***
Тронный зал Менегрота сиял холодным светом, гася свет звезд, заглядываюших под роскошные своды. Казалось, никогда еще Владыка Дориата не выглядел величественнее, чем сегодня. Прекрасный камень сиял на его груди, делая короля похожим на могущественных Валар. Мелиан недвижимо сидела рядом, ровно взирая на стоявших у трона гонцов. — Ты напрасно отказываешься отдать то, что не принадлежит ни тебе, ни Дориату.— Черноволосого нолдо, казалось, не смущали ни Владыка, грозно взиравший на него, ни стража, настороженно стоявшая в стороне. — Сильмарилл принадлежит мне, — холодно ответил Тингол, — моя дочь достала его из короны Врага, пославшим тебя не знать ли об этом? — Разве твоя дочь создала их? — насмешливо спросил гонец. — Или, может, у твоей дочери отняли ее творение? А может быть, она поклялась вернуть их обратно ценой собственной жизни? Насколько мне известно, — тут нолдо повернулся, будто призывая всех собравшихся в свидетели, — она добыла камень лишь для того, чтобы соединиться с аданом! Спутники гонца усмехнулись, всем своим видом показывая ничтожность этой причины. — Принцесса Дориата связала свою жизнь со смертным — пусть, — продолжал эльф, — но не Сильмариллом платить за это. Мы передаем требование единственных хозяев камня: верните его по-хорошему, или вас ждет незавидная участь. — Как смеете вы указывать мне, Элу Тинголу, королю Дориата?! — воскликнул Владыка, поднимаясь с трона. — Ничьи жалкие клятвы не смогут заставить меня вернуть то, за что дочь моя заплатила бессмертием! Возвращайтесь к своим правителям и радуйтесь, что я оставил вас в живых! — Это твое последнее слово, король Дориата? — прищурился гонец. — Последнее и единственное. Другого не будет, — отрезал Тингол, вновь опускаясь на трон. — Мы предвидели такой ответ, — пожал плечами нолдо, — и нам велено передать лишь одно: не становись между сыновьями Феанора и их клятвой. Ты позволишь нам остаться на ночь? — последний вопрос сгладил зловещий смысл слов гонца. — На рассвете вы должны покинуть мой дворец, — махнул рукой Тингол, отпуская гонцов. Нарэлен поймала вышедших за дверями, быстро отводя их в сторону. Все, что у них было, — несколько минут и пара писем, спешно перекочевавших из одного рукава в другой. Трандуил застал жену уже дома, среди разбросанных листков. — Они собирают войска. — Нарэлен закусила губу, поднимая решительный взгляд на мужа. — На Дориат? — Трандуил не заметил, как дрогнул его голос. — Нет, — она улыбнулась. — Маэдрос решил собрать войска, чтобы победить Моргота. — Разве он не пытался созвать союз несколько лет назад? — Трандуил подошел к креслу, в котором сидела жена. — Тогда у него мало что получилось. — Нет, в этот раз получится, — убежденно заверила его Нарэлен. — Откликнутся все. Пришла пора победить Моргота! — Ты так говоришь, будто уже собралась в бой, — недовольно проговорил Трандуил, пропуская огненные пряди сквозь пальцы. — Ты в этом сомневаешься? — нолдиэ подняла взгляд на мужа. — Я не останусь здесь, пока мои братья будут воевать. — Они воюют последние несколько лет без тебя, — пожал плечами Трандуил, становясь на колени перед креслом и осторожно убирая из рук жены листок. — Не так, — покачала головой Нарэлен, — это может быть последняя битва, и я должна быть рядом с ними. — Даже если я останусь здесь? — Трандуил поймал один из ее пальцев, легонько прикусывая его и поднимая на нее лукавый взгляд. — А ты останешься? — Она хитро улыбнулась, склоняя голову навстречу его губам. — Нет, — жарко выдохнул в ответ её муж. Немало времени минуло с момента последних разговоров меж ними, лишь тяжелое дыхание нарушало тишину в покоях. Но вот затихло и оно, лучи Итиль беззвучно скользили по обнаженным телам, покрытым бисеринками пота, ласково касались прозрачного хрусталя, тонули в мутной глубине берилла. — Трандуил? — тихий, еле слышный шепот вырвал Трандуила из дрёмы. — Я хотела тебе сказать… — Нарэлен замолчала, облокотившись, пристально разглядывая спокойное лицо мужа, освещенное призрачным светом. — М-м-м? — Он сонно повернул голову, пытаясь сосредоточить взгляд на родном лице. — Когда закончится война… Она слегка прикусила нижнюю губу, обдумывая следующие слова. — Ты замолчала, — Трандуил нежно провел рукой по острой скуле, убирая за ухо рыжую прядь, — это так важно, что моя Нарбелет не может подобрать слова? — Я боюсь спугнуть счастье поспешными желаниями. — Нарэлен будто сама устыдилась своих сомнений. Тряхнув головой, она прямо посмотрела в глаза мужа. — Когда закончится война, я хочу, чтобы у нас был ребенок. — Ребенок? — Трандуил недоверчиво посмотрел на любимую. За годы, что прошли в браке, ни разу разговор не заходил у них о детях, хотя втайне он давно мечтал о них. О тех, кто будет частью их самих. Их любви, их фэа. — А может, и трое? — Нарэлен задумчиво улыбнулась, ободренная реакцией Трандуила. Она думала о детях постоянно, но воспоминания обо всем пережитом и о том, что ждало впереди, пугало настолько, что ей даже подумать было страшно о том, чтобы принести новую жизнь в этот полыхающий в огне мир. Призыв Маэдроса вселил в Нарэлен такую надежду, в которой она даже мужу не могла признаться. Ведь ни в кого из братьев нолдиэ не верила так, как в старшего феаноринга. Верила и в его победу.***
Анор еще не выглянул из-за верхушек деревьев, и серая предрассветная хмарь отбрасывала бледные мертвенные тени на лица собравшихся воинов. Их было немного: едва ли больше сотни. Маблунг и Белег возглавляли группу воинов Дориата, отправлявшуюся на войну. Молчаливые, сдержанные синдар провожали их в путь, смущенно отводя глаза от тех, кто, возможно, никогда больше не вернется назад. — Мрачновато для победоносного похода, а? — Синголло подъехал к Трандуилу и Нарэлен, заплетая распустившуюся косу. — Тебе не хватило времени на сборы? — насмешливо спросила Нарэлен, кивая на растрепанные волосы. — Одна прекрасная эллет, — Синголло многозначительно повел бровями, — имя которой мне не стоит называть, развязала мою косу буквально перед выходом. — Надеюсь, мы узнаем ее имя после того, как вернемся с войны, — усмехнулся Трандуил, натягивая поводья, сдерживая нетерпеливо подергивающего головой коня. — А то! — подмигнул Синголло, справившись наконец с непослушными русыми волосами, заплетя их в тугую косу и перехватывая кожаной лентой. — Эта битва войдет в легенды! — подъехавший Лаэррос подмигнул брату. — Надеюсь, ты не свалишься с лошади в первые минуты боя! Синголло фыркнул, но всё же сдержался от смеха, укоризненно глядя на младшего Орофериона. Тот лишь пожал плечами, отъезжая от собиравшегося съязвить Трандуила. Владыка так и не вышел провожать тех, кто решил предпочесть зов совести и справедливости безопасным лесам Дориата. В полной тишине покидали воины двор перед воротами Менегрота, не надеясь вернуться назад более. Тягостное молчание повисло над ними, хотя сердца воинов, казалось бы, должны были быть исполнены надежды. Прошла неделя, прежде чем закончились наконец леса Дориата. За это время к небольшому отряду синдар присоединились воины из леса Бретиль, коренастые бородатые мужчины с топорами наперевес. Громкий смех, непристойные шуточки и непередаваемый запах сопровождали суровых воинов, заставляя эльфов поначалу морщиться. Но постепенно синдар преодолели свою неприязнь; сперва они просто прислушивались, а вскоре и начали отвечать не менее колкими остротами. К концу пути отряды сдружились настолько, что даже командиры эдайн пили вместе с Белегом и Маблунгом, делясь воспоминаниями о битвах в приграничье, снисходительно хлопая по плечам эльфов. Многие из них удивленно смотрели на Нарэлен — единственную женщину в отряде. Она же, казалось, совершенно не обращала внимания на эти взгляды, отшучиваясь, что в войсках нолдор они насмотрятся на нолдиэ-воительниц. Вечерние сумерки скрыли от глаз гряду далеких гор впереди. Сейчас их очертания едва угадывались в стремительно темнеющем небе. Тихо нес свои воды Сирион, время от времени от реки доносился всплеск: рыба, готовясь к нересту, спешила вверх по течению. Громкий стрекот сверчков и цикад заглушал треск костра и тихие разговоры. Лагерь, разбитый на границе леса Бретиль, дремал, окутанный вечерним туманом. Летняя ночь, мягкая и теплая, напоенная ароматом распускающихся ночных цветов, звала купаться в теплой воде могучей реки, звала лежать в душистой густой траве, наблюдая за мерцанием звезд. Звала проснуться под утро в росе и наблюдать за светлеющим горизонтом. Эльфы, сидящие у одного из костров, невольно поддались очарованию ночи и тихонько мурлыкали незамысловатые мотивы. — Когда мы уже будем гулять на твоей свадьбе, Лаэррос? — Синголло откинулся на ствол ясеня и занимался тем, что пытался ослабить завязки на высоких сапогах. — Куда ты так спешишь, тебе погулять хочется? — Лаэррос сосредоточенно разглядывал разложенные на плаще клинки, решая, каким заняться в первую очередь. — Да, признаться, праздников в последние годы в Дориате маловато стало, — протянул Синголло. — Ну как же маловато? — Трандуил подмигнул Нарэлен. — Одна свадьба принцессы чего стоила! — Свадьба, — фыркнул Синголло, справившись наконец с первым сапогом и теперь спуская до колена мягкую кожу. — После свадьбы и прекратилось всё. Тоска сплошная. Мелиан хоть и делает вид, что рада, но веселиться не спешит. А Владыка и вовсе в сокровищнице пропадает целыми днями… — Видно, судьба такая у сильмариллов — в темноте сокровищниц сокрытыми ото всех глаз лежать, — вздохнула Нарэлен, мягко перебирая волосы Трандуила, чья голова покоилась у неё на коленях. — Может, оно и к лучшему, — еле слышно пробормотала она. — Так что там со свадьбой? — напомнил о себе Синголло, спустив и второй сапог и теперь блаженно вытягивая длинные ноги. — Не знаю, — тяжело вздохнув, Лаэррос склонился над клинком и нежно провёл по нему мягкой тканью. — Я ведь так пока и не спросил. — Не спросил?! — Синголло недоверчиво покачал головой. — А чего ж ты ждал всё это время?! — А когда мне было с ней о свадьбе разговаривать? — огрызнулся Лаэррос, отрывая глаза от клинка. — Несколько лет в королевстве ни смеха, ни улыбок не было, впору ли о празднике говорить? — А потом-то что помешало? — не унимался Синголло. — А как ты представляешь? Сейчас я должен был к ней подойти и сказать: «Тинвен, давай поженимся? Только я на войну ухожу, могу и не вернуться, но ты пообещаешь, что будешь мне принадлежать?» Так, что ли? — Лаэррос тряхнул головой, вновь склоняясь над клинком. — Вот вернусь, тогда и поговорим, — пробурчал он, снова приступая к полировке лезвия. — А мне кажется, что лучше успеть немного побыть счастливым перед смертью, чем не быть им никогда, — задумчиво пробормотал Синголло, откидывая голову на ствол. — Кто же та эллет, ты так и не рассказал, — лукаво подмигнула Нарэлен, улыбнувшись смятению Синголло. — Я же сказал: вернусь — узнаешь. — Синголло упруго поднялся и растворился в темноте, сбегая от неудобных вопросов. Глухая ночь поглотила все звуки, оставив редкие взмахи крыльев летучих мышей да неслышный плеск реки. Трандуил стоял на берегу, пытаясь угадать в темноте далекие пока ещё горы. Тихий шорох травы за спиной вывел его из задумчивости, но не заставил повернуться: он точно знал, кто подошёл. — Ты ведь тоже чувствуешь это, — полуутвердительно спросил Синголло, становясь рядом с Трандуилом. — Там копится такая злоба, что иногда даже трудно сделать вдох, — ответил Ороферион, — я боюсь даже представить ту мощь, что скопилась за воротами Ангбанда за эти годы… — Завтра мы присоединимся к армии Фингона. — Синголло прищурился, словно пытался разглядеть в темноте войско Второго Дома. — Скорее бы, — Трандуил сжал рукоять меча, с которым почти не расставался со времени отъезда из Дориата. — Нет ничего хуже ожидания.***
Вершины горной гряды, занимавшей теперь половину неба, нестерпимо ярко сверкали на солнце. Изломанные скалы, покрытые морщинами-трещинами, безмолвно взирали на отряд, ледяной ветер продувал насквозь, гуляя по равнине. Въехав на пригорок, всадники, а за ними и пешие эдайн остановились, пораженно взирая на открывшуюся перед ними картину. Лес спускался с гор, растекаясь зеленой рекой по долине. У подножия Эред Витрин, насколько хватало глаз, стояла армия. Самая большая из виденных всеми, кто сейчас замер на холме. Бесчисленные знамена, слабо различимые отсюда, возносились над шатрами: голубыми, белыми, золотыми и красными. — Если вспомнить о том, что это лишь часть армии, то мы точно победим, — потрясенно прошептал Лаэррос. Остальные лишь согласно кивнули, не в силах оторвать взгляд от ровных рядов палаток, построенных загонов для сотен лошадей и раскинувшегося у подножия гор огромного шатра с гордо реющим голубым штандартом.