her soul

      Я опаздывал. Да ещё и на какой урок!.. На химию, чёрт возьми. Дело в том, что, как только я проснулся, то неудачно моргнул. Надолго моргнул. И проснулся, когда уже должен был выходить из дома. Я вскочил, как ошпаренный. Кое-как собрался и, не позавтракав, рванул в школу. Со звонком я влетел в главные двери, но мне ещё нужно было добраться до класса.       Это было ужасно. Мало того, что я знаю химию плохо. Так ещё и опаздываю, когда Заксу уже сообщили о моей проблеме и он пристально наблюдает за мной. Что может быть хуже?..       Ах, да. Точно. Лука и его дружки. Куда же я без них?.. Я увидел их в дальнем углу коридора, что-то бурно обсуждающих. Идти после звонка на урок? — нет. Торчать в коридоре и мозолить мне глаза? — чёрт, да! Судорожно выдохнув, я рванул по второй лестнице, в обход. Надеюсь, они меня не заметили. Чтоб Лука на этой же лестнице навернулся!..       Остановившись перед дверью кабинета, я глубоко вдохнул, выдохнул и, стукнув три раза, открыл дверь.       — Мистер Джексон?.. — обратился ко мне мистер Закс.       — Я… могу всё… объяснить… — тяжело дышал я.       — Не утруждайтесь. Больше Вы там никого не видели?       — Нет, — выдохнул я.       — Хорошо. Закройте дверь и сядьте… — он обернулся к классу. — К мисс Чейз.       Аннабет на своём месте вздрогнула и подняла глаза. Сегодня она выглядела бледно, а при ярком свете кабинета-лаборатории — ещё бледнее.       — К Серости?.. — в шоке прошептал кто-то из класса.       Возвратив глаза на учителя, я поймал его вопросительный взгляд. Я кивнул головой и прошёл к последней парте, глянув на Коди, сидящего у окна, и Тайлера, который должен был сидеть один справа от нас. Все начали шептаться, поглядывая на нас. Закс призвал всех к тишине и начал вести урок. Аннабет сидела расслабленно, будто рядом с ней никто не сидел. Будто. Волосы её были красиво сплетены сверху и спускались волнами вниз, на худые плечи. Кристально белая кофта делала её ещё бледнее (казалось бы, куда ещё?) и — конечно же! — закрывала руки до вторых фаланг пальцев. На парте перед ней лежал закрытые учебник, тетрадь и задачник, заламинированная периодическая таблица химических элементов, голубой пенал, телефон в чехле с цветными планетами и ручка. Аннабет подняла глаза и тихо сказала:       — Проспал?..       Я тяжело вздохнул, роясь в рюкзаке:       — Ага.       Вываливаю на парту всё нужное для урока, пока Закс о чём-то говорит. Я не мог вникнуть в его слова. Ни в какую. Что-то для меня необъяснимое и очень странное. Мои глаза тут же начинают слипаться, но меня сразу кто-то пихает в бок.       — Перси, слушай, — тихо говорит Аннабет, не отводя глаз от доски.       Я выдыхаю и, потерев правый глаз, поднимаю взгляд на доску. И всё равно ничего не понимаю. Изомерия?.. Что это?! Краем глаза замечаю, как Аннабет поворачивается ко мне.       — Хотя бы попытайся понять, — словно прочитала она всё по моему лицу. Я лишь поджал губы и слегка кивнул головой.       На самом деле, пока я слушал, то почти понял тему. Да, Закс молодец. Потом он дал нам парное задание, и началось. Суть заключалась в том, чтобы определить тип изомерии по данным примерам.       — Запомни хотя бы это, Перси, — со вздохом начала Аннабет, списывая с доски пары элементов. — Изомерия — явление существования веществ, имеющих одинаковый состав, но разное строение и из-за этого разные свойства. Типа всего четыре: межклассовая (или структурная), пространственная, изомерия по углеродному скелету и изомерия положения функциональных групп, — она отложила ручку и подвинула тетрадь на середину. — Структурная изомерия связана с разным порядком соединения атомов в молекуле, но одинаковым составом. Этиловый спирт и диметиловый эфир — наглядный тебе пример, — она записала на полях C2H6O и расписала пример. — Вот так и… вот так, — приговаривала она. — Это понятно?..       — Кажись, да, — затянул я с ответом, в упор смотря на записи Аннабет.       — Отлично. Так, по углеродному скелету проще. Смотри, — она вновь принялась писать.       Так она объяснила мне все четыре вида, и (те, кто меня хорошо знают, не поверят) я всё понял! На объяснение у нас ушло почти всё время для задания, и поэтому Аннабет в самый последний момент сама всё распределила. Закс начал спрашивать выборочно по партам. Внезапно он дошёл до нас.       — Так, вы, — коротко сказал он. Аннабет приоткрыла рот, чтобы ответить. — Нет, мисс Чейз, позвольте ответить вашему соседу, — она похлопала глазами и согласно кивнула. — Мистер Джексон, — начал он деловито. Весь класс к этому моменту уже взбудоражился, наблюдая за нами. — Какова изомерия спирта и диметилового эфира? Назовите формулу вещества и тип изомерии.       Я глубоко вздохнул и ответил:       — C2H6O. Это формула и этилового спирта, и диметилового эфира. Тип изомерии — межклассовая.       — Хорошо, — Закс кивнул головой.       Несколько человек зашептались, но Заксу хватило одного взгляда, чтобы они замолчали. Он пошёл спрашивать дальше. Я облегчённо выдохнул и откинулся на спинку стула. Аннабет закрыла свою тетрадь и отложила.       — У тебя неплохо получается, Джексон, — тихо сказала она, смотря в окно.       — Просто мне наконец-то нормально объяснили, Чейз, — ответил я. Она повернулась ко мне, немного сщурив глаза.       — Ты про меня или Закса? — серьёзно спросила она. Я подавил улыбку.       — Про тебя, конечно. Это не он потратил десять минут на моё индивидуальное обучение.       Она кивнула головой и принялась вертеть между пальцев свою ручку. И… что-то было в этом полустеклянном взгляде, клянусь рекой Стикс.       Весь день прошёл, как и остальные. Тайлер и Коди развлекали меня, Эмили тоже пару раз появлялась перед нами. Нарциссы не лезли, но косились. Луки нигде не было видно. Это радовало. Аннабет тоже была чрезвычайно тихой и нигде не светилась. Наверно, для всех это норма, но мне было непривычно. И, да, на остальных уроках я сидел с Тайлером.       Зайдя домой, я никого не услышал.       — Ге-е-е-ейб?.. — громко позвал я этого подонка. Ответа не было. Это меня одновременно радовало и настораживало.       Я оставил рюкзак у дивана и прошёл на кухню. На столе лежали две смятые пивные банки, а около микроволновки вся столешница была в кетчупе. Прям вся. Назвав его редкостной свиньёй, я принялся убираться. Банки были милосердно сброшены в мусорку, а столешница безжалостно отмыта. Назвав его ещё раз чем-то средним между сукой и мразью, я пообедал. Только я собирался уходить с кухни, как передо мной вырос Гейб. Сонный, помятый, с жутким перегаром. Как всегда, в принципе.       — А вот и машина по уничтожению пива. Ты спал?       Отчим мерзко лыбится.       — Ты, видимо, в хорошем настроении.       — Чего ты щеришься? — изогнул я бровь. — Под кроватью нашёл недопитую банку пива?       — Лучше.       Я снова выгнул бровь. Он с шелестом потряс стобаксовой купюрой. Я закатил глаза.       — Серьёзно?       — Абсолютно. И это мои деньги.       Я удивлённо поднял брови.       — За то, что помыл посуду в забегаловке, которая в подвале соседнего дома?       — Нет, перемыл машин шесть. Если не больше.       — М-м-м, да что ты, — наигранно удивился я. Тот довольно кивнул головой. — Ну, делай с ними, что хочешь. Мне вообще насрать.       Я обошёл его и, схватив из гостиной рюкзак, поднялся к себе в комнату. Сегодня, как бы, пятница, поэтому… Здравствуйте, наушники и сайт с 3D-звуками моря! Как вы поняли, это у меня такой анти-депрессант. Так что, да. Я действительно лежу на кровати звёздочкой с закрытыми глазами и слушали шум морских волн или журчание родниковой воды. Думаю, даже если в этот момент начнётся апокалипсис, я и пальцем не пошевелю. Вы подумаете, что это странно, или даже ненормально, и парень в одиннадцатом классе в свободное время должен делать что-то другое. Но… В том-то и дело, что я всегда был неординарным. Гыг.       Так я провалялся около часа, может меньше. На некоторое время я даже задремал. Когда я вдоволь наслушался и убрал ноутбук, ко мне постучалась мама.       — Привет, Перси, — сказала она.       — Привет, мам, — улыбнулся я. — Давно вернулась?       — Не очень. Я заглядывала к тебе, но ты спал, — я кивнул головой.       — Понятно. Устала?       — Да как всегда, — отмахнулась она и прошла к кровати.       — Гейб к тебе не приставал? — спросил я.       — Нет, Перси, он меня не трогал, — мама присела на край кровати.       — Всегда ты так говоришь, — вздохнул я.       — Я хотела узнать. Ты скоро увидишься с Пайпер, Джейсоном, Гроувером и остальными?       — Ну да, я сегодня собирался с ними в парке встретиться.       — Отлично, — оживилась она. — Сколько вас будет?       — Эм… Семеро, со мной. А что? — мама полезла в карман своей кофты.       — Сегодня у меня появилось свободное время, и я решила сделать это, чтобы ты их угостил.       Она достала ровно семь леденцов на палочках. Это были мамины фирменные леденцы тёмно-синего цвета с чёрными переливами, круглые, покрытые блестящей прозрачной глазурью. За эти леденцы ребята готовы убить друг друга. Или душу продать дьяволу какому-нибудь, ну, и кому там ещё душу продают. Конфеты были невероятно вкусными, напоминали чем-то чёрную смородину, апельсины и виноград одновременно. Мама протянула мне конфеты:       — Угости их, ладно?       — Нет, мам, ты что? — я изогнул бровь. — Ты уйдёшь, и я сейчас сам всё съем. Никак иначе.       Мама засмеялась, я тоже улыбнулся.       — Мы договорились? — спросила она.       — Конечно, мам.       — Хорошо. Повеселитесь там, — она потрепала меня по голове и вышла за дверь.       А мама у меня всё-таки хорошая. Я, посмотрев на время, поднялся с кровати и начал собираться. Если я опоздаю, то жди беды. Неважно, от кого. Любой из них мне даст за это. Даже Гроувер, особенно Гроувер.       Мне на встречу неслись счастливая Пайпер, кричащая что-то Хейзел и смеющаяся Бьянка. За ними шли немного суровый Джейсон, катящий весёлого Гроувера, и слабо улыбающаяся Талия.       — Перси-и-и-и! — визжала Маклин, обнимая меня. За ней ко мне прилипла Хейзел.       — Привет, Перси! — сказала Бьянка, обнимая меня с другой стороны.       — Как же давно я тебя не видела… Мне кажется, ты стал ещё выше. Или это я стопталась, — добавила Хейзел, отстраняясь и заглядывая мне в глаза.       — Скорее второе, — усмехнулся я и потрепал её по волосам. Она отмахнулась от меня, потянув вниз край голубой юбки. — Ух ты ж ё, где ты так навернулась? — удивился я, заметив на коленях Левеск тёмные синяки. Хейзел страдальчески простонала. — Чего?..       — Уже третий день подряд все у неё об этом спрашивают, она устала отвечать, — сказала Бьянка.       — Я просто спускалась по лестнице у них дома, — Левеск тыкнула на Бьянку пальцем, — а Нико разбросал у последней ступеньки эти свои фигурки. Ну, я запнулась и прям на них.       — Ох, жёстко, — согласился я.       — Да ладно тебе, он же извинился, — возразила Бьянка. — Даже «сестрёнкой» тебя назвал!       Давайте не будем забывать, что Хейзел является двоюродной сестрой Нико и Бьянки. А их отцы — родные братья.       — Джексон, ё-моё! — вскрикнула Талия, разведя руками, браслеты с металлическими вставками зазвенели. — Когда ты успел стать таким горячим? — она криво улыбнулась и похлопала меня по плечу.       — Не обожгись, — ухмыльнулся я, заметив выбритый у Грейс на висках узор, и пожал руку Гроуверу. Джейсон передал коляску Бьянке и шагнул ко мне. — Ну, как твой запой, старик? Голова как Рейнир?.. Милая футболочка. Вилисипе-е-ед. И, вообще, где твои супер-очки? — глумился я над другом.       — Заткнись, Джексон.       Грейс смело улыбнулся мне, а потом мы стукнулись кулаками, взялись за предплечья и обнялись, похлопав друг друга свободной рукой по плечу.       — О, Перси, ты бы это видел, — начала Талия, засунув руки в карманы чёрной как всегда ветровки. — У них было такое ужасное похмелье… Мы с Бьянкой их кое-как откачали.       — А сама-то?.. — спросила Хейзел, скрестив руки на груди. Я заметил на её футболке милый небольшой вырез в форме сердца в районе щитовидки. На руке был яркий браслет с камнями разных цветов и размеров.— Ты просто встала раньше всех и за два часа до нашего пробуждения оклемалась. Поверь, ты не лучше выглядела.       — Ну, я-то опытный алкоголик, Левеск, — возразила Талия, помахав у неё перед носом телефоном. Чехол Грейс лаконично если так можно говорить про Талию показывал Хейзел через рентген средний палец.       — Н-да, прямо закалённый, — добавил Гроувер.       — Самое обидное, Перси, что они меня не позвали, — обратилась ко мне Пайпер.       — Гадины, — в тон ей ответил я, словно был пятилетней обиженной девочкой.       — Ты была с папой у дедушки, — ответил Гроувер, одёрнув край своей кофты. — А вот меня они не позвали просто так. Я весь день маялся от скуки.       — Не дуйся, Козлёнок, — ухмыльнулась Талия, похлопав его по плечу. Гроувер фыркнул и закатил глаза. Бьянка передала Гроувера мне:       — Пойдём к фонтану?.. — предложила она, запахнув края своего кардигана и, тем самым, спрятав милое бледно-зелёное платьице за чёрно-белым узором.       — Думаю, да, — согласился Джейсон.       Я присвистнул:       — Ого, думать умеешь.       — Говнюк, — кинул Грейс, пихнув меня в плечо, и взял Пайпер за руку.       — Заткнись, Грейс.       Мы медленно шли к центру, обсуждая разные последние события. Хейзел и Фрэнк перестали стесняться друг друга, Бьянка познакомилась с какой-то Рейчел, которую Талия недолюбливает, Нико обыграл всех своих одноклассников в «Мифы и магия», Джейсон и Пайпер на неделе ходили на квест по Гарри Поттеру, на который Маклин успешно затащила Грейса посреди свидания, к Гроуверу приехала его пятилетняя племянница, которую очаровала Хейзел, Кларисса стала реже макать пятиклассников головой в унитаз, что было абсолютным нонсенсом, Талия заполучила билеты на концерт Three Days Grace в декабре, Джейсон поссорился с их отцом (Талия очень красочно это прокомментировала, покрыв отца и брата благим матом) и так дальше. Мне нечего было рассказывать, кроме того, что меня приняли в команду по плаванию. Тут все меня поздравили.       — Кстати, как там моя старая комнада?       — Они все очень расстроились, когда мы им сказали, что ты перевёлся, — ответила Бьянка.       — Мне даже показалось, что тренер вот-вот замертво в воду плюхнется, — добавила Талия.       Гроувер, обернувшись ко мне, гордо заявил:       — Я ни секунды не сомневался, что тебя примут в новую команду.       Я возразил:       — Зря…       — Как это «зря»?! — перебила меня Талия, пихнув в плечо. — Ты самый крутой пловец, которого я когда-либо знала!.. Джексон, ты настоящая огромная жемчужина среди всех школ и этих неудачников, что всю жизнь будут жить у тебя в тени и знать, что ты всегда был и будешь круче них!       — В их команде два моих «заветных» врага, — сказал я. Все в растерянности замолчали.       — У тебя есть враги, Перси?.. — удивилась Пайпер, нервно поправив свои перья в волосах.       — У них с головой проблемы?.. — брови Бьянки поползли вверх. Она в растерянности приложила пальцы к вискам, рукав кофты сполз, и показался чёрный кружевной широкий браслет. Я помню, она сплела его в седьмом классе. — В смысле, им жить надоело, раз они к тебе в «враги» записались?       — Кто-то сомневается в твоей доброте? — недоумевала Хейзел, поставив руки на пояс.       — Да он тот ещё мудак, — пробормотала Талия, ухмыльнувшись.       Я поджал губы. Полминуты мы шли молча.       — Свистишь, как дышишь, старик, — сказал Джейсон, прищурившись. Я подавил смех:       — Ладно, просто бывшие соперники. Я их сделал в прошлом, но сейчас они рады, что я в их команде.       — Рады не с корыстной целью?.. — нахмурилась Бьянка.       — Что?.. Нет, — резко ответил я. — Они очень милые. Тем более, там Тайлер и Коди.       — О, это твои новые друзья? — оживлённо спросила Пайпер. — Расскажи о них! Расскажи-расскажи-расскажи! — захлопала она в ладоши, подпрыгнув на месте.       — Ладно, расскажи, Перси, а то мои перепонки этого не выносят, — добавила Талия.       — Талия, она же девушка твоего брата, как ты за всё это время не привыкла? — спросил Гроувер.       — О, поверь, Козлёнок, к такому не привыкнешь.       — Да хватит мне вспоминать тот день! Это всего было один раз! — возмутился Гроувер, а мы все засмеялись.       Да, было дело. Три года назад, в седьмом классе, на соревнованиях по лыжному бегу Гроуверу пришлось надеть свитер из козлиной шерсти, который ему его мама с триумфом который испытывала только она вручила перед всем классом около раздевалки. Нет, Гроувер, конечно же, не участвовал в этих соревнованиях, но ему всё-таки пришлось надеть его, чтобы не расстраивать маму и… ну, чтобы не было холодно, потому что он болел на улице за Хейзел и Джейсона вместе со всеми нами. Он был таким милым и расстроенным, потому что все остальные над ним подшучивали, что у нас с Пайпер, у которой мозги уже тогда были немного розоватыми и все в блёстках, возникла ассоциация Гроувера с маленьким растроенным козлёнком. Потом, когда Талия услышала эту историю, а общаться со старшей сестрой Джейсона мы стали позже, она была в таком восторге, что милое прозвище Гроувера преследовало его везде, если поблизости была Талия.       — Пе-е-ерси, расскажи о своих новых друзьях! — напомнила Пайпер, теребя плетённые браслеты на правой руке. На одном были узелок, жемчужинка и бляшка-смайлик, на втором — большое перо, а на третьем — узелок и ракушка.       — А, точно. Тайлер Раунд и Коди Страйк. Крутые парни, на самом деле. Тайлер красится в серебристый, у него чёрные глаза…       — Прям «чёрные»? — засомневалась Хейзел.       — Прям чёрные, — кивнул я головой. — Аж зрачков не видно. Ещё у него проколота нижняя губа. Коди рыжий, с тёмными рыжими веснушками, глаза… серые, вроде.       — Прям рыжий-рыжий? — удивилась Пайпер.       — Ну, тёмно-рыжий.       — А веснушек много? — продолжала Пайпер.       — Нет, мало, — ответил я. Маклин восторженно вздохнула:       — Ох ты Боже мой.       — Тише, Пайпс, а то Джейсон уже начал ревновать, — заметил Гроувер.       Мы все улыбнулись такому замечанию. Джейсон закатил глаза, почесав затылок, а Пайпер примирительно чмокнула его в щёку.       — А какие они в общении? — спросила Бьянка, тепло улыбнувшись паре «Джаспер».       — Они оба очень… дружелюбные. Правда, Тайлер более взвинченный и смелый, а Коди… немного приземлённый и не любит конфликты. Но любит посмеяться. Ещё у Коди есть сестра-двойняшка Эмили. У неё тоже глаза серые, волосы тёмно-рыжие, но более ухоженные, блестящие и длинные. И… думаю, что Тайлер и Эмили нравятся друг другу. Очень сильно нравятся.       — Ух ты, как здорово! — верещала Маклин. Остальные просто проглотили данную информацию. Я заметил, что Джейсон немного нахмурился.       — Какой же ты ревнивый, братишка, — заметила Талия, ухмыльнувшись.       — Ты ревнуешь меня, старик? — Джейсон закатил глаза и с весёлой усталостью посмотрел на меня. — Да ладно тебе, вы всё ещё мои лучшие друзья. А они помогают мне там держаться. Ну, и просто хорошо проводить время без вас.       Мы веселились. Шутили друг над другом, вспоминали всякие истории из нашего недалёкого детства и громко смеялись. Всё дошло до того, что Джейсон взял на спину свою сестру, а Пайпер запрыгнула на меня, и мы с Грейсом побежали наперегонки. Вообще, сначала на нас хотели запрыгнуть Бьянка и Хейзел, но мы вспомнили, что обе сегодня в юбках. Они решили идти с Гроувером и смешить его, громко комментируя наши соревнования. Признаюсь честно, я всрал Джейсону. Пайпер и Талия весят примерно одинаково, но Джейсон занимается лишь лёгкой атлетикой, а я больше ушёл в плавание. Для меня бег не так важен, но Грейс, на пару с Левеск, отдаёт ему все привилегии. Потом мы заняли длинную скамью и решили раздобыть мороженого. Пайпер и Джейсон решили сходить к ларьку вдвоём, а мы, как верные друзья, начали их обсуждать.       — Так… что вы думаете по поводу Маклин и моего брата? — спросила Талия, как только они отошли.       — Это провокационный вопрос? — сказал Гроувер. Я улыбнулся ему, оценив шутку.       — Нет, — на удивление легко ответила Талия, откинувшись на скамью. — Просто интересны взгляды со стороны.       — Как по мне, они отлично друг другу подходят, — сразу призналась Бьянка.       — Да, Джейсон такой весь собранный и готовый нести ответственность за весь мир, а Пайпер более легкомысленная и беспечная, — согласилась Хейзел.       — Нет, Джейсон тот ещё шалопай, — возразил я. — А Пайпс не такая уж и беспечная. Мы же все знаем, что, на самом деле, она быстро соображает и видит людей насквозь.       — Перси, ты уже вдаёшься в их характеры и манеру поведения. Готов предположить, что Талия просит от нас поверхостного анализа, будто мы их не знаем, — сказал Гроувер.       — Ну, мысль Джексона тоже имеет место быть, — признала Талия. — Они действительно не такие, какими кажутся на первый взгляд. Джейсон? Собранный и ответственный?.. Пф, у него по жизни кирпич вместо лица, иногда он параноит не хуже Хейзел перед очередными соревнованиями.       — Вот спасибо, — тихо заметила Левеск.       — А Пайпер просто хочет казаться такой, и у неё это хорошо получается, — продолжала Грейс. — Я бы тоже предпочла прикинуться немного двинутой на пони, лишь бы от меня отстали всякие мудаки. Но… этот вариант не для меня.       — В любом случае, у них всё хорошо, — заметила Бьянка. Мы все согласно кивнули головами.       — Да. Пайпер делает Джейсона счастливым, и наоборот, — согласился Гроувер. — Что ещё ожидать от отношений?..       — Ничего, — сказал я.       — Именно, — ответила Талия.       Скоро они вернулись. Пайпер взяла, конечно же, шоколадное мороженое, Джейсон — обычный пломбир, Талия — черничное, тёмно-фиолетового цвета. Гроувер наслаждался фисташковым, Хейзел — шоколадным с орехами, а Бьянка — клубничным. Мне же, безоговорочно, дали голубое. Такой вкус, вроде, называют «Бабл Гам». После того, как мороженое было прикончено, я вспомнил, что мама дала мне с собой свои леденцы.       — Ребят, налетайте, — сказал я, доставая их из кармана кофты.       — Это они-и-и! — закричала Хейзел. Пайпер радостно завизжала и схватила за палочку самый большой леденец. Облизнув его, она блаженно застонала. Они спешно разобрали тёмно-синие карамельки.       — Боже, Перси, твоя мама просто потрясающий кондитер! — причитала Бьянка.       — Стоит начать общаться с тобой только ради них, — добавила Талия.       — Точно, — согласился Джейсон.       — Так, — я оживлённо повернулся к нему, — то есть, ты мотаешься со мной только ради них?!.. — я выхватил у Грейса конфету прямо изо рта и выбросил в кусты.       Все вытаращили глаза, Джейсон был похож на кота, перед которым подряд промелькнули фен, пылесос и душ. Талия тихо захихикала, за ней пошла Хейзел, потом Бьянка. В конце концов все истерично смеялись, кроме меня, еле сдерживающегося, и Джейсона, в полнейшем шоке. Бьянка положила голову на спину Талии, Талия от смеха согнулась пополам и схватилась за ручку кресла Гроувера, Гроувер взялся за живот. С другой стороны Хейзел упала на колени Пайпер, а Пайпер откинула голову назад и закрыла лицо руками.       — С-старик… Я… я… Я не… — запинался Грейс. Я рассмеялся вместе со всеми, запрокинув голову наверх. Джейсон продолжал попытки выдавить из себя что-нибудь.       — Заткнись, Грейс. Я шучу, мне всё равно. Я сам за эти леденцы душу продать готов. Держи, — я вытащил последний леденец и протянул другу.       — Перси, — вдруг сказала Бьянка. — Это последний?..       — Тебе не досталось? — удивилась Пайпер.       — Да забейте. Это же моя мама, я живу с ней. Наемся ещё.       Я встал, нашёл леденец среди листьев и вернулся к ребятам. Попросив у Гроувера воды, я ополоснул конфету и довольный засунул себе в рот. Ну, не пропадать же маминому труду?..       Остаток вечера мы провели примерно так же. Становилось прохладно и бедная Хейзел обмёрзла. Я отдал ей свою кофту. Когда мы расходились, то решили, что Грейсы проводят Гроувера и Пайпер, а я — Бьянку и Хейзел. Так мы и разошлись. Пайпер очень крепко меня обняла, а Талия, Джейсон и Гроувер крепко пожали руку. С девочками мы шли уже более спокойно, ведя тихие разговоры.       — У Пайпер были крутые кеды, — заметила Хейзел.       — Кружевные?.. Да, — согласилась Бьянка. — Мне понравился твой чехол, он подходит к твоим глазам.       — А мне чехол Пайпер. Давно хочу себе такие перебегающие блёстки. Только не розовые, конечно же, а золотые. В крайнем случае, серебряные.       — Акх, прекратите это, — сказал я. — Я уже чувствую себя вашей подружкой.       Они посмеялись. Дальше произошёл разговор, который буквально перевернул всю мою жизнь. Но не сразу, конечно.       — А как тебе твой класс в целом? — вдруг спросила Бьянка.       — В целом? Неплохо. Большинство — нормальные такие ребята, чёткие.       — Значит, есть и плохие? — уточнила Хейзел.       — Есть. Подлецы, одиннадцать штук ровно, — я выставил перед собой ладонь, словно зачитал список вещей на складе. Девочки снова улыбнулись.       — А с кем ты сидишь на уроках? — продолжала Хейзел.       — Чаще всего — с Тайлером.       — А ещё? — спросила Бьянка.       — Ну-у-у, — я возвёл глаза в небо. И вспомнил, что вчера Чейз сделала также, когда я спросил её, часто ли она читает по лицам людей их мысли. — Сегодня на химии сидел с Аннабет.       — Аннабет? Красивое имя, — заметила Бьянка. Я согласно кивнул головой:       — Ага.       Девочки недовольно переглянулись.       — Перси, расскажи о ней, что ли. Мы должны из тебя всё клешнями вытаскивать? — проворчала Хейзел. Я удивлённо похлопал глазами, но продолжил:       — Аннабет Чейз, — тут я замолчал и понял, что знаю о ней не так уж много. — Волосы у неё светлые, длиной до лопаток, наверное. Глаза серые, как грозовые тучи. Она очень хорошо учится и… — я посмотрел под ноги, — совсем не улыбается, — как-то печально закончил я.       — Что, прям «совсем»? — не поверила Бьянка.       — Совсем. Ни улыбается, ни смеётся. Тайлер и Коди говорят, что с ней это уже несколько лет. Ещё есть кое-что… — я вздохнул. Девочки ждали. — Все считают её изгоем. У неё прозвище, даже два: Прокажённая и Серость. Все те одиннадцать человек из нашего класса… В общем, их называют нарциссами и куклами. Они портят ей жизнь, а остальным приходится тупо слушаться, — я хмыкнул. — Никто же не хочет быть обращённым против большинства. Потому что любой, кто станет водиться с Аннабет, попадёт в этот «чёрный» список.       — Это ужасно, — сказала Бьянка.       — Вот и я о чём. Тайлер и Коди давно хотят, чтобы кто-то её оживил, вернул в люди, сделался ей другом. Ну, они считают, что у меня, как у нового человека, есть все возможности. Ведь… если Страйк или Раунд сами подойдут к Аннабет, она станет доверять им далеко не сразу. Возможно, ничего и не получится вовсе. И тут она даже права. Почему тогда они не подходили к ней эти одиннадцать лет, а захотели с ней общаться только сейчас? Она же… далеко не дура.       — И то верно, — тихо сказала Хейзел.       — Ты общаешься с ней… только потому что тебя подговорили Коди и Тайлер? — спросила Бьянка. — А ты сам этого искренне хочешь? Или втерёшься в доверие, а потом она тебе наскучит, и ты её киданёшь?..       — Что?.. Нет, — резко добавил я. — Она сама мне действительно интересна. И есть в ней что-то такое… — я не знал, что сказать.       — Особенное? — подсказала Хейзел.       — Неповторимое? — предложила Бьянка.       — Да, — сказал я, подумав. — И то, и другое. Она не такая, как остальные в нашем классе. Да даже не такая как вы. Только без обид, — девочки согласно кивнули. — Ну, правду говорят, что сокрытое от глаз интереснее того, что видно всем. Я… действительно хочу помочь Аннабет жить лучше. Я думаю, что она этого заслуживает.       Бьянка мне тепло улыбнулась.       — А что с её родителями? — спросила Хейзел.       Я потупил взгляд:       — Мама умерла при родах, а про отца ничего не известно. Она живёт со своей тётей-вдовой.       — И она не любит Аннабет?       — Надеюсь, что любит. Не знаю. Коди рассказывал про слухи, что тётя её бьёт или связывает ей руки и режет их… — я поморщился. — Они делают эти выводы на основе того, что иногда Аннабет приходит с запачканными кровью рукавами. Я… Правда, не знаю, что и думать. Она мне как-то сказала, что старается появляться дома как можно реже. Видимо, ей там не нравится.       — И как ты с ней общаешься? Просто подходишь и заводишь разговор? — спросила Бьянка.       — Ну, у меня есть веская причина с ней общаться. У меня же… дислексия. Наша классная решила мне помочь и попросила Аннабет позаниматься со мной химией и литературой.       — И Аннабет согласилась? Сразу или сначала ломалась? — спросила Хейзел.       — Ну, изначально она была старостой…       — О.       — А потом пошло всё это, и ребята перестали с ней считаться. Но для Амелии она всё ещё исполняет некоторые задачи старосты.       — Так значит, вы занимаетесь?       — Да. Я сразу предложил ей заниматься этим у меня дома.       — А как же…       — А с Гейбом я прекрасно справляюсь, — перебил я вопрос Бьянки. — Мы сидим у меня в комнате и занимаемся этим всем… Она реально пытается меня вытащить. Она притащила мне старые книги французского издательства, которые будут в нашей программе, а химию она мне разжёвывает так усердно, что мне аж стыдно становится. Она действительно искренне хочет помочь мне с этим дерьмом.       — А она знает твои намерения? — спросила Бьянка.       — Да. Я сказал ей об этом косвенно, но она достаточно умная, чтобы всё понять. Пару дней назад, когда мы с ней занимались, она хотела уйти по каким-то делам, но вернулась от двери и призналась, что…       — Что? — спросила Хейзел, потому что я затянул паузу.       — Что… она видит мои попытки и сама этого хочет, но не готова сделать это сразу. Ей нужно время. Она должна быть уверена во мне на все сто двадцать чёртовых процентов, чтобы по-настоящему открыться. И… Я даже понимаю её, — я переглянулся с девочками. — И понимаю её положение. Я бы тоже проверял каждого трижды, если честно. Не то, чтобы из-за трусости, а просто… чтобы не наделать ошибок и окончательно не разочароваться в людях. И, на самом деле, когда я думаю о ней или вижу одну, то просто не могу не думать, как же мир к ней несправедлив. Как так вообще могло получиться, что все от неё отвернулись? Она никого не предавала, вроде, и жизнь никому не ломала…       — Перси, а может, это она ото всех отвернулась? — перебила меня Бьянка. — Может, кто-то её напугал, оскорбил или предал, и она решила, что лучше для неё будет закрыться ото всех? Когда мы тебя о ней спросили, по твоему лицу было видно, что ты не знаешь, что о ней рассказать. Ты не знаешь её достаточно хорошо для того, чтобы судить о мире вокруг неё.       Я хмуро молчал.       — Но я достаточно хорошо её знаю для того, что попытаться её защитить от тех, кто желает ей зла. А это почти вся школа. Вы бы просто это видели!.. Она идёт по коридору школы, а практически каждый старшеклассник посылает ей насмешливый или надменный взгляд, будто она мусор какой-то. Но при этом… — я выдохнул. — Но при этом она каждому смотрит в глаза. Буквально каждому, кто идёт ей навстречу, она успевает смело и почти нагло заглянуть в глаза. Мне кажется… — я заглянул Хейзел и Бьянке в глаза. Они терпеливо ждали, что же я скажу. — Мне кажется, я готов ждать того момента, когда она будет готова открыться мне, чтобы отгородить её от тех, кто хочет навредить ей.       Левеск и ди Анджело мягко улыбнулись и переглянулись.       — Это нормально, Перси, — ответила Бьянка.       — Даже хорошо, — добавила Хейзел.       — В том, что ты чувствуешь, нет ничего плохого. Это просто… твоё желание помочь, ты такой и есть, тебе свойственно это. Это твоё влечение к ней как к личности, как к человеку. Или даже больше… — она задумчиво посмотрела на меня. — В любом случае, ты не должен этого бояться или стыдиться. И она не должна. Просто… откройся ей, Перси, и жди. Когда она будет в тебе уверена, то сама придёт к тебе и тоже откроется. Главное — не бросай попытки. Не давай ей забыть о тебе и твоём желании помочь. Говори с ней каждый день, хоть пару слов. Если она начнёт тебя с испугу или непривычки отталкивать, не пугайся этого. Это будет вполне себе адекватная реакция.       — Она может начать избегать тебя, — добавила Хейзел. — Не позволяй ей этого. Дави на неё, влияя на её мысли и решения, но несильно, плавно, аккуратно, почти нежно. Давай ей понять, что она важна, что ты видишь в ней много хорошего и достойного. Поднимай её самооценку как можно выше. Она должна видеть в тебе человека, который всегда поможет ей, что бы ни случилось.       — И что бы её к такому не привело, Перси, — заметила Бьянка, — что бы она не сделала, не критикуй её. У неё действительно могут быть скелеты в шкафу, да такие, что у тебя волосы встанут дыбом. Всякое бывает. Но ты должен показать ей, что не страшишься этого, что тебя это не волнует, и ты всё равно видишь в ней прекрасного человека. Всегда и везде показывай ей, что ты тот, кому она может доверить свою жизнь.       — Ты должен понимать, что это просто огромная ответственность, потом она будет верить тебе во всём. И вот тут ты не имеешь права ошибиться. Если ты пошатнёшь её доверие… — Хейзел развела руками, — то она окончательно закроется от мира. Уже навсегда. И никому не под силу будет это исправить.       — Ты понимаешь это, Перси? Ты готов стать её верным другом на всю жизнь? Или даже чем-то большим, чем «просто друг»?       Я вздохнул. В конце улицы показался дом Хейзел, а через один — дом Бьянки.       — Да. Я твёрдо решил, что сделаю её жизнь как можно лучше. Я не отступлю. Я не брошу её.       Хейзел, удовлетворённая моим ответом, кивнула головой, а Бьянка, положив руку на плечо, слабо сжала его и гордо улыбнулась мне.       — Хорошо, Перси, — сказала она, — мы тебе верим.       — И надеемся, что ты всё осознаешь до конца, — добавила Хейзел.       — Постараюсь.       Мы остановились. Бьянка тут же крепко обняла меня, пробормотал что-то типа: «Не верю, что мы снова долго не увидимся». Я заверил её, что через неделю мы сможем встретиться снова. Хейзел обняла меня за плечи, пока я трепал её волосы. С самого начала нашего общения я не мог спокойно смотреть на её волосы. Мне вечно хотелось их взбалошмотить. Левеск с неохотой на лице сняла с себя кофту и протянула мне. Поблагодарив меня за неё, она схватила Бьянку под руку, и они двинулись домой. Видимо, Левеск было очень холодно, потому что шли они быстро, а выкрикивали «Пока, Перси!» уже через плечо. Улыбнувшись им, я натянул на себя кофту и пошёл домой.       Пока я шёл, то осознал, что после разговора с девочками я чувствую некую тягу к Аннабет. Было ощущение, что это было внутри меня с первого дня знакомства с Чейз, только сейчас усилилось. Будто разговор с Бьянкой и Хейзел заставил меня посмотреть на Аннабет с другого ракурса. Будто. В тот момент я хотел быть рядом с ней. Наверное, хоть всю жизнь. Мне нравилось в ней всё. Ничто меня не отпугивало, не отталкивало. Мне нравились её волосы. Мне нравились её спрятанные кисти рук. Мне нравились её характер, её манера поведения. Мне нравился её силуэт в толпе. Мне нравились её глаза и то, как смело она на всех смотрит.       Я хотел её раскрыть. Хотел защитить от Луки, нарциссов, кукол — ото всех. Хотел, чтобы она мне верила. Я понимал, что это будет нелегко.       Но я был готов.       Уже тогда.