***
Наташа припарковала машину на пустой парковке. Перед ними стояло заброшенное здание птицефабрики, которое Стив выбрал для маскировки собственной штаб-квартиры. Аннабет знала, что у Стива с фантазией все плохо, если предложение «сходить на фондю» он принимает за «сходить подруге к другу в постель», но птицефабрика — место государственной собственности. Роджерс точно любит приключения на свой перекаченный зад и выплату штрафов, если — не дай бог — его здесь кто-то заметит. — Итак, каков твой план? — спросила Наташа. — Мой, кстати говоря, очень простой. Связаться с Кэпом, заполучить липовую информацию, передать ее Старку и жить себе припеваючи. — Ого, так ты спец.агентесса на два фронта? — рассмеялась Миддлтон. — А мой план — никчемный. Отправиться на поиски ненаглядного Барнса, поговорить с ним и быть посланной на все четыре стороны. — Нет проблем, бабуля, но не будь пессимисткой, — кивнула Наташа. — Если он в адеквате, как говорил Сэм, значит, помнит тебя. Помнит о вашей верной любви и всем таком, что агента Романофф никогда не коснется. — Ну, и кто из нас пессимист? Девушки вошли в здание, выломав парадные двери, и разошлись по разным сторонам. Чутье Аннабет подсказывало, что Баки где-то рядом. И снова ирония судьбы — она шла к лаборатории птицефабрики. Ну конечно, где же еще быть Барнсу. Там, где становится жертвой он, или там, где жертвами, помимо него, становятся другие. Аннабет почувствовала ту же дрожь в теле, что одолевала ее в конце сорок пятого года. О боже, свалить бы отсюда на хрен, пока не поздно и присоединиться к компании Романофф. — Кто здесь? — неуверенно спросила она, приоткрыв решетчатую дверь. Не успев решить — входить ей или стоять истуканом дальше, она начала терять сознание. И кто-то крепко схватил ее за руку, рванув вглубь лаборатории. Перед собой Аннабет увидела лишь яркий свет заженных ламп.***
Придя в себя, Аннабет попыталась встать, но ощутила на руках крепко завязанные узлы веревки. — Роджерс, черт возьми, с каких пор твои люди привязывают меня к стулу?! — прохрипела Миддлтон. — Заткнись! — грубый мужской голос зазвучал в ушах. Она вскрикнула, почувствовав прикосновение металла к шее. Девушка судорожно закашляла. Ее удивлению не было предела, когда человек, схвативший ее за шею, как оказалось, бионической рукой, встал перед ней и заставил поднять лицо к свету. Она не смогла сдержать слезы то ли от физической боли, то ли от смешанных чувств, переполнявших ее. — Джеймс?.. Я думала, ты мертв! Баки как ошпаренный отскочил от нее, испугавшись собственного имени. Несколько секунд ему пришлось осознать, что перед ним не враг, а явно знакомая Стива. Одним движением руки он разорвал веревку, из-за которой руки девушки покрылись красноватыми ссадинами. Она встала со стула, но не приблизилась к нему. Потому что боялась его. Ей было и смешно, и грустно от того, что она боится того парня, который много лет назад был для нее всем миром. — Ты меня не помнишь, ведь так?.. — Аннабет схватилась за голову. — Что сделала с тобой ГИДРА, родной… Барнс вслушивался в каждое произнесенное слово, пытаясь схватиться за малейшую искорку в голове, хоть какое-то воспоминание. До боли знакомый голос, правда. И черты лица такие же, как на фотографии, что мелькала перед его глазами, когда он в последний раз доверил свой разум ГИДРЕ. Он не хотел причинять Аннабет вред, но она пугала его. Он чувствовал себя очнувшимся после комы, однако с глубоким провалом памяти. И провал этот — его девушка, стоявшая перед ним в слезах. Не желая слушать что-либо еще из уст Аннабет, Баки схватил ее за волосы и притянул к себе так, чтобы она смогла замолчать и отчетливо видеть его лицо. — Я не знаю, кто ты такая и что ты хочешь от меня, — начал он, все ближе подвигая ее лицо к себе. Врал, потому что знал ее, хотел прикоснуться к ее лицу своей нормальной рукой, выслушать. Быть может, начать новую жизнь вместе с ней. — Я не знаю, что там наплел тебе Старк про ГИДРУ и меня, но я не поверю ни одному твоему слову. Никогда. — Они промыли тебе мозг, Джеймс! Ты должен поверить мне, Старк здесь даже не… — начало было Аннабет, но Баки схватил ее за горло бионической рукой и поднял с земли. — Я надеюсь, ты поняла меня. Иначе мне придется тебя убить. Миддлтон почувствовала ком в горле, хрипло ответив: «Да». Перед глазами возникли мушки, она снова потеряла сознание. Сердце у Баки стучало так бешено, он боялся, что она в любой момент очнется и услышит его стук. Барнс отнес тело девушки к входу, чтобы человек, пришедший с ней, мог забрать ее обратно, не настолько же глуп Старк, чтобы отправлять одну только неприспособленную девку. Он старался максимально бесшумно уйти, но, заметив на шее Аннабет кулон со своими инициалами, сорвал его с характерным звоном. Снова испугавшись случайному звуку, мужчина побежал со всех ног в лабораторию, хлопнув дверью. Баки вынул из кармана джинсов измятую газетную вырезку с фотографией Аннабет, ту самую, что подопечный Золы выкинул в мусорное ведро. На обратной стороне вырезки черными чернилами крупно было выведено слово «шлюха», но Барнс старался не разворачивать фотографию девушки, а теперь ему хотелось стереть эту надпись. Он посмотрел на доктора Миддлтон еще раз, удивляясь, что раньше не замечал кулона на ее шее. Сейчас же этот кулон находился у него в руке, с его собственными инициалами. Странно, думал он, это была всего лишь его бывшая девушка, часть прошлого. И к этому прошлому он боялся прикоснуться.