***
— Я познакомлю тебя с ней сегодня, обязательно! — возбужденно блестел глазами Лаэррос, выискивая в толпе танцующих свою избранницу. — Ты мне это который год обещаешь, — усмехнулся Трандуил, — я все больше и больше сомневаюсь, что ты не по своей воле ушел обучаться к энтам! — Еще раз напомнишь мне об этом и пожалеешь — нахмурился Лаэррос, метнув сердитый взгляд бирюзовых глаз на ухмыляющегося брата. Надо же, он давно вернулся во дворец, успел поступить на службу к Маблунгу и даже достиг на ней немалых успехов, но брат не устает напоминать ему о тех днях! Хотя иногда, оставаясь наедине с самим собой, Лаэррос с грустью вспоминал эти дни и ночи, пронизанные древней силой леса. Когда он смог почувствовать, как растет каждая травинка на поляне, как течет сок просыпающихся по весне деревьев, как переговариваются, приветствуя друг друга и сплетаясь ветвями… Тут Дождик хитро глянул на брата, сидевшего строго и прямо, как подобает вельможе на приеме, и незаметно ткнул его в бок: — Спорим, я все-таки познакомлю тебя сегодня с Тинвен! — На что? — заинтересовался Трандуил. Младший Ороферион был азартен без меры, и многие этим пользовались, заключая с Лаэрросом заведомо проигрышные пари и потом со смехом наблюдая, как он отдувается. Трандуил не был исключением. — Если выиграю я — ты проведешь неделю в лесу со мной и энтами! — оживился Лаэррос, уже представляя брата, пытающегося уговорить заснуть старый бук. — А если я? — лениво протянул Трандуил, заранее предвкушая выигрыш. — Сам придумаешь, — беспечно отмахнулся Лаэррос. Оглянувшись на танцующих, он подмигнул брату и скрылся в толпе. Трандуилу оставалось лишь проследить за ним и снова вернуться к своему опустевшему бокалу. — Опять сидишь один, не танцуешь. — Эннель тихо присела рядом. — Посмотри, сколько вокруг прекрасных эллет, жаждущих получить хотя бы твой взгляд. — Ты же знаешь, что меня они не интересуют, — ровно ответил сын, потянувшись за кувшином. — Или вы с отцом никак не избавитесь от мысли, что мои чувства к Нарэлен — мимолетное увлечение? — Не говори так, — Эннель тихонько вздохнула. Отношения со старшим сыном давно напоминали пикировку противников, когда один пытался больнее задеть другого. Это ранило любящее сердце матери, но сын не хотел идти навстречу, в штыки воспринимая любые попытки к сближению с ее стороны. Если с Орофером они хотя бы общались при дворе, то Эннель остались лишь скупые поцелуи и улыбки через силу. — Тогда к чему этот разговор? — Трандуил покосился в сторону матери, скорбно поджавшей губы. Странно, скажи ему хоть кто-нибудь, что у него будут такие отношения с самым родным существом в Дориате, он без слов ввязался бы в драку. Теперь же пропасть между ними только росла и ширилась, начавшись с легкой размолвки, подпитываемая горечью и обидой. Иногда Трандуил винил ее в том, что остался, в том, что не уехал тогда, сразу после разговора с отцом. Поддался на его уговоры и решил не причинять боли горячо любимой матери. Он замечал, как Эннель все больше тянулась к Лаэрросу, находя в нем тепло и любовь, которых лишил ее старший сын, влюбившись в нолдиэ. — Может, я просто желаю тебе счастья? — тихо ответила Эннель, поворачиваясь и глядя прямо в холодные льдистые глаза. — Ты знаешь мой ответ, — так же тихо проговорил Трандуил. — Мое счастье не здесь и никогда уже здесь не будет. Тяжело вздохнув, Эннель промолчала, не желая спорить. Но вот лицо ее осветила улыбка, и Трандуил недоуменно проследил за ее взглядом, выхватив из разноликой толпы Лаэрроса, ведущего за собой эллет. Поприветствовав Эннель, они развернулись к ошарашенному Трандуилу, который даже не пытался скрыть своего удивления. — Кажется, кому-то придется провести недельку в лесу, — подмигнул Лаэррос, осторожно подталкивая эльфийку, спрятавшуюся за его спиной, вперед. — Тинвен, позволь представить тебе моего брата Трандуила. Невысокая эльфийка робко выступила вперед, поднимая огромные серые глаза на Трандуила. Вспыхнув, как маков цвет, она пробормотала что-то, обозначающее приветствие, и поспешно отошла назад, пряча лицо в длинных волосах. Лаэррос, удивленно поглядев на свою избранницу, протянул: — Первый раз вижу, чтобы Тинвен молчала и смущалась. Ты сегодня излишне сурово выглядишь, брат мой! — Возможно, это оттого, что я предвкушаю наши совместные свидания в лесу, — усмехнулся Трандуил. — Рад познакомиться с тобой, прекрасная эллет, — он приветственно взмахнул кубком в ее сторону, заметив, что она украдкой посмотрела в его сторону из-за спины Лаэрроса. — Надеюсь, ты позволишь наблюдать мне за этим? — осмелев, спросила Тинвен, имея в виду обучение Трандуила премудростям пастырей леса. — Э, нет, так мы не договаривались! — запротестовал Трандуил, поднимая руки вверх. — Только я и Лаэррос, и больше никого. Но, уверен, он тебе обязательно потом все расскажет. В подробностях! — Уверена, Трандуилу тоже будет что и кому рассказать, — хитро улыбнулась Тинвен. Однако улыбка ее застыла, когда старший Ороферион нахмурился и, коротко извинившись, вышел из-за стола. — Я что-то не то сказала? — дева перевела беспомощный взгляд с Лаэрроса на Эннель. Та лишь грустно качнула головой, а Дождик вздохнул, пожав плечами: — Его любимая не из Дориата. — Любимая? — дрогнувшим голосом спросила Тинвен, посмотрев в сторону, куда скрылся Трандуил. — Никогда не слышала о том, что его сердце не свободно… — И лучше об этом никому не говорить, — резче, чем обычно, ответила Эннель, поднимаясь. — Я потом расскажу, — одними губами проговорил Лаэррос, кивая матери и провожая ее глазами. Меж тем праздник набирал обороты, музыка гремела, разносясь по всему лесу, а искры высоких костров возносились в черное небо, вспыхивая в потемневшей листве. Хмельное вино лилось рекой, развязывая языки и распуская излишне тугие шнуровки корсетов. Сегодня Владыка иатрим пировал, призывая гостей запомнить его праздник на долгие годы.***
Зимняя ночь сегодня была особенно сурова, выстуженный воздух с трудом проходил в легкие, замораживая все внутри с каждым вздохом. Облачка пара, вырывавшиеся изо рта и носа караульных, оседали льдинками на бородах, бровях и ресницах. Мех, в который эдайн прятали подбородок, давно стал похож на ледяной ком, в котором едва ли можно было найти спасение от лютого мороза. Смена приходила каждый час, но даже его было достаточно, чтобы замерзнуть и не чувствовать ног. Сонный двор внизу едва освещался несколькими факелами. Изредка кто-то проходил по двору из казармы к нужнику и обратно. Дверь за спиной натужно заскрипела, с трудом открываясь и выпуская наружу новый караул. Переглянувшись, стража передала оружие и поспешила в коридор, к теплу каминов и горячему вину. Нарэлен тихонько подошла к краю стены, гадая, что выгнало ее наружу в такую ночь. Будто что-то толкало и звало, не давая оставаться в теплой нагретой постели, заставляя надеть шерстяное выстуженное в шкафу платье, запахнуться в плащ на лисьей подкладке и выскользнуть на улицу. Черные горы лежали перед ними, подпирая острыми пиками раскинувшееся над головами бархатное небо. Кровавым глазом сверкал Карнил, затмевая багровым блеском остальные звезды, и лишь Телументар заносил вдалеке свой меч, будто грозил красной планете. Но тот лишь усмехался, вспыхивая ярче и сильнее. Нарэлен невольно попыталась найти Валакирку, но, как назло, на нее набежали темные облака, будто желая скрыть Ард Гален и горные кряжи от взгляда Серпа Валар. Суеверный страх, ранее неведомый воительнице, ледяной змеей скользнул по позвоночнику и растаял где-то на затылке, в распущенных волосах. «Пустые страхи», — раздраженно подумалось Нарэлен, и она развернулась было, собираясь вернуться назад, в тепло своей спальни, когда едва заметное зарево на северо-востоке заставило ее прильнуть к холодному камню стены, вглядываясь в темноту. Пламя разгоралось и росло, и вот уже стало возможным различить взметнувшиеся к небу языки огненной лавы, выливавшейся из недр Железных гор. — ТРЕВОГА! — громкий крик разорвал ледяную тишину, заставляя людей и эльфов хватать оружие, до сих пор не понимая, чем вызван крик Нарэлен. На крепостной стене запел рог, затем еще один и еще. Ожила горная долина, разгораясь десятками точек-факелов; звон оружия, крики, конское ржание — все это разом наполнило уснувший Химринг. Внизу показался Маэдрос, успевший облачиться в доспехи — а может, он спал в них? За ним бежал юный нолдо, неся в руках шлем с длинным красным плюмажем и меч. Нарэлен же с расширившимися от ужаса глазами наблюдала за реками огня, выжигавшими все живое в долине Ард Гален. — Тулкас, помоги нам, — невольно вырвалось у Нарэлен. По пылающим огненным рекам, рассекая их надвое, полз огромный золотой дракон, время от времени выпуская языки пламени, будто подгоняя воспламенившихся балрогов Моргота. Свист их плетей уже можно было расслышать; исходящий от них жар плавил камни. Лес в предгорьях запылал, посылая в черное небо столбы искр. Балроги развернулись и ушли на запад, а огромный дракон сверкнул огненным сполохом, поворачиваясь на восток. — Маглор, — простонала Нарэлен, прикрыв на миг глаза. — Вперед, не дадим этим тварям захватить Химринг! — зычный глас Маэдроса вырвал эльфийку из оцепенения, и она, бросив последний взгляд на умирающую долину, помчалась вниз. Быстрее, еще быстрее, бесконечные ступеньки! Заскочив в свою комнату, Нарэлен схватила перевязь, на ходу сражаясь с многочисленными застежками, подхватила меч и бросилась вниз, жалея об одном: что не успела сменить платье на удобный камзол и штаны воина. Во дворе царил хаос: в раскрытые ворота бежали люди — женщины с плачущими детьми на руках, старики. Мужчины заканчивали вооружаться, прилаживая к рукам небольшие круглые щиты и поправляя шлемы. За воротами уже гарцевала от нетерпения конница нолдор во главе с Маэдросом. Длинные острые щиты почти касались земли, закрывая крупы лошадей. Звезды тускло блестели на доспехах и наконечниках копий. Лица эльдар были мрачны, губы плотно сжаты, все слова оставшимся в крепости сказаны. — Подожди! — Нарэлен, запыхавшись, выводила лошадь. — Не смей уезжать без меня! — А ты не смей думать, что сейчас поедешь с нами, — процедил Маэдрос, бросив недовольный взгляд на сестру. — В крепости должен остаться командующий. Кого мне еще оставить?! Эдайн? — Ты предлагаешь мне смотреть на вашу смерть? — Нарэлен уже была в седле, яростно глядя на брата. — Я предлагаю тебе сделать так, чтобы нам было куда вернуться! — рыкнул Майтимо, зло сверкнув глазами. — А сейчас — назад! Организовывать оборону! Отчаянно посмотрев на брата, Нарэлен молча развернула коня, объезжая спешивших наружу эдайн. Суматоха в крепости грозила свести на нет любую оборону. И потому она свесилась с лошади, поймав за шиворот первого попавшегося мальчишку; коротко распорядилась, куда разместить беженцев — и выпрямилась в седле. — Лучники! Все, кто обучался у меня! Построиться у входа в казармы! — громкий голос на миг перекрыл шум. Эдайн, не видевшие Нарэлен ранее, изумленно воззрились на нее, пытаясь разглядеть, кто командует. Вышколенные лучники уже становились в шеренги, облегченно выдыхая: четкие команды своего командира погасили зарождающуюся панику, заставляя тело действовать быстрее разума. Ворота с громким стуком захлопнулись, лязгнули железные засовы. Молчаливые эдайн доверчиво смотрели на Нарэлен, а та не могла не бросать взгляды на полыхающее небо. Дагор Браголлах началась.