хххххх
Шерлок никогда не переживал. Ни о себе, ни о других, но все изменилось, когда он вернулся в 221В, чтобы найти там китайский код «мертвеца», распыленный на окне жесткой краской фирмы Мичиган бледно-желтого цвета. Угроза зависла в воздухе, даже когда земля ушла из-под ног. Джон оправился и получил тогда незначительную травму, но страх остался. Страх, который побудил Шерлока забраться на крышу и совершить шаг во тьму. Он чувствует иррациональную опасность и сейчас, несмотря на то, что Джон стоит рядом с ним. Несмотря на все его усилия, он старался заботиться о мальчике и даже немного переживать, но все-таки с Джоном могли случиться вещи пострашнее. — Он в полном порядке, — тихо бормочет Джон, пока они едут по городу. Лестрейд ведет машину, рядом сидит прихвостень Майкрофта в штатском, и Шерлок бы предпочел, чтобы у них было меньше зрителей. — Не переживай, — резко отвечает тот, и внутренний голос насмехается над этой дурацкой ложью. Он чувствует на себе тяжелый взгляд Джона, но никак не комментирует, ведь это только начало. Но во взгляде Джона есть разочарование, и Шерлок все больше начинает ненавидеть это богом забытое место. Большая часть пути проходит в тишине, не считая звука навигационного сигнала, который предупреждает Грега, что он приближается к месту назначения. Они выходят из машины, а миньон Майкрофта встает рядом с багажником, не снимая солнцезащитных очков, пока остальные идут по дорожке к входной двери дома. — Джентльмены, позвольте мне говорить, идет? — уточняет Лестрейд, поднимая руку и стуча в дверь. Ни Шерлок, ни Джон ничего не говорят, лишь пялятся на пол, пока за дверью раздается звук шагов. Через секунду дверь открывается и перед ними предстает хорошо одетый мужчина сорока лет. Клетчатая рубашка под элегантным голубым кашемировым свитером. Чопорные очки квадратной формы на носу. — Чем я могу помочь? — Дэниел Хэнсон? — спрашивает Лестрейд, но мужчина мотает головой. — Это мой муж. Я Эдгар Эббот. — Мистер Эббот, добрый день, — начинает Лестрейд, показывая свой значок, — я инспектор Лестрейд, а эти джентльмены — Шерлок Холмс и Джон Уотсон. — Это все из-за писем с угрозами? — спрашивает мужчина, и Джон с Лестрейдом кивает. Шерлок только щурится. Эдгар Эббот осторожно отступает от двери и жестом приглашает войти. — Входите, и сразу извините за беспорядок. — Ничего такого, — отвечает Джон, пока Шерлок изучает обстановку. Опрятно, но следы пребывая детей на лицо. Ясно, по крайней мере двоих детей точно. Пара маленьких туфель для девочки и ботинки для мальчика стоят рядом с лестницей. — Оригиналы находятся в полиции. — Умно с вашей стороны, — комментирует Джон, а Эббот лишь пожимает плечами. — Я замужем за адвокатом. — Ваш муж сейчас здесь? — спрашивает Лестрейд, но тот качает головой. — Он отвез нашего сына на футбольную тренировку. Может выпьете чаю? — Нет, спасибо, — отвечает Лестрейд. — Мы не отнимем у вас много времени. Мы просто хотели взглянуть на письма. Шерлок оглядывается, замечая на столе раскраски вместе с юридическими журналами. Комиксы и бестселлеры. Забавное зрелище. Почти… милое. — И в городе нет того, кто бы хотел причинить вред? — резко спрашивает он, поворачиваясь к человеку в очках, который мог явно что-то недоговаривать. Шерлок предпочитал игнорировать реакцию. — И ваш муж не мог посадить того, кто в будущем захотел бы отомстить? Эббот вопросительно поднимает бровь. — Он занимается имущественными правами. Самым горячим делом, которое попадало к нему в руки, являлась парочка в разводе, которая пыталась поделить пляжный дом. — Он смеется беззвучно, и быстро берет себя в руки. — Хорошо, я только принесу сейчас письма. — Тот исчезает в соседнем кабинете и Лестрейд что-то шепчет Джону. Шерлок же изо всех сил старается не ревновать. Эббот возвращается с папкой в руках и передает ее Лестрейду, а Шерлок замечает крошки на кофейном столике: шоколадное печенье, булочка с черникой и следы пиццы, о которой муж Эббота не хочет ничего рассказывать. — Папа! — кто-то плачет, а потом в гостиную вбегает маленькая девочка и обнимает колени отца. — Они нашли Немо! Эббот улыбается, а Джон тихо смеется. — Неужели? — уточняет отец. — Как умно с их стороны. — Ах…ага, — отвечает девочка (пятилетняя, не по годам развитая и хулиганка), с обожанием глядя на отца. Шерлок видел подобное выражение у Коннора утром, когда тот точно так же смотрел на Джона. Что-то неприятно давит внутри, и он заглядывает через плечо Грега, пытаясь сосредоточится на бумагах в руках. «Сфокусироваться» — громкое слово, он видит их, но не может сосредоточится на значении слов. — Почему бы тебе не посмотреть так ли повезло Анне с Эльзой? — предлагает Эббот и малышка закатывает глаза. — Папа, ты же знаешь, как она поступит. Джон понимает чувства родителя. — Эй, этот фильм не такой нудный, как первый. Начинай пока без меня. Девочка отходит от отца и марширует в гостиную, откуда доносится веселая музыка из мультфильма. Шерлок смутно припоминал героиню, то ли Анну, то ли Эльзу. Но что бы там не шло, этого будет достаточно чтобы занять ребенка. — Она хорошенькая, — внезапно подает голос Джон, что вызывает у Эббота улыбку. — Пенни, — представляет он ее, когда малышка исчезает из виду. — Пенелопа. У нее явно есть характер, но… — Иначе это было бы скучно, — заканчивает за него Джон, и Шерлок понимает, что тот имеет в виду вовсе не Коннора. Он откашливается и вновь возвращается к записке, на этот раз внимательно вчитываясь в текст. — Тот же шифр, что в записке, оставленной в гостинице. — Похоже на то, — соглашается Лестрейд. — Вы не возражаете, если мы позаимствуем у вас копии, пока не доберемся до оригиналов, что лежат в полицейском архиве? Обещаю, мы их вернем. — Эй, если ты можешь решить эту проблему, то непременно уничтожь ее. Через мгновение открывается дверь, и раздается звонкое: «Алло». — Сюда, детка, — зовет Эббот, и через мгновение появляется второй мужчина, по-видимому, Дэниел Хэнсон. — О, привет, — приветствует он, замечая гостей, и Лестрейд снова достает из кармана значок. — Инспектор Грегори Лестрейд. Мы здесь насчет записок. — Они собираются забрать копии. У них появилась новая улика, — быстро поясняет Эббот мужу, который подходит ближе и успокаивающе приобнимет за талию. Этот жест выглядит обыденным, нежели какой-то намеренной демонстрацией чувств. Шерлок в чем-то им завидует. Почти. — Как часто вы их получали? — спрашивает Джон. — Ежедневно, первую получили восемнадцать дней назад, — ответил Хэнсон. — А когда их доставка прекратилась? Эббот долго смотрит на мужа, прежде чем ответить: — Два дня назад. Шерлок задерживает дыхание. Они с Джоном приехали сюда два дня назад. На лице Джона напряжение, и Шерлок понял, что тот сложил дважды два. — Черт. Лестред замолкает и достает из бумажника свою визитку. — Свяжитесь со мной, если что-нибудь вспомните. Мы остановились в «Тайдуотере» в городе, так что не стесняйтесь и выходите на связь. — Будем иметь в виду, — отвечает Эббот, прежде чем кинуть взгляд на Джона и Шерлока. — Простите, вы пара? Джон колеблется с ответом, но Шерлок закрывает эту неудобную тему сухим ответом: — Нет. Джон кидает в него недовольный взгляд, анализировать который Шерлок не собирается. И это напрягает больше всего. Он всегда гордится своей способностью считывать эмоции людей, особенно Джона. Но в последнее время…. — О… простите, — замешивается мужчина, — я просто предположил, у вас одинаковые обручальные кольца. Джон с трудом сглатывает и вновь переключает внимание на записки, что в руках у Грега, и стараясь вернуться к карандашным заметкам и давя сильнее, чем следовало бы. Шерлок краем глаза замечает, как побелели костяшки у друга. Ну, или ему так кажется. Когда уже закончатся все эти уловки.хххххх
Когда Салли пришла в полицию, она мечтала вовсе не о такой работе. Сейчас она пытается успокоить малыша, который что-то пытается объяснить плюшевому медвежонку Паддингтону, которого держит на руках, листая книжку с картинками и пингвинами. Она никогда не признает, что со стороны это выглядит очень мило, но… Она знает, что это не биологический сын Уотсона, ни уродца, но черт возьми, его родители хорошо постарались над ним. Светлые кудряшки смешно подпрыгивают при каждом движении, которое совершает малыш, и она не может перестать улыбаться, наблюдая, как крошечный маленький язык облизывает губы, когда тот смотрит на пингвинов и пытается понять картинку. Когда Лестрейд поведал ей план Холмса старшего, то она решила, что они разом все спятили. Отдать живого ребенка этой парочке? Сумасбродному детективу и его личному блоггеру? Просто безумие. Но потом она вспомнила время, когда Джон с гордостью готовил все к появлению своего ребенка. Салли помнила боль во взгляде Шерлока, который тщательно скрывал настоящие эмоции, пытаясь показать радость за друга. Она не может забыть последствия падения империи Мориарти или игнорировать как тяжело оба мужчины пережили все последующие события. И пока она сидит на полу, наблюдая как их фальшивый ребенок о чем-то своем болтает с медведем, немного даже с высокомерными нотками, что заставило бы Шерлока гордиться им, ведь именно так себя любил вести на публике детектив. Потом Салли начинает задаваться вопросом, когда Холмс перестал быть в ее голове уродом, который вечно портил всем жизнь. Конечно, иногда она его обзывает, но, чтобы больше задеть, но в душе она относится к нему иначе. — Па! — голос Коннора звучит радостней, и Салли снова улыбается, пододвигаясь ближе. — Па? И который из них «па»? — уточняет она, чувствуя себя немного глупо, задавая вопросы ребенку, который и половины ее слов разобрать не сможет. — Бьюсь об заклад, что папа для тебя Джон. Он наверняка окружил тебя заботой. А вот Шерлок? Коннор странно улыбается и прижимается к ней ближе, кладя книгу на колени и выжидающе глядя на нее. — О, прости, ты хочешь, чтобы я тебе почитала? — но прежде чем она успевает что-то сказать дальше, раздается стук в дверь и Коннор поднимает свою белокурую головку и смотрит на дверь возбужденным взглядом. — Па? — Я так не думаю, малыш, — отвечает она, поглаживая по волосам, и встает, чтобы посмотреть в дверной глазок. — О-оу, — произносит та, открывая дверь и натянуто улыбается, впуская Майкрофта Холмса, — у нас неприятности. Майкрофт выгибает бровь. — Сержант Донован, — приветствует тот слегка кивая, — а где, скажите на милость, мой своенравный брат?хххххх
В машине напряженная атмосфера, и Джон делает все возможное, чтобы не обращать внимания на трех других людей, сидящих рядом. Шерлок внезапно произнес: «Нет». Мужчина лишь спросил, вместе ли они, и Шерлок просто… сказал: «Нет». — Отрицали каждую минуту спокойствия, каждое недосказанное заявление, которое буквально танцевало вокруг них последние несколько недель. А потом появилось это дело. Джон думал, что все может быть иначе, возможно появится искра, но, похоже, они слишком упрямы. А теперь… Теперь уже все кончено. Окончательно. Дело может так и остаться нераскрытым, но время для игры в притворство — истекло. Он открывает дверцу машины прежде, чем Грег успевает припарковаться, и, не обращая внимания на возмущенное «Ой» Грега, он направляется прямо к пустой стойке бара. Мия стоит за кранами с разливным пивом и вопросительно поднимает бровь, но, когда мгновение спустя в помещение входит Шерлок, то поспешно ретируется. Джон не может ее винить. Он изучает виды пива (зная, что для него слишком рано, но на всякий случай) и прислушивается к шагам Шерлока, который мельтешит по комнате позади. — Мы были бы ужасной парой, — шутит он, но смех внезапно застревает в горле. Джон оборачивается и замечает вопросительный взгляд Шерлока. — Два дня в отпуске, и у нас не было свободного вечера, — он жестом указывает на бар, но взгляд Шерлока почему-то устремляется на носки ботинок. — А теперь в этом нет смысла. Мы должны вернуть Коннора. Джон шумно вздыхает и сжимает кулаки. — Что? Почему? — А почему бы и нет? — Шерлок пожимает плечами, так обыденно, будто за этим ничего не стоит. Джона такое поведение злит. Они ведь говорят о ребенке — живом, маленьком человеке, а не о дурацкой библиотечной книге. — Ты просто хочешь… избавиться от него? — его голос становится ниже, и это, вероятно, первый признак того, что он вне себя от ярости. Глаз Шерлока дергается (возможно, первая трещина в его броне), но он старается не подавать виду. — По правде говоря, он даже о нас не вспомнит. Джон качает головой. — Как ты можешь так думать? Он привык к нам и привязался. — О, это за три-то дня? Ему даже двух лет нет! — Он нас уже любит! — И он полюбит любого, кто прочтет ему книжку про пингвинчика, а потом он полюбит еще кого-то, когда я случайно сожгу ее! Но Джон непреклонен. — Он любит тебя! — И вот его первая ошибка! — рычит Шерлок, и Джон отшатывается от него, как от пощечины. — Лучше мы вернем его сейчас, и он ничего не узнает. — Кому вернуть? Ему даже некуда возвращаться! Шерлок снова начинает движение, старательно избегает пронзительного взгляда Джона. — Он был лишь средством для достижения цели… — Даже не начинай, — выдыхает Джон, но поезд под названием Шерлок-правдоруб, уже запущен. — Реквизит, если тебе угодно. Одна из небольших уловок Майкрофта. Эта часть истории не была реальностью, все притворство, которое не принесло ничего хорошего. Особенно тебе. — Шерлок… — Джон с трудом дышит, его легкие сжимаются, словно в тисках. — И ты слишком привязываешься, — наконец обвиняет его Шерлок, и Джону остается лишь усмехнуться. — Что, а ты значит нет? Ты предпочитаешь, чтобы я вел себя также, как и ты? Спрыгнуть со здания? Передозировки без малейшей мысли о том, что в мире есть место людям, которых ты оставляешь позади и которые ценят тебя! Он понимал, что заходит за черту, но поток слов не прекращался. Теперь он остался с Шерлоком — человеком, о котором он заботился слишком сильно, — и который сейчас пялиться на него, как на незнакомца. Джон подходит к нему, но тот поднимает руку, останавливая. — Нет, ты совершенно не прав, — отрезает Холмс. — Какая цель у сердца, кроме как качать кровь по венам и артериям? И подобные разговоры со мной бессмысленны. — Не надо говорить так, — шумно Джон вздыхает, перед глазами вновь предстает мертвый Шерлок, лежащий весь в крови на тротуаре. — В конце концов, посмотри, что хорошего это тебе принесло, — последний презрительный, сокрушительный удар Шерлока, и Джон просто стоит там, ничего не чувствуя, прежде чем боль равносильная от тысячи ран, заставляет его колени подогнуться. Он снимает обручальное кольцо с пальца, бросая его на стойку с глухим звоном и поворачивается, не говоря ни слова.хххххх
Ты глупая, высокомерная задница. Ему просто нужна была дистанция. Свое пространство, чтобы как следует все обдумать, а не испытывать постоянно напряжение. Все внутри бурлит, колотится в закрытые двери, но ему не удается успокоить свой разум, независимо от того, как глубоко он проник в чертоги разума. Он не знает, что теперь делать, лишь только портит все. В ушах начинает звенеть, но взгляд впивается в платиновое кольцо, лежащее на деревянной перекладине — яркий металл, что так резко выделяется на фоне темного дерева. — Шерлок, — с порога произносит Лестрейд, — клянусь богом, если ты позволишь ему сейчас уйти… — О, что это? Неужто любовный совет от мужчины, который был дважды в разводе? — усмехается он. — Не стоит набрасываться на меня только потому, что не в силах разобраться со своими чувствами. — Каких чувствах? — резко возражает он, и Лестрейд грустно улыбается в ответ. — Да, тебе бы хотелось, чтобы все думали по-другому, верно? Но это самая большая ошибка, которую можно совершить. Рот Майкрофта беззвучно открывается, собираясь возразить, но лишь крепче сжимает ручку зонта. Поделом. — Приветствую тебя, братец. — Господи, а тебе что здесь понадобилось? — выплевывает он, но Майкрофт лишь возмущенно выгибает бровь. — Кажется, это вы меня вызвали. Проклятье. Вероятно, это сделал он сам. Шерлок мысленно проклинает свое мимолетную слабость, но старается не обращать внимание на брата как минимум до конца этого дня. — Куда подевался доктор Уотсон? Лестрейд недовольно кидает взгляд на Шерлока, но тот упорно отводит глаза и продолжает пялиться на обручальное кольцо на стойке. — У вас была какая-то семейная размолвка? — Отвали, Майкрофт. — Веди себя хорошо, а то не получишь ответов, — он протягивает новый мобильный, но Шерлок игнорирует этот «подарок». — Я снова задам вопрос: куда подевался доктор Уотсон? — Пошел прогуляться, — бормочет Шерлок, а Лестрейд насмешливо фыркает. — Значит, он не совершил чего-то незаконного. Вполне ожидаемо, — вздыхает Майкрофт.— Шерлок, я отправил тебя сюда, чтобы ты выманил убийцу, а не для того, чтобы скомпрометировать всю ситуацию. Я знаю, что вы с доктором Уотсоном хорошо разбираете в подобной кухне, но на кону стоят жизни детей! — Не читай мне нотации. Это ниже твоего достоинства, — отвечает он с типичным для него презрением, и все же ему кажется, что что-то в нем разрывается. Его тело все еще здесь, но сердце покинуло этот номер вместе со Джоном. Возможно, мозг мог бы в самом деле абстрагироваться, но Шерлок сам не хочет поступать так. Слова Джона задели за живое. Они были заслуженными, но тем не менее глубоко задели. Что-то засело в животе, нечто тяжелое и отдающее свинцом; Шерлоку кажется, что это раскаяние. — Где Коннор? — наконец-то спрашивает он, отвлекаясь, на что Лестрейд закатывает глаза. — А тебе какое дело? Минуту назад ты хотел избавиться него, — отвечает тот, и Шерлок ненавидит его за то, что он бросает ему в лицо собственные слова. — Все еще наверху с сержантом Донован, — вмешивается Майкрофт, — ест чипсы и поэтично рассуждает о малоизвестных миру истинах о пингвинах. — Ты понимаешь, что говорит ребенок? Брат загадочно улыбается. — Это не так уж трудно, можешь сам попробовать. Лестрейд нетерпеливо выхватывает мобильный из рук Майкрофта, и практически всучивает его Шерлоку. — Позвони Джону. Извинись. Разберись с тем, что происходит между вами, а потом возвращайся к работе. Мне осточертело смотреть на то, как вы причиняете друг другу боль. Он хмурится, услышав в тоне детектива нотки сентиментальности, но все равно берет мобильник, поворачивается к брату за поддержкой и не находит ее. — Согласен, — тихо отвечает тот, и Шерлок с отвращением разворачивается. Но все крутится вокруг дурацкого кольца на стойке бара, кольца, которое временно связало его с Джоном и в настоящее время издевается над ним. Он поднимает кольцо и прячет поглубже в карман, не обращая внимание на осуждающие взгляды Майкрофта и гнев Лестрейда. Он разберется с ним позже, когда поставит точку в этом расследовании и завершит этот маскарад. А до тех пор он будет ощущать ее тяжесть в кармане, тяжесть всего, что осталось так и невысказанным, всего, что было уже озвучено и не может быть взято назад. С тяжелым вздохом, высоко подняв голову, он поворачивается и идет обратно в вестибюль к лестнице. Пора стать снова Шерлоком Холмсом.хххххх
Джон онемел и чудный июньский ветерок ничуть не расслабляет лед внутри, который вновь неведомо откуда-то взялся внутри. Это часть прикрытия, все так. Шерлок — он не такой. Этот человек — машина, что могла бы поступить так, но Шерлок был другим (или хорошо притворялся), но он никогда не играл с чувствами Джона. Больше нет. Он отталкивает его не просто так. Опасения? Вероятно. Они оба боятся одних и тех же вещей и старается справиться с ситуацией лучше. Но Джон наговорил ужасные вещи и если бы мог, то взял бы свои слова обратно, почти сразу же. Даже если Шерлок откажется взять свои слова обратно. Потому что он действительно любит его. И это прозрение заставляет его остановиться на половине пути от пристани Дорсета, глупо произнеся вслух: — Черт возьми! Несколько пролетающих мимо чаек — пугаются. Он любит его. Джон Уотсон любит Шерлока Холмса. И осознание правды не должно шокировать так сильно, как сейчас, но такова жизнь. Он всегда любил его так или иначе, но чтобы настолько сильно. И знание буквально переворачивает весь мир с ног на голову. Право. Джон напоминает себе, что надо дышать, и трет переносицу. Он вернется. Он извинится. Он возьмет его лицо и будет целовать до беспамятства, к черту фальшивые отношения, потому что он любит Шерлока Холмса, и сейчас самое время сказать это. — Доктор Уотсон? — раздается голос, и улыбка исчезает с лица Джона. Слишком знакомый голос, который дразнил и преследовал его 24 часа. Добрый с виду старик наблюдает за ним с улыбкой… Джон поворачивает и успевает подумать: «О, Шерлок… Шерлок!», — как раз перед тем как все погружается во тьму.хххххх
Шерлок сначала не замечает. Он не понимает, что прошло уже несколько часов с тех пор, как Джон выбежал из гостиницы, убегая в никуда. Просто приступ праведной ярости и необходимость быть как можно дальше от Шерлока, насколько вообще позволяет здешнее место. Донован спросила, где Джон, когда тот вошел в комнату, но Шерлок лишь пожал плечами напряженно, что совершенно не свойственно человеку, выполнявшему задания МИ-6. Он поцеловал Коннора в макушку, потому что именно так поступил бы Джон, и попытался не обидеться на разочарование, которое появилось на лице Коннора, когда тот снова позвал «па», но вместо этого получил другого «па». И он провел бог знает сколько времени в своих чертогах памяти, разбирая папки и надеясь, что Майкрофт не допустит, чтобы с малышом, которого тот отдал на попечение Шерлоку, случилось что-то плохое. По крайней мере, это его долг. Пол в гостинице твердый, но он не чувствует тяжести в суставах и не замечает урчания живота. Боль от ссоры с Джоном намного перевешивает любой потенциальный дискомфорт. Он выжидал, но по мере увеличения расстояния пришло спокойствие. А со спокойствием пришло и понимание. Убийца охотился за правительственными чиновниками, расправлялся с ними и заметал следы. Его интересовали дети, хотя, его сложно назвать психопатом, но… Почему? Зачем столько хлопот, если он не всегда придерживается плана? И вдруг его осенило, мгновенное прозрение, будто кто-то ударил его по голове битой для крикета. — У вас прелестное дитя, доктор Уотсон. Конверт с его именем на обложке: — Ты не можешь защитить его больше, чем мог бы защитить он себя. Дети — это не окончательный акт игры. Это не имеет ничего общего с мертвыми чиновниками или гомофобом — линчевателем. Шерлок и Джон. Финал игры. Это ловушка, а они мышки. — Ты не можешь защитить его… Коннор — это не цель. Убийца точно знает, кто такой Шерлок Холмс. Он знает, что в жизни Шерлока есть только один человек, ради которого он готов уничтожить все на свете. Вовсе не ради Коннора. Это «он»… — Джон, — выдыхает Шерлок, не глядя хватая телефон и крича Майкрофту так громко, насколько хватает голосовых связок. Первым появляется помощник Майкрофта, после вбегает брат, затем Лестрейд, державший Коннора на руках. Но Шерлок не различает их лиц. Едва замечает неестественную бледность Майкрофта и следы от слез на лице малыша. — Возьми трубку, возьми трубку, возьми, — начинает умолять он, крепко сжимая мобильный и слушая противные гудки. Звонок за звонком на телефон Джона, каждая попытка дозвониться остается без ответа и действует разрушительно на психику.хххххх
Прошло два часа, последовало двадцать семь телефонных звонков, а Джона все еще нет.