В плену у ласковых туманов

Игрой в мяч увлекалась вся знатная молодежь столицы, как альфы, так и омеги, но Логану играть в неё не приходилось. Приветливый Клейтон объяснил ему простые правила, а заодно и снабдил положенным костюмом: короткими облегающими штанами и просторной рубашкой. Наряд омег отличался лишь чуть большей длиной рубашек. На большой лужайке, расчерченной для игры на четыре квадрата, собралось уже немало зрителей, каждый из четверых омег привёл свою свиту, друзей и родственников. Клейтон, знакомый с каждым из них, давал Логану негромкие пояснения: – Лиам, сын графа Торгилла, большая и богатая семья. Живёт в столице с зимы, и к нему уже сватались другие альфы, но он ждёт предложения от его светлости. Самый желанный из всех кандидатов, на мой взгляд... Ещё бы, думал Логан, такой красавчик. Черноволосый и зеленоглазый Лиам, с лицом-сердечком, тонкой талией и приятно округлыми линиями тела был удивительно хорош и знал это прекрасно. Его рубашка была едва ли длиннее, чем у Логана. Вокруг него собралась целая толпа, с которой он оживленно болтал, периодически встряхивая смоляными локонами и заливаясь серебряным смехом. – Сеговир, редкий случай, – продолжал Клейтон, – омега, который владеет самостоятельным титулом, а также всеми землями и доходами. Полный омега с мучнисто-белым бесстрастным лицом слушал седовласого поджарого альфу. – С кем это он разговаривает? – спросил Логан. – Простите, я не знаю. – Нет, это вы простите, что я вас перебил, лорд Клейтон. Прошу вас, продолжайте. – Хильден, сын лорда Гердена. Я мало знаю об этой семье, кроме того, что они давали ссуду короне в последнем Камбрийском конфликте. Кажется, их богатство - медные и оловянные рудники, но я могу ошибаться. Хильден был мал, тщедушен и до смерти запуган. Нервно сцепив руки на животе, он глядел себе под ноги, не решаясь поднять глаз. Рослые альфы возвышались над ним в суровом молчании и казались не семьёй, а стражниками. – Айлин, сын барона Тор-Веллена, тоже богатая семья, самый крупный замок на западном побережье, морская торговля, собственный флот. Айлин понравился Логану больше всех. В меру симпатичный худощавый омега о чем-то оживленно беседовал со спутниками, улыбка блестела в его живых карих глазах. Логан заметил, как омега склонился к мальчику лет семи и острожным жестом поправил ленту в его волосах. Наверное, маленький братик, подумал Логан, и неожиданно опечалился. У него никогда не было братика, и сына уже не будет. Сын, сын... Как это могло случиться? Воспоминание о вчерашнем происшествии обожгло Логана стыдом и сладким, нестерпимо приятным волнением. Он вспомнил, как склонился к чуть приоткрытым, резко очерченным губам. Вкус вина и малины, и юной горячей похоти опьянил его и наполнил лихорадочным нетерпением. Он вплёл пальцы в густые пряди, почувствовал под ладонью тепло его кожи, подхватил его под затылок. Твёрдый язык раздвинул губы Логана, погладил дёсны, вошел в его рот смело, по-хозяйски. Он вдруг понял, прочувствовал каждым нервом, что сжимает в объятиях альфу, сильного молодого самца, не уступающего ему ни в чем, привыкшего к повиновению. Поцелуй длился, становился все более глубоким и нетерпеливым, и лишь когда стон Эйдена задрожал на его губах, Логан нашёл в себе силы разорвать их пленительный контакт. Потом они долго сидели на подоконнике, обнявшись, пока измученный ночными приключениями мальчик не заснул на его плече, тёплым дыханием лаская шею. Логан осторожно держал его в объятиях, боясь пошевелиться, лишь бы только не разрушить этого удивительного тепла, смеси нежности, и желания, и близости, прежде никогда не испытанной. Гости на дальнем конце лужайки расступились, и Логан увидел Эйдена и принца Эллара. И по тому, как остановился на нем взгляд Эйдена, он понял, что и его мальчик думает о том же, об их общем секрете, о поцелуе, которого не должно было случиться. Логан смотрел, как юный герцог отвечает на приветствия, вежливо кланяется омегам, подходит совсем близко, как солнце золотом вспыхивает в его волосах, как ладно обхватывают стройные ноги узкие штаны. Смотрел и пропустил тот момент, когда оказался он совсем рядом. – Доброе утро, граф. Клейтон... Ты рассказал графу правила игры? – Да, ваша светлость. – Ну что, тогда готовы? Правила были достаточно простыми: каждому альфе надлежало защищать свой квадрат. Вернее, защищать его надлежало омеге, а альфа атаковал другие квадраты, стремясь к тому, чтобы мяч ударил в траву в пределах чужого поля. После каждого завоёванного очка омеги передвигались в соседние квадраты, двигаясь по часовой стрелке. Бросили жребий, разыгрывая квадраты. Логану досталось место напротив Эйдена. Его первым партнером был грузный Сеговир, от которого Логан не ожидал никакой помощи и ошибся. Омега ловко отбил мяч, сложив лодочкой пухлые ладошки, и раньше, чем мяч успел опуститься, альфа в прыжке направил его в квадрат Сигмунда. Омега противника не успел отреагировать, и первое очко присудили новичку Логану. Вторым в его квадрате оказался красавец Лиам. Вот тот как раз показал себя совершенно бесполезным, пропустив простой мяч, ударившийся в траву прямо у его ног. На смену ему пришёл насмерть перепуганный Хильден, и Логану повезло, что его квадрат не атаковали, а в долгом поединке между Клейтоном и Сигмундом победу одержал Клейтон. Айлин, едва переступив границу его квадрата, распорядился негромко: – Держитесь ближе к центру, граф, вполоборота ко мне... Завязался интересный поединок с Эйденом, в квадрате которого, как дикая кошка, сражался Лиам, но Айлин не уступал ему ни в умении, ни в старании, и, наконец, Логан схитрил, в последний момент направив удар в квадрат зазевавшегося Клейтона. Покидая его поле, Айлин тихонько прошептал: – Не атакуйте Хильдена, он очень боится... Игра получилась неожиданно забавной и весёлой. Победил в ней Эйден, но вовсе не потому, что альфы его свиты нарочно устроили ему победу, а скорее стараниями одного хитрого омеги. Весело обсуждая подробности игры, направились в бани. Логан старался не смотреть на бело-розовую наготу Эйдена, на капли влаги на прямых плечах. Сила и мощь Сигмунда, хрупкое изящество Клейтона оставляли его равнодушным, так же как и телесная красота сотен других альф. Он видел лишь Эйдена. Видел, намеренно не глядя в его сторону. Альфы сошлись во мнении: Лиам подыгрывал Эйдену, лишь на его поле выкладываясь в полную силу. Эйден немного надулся, но быстро забыл обиду. Он был весел и оживлён, вероятно, позабыв вчерашние печали, и только тёплый и внимательный взгляд, который он то и дело бросал на Логана, напоминал об их неожиданной близости. Обед накрыли на террасе с видом на пруд, окружённый яркими клумбами. За длинный стол сели четверо омег с семьями, Эйден и его придворные, принц Эллар со свитой, но и в таком многолюдии Лиам сумел занять место рядом с Эйденом. И тотчас же начал хлопать длинными ресницами, поводить плечами, изящно поправлять локоны и мило щебетать. Эйден слушал с улыбкой и отвечал что-то, вызывающее у омеги приступы серебристого смеха. Логану не было слышно их разговора. Рядом с ним оказался Айлин, ещё более симпатичный в легком сером костюме с сиреневой отделкой. Его украшения казались скромными, но Логан, в своё время хорошо ознакомившийся с драгоценными камнями, по достоинству оценил аметисты редкого глубокого цвета. – Граф Дарман, если я не ошибаюсь? – омега глядел ему прямо в глаза с открытой и приветливой улыбкой. – Простите, нас не представили... – Это я должен умолять вас о прощении, лорд Тор-Веллен, – ответил Логан с вежливым поклоном. – Вы оказали мне честь, запомнив моё скромное имя. – Неужели вы правда никогда не играли раньше в мяч? Для новичка вы были просто великолепны! Логан увлёкся разговором, который вскоре перешел на другие темы. Оказалось, что Айлин, выросший на берегу моря, к своим семнадцати годам успел побывать и в Камбрии, и в Керниве, и даже на островах южного архипелага, о которых Логан не знал практически ничего. У него была своя собственная каравелла, подарок отца к возрасту согласия, и Айлин говорил о ней, как о живом существе, своенравном, бесстрашном и совершенно бесподобном. Логан едва заметил, как закончился обед и пришла пора прощаться с милым омегой. – Теперь так будет всегда? Логан не видел, как подошёл к нему Эйден, и не понял вопроса. – Простите, ваша светлость? Слуги убирали со стола, гости не спешили расходиться, а Эйден смотрел на него, как будто были они одни на свете. – Я собираюсь на верховую прогулку. Не составите мне компанию, граф? Выехали из города в ленивый послеполуденный час, пустили коней неспешной рысью и вскоре свернули с дороги на неприметную каменистую тропинку. После долгого молчания Эйден сказал: – Когда я исчезаю из дворца, все думают, что я напиваюсь в кабаках и дерусь на улицах. А на самом деле я чаще всего еду сюда. Это моё секретное место. Ты тоже можешь сюда приезжать, но больше никому не показывай, ладно? Заброшенная полуразрушенная мельница прилепилась к речному берегу, огромное колесо выгибалось над водой, как спина водяного чудовища. На фоне этих руин особенно зеленой казалась трава, особенно живыми – юные гибкие ивы, опустившие ветви в медленное течение. Логан понял очарование этого места, как и причину его задумчивого одиночества. Слишком мрачно наклонились над водой почерневшие от времени руины, слишком тёмной казалась неспокойная вода... Расседлали и стреножили коней, и Эйден сбросил одежду и легко, без всплеска ушёл под воду. Логан нырнул следом, поплыл в прохладном полумраке, среди мохнатых водорослей, шевелящихся в течении. Он-то вырос на реке, а вот как плавает Эйден? Кто учил его?.. Кто был с ним рядом все эти годы, кто показал ему, как лазать по деревьям, разжигать костёр, ухаживать за оружием? Не Эллар же. Логан вышел из воды неожиданно далеко от мельницы, вернулся по берегу, немного успокоился, ещё издали заметив Эйдена, сидящего на траве. Мальчик взглянул на него снизу вверх, улыбнулся грустно и как будто виновато, а как только Логан опустился рядом, улёгся на живот, положив голову ему на колени. – Дед дал мне три дня на размышление. Мне страшно, Логан. Я не хочу этого всего. Не хочу жениться, не хочу быть принцем и королевским вассалом. Не хочу, чтобы он умирал. Логан осторожно коснулся мокрых прядей. Спросил: – Кто тебе больше нравится? – Лиам... Красивый, с хорошим чувством юмора и, кажется, неравнодушен ко мне. А тебе? – Айлин. Умный, добрый, честный. Лиам слишком старательно играет, слишком пытается понравиться. – Но ведь это простительно, если допустить, что я ему нравлюсь? Ты ведь не против него? – Нет, конечно, Эйден. Я приму любой твой выбор. Внезапно он оказался рядом, лицом к лицу с Логаном. Его глаза, странно тёмные, сияли совсем близко. – Любой?.. – Эйден... Стало трудно дышать, а ещё труднее – не протянуть руки, не коснуться милого лица. – Эйден, прости... Это невозможно. – Тебе противно? – голос звенел, ломался по-детски... – Ты готов рассуждать о любви двух альф, только если это не касается тебя лично? Логан все же не выдержал, положил руку на плечо своему мальчику, сжал несильно, тепло. – Эйден, я не смею тебя осуждать. Мы такие, какими нас создала Мать. Я признаю за тобой право любить альф. Но и ты должен смириться с тем, что я предпочитаю омег. Он засмеялся, всхлипнул. Прижался лбом к лицу Логана. Сказал тихо: – Хорошо, как скажешь. Пусть будет Айлин. Пусть все будет, как ты хочешь. Только останься со мной, хорошо? Не уходи. Что бы ни случилось, только не уходи. Если я хоть немного дорог тебе. Логан схватил его в охапку, прижал к себе, замер, чуть покачиваясь. Ложь сорвалась с губ и обернулась правдой: – Ты не представляешь, как ты дорог мне. Как сын... Засмеявшись, Эйден мягко высвободился из его объятий. – Ничего худшего ты и сказать не мог, любовь моя.