xxxxxx
Шерлок перебирает со скоростью света свои многочисленные костюмы, ловко сортируя их, лишь бы чем-то занять свои руки: очередной способ избавиться от нервного перенапряжения через конечности. Его пальцы останавливаются на темно-фиолетовой рубашке (естественно) и он снимает вешалку с большей силой, чем требуется, мгновенно проклиная своего брата и каждого вышестоящего чиновника или ниже его ранга, из-за которых он вынужден быть в таком положении. Шерлок бы соврал, если сказал, что не предвидел эмоциональных трудностей, которые могли бы у него возникнуть. Тем не менее, он считает, что Джон плохо все взвесил. Джон недавно стал вдовцом. Отцом без дочери. Все в этом случае просто кричит «не хорошо», и все же Шерлок знает, что совесть и честь не позволят Джону уйти следом. Не тогда, когда они усыновят другого ребенка или восполнят боль от потери родителей. Умывшись, одевшись и причесавшись, Шерлок направляется обратно в гостиную, останавливаясь при виде Джона, сидящего в кресле, как если бы тот никуда не уходил. Будто от тех нескольких лет разлуки и тоски с последующим воссоединением и разбитым сердцем ничего не осталось, кроме лихорадочного бреда. Джон неуверенно хмыкнул, вырывая Шерлока из меланхолии. — У твоего брата есть чувство юмора. Ты должен признать это. — Что? Джон склоняется над папкой, и Шерлок подходит ближе, садясь на подлокотник кресла, чтобы иметь возможность прочитать через его плечо. Это слишком интимно, чего в последнее время Шерлок себе не позволяет. — Он сделал нам юбилей двадцать девятого января. — И? Джон пододвигает рукой папку, открывая взгляд на подсказку, и это совсем «не хорошо». — Шерлок, мы встретились двадцать девятого января. — О-о. — И это чувство возвращается снова, ощущение того, будто он значит больше и больше для Джона; земля уходит из-под его ног, а сам он зависает в воздухе на несколько секунд перед тем, как рухнуть на твердую землю. Джон тихо смеется, вставая и почти сталкивая Шерлока на пол. — Не ожидал, что ты помнишь такие вещи. Но Шерлок должен. Шерлок никогда не удаляет ничего связанного с Джоном. — Сможем ли мы? — задает вопрос мужчина, и только тогда детектив понимает, что Джон надел куртку и уже стоит у двери. — Сможем, — кивает он, недоумевая, в какой из моментов его власть над ситуацией стала такой опасной для него. Шерлок должен научиться понимать его мысли, его умению разделять контроль. Это слишком заурядно – критиковать подобное. Хотя, если быть честным, он был вторым, кому позволил узнать себя, когда дело доходило до Джона с того дня, как он спросил: «Афганистан или Ирак?». Действительно, невысокий военный врач прекрасно дополняет его и в то же время удивительным образом постоянно погружает Шерлока в водоворот чувств с его сердцем, его душевностью и чрезвычайно правильными моральными ценностями. Это абсолютно недопустимо, потому что они собираются притворяться парой, ради всего святого, и это невозможно, ведь Шерлок подпрыгивает, как ошпаренный, каждый раз, стоит только Джону косо посмотреть на него. — Шерлок. Он старается не вздрагивать, когда Джон дотрагивается до его руки. — С тобой все в порядке? Шерлок откашливается. — Отлично. Почему? — его тон резок, и рука Джона исчезает с его пиджака. — Нет никаких причин, — мягко говорит Джон, успокаивая. Черт. Джон направляется к двери, и Шерлок понимает, что они не могут так просто оставить это. Они не могут столкнуться с Майкрофтом и его приспешниками, его глупыми и предельно продуманными планами, которые не раз уже разваливались на куски. — Ничего не забыл? — поспешно выговаривает Шерлок первые же слова, которые пришли на ум. Как глупо. — Что? — Джон осматривает себя и ощупывает карманы, но нет, его лицо разглаживается, выражая, что все в порядке. Шерлок шевелит своим безымянным пальцем, и с губ Джона срывается «Ох», когда тот смотрит вниз на свою голую руку. — Верно. — Могли бы начать сейчас, — мотив Шерлока, кажется немного эгоистичным. — Привыкай к этому… — Нет, ты прав, — Джон соглашается, кивая и подходя к столу, чтобы подхватить бархатный футляр с обручальными кольцами. — Мое и твое, верно? — он пытается ухмыльнуться, но попытка выходит слишком жалкой, и ухмылка быстро затухает на его губах. Когда кажется, что он собирается приблизиться, Шерлок опережает его на несколько шагов и выхватывает футляр из его рук, достав из него большее из колец, и хватает правую руку Джона. — Другая, — бормочет Джон, и Шерлок тут же начинает неразборчиво ругаться, что немного веселит доктора. Он с треском проваливает первую попытку надеть кольцо на безымянный палец Джона, и лишь на этом уже готов сдаться, что за дурацкое испытание, в самом-то деле. Естественно, кольцо беспрепятственно скользит по пальцу Джона, потому что Майкрофт обладает идеальным глазомером. Но прежде чем Шерлока порадовала вспышка радости из-за способности брата, Джон забирает оставшееся кольцо, предназначенное Шерлоку, и берет его левую руку, тем самым фактически вырывая все мысли из гениального разума. Это должно длиться примерно несколько секунд, но для Шерлока целая вечность; его холодные пальцы в теплой ладони Джона. Кусок металла скользит по костяшке пальца, связывая Шерлока и Джона друг с другом, объединяя их намерения и цели. — Самая быстрая свадьба, что была когда-либо, — бормочет Джон, вызывая улыбку, когда его мягкий взгляд останавливается на лице Шерлока. — Попробуем еще раз? Шерлок способен убедительно тяжело вздохнуть, прикрыв собственную панику, когда Джон отпускает его руку. — Господь наш с Гарри, с Англией и со Святым Георгом!xxxxxx
Поездка в такси прошла в полном молчании, за исключением разве что рекламы, тараторящей непонятные слова на заднем фоне, и Джон наслаждается этим затишьем перед бурей, когда разглядывает проплывающие мимо пейзажи Лондона. Случайному наблюдателю может показаться, будто Джон спокоен, но его тело бурлит от адреналина, и разум гудит от бесконечного множества вопросов: как они собираются провернуть это? Как они справятся, будучи под прикрытием вместе с ребенком? Кто вообще в здравом уме решится оставить им на попечение другого человека? Но эта мысль сразу воскрешает в памяти воспоминание, одно из тех многих, что отзываются болью и напоминают о большом количестве причин: — Напрасно. Никто не дергается. Нет ни одной причины для паники. — Ох, ты, как всегда, знаешь все на свете? — Разумеется. Вы лучшие мама с папой. Посмотрите, сколько у вас опыта. — Откуда? — Раз у вас настоящий ребенок на подходе, я вам больше не понадоблюсь. — Ты выбрал мальчика для меня, не для себя, — внезапно произносит Джон, повернувшись к Шерлоку, который также смотрит в окно. — Я не знаю, что именно ты подразумеваешь под этим. — Да, ты сделал это, — мягкий голос дает понять, что на его лице появляется улыбка, которая становится только шире, когда Шерлок так и не решается взглянуть на него. Платиновое кольцо вероятно весит все десять стоунов*, вдавливая его руку в кожаное сидение, как раз в паре дюймов от правой руки Шерлока. Он должен переместить её, но он не может (не должен) и оставляет там вплоть до тех пор, как они подъезжают к Уайтхоллу. Джон никогда особо не любил бункер Майкрофта, именуемый офисом. Это место напоминало о большом количестве войн и многочисленных убежищах и окопах, в которых он залегал. Для королевы и страны это реликвия, но осознание этого не помогает, стоит только взглянуть на напряженную позу Джона, когда тот чувствует себя капитаном, как только они проходят по залу. Не то чтобы тот когда-то чувствовал себя иначе, серьезно. Джон буквально может потрогать давящее напряжение, исходящее от Шерлока, как только они приближаются все ближе и ближе к месту назначения, так что Джон подходит ближе и аккуратно берет запястье Шерлока. — Вольно, — шепчет он, и плечи Шерлока медленно расслабляются. Джон отпускает его руку, но не раньше, чем чувствует, насколько учащенно забилось сердце Шерлока. Вскоре они дошли до двери, и Шерлок стучит ладонью по ней, как всегда делает Майкрофт, когда заходит к ним, прежде чем толкнуть дверь, так что та с грохотом ударяется об стену. — А, прекрасно. Ты уже здесь, — растягивает слова Майкрофт, и Джон закатывает глаза при виде этого спектакля. — Ты точно знаешь, как правильно нужно входить, — раздается голос откуда-то слева, и Джон улыбается, прежде чем моргнуть и найти взглядом мужчину. — Лестрейд? Какого черта ты здесь делаешь? — огрызается Шерлок, и Джон отталкивает его, чтобы пожать руку Лестрейда. — Что на самом деле подразумевает «Грег, рад видеть тебя». — Прошло много времени с того дня, когда Джон в последний раз встречался с инспектором. Как же давно он видел кого-то другого кроме безумца рядом с ним. Он должен исправить это. Но опять же, разве кто-то когда-нибудь действительно ведет себя правильно, скорбя? — Он часть твоей поддержки. Обращайся к ней в любом случае, — поясняет Майкрофт, усаживаясь и жестом предлагая сделать им тоже самое, прежде чем посвятить в дела. — Личные дела жертв. Протоколы бесед с местными жителями. Зацепки, которых след простыл. Джон слушает, в то время его взгляд падает на сумку, что лежит в углу офиса, из которой торчит небольшой плюшевый мишка Паддингтон, одетый в синий плащ и небольшую красную шляпу. Его сердце стучит, и он не может не вспоминать о медведе Гарри, купленном для детской, и куче пожертвований, которые в итоге направились Бог знает куда. Хотелось бы надеяться, что этот ребенок будет холить и лелеять его надлежащим образом. — Джон? — М-м? Да? — он чувствует на себе два вопросительного взгляда, и приподняв брови, напоминает мальчика, которого подловили на обмане в школе. Джон опускает взгляд вниз, разглядывая бумаги, лежащие на его коленях. Ему действительно стоит сосредоточиться. — Я говорил, что Лейстрейд будет с тобой в гостинице, помимо этого все время дежурят две команды за её пределами, плюс постоянная слежка в городе. — Разве ты не говорил что-то о GPS навигаторах? — спросил Джон, и Майкрофт самодовольно улыбнулся. — Хоть кто-то обратил внимание, — он смотрит сейчас на Шерлока, к полному ужасу последнего. — Да, у нас имеются трекеры. Джон ждет дальнейших пояснений, но ничего не происходит. — И они?.. Майкрофт улыбается и кивает в сторону скрепленных папок. — Уже на вас. Замешательство — это первое, что чувствует Джон, не собираясь ставить это в заслугу Майкрофта, который нацепил на них навигатор во сне или в результате еще какой-то бредовой идеи, но… — Конечно, — выдыхает Шерлок, поднося левую руку к лицу и разглядывая кольцо. — Не такая уж плохая идея. — Спасибо, что так во мне уверен, — медленно произносит Майкрофт. — Ох, — Джон запоздало смотрит на свое собственное кольцо и обвиняет свою нерасторопность, сегодня ему, по сути, нужно жениться и стать отцом, причем все в один день. Кстати, он мог бы также упомянуть слона в комнате. — А ребенок? Взгляд Майкрофта переключается на него, и Джон не осмеливается отвести от него такой же пристальный взгляд. Джон снова сглатывает, но его сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки, пока человек на противоположном конце стола не поднимает взгляд на дверной проем и того, кто стоит за спиной Джона. Двое. И Джон, боже помоги ему, не может развернуться. Пока нет. Он фиксирует, что Шерлок стоит справа от него, в то время как Грег тяжело вздыхает слева. Глаза Майкрофта все еще разглядывают что-то за спиной Джона, но тот опускает взгляд на стопку бумаг, лежащую на письменном столе. — Имя? — спрашивает Шерлок. — Коннор, — отвечает Антея. — Полное имя? — продолжает он, и Майкрофт усмехается — Ну, это зависит от тебя. Хочешь дать ему свою фамилию? — Уотсон, — тотчас отвечает детектив, и Джон чувствует, что ему становится дурно. Слава богу, он уже сидит. Три минуты молчания и он знает, что они напряженно смотрят прямо на него. Что сейчас произойдет с капитаном Уотсоном? Немного зависимо от того, сколько прошло времени, он снова берет себя в руки и просто делает: на немного дрожащих ногах он встает и оборачивается назад, чтобы обнаружить зрелище, которое никогда прежде не ожидал увидеть: Шерлок Холмс с младенцем на руках. Не совсем младенец хотя бы. Восемнадцать месяцев, возможно, если исходить из размеров его тела, и вдобавок это уморительное выражение тревоги на его лице, когда Шерлок старается держать ребенка как можно дальше от собственной груди. Две пары голубых глаз внимательно изучают друг друга, будто проходят выпускной экзамен. И это, возможно, самое большое замешательство: мальчик разглядывает их обоих. Русые вьющиеся волосы. Голубые глаза. Электрически-голубые, как у Шерлока. — Коннор, — неосознанно говорит Джон, и взгляд мальчика сразу переключается на него, в то время, как сам Джон обращает внимание на человека, что держит ребенка, как бомбу замедленного действия. — Шерлок, ему не очень удобно. — Как же я должен — я не… — Шерлок умолкает и на этот раз, похоже, в его гениальному мозгу наступило короткое замыкание. — Вот, — бормочет Джон, приближаясь и осторожно тянется, чтобы взять из его рук Коннора. Мальчик оказывается легче, гораздо легче, чем он ожидал и идеально ложится на грудь Джона, пока его маленькие голубые глаза исследуют контур лица Джона. — Поработай над этим, Шерлок, — стонет Майкрофт. — Это не должно выглядеть так, будто ты впервые держишь на руках своего сына. — Он поработает над этим, — отвечает Джон, продолжая разглядывать ребенка, устроившегося на его груди. — У тебя талант, — говорит Грег, подходя к ним, чтобы провести рукой по густым кудрявым волосам. Коннор даже не смотрит в сторону инспектора, находя пуговицы на кардигане Джона гораздо более увлекательными. — Как… — начинает вопрос он, но Майкрофт опережает его. — Девятнадцать месяцев, чуть меньше, средний рост и вес. Родился семнадцатого июля. — А родители? — спрашивает Грег. — Он не знает их. — Человеческий фактор, — Джон обнаруживает, что говорит сам, игнорируя, что Шерлок все это время смотрит на него. Джон берет Коннора другой рукой, и мальчик недовольно дергается во время движения, совершенно не представляя, что они обсуждают оставить ли его. Джон даже завидует его наивности. Коннору, кажется, больше нравится сидеть на его руках и изучать узоры на джемпере Джона, пока Майкрофт продолжает инструктаж, а сам Джон пытается запомнить и сконцентрироваться. Шерлок колеблется в разговоре, больше чем обычно. Он не может понять, куда ему смотреть, взгляд то и дело возвращается к Джону и мальчику на его руках; каждый человек представляет собой захватывающий эксперимент. Вскоре Антея вручает ему сумку с подгузниками, ту, что стояла в углу, вместе с игрушечным мишкой Паддингтоном; он берет её на автомате, чувствуя тяжесть, и как её лямка медленно опустилась на его плечо, и таким образом, Шерлок принимает новую роль. — Вероятно, у них есть свои камеры, по крайней мере, в отеле, если не в вашем номере. Став их мишенью, постарайтесь быть убедительными, — предупреждает Майкрофт, прежде чем выражение на его лице становится кислым. — И помните о том, что они не единственные, кто наблюдает. — Мы не будем показывать ничего лишнего, — уверяет Джон, пытаясь сглотнуть внезапную вспышку тревоги, вызванную собственной шуткой. Шерлок рядом с ним поперхнулся, Грег ударяет его по спине, что совсем не помогает. — Когда это все закончится? — Мы заберем его обратно, — отвечает Майкрофт, и его голос угрожающе завис между сочувствием и сожалением. Джон ненавидит его за это.xxxxxx
Шерлок укоряет себя за то, что собирается сказать, но никакая предусмотрительность не оберегает его от того, что на самом деле вырывается из его рта: — Как бы мне не хотелось это говорить, — и моя ненависть представляет собой пугающее зрелище, которое тебе не стоит видеть, — Майкрофт прав. Выражение удивления на лице Джона почти компенсирует эту ужасную фразу, что вырвалась из его рта. — Когда он сказал, что я не могу выглядеть так, будто держу его в первый раз, — уточняет Шерлок. — Он прав. Это должно быть естественным, если мы собираемся провернуть все это. — Тогда вот, практика, — отвечает Джон с улыбкой, быстро передавая ребенка через салон такси, устраивая на его коленях, мальчик шумно возмущается, когда Шерлок с ужасом понимает, что сам повторяет следом. — Видишь? — говорит Джон, пока огоньки танцуют в его глазах. — Ничего страшного. — Ребенок не согласился бы с тобой, — бормочет Шерлок, посмотрев на мальчика, который с негодованием смотрит за спину, пока его белый локон падает ему на лоб. — Его имя Коннор, — решительно настаивает Джон, и Шерлок кивает, напряженно улыбаясь уголками губ. — Я помню, — отвечает тот, убирая со лба мальчика выбившуюся прядку. — Я думаю, нам придется сказать, что ты его биологический отец. — Что? Почему? — искренне выражение непонимания на лица Джона выглядело бы комичным, если бы не ситуация, в которой они находились. — Светленький, — отвечает Шерлок, будто это самый логичный ответ. — Его бы сочли за моего только, если бы у него были темные волосы. — Его мать могла бы быть блондинкой. — Формально. — Шерлок уже вышел за рамки разговора, разглядев уши Коннора и нос, и пальцы. — Он такой… маленький. Джон фыркает. — А чего ты ожидал? — Я не знаю, — и Шерлок действительно встревожен, пытаясь найти причину волнения. Он понятия не имеет, как себя вести, когда дело идет о детях во всех смыслах. У него совершенно нет никакого опыта. Нет сведений. Даже если он что-то когда-то читал о них, то уже давно удалил. Зачем бы детективу и его блоггеру могла бы понадобиться подобная информация? Если быть до конца честным, он когда-то планировал выделить небольшой уголок памяти в крыле Джона, пополнив его правилами и советами по уходу за уходом ребенка Джона, но этот закуток так и остался пустым. Шерлок никогда не признает наличие подобного желания, ведь он редко бывает честен с самим собой. И вот в тот момент, когда Джон кладет свою руку поверх его, как раз во время размышлений Шерлока, его методы, его рассуждения просто… останавливаются. — Что — что ты делаешь? — ох, Господи, он споткнулся, произнося эти слова. Шерлок Холмс не может спотыкаться во время разговора. — Ты не единственный, кому требуется практика, — отвечает Джон. Он нацепляет простую улыбку, но Шерлок хорошо видит скрытую за ней тревогу. Неуверенность окружающих и так и не заданный вопрос, все ли в порядке. Шерлок поворачивает руку ладонью вверх, и пальцы Джона, проходят как нить через его. До Бейкер-стрит еще рано и не так скоро.xxxxxx
В квартире появилось несколько новых дополнений в их отсутствие, не считая ребенка, который проводит свои первые тридцать минут на Бейкер-стрит, извиваясь в руках Шерлока, пытаясь уйти от поцелуев миссис Хадсон. И когда Коннор обернулся, взглянув на него влажным глазами, Шерлок ему даже посочувствовал. Теперь в спальне Джона располагается детская кроватка, видеоняня и еда, которая была более… привычна малышу. Даже Шерлок вынужден признать, что Майкрофт все продумал в этом вопросе. Настоящий приступ паники наступает днем, после того, как Коннор пообедал горошком и едва не потерял сознание. — Я буду спать на диване, — предлагает Джон, осторожно поднимаясь по лестнице, попутно пытаясь вытереть липкие пальцы ребенка влажной салфеткой. — Если мы хотим притвориться парой, — Шерлок вздыхает, — не кажется ли тебе немного нелогичным спать на диване. Джон делает паузу, прежде чем толкнуть рукой дверь в спальню. — Ты предлагаешь мне спать в твоей комнате? — Очевидно. — Верно. И Шерлок начинает думать, что все улажено, если бы не небольшая заминка в дыхании Джона, как и его безжизненный голос, произнесший эти пять букв. Это новая территория для них, но он лучше знаком с Джоном, «Три континента», Уотсоном, чем с тем, кем тот был сейчас. Это сеет хаос и повышает уровень тревоги Шерлока, и он чувствует, кто станет первым притворщиком. И, сказать по правде, сейчас его время. Джон кладет Коннора в кроватку, совершенно не обращает внимания на внутреннее смятение Шерлока, пока тот наблюдает за каждым его шагом, покидая комнату в его чертогах разума, предназначенную для подобных случаев. Они наблюдают за ребенком, что мгновенно начинает глубже дышать, крошечный кулачок прижимается к щеке, прежде чем рука расслабленно падает, и ребенок окончательно проваливается в сон. — Пойдем, — бормочет Шерлок, осторожно потянув Джона за собой, потому что он не уверен в том, что этот человек куда-то уйдет. Они спускаются вниз еще раз и готовятся ко сну (Джон в ванной комнате и Шерлок в спальне), и Джон появляется, одетый в пижаму, неуверенно разглядывая кровать Шерлока. — Какая твоя сторона? — спрашивает Джон, и Шерлок непонимающе моргает. — Что? — Сторона, — повторяет Джон. — Та, на которой ты предпочитаешь спать. — Насколько я могу судить, таковой нет. — Хорошо. Значит, придется выбрать мне, я могу? — спрашивает он, переходя на другую сторону комнаты. — У тебя есть возможность быть ближе к двери. Шерлок знает, что Джон сам предпочитает спать ближе к выходу, все-таки он позволяет ему оставаться в своей зоне комфорта. Это подобие контроля над ситуацией постепенно покидает. И для того, чтобы быть до конца честным, он действительно не мог заботиться меньше; он проводит много времени, дремля на диване (а иногда и на полу) в любом случае. Но Джон забирается на его кровать, и чертоги разума Шерлока не подготовлены к этому. Даже зная, что Джон спит во фланелевых штанах и футболке с Бартсом. Так что тот натягивает одеяло до плеч и молча устраивается на правой стороне, уложившись на раненое левое плечо. Он фактически сталкивается с Шерлоком взглядом и детектив чувствует, что ему становится трудно дышать, даже несмотря на то, что глаза Джона закрыты. — Спокойной ночи, Шерлок. Он сглатывает и проскальзывает под одеяло с левой стороны кровати. — Спокойной ночи, Джон. И он остается неподвижно лежать на спине, будто кто-то провел линию по середине кровати и оставил четкие указания не пересекать её. Но дыхание Джона постепенно выравнивается, убаюкивая Шерлока и расслабляя, прежде чем он осознает это; Шерлок часто моргает, взглянув на часы, что показывают четыре часа утра. Первая мысль, что пришла ему, это перевернуться и снова заснуть, раскинув руки, но потом вспоминает, что заснул, имея в своем распоряжении значительно меньше места для разворота, поскольку теперь собственная кровать не предназначена для отдыха одного человека. И только Джон мог заставить его встать с кровати, когда сон кажется особенно желанным. Только Джон мог заставить его опустить ступни на холодный деревянный пол и прогуляться вверх по лестнице на третий этаж. И только Джон мог вызвать остановку дыхания у Шерлока, при виде того, что он обнаружил в конце пути: Джон, сидевший в своей бывшей спальне, ставшей теперь детской, поставив локти на колени, наблюдает за тем, как размеренно дышит ребенок в кроватке. А поскольку военный доктор всегда был открытой книгой для консультирующего детектива, Шерлок читает его как выпуск «Санди Таймс». Печаль, любопытство, возбуждение — весь набор эмоций, скрытый в плечах и беспорядке на голове. — Я буду через минуту, Шерлок. — Его голос звучит грубо, но то ли это из-за сна или здесь что-то более сложное. Шерлок не уверен. И он предпочитает не спрашивать. Во всяком случае, пока. Он должен уйти и оставить Джона сейчас, но что-то приковывает его к месту. Невидимые путы удерживают его от ухода, потому что ему кажется, что это не совсем то, чего ждет Джон. Он приближается на пару дюймов ближе и замечает, что мужчина все еще носит кольцо. Они оба, точнее. Не нужно, не сейчас, но они здесь, освещенные светом луны, проникающей через окно. Так Шерлок наклоняется и делает единственное, что приходит в голову; единственное, что кажется верным; он, едва касаясь, целует светлые волосы Джона, задерживаясь лишь на мгновение, чтобы вдохнуть запах его шампуня и что-то шепчет Джону. — Практика, — бормочет он, разворачивается и покидает комнату. Джон прикрывает глаза и вновь открывает, смотря ему вслед.