Как все-таки сильно отличался Нарготронд от дворца Менегрота! Синдар изумленно оглядывались по сторонам, чувствуя себя чужими в этом царстве камня и огня. Им были чуждо стремление нолдор увековечить все в незыблемой твердыне, да и свет здесь был иной. Чад от масляных ламп и трещавших факелов затягивал пространство, заполняя легкие, и лишь сквозняки, бесшумно пролетавшие из одного коридора в другой, разгоняли дым. Здесь не было волшебных светильников Мелиан, к которым так привыкли жители Дориата; не было и многочисленных фонтанов и многоголосых птиц, прячущихся в каменных деревьях.
— Разве не об этом мечтали мы? — неунывающий Лаэррос спокойно шагал по коридору, не обращая внимания на летящий за ним черный дым чадящих факелов. Трандуил неопределенно пожал плечами: он не хотел признаваться, что здесь толща породы над головами действительно угнетала, заставляя невольно пригибаться.
Белокаменный зал возник перед гостями, сияя, словно морская жемчужина в толще воды. Вечером он выглядел совершенно иначе, нежели днем: мрамор мерцал, впитывая и отдавая сияние света, а черное озеро манило своей таинственной глубиной. Чад здесь жался к стенам, а в центре разлетался от порывов свежего горного воздуха, заносимого с террасы.
Келеборн и Галадриэль давно стояли неподалеку от Финрода, слушая рассказывающего что-то Ородрета; остальные синдар держались вместе, стараясь друг от друга не отходить. Было видно невооруженным глазом, что они смущены повышенным вниманием к себе. А внимание действительно было более чем пристальным. Нолдиэр с интересом смотрели на беловолосых синдар, отмечая их стать и красоту, но более того — их смущение и скромность. Девам едва ли приходило в голову, что эльфы зажаты и подавлены непривычной обстановкой. Им, прошедшим льды и огонь, казалось непривычно-загадочным и милым то, что привлекательные мужчины собрались в одном углу, смущаясь и не спеша расходиться по залу. К тому же, длинные одежды, расшитые драгоценностями, сильно выделялись среди неброских элегантных нарядов нолдор.
— А мы снова тебя нашли! — Амрас вынырнул из чада в обнимку с парой бутылок.
— И где-то ты постоянно берешь выпивку?! — удивился Трандуил, с готовностью потянувшись за другом. Лаэррос тихонько пошел следом, надеясь, что старший брат не станет его прогонять. Шум вокруг царил невообразимый, а в дыму едва угадывались очертания гостей. Примостившись меж двух огромных золоченых колонн, братья наскоро накрыли небольшой стол, закрывая его широкими спинами от не посвященных в этот камерный ужин.
— За столом от нас произнесет речь Майтимо, — отмахнулся Амрод, — а от вас, скорее всего, дева-воин скажет с муженьком.
— С Келеборном, — недовольно поправил Трандуил. Хотя с другом и вышла размолвка, но любовь и уважение к нему никуда не делись.
— С Келеборном, — покладисто согласился один из близнецов, разливая неизвестно откуда взявшееся вино. — Маэдрос дал, — подмигнул Амрод. — Сказал, на все готов, лишь бы мы на глаза не показывались!
— Лаэрросу поменьше! — строго заявил Трандуил, отбирая у брата заполненный до краев бокал. — Мне его еще домой тащить!
— Ха! Посмотрим, кто кого! — усмехнулся юный нахал, опрокидывая заботливо подсунутую Амродом кружку. Трандуил лишь закатил на это глаза, тяжело вздыхая.
Перезвон колокольчиков привлек его внимание: металлические пластинки застучали в такт, зажигая кровь. Гости повернулись к танцующим, ловя каждое движение кистей, в которых были зажаты маленькие бубенцы. Сжимая их пальцами, танцоры ударяли по ладоням, двигаясь по кругу, оборачиваясь вокруг своей оси.
Трандуил замер, выхватив из круговорота танцующих знакомые черты: тонкие, неправильные, запомнившиеся. Он приподнялся, не замеченный друзьями, поглощенными разговором, и прошел вперед, становясь за спинами гостей. Как завороженный, смотрел он на танцоров, раз за разом вычленяя из их круга огненный вихрь, поглощавший весь свет факелов и светильников и отражающий их многократно. Она громко хохотала, запрокидывая голову; обнажая зубы, чуть заостренные и белые; шею, смуглую и тонкую. Но больше всего привлекали внимание ее запястья, хрупкие, с синими ажурными венами, кричащие о том, что их надо укрыть, спрятать под тяжелыми браслетами, под бусами и самоцветами, лишь бы не видел никто другой.
Все это пронеслось в голове за полмгновения, Нарэлен же в это время успела сделать два круга вдоль озера, утопая в вихре темно-синего платья, не замечая замершего Трандуила. Он словно впервые видел ее. Видел всю, от сияющей макушки до кончиков расшитых жемчугом туфель. Музыка то утихала, то вспыхивала с новой силой, барабаны глухо отбивали зажигательный ритм, отзывавшийся в сердце, рождая внутри свою песню: яркую, опаляющую, страстную. Он чувствовал, как разгорается кровь, закипая и бурля в венах, растворяя разум, размывая все вокруг, оставляя лишь ее, только ее, кружащуюся в танце.
Музыка прекратилась так же внезапно, как и началась, и нежная мелодия флейты поплыла по мраморному залу, призывая влюбленных найти руки друг друга и сплестись в нежных объятиях. Слегка раскрасневшаяся Нарэлен пошла к столу, за которым, никого не замечая, пировали близнецы и Лаэррос. Трандуил незаметно потянулся следом, подходя к друзьям.
— А вот и наша Нарэлен, — воскликнул Амрод, поднимая бокал, расплескивая вино на бархат камзола. Лаэррос поспешно подскочил при виде эллет, роняя стул и склоняясь в поклоне. Яркая красота нолдиэ восхитила его, привыкшего к спокойной нежной внешности синдэ.
— Лаэррос, сын Орофера, — поспешно представился юноша, преданно заглядывая в глаза эльфийки.
— Сын Орофера? — задумчиво протянула она. — Не брат ли Трандуила?
— Он самый, — Трандуил вышел из-за спины Нарэлен. — Мой младший брат.
— О, Сароэн! — воскликнула она, отступая и пробегая по его лицу глазами, таинственно мерцавшими в полумраке. — Что за странное на тебе сегодня одеяние! Я приняла бы тебя за эллет, если бы не видела до этой встречи!
Амбарусса синхронно фыркнули, закатывая глаза, словно были готовы к чему-то подобному со стороны сестры. Длинные светло-зеленые одежды Трандуила мягкими складками струились до пола, сияя россыпью белых и зеленых камней. Тонкий витой обруч терялся в белых волосах, падающих на плечи. Трандуил досадливо поджал губы: стоило войти, как они сразу поняли, что похожи на белых ворон в этом зале. Теперь же ему прямо указала на это эллет, мнение которой внезапно стало самым важным в жизни.
— За что я не могу устать тебя благодарить, — сухо ответил Трандуил, собиравшийся сказать вовсе не это. — Едва ли нам удалось бы встретиться сегодня, если бы не твое искусное владение луком.
— Так ты лучница? — заинтересованно спросил Лаэррос. — А Трандуил почти не умеет стрелять! Его даже Белег отослал обратно, сказав, что научить его невозможно!
— Лаэррос! — рыкнул брат, сверкнув глазами. Но близнецы, услышав все, что им было надо, принялись расспрашивать Лаэрроса, который с удовольствием выдумывал все новые и новые истории о «меткости» брата. Трандуилу осталось лишь закатить глаза, отвернувшись в раздражении.
— Ну-ну, я думаю, при такой красоте можно и не блистать в ратном искусстве, — проворковала Нарэлен, насмешливо глядя на Трандуила.
— Что за муха укусила сегодня Нарэлен? — проговорил Амрас, давно привыкший к острому языку сестры, но сегодня с трудом узнававший ее.
— Наверное, это все духота, — сверкнула улыбкой эльфийка, поведя плечиком. — Жара угнетает меня. Не зря я с такой радостью живу в Химринге.
Амрод подавился вином, громко закашлявшись, а Трандуил, мало что понимая, предложил свою руку Нарэлен.
— Могу предложить тебе горный воздух террасы.
Дева охотно положила ладонь на шелковый рукав, устремляясь к распахнутым дверям. Свежий ветер плеснул в лицо, разом остудив пыл пламенной эльфийки. Трандуил же, напротив, чувствовал, что горит, а рука, замершая на его предплечье, прожигает до кости. Флейта плакала, взывая и лаская, заставляя звезды над их головами сиять ярче. Слова не шли на ум, да и не было в них нужды сейчас. У ног их лежал Нарготронд, покрытый мраком, ни единого огонька не было заметно в горной долине. Только свет серпа Валакирки да кровавый Карнил ярко горели на небосклоне. Трандуил забыл, как дышать, даже мысли в голове были обрывистыми.
Жар. Гул в ушах. Ее запах: едва заметный аромат железа, сладковато-приторный. И еще один запах. Непонятный. Незнакомый. Волнующий.
— Мы так и будем молчать? — нервно проговорила Нарэлен, пытаясь скрыть смущение за напускной бравадой. Синда смущал ее. Высокий, но не выше братьев и друзей. Красивый, но среди ее родни есть и красивее. Смелый? Наверное. Ловкий? Едва ли. Но от него исходила волнами аура силы и властности, которую невозможно было перепутать ни с чем другим. Молодой, но уже притягательный, — могла ли она представить, что ее мысли будут заняты зеленым юнцом? Вот и сейчас Нарэлен отчетливо ощущала мелкую дрожь, что била его, но странно: ее это не смешило. Наоборот, волнение передалось и ей, разом высушив горло и лишив слов.
— Я не знаю, что говорить, — честно сказал Трандуил, поворачиваясь к ней.
«Снова этот свет, — мелькнуло в голове Нарэлен, — Итиль, помоги мне!» Они стояли, не сводя друг с друга глаз, и ни одного слова так и не было произнесено более.
Серый рассвет потихоньку проникал сквозь горный заслон, и окружающие предметы становились четче и яснее. Тонкий лучик скользнул сквозь одно из ущелий, пробежав по рыжей макушке, заставляя волосы вспыхнуть ярким огоньком. Нарэлен вздрогнула и моргнула, отрываясь, наконец, от созерцания сияющего в лунном свете Трандуила. Он тоже ожил, поводя затекшей шеей и осторожно протягивая руку, дотрагиваясь кончиками пальцев до разгоревшегося огня на голове нолдиэ.
— Твои волосы, они… — зачарованно прошептал Трандуил, не сводя глаз с живого золота, плавящегося в его руках.
— Похожи на золото, или медь, или горячее пламя… — перечислила, чуть закатив глаза, Нарэлен.
— Нет, — твердо произнес Трандуил, заставив ее вздрогнуть и с интересом посмотреть на эльфа. — Они цвета глубокой осени. Багряной и ароматной, нежной и мягкой. Той осени, что готовит природу ко сну, укрывая своим покрывалом. Нарбелет*…
— Нарбелет? — повторила Нарэлен, заглядывая в глаза Орофериона.
— Тебе не нравится? — тревожно проговорил Трандуил, ныряя в серую глубину глаз.
— Н-нет, что ты, — эльфийка отвернулась, прикусив губу и пытаясь унять дрожь в голосе. Ее называли разными именами, ей посвящали стихи и баллады, но ни разу другое имя не вызывало в ней такого ощущения правильности и бесконечного единения.
***
Знойное марево колыхалось в воздухе, делая предметы размытыми и нечеткими. Звенели цикады, проносились бирюзовые стрекозы, едва задевая лапками черную гладь воды. Жара, невиданная в Дориате, сводила синдар с ума. Вот и сейчас они рассыпались по берегу небольшого озерца, неглубокого и прогретого до самого дна, как парное молоко. Развалившись в траве, эльфы пытались спрятаться от палящих лучей Анора, вполголоса ворча и мечтая поскорее вернуться под прохладные зеленые своды Дориата.
Громкие крики разносились над озером: Лаэррос, Амбаруссар и еще несколько молодых нолдор устроили качели, подвесив на толстые ивовые ветви веревки. Деревья покорно гнулись, позволяя двум-трем эльдар одновременно виснуть на них; эльфы же, достигнув воды, разжимали руки и с громким плеском падали в воду. Рыжие, белые, черные головы то и дело уходили под воду, выныривая наружу окутанными водорослями. Трандуил лежал, задумчиво теребя измочаленную тростинку, раз за разом проговаривая в голове свою речь к близнецам. Но они, как назло, не спешили выходить, резвясь в воде, как малые дети. Устав ждать, Трандуил отбросил соломинку и поднялся, шагая к сосновому бору, примыкавшему к воде с одной из сторон.
Стоило ему сделать несколько шагов по пролеску, как озеро скрылось из глаз, а на него сверху упал кто-то гибкий и подвижный. Резко перехватив противника, Трандуил развернул его и потянул на землю, укрытую мягким слоем сосновых иголок. Зарывшись носом куда-то в шею, он глубоко вдохнул любимый запах, позволяя чужим пальцам запутаться в своих волосах. Мелкие сухие поцелуи поспешили по смуглой шее, прикусывая мочки ушей. Тихое рычание сорвалось с его губ, когда Нарэлен лизнула ямку меж ключиц, ныряя руками под рубашку и пробегая прохладными пальцами по спине. Он с усилием оторвал ее руки от себя, заводя высоко за голову и ловя их в замок в широкой ладони. Обездвижив эльфийку таким образом, Трандуил наконец поднял голову, пытаясь привести дыхание в порядок.
— Ты знаешь, что это нечестно, — хриплым голосом прошептал он, жадно глядя на тяжело вздымающуюся грудь Нарэлен. Не удержавшись, снова поцеловал ее, тягуче, влажно, с трудом оторвавшись на этот раз. Она успела незаметно высвободить одну руку и взметнула ее, теряясь в белоснежных волосах, притягивая к себе и прикусывая нижнюю губу. Приподнимая бедра, упираясь в его окаменевшее желание, чувствуя, как в очередной раз разлетается на осколки здравый смысл, испепеляя все вокруг пожаром, сжигающим внутренности. Трандуил глухо застонал, сдаваясь, освободившейся рукой стискивая до боли грудь, зажатую корсетом. Нарэлен прикусила губу, терзая его волосы, надеясь, что на этот раз он не остановится…
— Я… не так… рано… — Трандуил пытался восстановить дыхание, а Нарэлен даже не успела понять, когда он оказался на коленях перед ней. Растрепанный, с бегающим взглядом, он смятенно отводил взгляд, прикрыв трепещущей рукой глаза. Только бы не смотреть. Не смотреть. Не слышать. Не ощущать. Нельзя. Пока нельзя.
Всего один разговор с Маглором, что являлся здесь и сейчас главой семьи, о благословении и дарах, и он может ехать домой, говорить с отцом и Владыкой. Государь Элу не откажет, не должен отказать. Позволил же Тингол жить Галадриэли в Дориате, чем хуже Нарэлен?! Но пока приходится сдерживаться, останавливаясь на поцелуях, с каждым разом становившихся все откровеннее. Нарэлен, казалось, совершенно не волнует, что официально они еще не объявлены женихом и невестой. Она была здесь и сейчас и жить хотела сейчас, прекрасно осознавая, что в любой момент может случиться так, что «завтра» уже не будет. Ей было трудно понять неторопливость Трандуила, который действительно не видел причин для спешки. Он настаивал на соблюдении всех обычаев, поэтому уже вторую неделю они ждали, когда Маглор с Финродом вернутся с охоты, затеянной королем в сосновом бору на внешних склонах гор Нарога.
— Я не переживу этот год, — простонала Нарэлен, садясь рядом и обиженно надувая припухшие губы. Она исподтишка поглядывала на эльфа, с сожалением отводившего взгляд. Эта игра продолжалась каждый раз, когда Трандуил находил в себе силы остановиться. И к каким бы уловкам ни прибегала эльфийка, последнее слово всегда оставалось за ним.
— Куда ты денешься? — привычно усмехнулся Трандуил, упруго поднявшись и протягивая руку эллет. Хитро блеснув глазами, она стремительно взлетела вверх, нос к носу встретившись с синда, быстро укусила его за нижнюю губу и отбежала на пару шагов. Коротко хохотнув, Трандуил прыгнул следом, сгребая свою смеющуюся добычу в объятия.
***
Огонь в светильниках заговорщически подмигивал эльфам, которые, взявшись за руки, спешили по коридорам Нарготронда. Безлюдные, они напоминали каменный лабиринт, ведущий в логово подземного чудовища. И хотя чем дальше они проходили, тем светлее становилось, Трандуил и Нарэлен не могли унять бешеного сердцебиения и слабости, от которой подгибались ноги. Остановившись наконец у огромной двери, облицованной все тем же белым с золотыми прожилками мрамором, они переглянулись, тяжело вздохнули и… одновременно рассмеялись, замечая одинаковый страх, застывший в глазах. Стража на дверях недоуменно переглянулась, пропуская внутрь гостей.
Кабинет Финрода отличался простотой и удобством. Стены украшала затейливая резьба: деревья сплетали ветви, пряча цветы в густой листве; стволы их обхватывали змейки с ярко-зелеными глазами, загадочно взиравшие на каждого, кто входил в покои короля. В отличие от тронного зала, окон в кабинете не было, а наступившая ночь лишала помещение хоть какого-нибудь естественного освещения. В канделябрах горели свечи, ярко озаряя большой стол и несколько кресел с высокими спинками. В одном из них сейчас расположился Маглор. Закинув ногу на ногу, он задумчиво покачивал носком запыленного сапога, держа в руке кубок. Финрод стоял неподалеку, наливая себе вино. Он с легкой улыбкой следил за хмурившимся другом, которому сегодня предстояло решать судьбу своей сестры. Финрод испытывал симпатию к юному Орофериону, и потому сделал все возможное, чтобы склонить Маглора к согласию, — но последнее слово все равно оставалось за феанорингом.
— Значит, ты просишь у меня благословения на ваш брак, — тяжело проговорил Маглор, наматывая на палец черный локон. Трандуил поднял глаза и твердо ответил:
— Да, я люблю Нарэлен и прошу разрешения жениться на ней.
Маглор испытующе посмотрел на синда, затем перевел взгляд на гордо задравшую подбородок нолдиэ. Та прямо смотрела в глаза брата, всем своим видом крича: она будет защищаться до конца, если тот пойдет наперекор ее желанию. Усмехнувшись, Маглор поднялся и медленно подошел к эльфам. Трандуил молча следил за его перемещениями, не сводя с него глаз, а феаноринг меж тем обошел их кругом, сцепив руки в замок за спиной, и покачал головой, будто сожалея о чем-то. Финрод, наблюдавший эту картину, поспешно прикрыл кубком улыбку, чтобы не выдать игру друга раньше времени. В том, что тот уже принял решение, Финдарато не сомневался.
— А ты уверена, что тебе нужно именно это? — Маглор приподнял смоляную бровь, кивая на Трандуила. — И ты согласна жить в лесу, будто дикая лаиквендэ?
— Не вижу бесчестия в том, чтобы жить в лесу, да и лаиквэнди — родичи не только синдар, но и нолдор — у нас общие корни! — вскинул голову Трандуил, сверкнув бирюзой глаз.
— Вижу, норов у него горяч, как раз по тебе, — продолжил Маглор, довольно кивнув, — уж точно не заскучаешь. По крайней мере, первое время, — он отошел от эльфов и остановился рядом с Финродом, разливая вино по кубкам. Знавшая назубок характер брата, Нарэлен тихонько выдохнула.
— Да и одежду, как я погляжу, тебе шить не придется, муж с тобой гардеробом поделится, — фыркнул Маглор, поднимая кубки и протягивая один из них напряженному Трандуилу. — Не хмурься, синда, да не ищи обиды там, где ее нет и в помине. Сестра у нас одна, хоть и не одной крови, но тем крепче любим ее. Мне потом еще перед Маэдросом ответ держать: как случилось так, что я вернулся, а Нарэлен в леса подалась. Ну да не об этом речь.
Маглор замолчал и заглянул в глаза будущему зятю. Посмотрел в них, будто душу выжигал, остро, пристально.
— Если в Дориате примут названую дочь Феанора, то даю я согласие от себя и от всего нашего рода на ваш брак. Если же нет, то никакие дары не примем мы, а скитаться по Белерианду, будто нищенка, не станет внучка Махтана! — Маглор говорил жестко и отрывисто, каждое слово впечатывая, будто камни бросал на землю.
— И ты, — он повернулся к Нарэлен, — даже думать не смей, чтобы бегать со своим синда от одного короля к другому. Или жить с мужем в его доме, или в нашем: мы-то примем, но вот захочет ли сам Трандуил жить с братоубийцами, связанными страшной клятвой? Ведь она на всех падает, кто свою судьбу с нашей переплетает…
— Я выезжаю в Дориат завтра, — Трандуил посмотрел на Маглора. — И твои условия, сын Феанора, я услышал.
Поклонившись, он покинул кабинет Финрода, Нарэлен же, бросив на брата полный укоризны взгляд, выскочила следом.
— Ты не слушай его, — она спешила, почти тараторила, пытаясь поспеть за быстро шагавшим Трандуилом. — В Дориат или же нет, мне все равно. Главное, что мы вместе будем.
— Нет, он прав, — Трандуил завернул за угол и резко остановился, убедившись, что коридор пуст и стража у покоев короля их не видит. Положив руки на ее плечи, он тихонько сжал их, невольно залюбовавшись искрившимися волосами, вобравшими в себя свет факелов. — Скитаться мы не станем. Или вместе в Дориате, или нигде.
— Ты говоришь сейчас глупость, — тряхнула головой Нарэлен, сбрасывая его руки. — То есть, если Тингол или Орофер запретят, мы не поженимся?!
— Мы не будем бродяжничать в поисках крова, когда у меня есть дом! — гордо вздернул подбородок Трандуил, будто уже говорил перед отцом и своим Владыкой. — И они поймут это! Должны понять!
— Ты начинаешь битву, не успев объявить войну, — с улыбкой покачала головой Нарэлен. — Но я поддержу тебя во всем и ждать буду столько, сколько потребуется… Только при одном условии… — она многозначительно посмотрела на Трандуила, потянувшись за поцелуем.
