***
Воздух снова стал прозрачным, наполнился сотнями ароматов и звуков, стоило всадникам миновать Завесу. Настроение стремительно улучшалось, таяли мрачные мысли, преследовавшие Трандуила всю дорогу. И в самом деле, стоило ли беспокоиться о предстоящем разговоре?! Если даже Маглор согласился, то что может помешать дать согласие Ороферу и Тинголу? Приободренный этими мыслями, Трандуил наконец выпрямился в седле и даже подхватил песню, что давно напевали его спутники. Вдохнул полной грудью напоенный лесными запахами воздух, радостно приветствуя родной Дориат. Он скучал по нему, скучал по дому, в котором жила его душа. Лаэррос нетерпеливо погонял уставшую лошадь, спеша скорее добраться до Менегрота. Трандуил снисходительно смотрел на брата, который, казалось, напрочь забыл, что ехать им еще несколько дней, как бы ни спешили всадники. Едва оказавшись на земле, Лаэррос моментально взлетел на ближайшее дерево, прячась в густых ветвях. Спустился он спустя несколько минут, облаченный в венок из темно-зеленых глянцевых веток с проглядывающими сквозь них едва начавшими краснеть ягодами. — Мы снова дома! — звонко крикнул он разбивавшим лагерь эльфам, помахав зажатым в руке венком. Легко спрыгнув вниз, Дождик подбежал к брату, нахлобучив тому на голову свое произведение. Усмехнувшись, Трандуил поправил его и, лукаво блеснув глазами, бросился в сторону от Лаэрроса, скрываясь за шершавым стволом. Издав радостный клич, юный синда кинулся за старшим братом, пытаясь поймать его. Поляна быстро наполнилась криками и смехом: все эльфы, забыв о лагере, гонялись друг за другом, и лишь несколько придворных, что отвозили Финроду письма Владыки и обсуждали торговлю, улыбаясь, покачивали головами, развалившись под сенью деревьев. Эннель с гордостью смотрела на сыновей, радостно улыбавшихся ей. Светловолосые, голубоглазые, со временем они должны были стать практически неотличимыми друг от друга. Лаэррос пока уступал в росте и телосложении Трандуилу, но вскоре грозился догнать — а может, и перегнать старшего брата. Легкий загар покрыл светлую кожу, солнце выбелило макушки, хотя казалось, что волосы братьев уже не станут светлее. Запыленные, но очень довольные, они первым делом отправились на поиски Эннель, желая увидеть ее первой. Чуткая, как и все матери, она сразу заметила тщательно скрываемую тревогу, затаившуюся в глазах старшего сына. Отпустив спешащего к друзьям Лаэрроса, крикнув ему вдогонку, чтобы тот сначала переоделся с дороги и не расхаживал по дворцу пыльным и грязным, Эннель пристально посмотрела на Трандуила, затем кивнула ему и вышла в сад. Липы здесь, казалось, цвели постоянно, повинуясь своей хозяйке и ее желаниям. Эннель прошла меж тонких стволов, пригибаясь под низко склоненными ветвями, и вышла к небольшой деревянной беседке, оплетенной цветущими клематисами. Она не оборачивалась, зная, что Трандуил следует за ней, и остановилась, лишь зайдя в зеленый полумрак. Сын зашел следом, тихонько вздыхая и чувствуя, как волнение снова сжимает сердце. Некоторое время оба молчали, погруженные каждый в свои мысли. — Я нашел себе невесту, — выдохнул наконец Трандуил, глядя на ровную спину матери. Как удавалось ей всегда и при любых обстоятельствах оставаться такой — невозмутимой и прямой, как стрела? Эннель медленно повернулась, светло улыбаясь. — Как же быстро ты вырос, — тихо проговорила она, проводя мягкой ладонью по его лицу. — Я ждала этого, но, как всегда, то, чего ожидаешь, всегда случается внезапно. И кто она? — Она из рода Махтана, кузнеца из Валинора и… — Я знаю, кто такой Махтан, — спокойно перебила сына Эннель, склонив голову на бок. — Ты слышал приказ нашего Владыки. С каким домом пришла дева из рода Махтана в Белерианд? С Финродом? — С Феанором, — чуть слышно прошептал Трандуил, низко опустив голову и чувствуя, как подтверждаются его худшие опасения. А ведь это лишь разговор с матерью! — С Феанором, — удрученно проговорила Эннель, отходя к небольшому столику и задумчиво беря красное глянцевое яблоко. Покатав его в руках, она подняла глаза на подавленного сына. Такой молодой еще, такой порывистый. Почему не может он быть счастлив с той, кого выбрало его сердце? Разве повинна она в злодеяниях, сотворенных немногими из нолдор? — Когда ты собираешься говорить с отцом? — Эннель положила яблоко обратно, подходя ближе и заставляя сына поднять на нее растерянный взгляд. — Поговорить о чем? — бодрый голос Орофера заставил вздрогнуть мать и сына, мгновенно обернувшихся к входящему в беседку советнику Тингола. — Так о чем ты желал со мной поговорить, сын? Лаэрроса я уже встретил, точнее, он налетел на меня, когда несся по коридору, на ходу завязывая камзол. Зачем и куда вы его прогнали? — Он сам прогнал себя, — рассмеялась Эннель, — поспешил к друзьям рассказывать о Нарготронде, я полагаю. — Если младший поспешил к друзьям, а старший вместо этого к родителям, что-то случилось, — Орофер пытливо посмотрел на сына, слегка нахмурившись при виде его растерянного лица. Хотя Трандуил и обдумывал всю дорогу этот разговор, сейчас он оказался к нему совершенно не готов. Но и откладывать смысла не было, лучше резать сразу и ждать, что будет дальше. Но язык отчего-то прилип к небу, отказываясь повиноваться. — Наш сын скоро женится, — пришла на помощь Эннель, видя замешательство сына. — Я оставлю вас, о невесте я услышала достаточно, — с этими словами она покинула беседку, надеясь, что у Орофера хватит благоразумия не отказывать Трандуилу сразу. — Женится? — Орофер плеснул вина из кувшина с длинным тонким горлом, залпом выпил его и снова налил. — На ком? Не на принцессе, надеюсь? Говорю «надеюсь», потому что Лютиэн явно ни на кого во дворце не смотрит. Только погубишь себя. — Нет, не на Лютиэн, — ровно проговорил Трандуил. Спокойствие вернулось к нему, равно как и ощущение неизбежного, того, что надо просто пережить. — Я встретил ее в Нарготронде. — Она подданная короля Финрода? — приятно удивился Орофер, приподнимая светлую бровь. — Я, признаться, удивлен, но рад. — Она не подданная Фелагунда, — Трандуил незаметно сжал руки в кулаки, набирая в грудь воздуха, как перед прыжком в воду. — Она подданная Маэдроса, названая дочь Феанора. Ее зовут Нарэлен и… — Феанора?! — взревел Орофер, отшатнувшись от него. — Где были твои глаза, Трандуил?! О чем думал ты, когда позволил себе просто смотреть в ее сторону?! — Она спасла мне жизнь! — повысил голос Трандуил. — И я не знал тогда, кто она! — Но теперь же знаешь! — не унимался Орофер. Зеленые глаза его яростно полыхали, грозя испепелить сына на месте. — Или ты думаешь, что Владыка наш просто так запретил нолдор Первого Дома приближаться к Дориату?! — Мне нет дела до распрей между Тинголом и феанорингами! Я не на одном из них собираюсь жениться! — Ты хочешь жениться на убийце наших сородичей, сын! — прорычал Орофер, наклоняясь вперед, пытаясь докричаться до разума, скрытого пеленой влюбленности. — Она убивала тэлери, убивала подданных Ольвэ! Жгла их корабли! Она проклята, как и все, кто последовал за Пламенным! И она принесет проклятие нашей семье! — Не смей так говорить о ней! — закричал Трандуил, отступая, с ужасом глядя в полыхающие ненавистью глаза отца. — Если ты пришел просить моего благословления, то не жди, — Орофер пришел в себя и выпрямился как ни в чем не бывало, отпивая вино из своего кубка. О кратком безумном выпаде напоминал лишь дробный перестук колец по серебру. — Я надеялся, что ты поймешь и примешь мой выбор, — сын склонил голову и отвернулся, положив руки на деревянные перила беседки. — Не думал, что ненависть в тебе столь сильна. — Это не ненависть, сын, — ровно проговорил Орофер, качая головой. — Это здравый смысл, голос которого тебе мешают услышать чувства. Эльдар, раз поднявшие руку на своих же, сделают это еще раз. И когда ты вспомнишь эти слова, будет уже поздно. — Какой вред может причинить одна нолдиэ огромному королевству? — горько усмехнулся Трандуил, поворачиваясь к отцу. — Спроси об этом тех, кто остался лежать в Альквалондэ, — сурово ответил Орофер, ставя кубок на стол. Трандуил вздрогнул, перед глазами вдруг встала картина: множество распростертых на песке тел, море, слизывающее с них кровь, и белоснежные пристани — пустынные, зловеще светящиеся во тьме… Он мотнул головой, прогоняя видение, и укоризненно посмотрел на Орофера. Тот лишь пожал плечами: — Так было, сын. А будет, возможно, еще хуже. — Ты не можешь знать будущего, — возразил Трандуил, делая шаг к выходу. — Не могу, — согласился Орофер. — Но я достаточно пожил, чтобы знать наперед, что может случиться. Об одном прошу тебя — не ходи пока к Тинголу. Не разжигай пламя гнева понапрасну. — Сегодня не пойду, — вздохнул Трандуил, — но не проси молчать дольше, — он стремительно выскочил из беседки, стараясь не задерживаться более в родительском саду. Тяжелый камень лег на сердце, обида сдавила грудь, не давая вздохнуть. Уйти. Уйти подальше ото всех, чтобы все обдумать; решить, что и как сказать Владыке. Трандуил шел, не разбирая дороги. Менегрот остался позади, как и Эсгалдуин с его шумными водами. Буки тихо шелестели над головой, провожая взглядами смятенного эльфа, перешептываясь и обсуждая. А он спешил вперед, не обращая внимания на то, что свет Анора давно померк. Не поняли, они его не поняли. Ни горячо любимая мать, ни глубоко почитаемый отец… Услышали проклятое имя и приписали его возлюбленной чуть ли не хвост и рога, как у балрогов Моргота! Не заступились. Даже слова не сказали, осудили и вынесли приговор заочно! Ну что ж, значит, он уедет из Дориата. Вон Маглор в Химринг приглашал, будут там жить! Заперлись в своем Дориате, не сошелся же на нем клином свет! Трандуил налетел на что-то и остановился, зло вскрикнув. — Далеко разогнался ты, как я погляжу! — Даэрон заинтересованно посмотрел на Трандуила и слегка нахмурился. — А ну-ка пойдем отсюда. Я смотрю, тебе срочно надо с кем-то поговорить. Ороферион послушно двинулся следом, чувствуя, как дрожат от обиды губы, и непослушный голос грозит выдать его состояние. Он вдруг вспомнил, как мальчишкой его вот так же утешал менестрель, находивший его в лесу с разбитой коленкой или поломанным луком. И так же вел его сквозь заросли в один из многочисленных домиков, шалашей, или же просто на укромную полянку. Вот и сейчас они остановились у очередного лесного великана, раскинувшего огромные руки-ветви над головами. Даэрон подпрыгнул, легко ухватившись на нижнюю ветку, слегка качнулся и исчез в густой листве. Трандуил полез следом, едва успевая за юрким менестрелем, прыгавшим с ветки на ветку, как белка. Вдруг он исчез из глаз, и Трандуил недоуменно остановился, пытаясь разглядеть в сумерках старшего друга. Но вот из сплетения ветвей высунулась рука и поманила за собой. Скользнув следом, Трандуил оказался на деревянном помосте. Кивнув на ствол, к которому был пристроен небольшой стол, Даэрон нырнул в дупло над головой Трандуила, зазвенев там стеклом. Пожав плечами, Ороферион послушно сел на указанное место, прислонившись к шершавой коре бука. Стены перед ним не было: ветки расступались, открывая вид на лиловое небо. Внизу, насколько хватало глаз, спало бескрайнее черное море деревьев. Первые звезды загорались над их макушками, робко мерцая в вечерних сумерках. Даэрон молча сунул Трандуилу бутылку и сел рядом, любуясь засыпающим Дориатом. Легкое малиновое вино приятно прокатилось по нёбу, а в воздухе поплыл неповторимый аромат душистых ягод. — И когда ты успеваешь столько вина делать? — усмехнулся Трандуил, первым нарушив тишину. — А ты думаешь, я только песни сочинять умею? — в тон ему ответил Даэрон. — Я не знаю, — честно сказал Трандуил, пожав плечами. — Я теперь вообще не знаю, о ком и что думать… — Может, поделишься? — серьезно спросил Даэрон, не отводя, впрочем, взгляда от небосвода. Трандуил покосился на менестреля, но, увидев, что тот не двигается и ничем не проявляет нетерпения или нездорового интереса, со вздохом начал свой рассказ. Когда он замолчал, на помосте надолго воцарилась тишина. Где-то внизу пели свои песни сверчки, в листьях вспыхивали и гасли золотые и изумрудные светлячки, постепенно облепляя перила и отражаясь в глазах сидевших недвижимо эльфов. — Ты даже не представляешь, как тебе повезло, — чуть слышно прошептал Даэрон. — Какая разница — кто она и откуда, если ваши сердца выбрали друг друга? — Я тоже так считаю, но родители думают иначе, — скривился Трандуил. Вино неспешно делало свое дело, прогоняя мрачные мысли и даря легкость. — Вот возьму и уеду завтра за ней. Что мне Дориат, если рядом нет Нарэлен? — Да, что такое Дориат без нее? — эхом повторил Даэрон, откидывая голову на ствол. Черные волосы слились с корой, и лишь бледное лицо с горящими глазами выделялось в темноте. После продолжительного молчания он снова заговорил. — Я все же не советую тебе спешить и рвать все связи с родным домом, — менестрель прикрыл глаза, приложившись к бутылке. — Король может изменить свое решение… — Но ведь она ждет меня, — встревоженно посмотрел на друга Трандуил. — Как мне связаться с ней, просить подождать? — Ты не знаешь, как можно услышать свою любимую? — Даэрон распахнул глаза, недоверчиво глядя на Орофериона. — Разве ты никогда не пробовал общаться с ней по осанвэ? — Я легко общаюсь по осанвэ с родными, но с Нарэлен… — он в замешательстве посмотрел на эльфа, чувствуя себя полным глупцом. Действительно, самая простая возможность услышать Нарбелет ему даже в голову не приходила! Он замолчал, уходя глубоко в себя, находя внутри пульсирующий клубок, горящий ярким огнем. Осторожно коснувшись его, Трандуил почувствовал тепло, разливающееся по телу, разлетающееся тонкими нитями, окутывающее все вокруг. Он пробирался сквозь густой воздух, раскручиваясь огненной спиралью, ища искру, что зажгла его и питала. Минуты проходили за минутами, но ничего не происходило. Он уже отчаялся почувствовать ее, когда чужое прикосновение заставило вздрогнуть от неожиданности. Нити попятились в испуге, но, узнав родную энергию, метнулись вперед, сплетаясь с ярко-зелеными собратьями. Радость. Тоска. Нежность. Облегчение. Сотни своих и чужих эмоций сплетались в тугой клубок, изучая друг друга, бережно касаясь. Обида. Злость. Раскаяние. Красные нити полыхали десятком разнообразных чувств, спеша поделиться. Зеленые отвечали, мягко лаская тонкими кончиками. Понимание. Грусть. Уверенность. «Я буду ждать», — отчетливо прозвучал в голове ее голос, прежде чем Трандуил обессиленно прислонился к дереву, тяжело дыша. Он никогда не общался по осанвэ на таком расстоянии и теперь пытался прийти в себя. Перед глазами все плыло, мелкие искры вспыхивали и гасли, растворяясь в воздухе. Даэрон смотрел на друга с тревогой и легким восхищением. Проведя дрожащей рукой по глазам, Трандуил потянулся за бутылкой, протягиваемой другом. Сделав несколько больших глотков, он глубоко вздохнул и улыбнулся, повернувшись к Даэрону. — Спасибо тебе.Осень в Дориате. Глава 11
27 июня 2016 г. в 19:32
Чем дальше отъезжали они от гор, тем молчаливее становился Трандуил. В конце концов он погрузился в себя и вовсе перестал замечать, что к нему обращаются. Лаэррос непонимающе морщил лоб, пытаясь разгадать причину перемен, произошедших со старшим братом. Тот будто разом повзрослел на добрую тысячу лет. О Нарэлен Трандуил пока никому не сказал, суеверно полагая, что лучше дождаться ответа отца, а после уже и новостями делиться. Долгий взгляд Келеборна все еще стоял перед глазами: с другом в Нарготронде едва удалось перекинуться парой слов, а сейчас тот оставался с Галадриэлью, приняв предложение Финрода пожить в его королевстве. Одно радовало Трандуила: скоро он вернется в Нарготронд и сразу же положит конец всем недомолвкам, что встали между ними. Ведь теперь сын Орофера как никто понимал, что ради любимой можно пойти на что угодно, а смолчать перед другом… Так не этим ли теперь занимался и он? Пусть даже тайна и касалась лишь его одного.
Его Нарбелет. Они простились заранее, с трудом отрываясь друг от друга, снова и снова жадно целуясь, вздрагивая от каждого шороха ветвей в пролеске у тайной тропы, что привела его когда-то в Нарготронд. Трандуил специально приехал сюда заранее, Финрод же, понимая желание синда скрыть на время отношения с любимой, объявил, что сам послал Орофериона вперед, встретиться со стражами. Невразумительный повод, как ни странно, не вызвал ни у кого подозрений, и вот теперь у них были полчаса-час, чтобы успеть проститься.
— Я приеду за тобой очень скоро. Сразу же, как только получу ответ от Владыки. Не пройдет и пары месяцев, как мы снова будем вместе.
— Не спеши давать обещание в том, над чем не властен, — Нарэлен грустно посмотрела на пылкого синда. — В том, что мы встретимся, я не сомневаюсь. Но вот будет это через два месяца или же через два века… Кто знает, что ждет нас впереди?
— Два века? — Трандуил улыбнулся, проведя по тонкой скуле кончиками пальцев. — К чему такая мрачность? Что может помешать мне и заставить ждать так долго?
— Твой король, — выдохнула Нарэлен. — Я не знаю Тингола, но от братьев наслышана о его отношении к нолдор. Он горд сверх меры!
— Как могут твои братья судить о том, кого не видели ни разу?! — вспыхнул Трандуил, нахмурившись. — Владыка не просто так не любит нолдор, у него на то есть веские причины.
— Не вижу ничего важного в этих причинах, — пожала плечами Нарэлен. — Он и его народ живут в благости и мире, их не касаются беды эльдар.
— Многие из которых сами же в своих бедах и повинны, — в тон ей ответил Трандуил. Все это время они избегали разговоров, касающихся Исхода и всего с ним связанного. И он не хотел говорить об этом и сейчас, дабы не омрачать последних минут перед разлукой.
Потянувшись к сжатым в тонкую линию губам, он осторожно коснулся их своими, целуя поочередно слегка опущенные уголки, заставляя смягчиться жесткую полоску. Нарэлен сдалась быстро, тоже не желая, чтобы тень размолвки легла между ними. С готовностью подаваясь навстречу, она закрыла глаза, отдаваясь нежным неспешным поцелуям, долгим и томительным. Под ее ладонями билось его сердце, билось быстро и рвано, как и ее.