком пальца, судорожно вздохнул и подался вперед, прижимая к себе жену. — Любимая, разве могу я не хотеть получить еще одну частичку тебя? — он крепко сжал ее, гладя по спине, а Эннель тихо всхлипывала, чувствуя огромное, неизмеримое счастье.***
Мелодичные голоса терялись в сплетении ветвей, откуда им вторили многочисленные птицы. Лесной король возвращался с охоты. Переговариваясь между собой, смеясь и напевая что-то, за ним неспешно ехали придворные. Молодые же эльфы, немного отстав, хитро переглядывались между собой. Дождавшись, пока последняя лошадь скроется за поворотом, они съехали с дороги, скрываясь в высоких зарослях. — Все запомнили? Победит тот, кто первым доскачет до Нэльдора*. — Лютиэн строго оглядела собравшихся перед ней. Эльфы молча кивнули, выстраиваясь в ряд и подбирая поводья. — Не жульничать и не пытаться скинуть с лошади. — Даэрон пристально посмотрел на юного Сулмелдира, вспыхнувшего и поспешно кивнувшего. — Алатариэль, ты же не расскажешь о нашем небольшом соревновании? — Принцесса Дориата обеспокоенно повернулась к нолдиэ. Та мягко улыбнулась, согласно кивая. Уже одно то, что она находилась здесь, рядом с Келеборном, заставляло сердце петь от радости. А позволение участвовать в тайных скачках говорило о том, что ее приняли и ей доверяют. — Отец не одобряет этого, — вздохнула Лютиэн, — говорит, что носиться по лесу на лошади опасно, можно упасть и серьезно пораниться. А то и лошадь покалечить… — Он все еще не может забыть о Маллене, — посмотрел на эллет Келеборн. — Один из его любимейших скакунов сломал ногу — попал ногой в кроличью нору во время скачек, — пояснил он Алатариэль. — Не напоминай, — поморщилась принцесса, — я думала, отец мне навсегда запретит брать лошадей из его конюшен, так он кричал. — Поэтому сегодня постараемся довести всех лошадей в целости и сохранности, — широко улыбнулся Трандуил, придерживая пританцовывающего от нетерпения коня. На этом разговоры закончились, и всадники напряженно замерли, ожидая сигнала. Громкий крик сойки, сидевшей на ветке над головами, заставил их сорваться с места, исчезая в пролеске. Не оборачиваясь, не глядя по сторонам, эльфы мчались, пригнувшись к лошадиным шеям. Светлые и черные волосы переплетались с жесткими гривами, трепеща на ветру. Лошади, чувствуя не меньший, чем наездники, азарт, летели над землей, почти не касаясь ее копытами, вытянув морды, повинуясь малейшему движению всадников. Стволы мелькали с двух сторон, зеленый сумрак лесной чащи сменялся ярким солнцем прогалин и полянок, ветер свистел в ушах. Выехав на небольшой пригорок, всадники сразу увидели верхушку могучего трехствольного бука, величаво возносившего ввысь густую крону. Кто-то звонко прикрикнул, подгоняя своего коня. Алатариэль счастливо засмеялась, не чувствуя слез, слетавших с ресниц: глаза ее слезились от ветра. Трандуил бросил быстрый взгляд назад, разглядев совсем рядом темные косы Даэрона. Нэльдор стоял одиноко, давно вытеснив своих соседей за пределы раскидистой кроны. Ветви его начинались высоко над головой, шершавые стволы были покрыты узловатыми наростами, напоминающими бородавки на лице старика. Густые кусты папоротника были единственными растениями, которым позволил расти подле себя гигант. Папоротники да одинокий ствол неизвестно как попавшего сюда дерева, нежившегося в редких тонких лучах солнца, пробивавшегося сквозь листву. Всадники достигли бука практически одновременно, тяжело дыша и переглядываясь. — Сегодня победителей нет, похоже. — Лютиэн пыталась собрать в косу растрепавшиеся волосы. — Зато мы точно знаем, кто проиграл. — Даэрон кивнул на Сулмелдира, мрачно подъехавшего к эльфам. — По-честному выигрывать тяжело, — притворно вздохнул Синголло, подмигнув Трандуилу. — Нет, ему, наверное, лошадь сегодня попалась слишком медленная, — подхватил синда, в притворном сочувствии качая головой. — Именно это я и хотел сказать, — благодарно ответил Сулмелдир. — Еле плелась эта кляча! — Ты на этой кляче в прошлый раз вторым пришел, — упрекнула эльфа Лютиэн, погладив ни в чем не повинное животное по бархатистой морде. — Только меня чуть из седла не выбил, — мрачно напомнил Даэрон, сверкнув глазами. — Ты сам тогда слишком близко подъехал ко мне! — вскинулся Сулмелдир. — Дивный народ слишком громок сегодня, — пророкотал голос неподалеку, заставляя всех разом замолчать и обернуться. Алатариэль испуганно отшатнулась, оказавшись совсем рядом с непонятным существом, поначалу принятым ею за дерево. — Фангорн, — заулыбались эльфы, обступая энта. Тот ласково смотрел на них, протягивая узловатые руки с ветвистыми пальцами, осторожно касаясь ими растрепанных голов. — Это энт? — тихо спросила Алатариэль у Келеборна. Она слышала об этих творениях Йаванны, но в Валиноре их не было. В Благословенном крае Валиэ сама присматривала за своими садами. И сейчас Алатариэль восхищенно рассматривала стоявшее рядом существо. — Я вижу среди вас новую деву, — в глубоком голосе Древоборода послышалось удивление. Он знал всех, кто жил в Дориате, сам Тингол с удовольствием беседовал с ним долгими вечерами. — Это моя невеста, Алатариэль из Валинора, — представил оробевшую эльфийку Келеборн. — Из Валинора? — Заинтересованный взгляд ореховых глаз остановился на золотых волосах нолдиэ. — Ты расскажешь мне о садах Йаванны? Думаю, моей Фимбретиль понравилось бы там. — Она так и не вернулась? — сочувствующе проговорила Лютиэн. — Нет, — вздохнул энт, обращая свой взор на восток. — Они наверняка уже разбили свои сады за цепью Эред Луин. — Жены энтов не смогли жить под угрозой нападения Моргота, — тихо пояснил Келеборн. — Они ушли, оставив своих мужей. А те, в свою очередь, не хотят бросать леса и свои деревья. Алатариэль внимательней посмотрела на энта, пытаясь представить, как же, должно быть, он страдает без своей любимой. Она помнила, как во время Исхода многие эльфы вынуждены были разлучиться с возлюбленными, как теперь поняла Алатариэль — навеки. Тихонько вздохнув, она с усилием отогнала грустные мысли, нежно посмотрев на Келеборна. Тот осторожно сжал ее руку, словно прочел ее мысли. Любимый. Родной. Навсегда. Финрод благословил их тогда же утром, но к королю Тинголу Келеборну подойти так и не удалось. Охота полностью увлекала лесного короля, и на первую же просьбу племянника о разговоре он лишь отмахнулся, сказав, что все дела остались во дворце, здесь же он хочет просто отдохнуть. Келеборн не признавался в этом никому, но все-таки слегка переживал перед предстоящим разговором.***
— Твое гостеприимство поистине безгранично. — Финрод сердечно улыбнулся Элу, въезжая на каменный мост. — Я всегда рад гостям, — великодушно кивнул Тингол. — К тому же они столь редки в Дориате. — Королевство твое прекрасно. — Финрод не уставал хвалить Менегрот, снова и снова любуясь его ажурной красотой. — И превосходно защищено. Я мечтаю о похожем, хотя едва ли смогу найти что-то подобное на просторах Белерианда. Тингол к тому времени уже спешился, передавая поводья подошедшему конюху. Дождавшись, пока нолдо не окажется на земле, он хитро прищурился и кивнул головой, призывая следовать за собой. — Думаю, я знаю одно место, которое сможет стать отличным скрытым королевством. — Король неспешно шел по коридорам, а затем свернул в крыло, которое еще не показывали Финроду. Витые кованые светильники здесь бросали причудливые тени на резные стены, с которых на эльфов смотрели олени и косули, лисицы и волки. Бесшумно распахнулись высокие двери в просторные покои. Стрельчатые окна от пола до потолка заливали комнату светом, из леса сюда долетал легкий аромат цветущих деревьев, в самой же комнате пахло кожей и металлом. По стенам было развешано оружие, на полу лежали шкуры. Огромный камин, сейчас потухший, легко вместил бы в себя тушу целого кабана. Тингол подошел к столу, разлил по серебряным кубкам вино. Один из них он передал Финроду и подошел к стене, на которой Инголдо увидел гобелен с вытканной искусно огромной картой Белерианда. Зеленое море Дориата занимало на ней большую часть, синие рукава рек рассекали его, деля на несколько неравных частей. На севере и юге темнели горные цепи. Финрод жадно вглядывался в карту, впервые получив возможность рассмотреть весь Белерианд. Тингол тем временем подошел к карте, указывая на горную гряду неподалеку от западных границ Дориата. — Пещеры Нарога. — Он обвел рукой, держащей кубок, обширную горную область на берегу реки Нарог. — Внутри прячется горная долина, скрытая ото всех за высокими пиками. Узкое ущелье ведет в долину, склоны которой поросли густыми хвойными лесами. Там звенят сотни водопадов, лабиринты пещер и переходов таятся внутри гор. Тебе не найти лучшего места для основания королевства. — Нарготронд, — восторженно проговорил Финрод, жадно глядя на горную гряду.